Voluntas

Счастье — удивительная вещь. Приходит без предупреждения, накрывает с головой, создавая мнимое ощущение наступившего постоянства. Всегда будет так тепло на душе, в мыслях чисто и проблемы больше не коснуться. Ведь вроде бы все решилось, суть стала ясна. Но это лишь магия ночи, когда существующие законы перестают функционировать. Пропадает стеснение, появляется дикая тактильность и желание довериться. И, наверно, лучше бы остаться в этом мираже, продолжать сознательно обманывать себя и получать от этого удовольствие, но рано или поздно то самое утро настанет. Когда голова раскалывается от нахлынувших воспоминаний вечера, кости ломит и выгибает в неестественные позы, потому что.. ..потому что травка рано или поздно должна перестать действовать, и на замену эйфории, расслабленности, придёт откат. Насколько было хорошо, в той же мере теперь станет херово. Энни застаёт этот откат на рассвете. Глаза еле разлепляет, пока голова пытается загрузить информацию где она вообще находится. Вокруг темнота от чёрных стен палатки, а сквозь тонкие швы пробивается белый, едва различимый свет. Ей не нужно вертеть головой, чтобы на слух понять - одноклассницы ещё мирно посапывают, видя десятый сон. И Энни бы с удовольствием обратно провалилась в это сонное царство, если бы не тошнотворное состояние. Она кое как упирается о спальник ладонями, пытаясь приподняться и сделать это максимально медленно. Лишнее движение сопровождалось желанием вырвать весь вчерашний день. Желудок скрутило в такие морские узлы, что толком выровняться не позволяло, а тело покрыло липким холодным потом от тревожного сна. Энни до чертиков плохо и дело идёт на драгоценные минуты, чтобы она успела выйти на воздух, втянув носом свежесть, а не этот затхлый запах палатки после сна. Кроссовки находит наугад, надеясь, что они хотя бы Джуонг принадлежат, а не кому из девочек, иначе ссора не за горами. А в их случае это обретает некий буквальный смысл. Подрагивающими от слабости и болезненного состояния пальцами вжикает молнию двери, придерживая второй рукой вздутый живот и вылезает наружу. На улице оказывается уже рассвело. Солнце на приличном расстоянии от горизонта, но ещё не настолько чтобы греть, поэтому прохладный ветерок очень уместно обдувает, давая немного очнуться от сна. — Энни, ты чего? — вдруг позади раздаётся знакомый шепот, и Энни как воришка, пойманный с поличным, резко оборачивается назад. Джуонг с полуприкрытыми глазами щелочками выглядит очень забавно, когда причмокивает от сладкого сна, из которого ту беспардонно вывели. Подруга очень чутко спит и на совместных ночевках не раз вскакивала, стоило Энни встать среди ночи за водой. — Мне.. хреново, — с выдержанными паузами между словами проговорила брюнетка. Ей сейчас стоило приложить не малых усилий, чтобы не опорожнить желудок прям тут, поэтому говорила осторожно и медленно. Теряя всякие силы бороться с собственным организмом, Энни оставляет подругу с немым вопросом на лице, и указав ладонью в сторону леса, удалилась в том же направлении. Они с классом забрались в полную глушь, где не было ни намёка на цивилизацию, а тем более на туалеты. Поэтому одна из тысячи сосен приняла на себя удар. Энни ещё никогда так не мутило. Казалось, сейчас выплюнет собственные органы, пока в уголках глаз скапливаются слёзы. В промежутке между порывами, она дрожащими пальцами набирает Джуонг и говорит принести ей аптечку. Это всего лишь остановка желудка или что-то подобное, банальный белый активированный уголь должен помочь. Упершись на ту самую сосну, но с другой стороны, предплечьем и лбом, Энни попыталась вдохнуть не так рвано как делала до этого. Глотку до сих пор саднило, но стало немного легче. Только ноги еле держали ослабшее тело в вертикальном положении, пробирая дрожью до самой макушки. Ей вдруг от чего-то стало ужасно холодно, хоть и одета была достаточно тепло, поэтому свободной второй рукой попыталась приобнять себя за плечо и унять мороз по коже. Подобные экзекуции над организмом вызывают слишком большой стресс, заставляя тело покрываться испаринами, а сердце разгонять до небывалых скоростей. Кровь по венам качает с такой силой, что в ушах набатом бьет, сбивая всю концентрацию и внимание. Даже не слышит как к ней приближалась не одна пара ног. — Ты как? — Джуонг по голосу была уже бодрее, осторожно приобняла за плечи подругу и попыталась отодвинуть ту от дерева, но Энни лишь недовольно замычала, желая остаться в таком положении подольше. Она нашла точку соприкосновения с поверхностью, которая плюс-минус помогает держаться прямо. — Так, дальше я сам, — раздаётся позади уже второй более грубый голос, одновременно являясь для влюбленной половины Энни таким родным и тёплым. В него хочется укутаться и заснуть, так как слабость во всем теле только сильнее подталкивает к подобному. Энни слабо отвечает, когда ее зовут по имени, и на слабое тормошение тоже реакции мало. Хоть и не подаёт признаков жизни, но мысленно гонит Тэхёна прочь, чтобы не видел ее в таком состоянии, тем более после вчерашнего. Однако язык упрямо липнет к нёбу, не в силах высказать какой-либо протест. Послышался хруст веток под удаляющимися шагами, и уже Энни понадеялась, что старший ушёл за своей ненадобностью, но как бы не так. Джуонг просто взяла и оставила ее с гремучей смесью из страданий и любви, умещающейся в одном единственном человеке. Но вот чего она точно не ожидала, так это неожиданно нежного обхвата под рёбрами одной рукой, чтобы не передавить живот. Тэхён не настойчиво, но отодвигает ее от сосны, прижимая спиной к себе и протягивает пластиковый походный стаканчик с какой-то шипучей жидкостью. — Выпей, тебе полегчает, — голос над ухом звучит мягко, заботливо, от чего дрожь по телу проносится с новой силой. И уже не понятно от тошноты это или от расползающегося трепета в сердце, что сжирает изнутри. У девушки никогда не было сил сопротивляться Тэхёну, а сейчас так и подавно. Пытается хоть немного сфокусировать взгляд на протянутом предмете, и кое как обхватывает бока стаканчика выше техёновых пальцев. Ей так стыдно за своё состояние перед ним, за не презентабельный вид и может Энни сказала бы ему об этом напрямую, но из груди вырывается лишь хриплое: — Не стоит.. — Просто выпей, — не приказ, но в тоне, что оспорить не является возможным. Тэхён помог ей выпить специфическую смесь немного кисловатую и шипучую на языке, придерживая стаканчик рукой поверх ее. Выпить, конечно, возможно, но желательно больше не повторять. — Это запустит твой желудок. Мне родители в детстве такое делали, — будничным тоном рассказывает Тэхён, стараясь хоть немного ее отвлечь от...последствий. В желудке у неё что-то по новой забурлило и в какую-то секунду заставило снова вернуться в три погибели. — Уйди! — стонет между рвотными позывами Энни, стараясь не поворачиваться к Тэхёну лицом, и хотя бы как-то уберечь от увиденного. Но Тэхён по своей натуре до жути упрямый. Стоило пожить несколько месяцев под одной с ним крышей и понять, что пока он сам ничего не захочет - не шевельнётся. В противовес — он бережно гладит Энни по спине, стараясь поделиться собственным тёплом с продрогшей девушкой, и все-таки уводит взгляд в глубь леса. Забота заботой, но ассоциироваться Энни должна у него с фиалкамм и бабочками, а не приземлёнными людскими проблемами. Следующее, что Энни помнит, как старший сажает ее себе на спину, подхватив за бедра, и просит обхватить руками его за шею. Уже не слышит, как Тэхён говорит учительнице Со, что девушка плохо себя чувствует, и пока поспит у него в палатке. Та с горем пополам соглашается и просит его позаботиться о ней. Быстро пронеся вдоль лагеря Энни на спине, пока школьники ещё только продирают глаза, укладывает ее в свой спальный мешок и сбоку застегивает по самую шею. Она наконец согревается и больше не трусится осиновым листом на ветру. Сладко причмокивает во сне и брови хмурит, когда Тэхён осторожно кончиками пальцев убирает выбившиеся из хвоста пряди волос назад. Тэхён понимает, что в наглую сейчас пользуется моментом и разглядывает уже давно изученные мягкие черты лица, но ничего не может с собой поделать. После нескольких минут такого созерцания, шатен все-таки находит в себе силы оставить Энни одну и выйти на свежий воздух. Однако одиночное хождение по территории кемпинга, пока ученики в темпе собирались в очередной поход, ему не обеспечилось. — Эй, че с Энни? — материализовался на пустом месте Чонгук с заразительной детской улыбкой. Чон уже успел собраться, одеть спортивную форму и уложить волосы чуть лучше гнезда на голове. Надо же, не дрыхнул как все, а собой занимался. — Похоже на отравление. Может что-то не то съела вчера, — пожимает плечами старший, при этом немного сонно моргая от раннего подъема, и прячет руки в карманы толстовки. Джуонг умеет быть убедительной, когда вместо «Энни тошнит» говорит «Там…просто ужас с Энни.. бери аптечку и побежали». Уже с расстояния километра Ким подмечает для себя, что никакой катастрофы не произошло, а девчонка спросонья просто напридумывала сказок, но подойдя ближе осознал частичную правду «тут такооое». Чонгук внимательно наблюдает за старшим, стараясь уловить каждую мимику и жест на его лице, но это не помогает при их расшифровке. Ведь выводы Чон делает весьма специфические: — Ага, отравление, — и подкрепляет свое недоверие «хмыком». — Блин, чувак, только не сдавай ее нашим родакам. — О чем ты? — не понимает суть просьбы Тэхён. — Ну о травке. Чимина, конечно, не тошнит, но ходит амебой все утро, — как само собой разумеющееся выкладывает Чонгук, даже не замечая как брови Тэхёна ползут вверх. Для последнего-то это стало большой неожиданностью. Неужели Энни вчера повелась на эту дрянь и пока он разгонял малолеток, угрожая выложить все их родителям, главная его проблемная малявка уже была в дурмане. — Других можешь палить, они все равно только пакостят Энни, — Чонгук заметно грустнеет, опуская глаза в пол и пряча руки в карманы спортивок. Поразительно, как быстро этот малый может менять эмоции. То кажется таким взрослым, смышленым парнем, то искренне и даже как-то по детски выражает заботу о своей старшей сестре. — Хорошо-хорошо, — сокрушенно выдыхает Тэхён и хлопает того по плечу. — Это останется нашим общим секретом. А ты тоже..? Замечание было вполне логичным. Почему бы младшему брату не брать пример с сестры, раскуривая всякие наркотические вещества, пока взрослые заняты своими делами? Но это предположение быстро испаряется, когда Чонгук уверенно машет головой: — Я таким не балуюсь, — серьезным тоном заверят он, невольно заставляя старшего гордиться им. ...Когда уже толпа школьников была готова покорять новые вершины и касаться кончиками пальцев низко летящих облаков, Чонгук снова подскочил к Тэхёну, застав того врасплох. Последний не то чтобы заметил кардинальную разницу между повседневным Чонгуком и тем кто стоял перед ним сейчас, но пропустить мимо глаз его внезапный выброс энергии - было невозможным. — С ней все будет в порядке? — с подозрением прищурился Чон, поудобней натягивая на спину походный рюкзак с перекусом и подстилкой. Его беспокойство можно было понять, но оно явно не к месту, что и выразил скептическим взглядом Тэхён. — Не, хён, я тебе, конечно, доверяю, но просто.. — он как-то тяжело вздыхает, жуя нижнюю губу, скорее раздумывая над тем, что сказать дальше. — Просто Энни бывает иногда импульсивной и совсем не думает о последствиях. Что произошло с ребенком Чонгуком за эти полтора дня и когда его успели подменить? Из него так и перла внутренняя энергия, а плечи расправлены так, будто готов вынести на себе все трудности и эту гору в придачу.

***

Под ногами звучно хрустит гравий на протоптанных дорожках, вокруг сосны и ели раскинули пышные ветви и порой нужно пригибаться, чтобы не встретиться лицом с иголками. Такая себе развлекуха пока идешь на другую сторону горы, дабы увидеть красивый вид на город. Одноклассники горланят походные песни, учительница Со воодушевленно рассказывает про свои приключения в молодости, а Чимин хочет простого человеческого — раствориться в воздухе, исчезнув дымкой. Единственный красивый вид, что стоит у него перед глазами — это Чонгук. Парень с волосами цвета вороньего крыла и круглыми глазами-пуговками, способными отражать в себе все огни ночного Пусана. Вчера Чимин в них тонул, а сегодня даже не в состоянии туда посмотреть. Сейчас внутри так тяжко, тело ломит, а глаза буквально слипаются. Вместо эмоций у Чимина жесткий откат от травки и прибитое настроение. Собственно как и у остальных нескольких одноклассников, но те выглядят все равно лучше. То что было ночью легким и безмятежным, с утра свалилось на голову парня неподъёмным грузом, намереваясь раздавить своим весом. Розоволосый даже не хочет себе врать — было приятно. До покалывания в пальцах приятно целоваться и не важно, что эти мягкие губы, которые он так жадно сминал, были мужскими. Это же Чон Чонгук, тут дело не в мужестве или брутальности, а больше в отдаче. Его отдача всему чем он занимается — поражает. Наверно, поэтому Чонгук его привлек. Все это время Чимин искренне считал, что хочет быть похожим на младшего. Иметь такую же мускулатуру, выдержку, тот потенциал, которым парень неосознанно сиял. Но вечером, наблюдая за Пусаном с высоты птичьего полета, ощущая чужие горячие прикосновения и даря их в ответ, вдруг осознал — похожим на Чонгука он быть не хочет. Он хочет Чонгука себе целиком, без каких-то объяснений, оправданий. Он точно сошел с ума, раз все его мысли заняты одним конкретным парнем, а на ухаживания одноклассниц уже не обращает прежнего внимания. Будто в голове щелкнул какой-то переключатель, меняя раскладку на совсем не знакомую, от чего Чимин бродит как в тумане, тыкаясь носом в разные стороны в попытке найти его. Спустя полтора часа неспешного темпа, класс добрался до не большой полянки, окруженной хвойными деревьями. У учительницы Со было наготове очень много конкурсов и соревнований. Где только она умещала эти маленькие побрякушки служащие призами за выигрыш, оставалось секретом, но из-за спины доставала их, как фокусница со стажем. — Ребят, собираемся на следующее задание, — созывает учительница своих воспитанников, махая при этом тонкой рукой обтянутой перчаткой для походов. — Ваша задача разбиться на две группы по четыре человека. Подростков было намного больше чем требуемое количество, поэтому по толпе прокатился недовольный гул. — Отставить недовольство. Таковы правила моей игры. Потом та команда, чьи четыре игрока победят, первая побежит в лес искать по картам спрятанный приз. На кону стоял очень занимательный квест. Непонятно, когда она успела расставить все игровые реквизиты по местам, но вероятно, пока подростки перекусывали и обсуждали дальнейшие планы на каникулы. Чонгука приняли в его команде с руками и ногами, поставили первым в колоне, рассчитывая, что он сможет уже на старте обеспечить им отрыв. И Чимин даже позволил себе внутренне порадоваться за парня, ведь по сути в не знакомом коллективе он смог себя хорошо проявить. Чимин немного устало ерошит волосы на затылке, ловя себя на очередной мысли о Чонгуке, от которого даже зрительного контакта не получил. Чимина от такого резало вдоль и поперёк. В течении всех прошлых игр Чонгук везде был поодаль, не пытался задеть плечом, никак не поддевал привычными для них двоих колкостями. А как известно, ничто так не задевает, как тотальный игнор. Лучше бы побил за вчерашнее, накричал или пихнул в плечо со словами «не подходи ко мне, псих», однако ничего из этого Пака не застало. — Эй, Пак, может посидишь в сторонке? — из мыслей розоволосого выбивает низкий голос друга Джухёна. Чимин подымает на него в ответ взгляд и скептически выгибает бровь, дескать, это ты мне? — Мы взяли уже Бомгю четвертым, — подключается уже второй одноклассник, подходя ближе. Видно дотронуться и оттолкнуть не решается, но хочет показать превосходство над Паком. — Вы таблеток бессмертия наглотались или просто все мозги в прошлой игре выбили себе? Вы не можете меня не брать, — Чимин чувствует себя человеком-разумным на этом острове неандертальцев. Те стоят как бараны на новые ворота смотрят и на друг друга поглядывают. Видно, что ссут говорить недовольство прямо в лицо, но это только забавляет розоволосого. И он бы может продолжил балаган, подключая уже и преподшу, что пытается утихомирить сцепившихся в словесном поединке учеников. Но Чимин со своим стеклянным взглядом, еще не совсем отошедший от упадка сил и отсутствия эмоций, хочет драться. Прям чтоб кулаки счесать в кровь, а противнику рожу покалечить. И он даже подходит ближе в Джухёну, вскидывая показательно подбородок, как за руку его кто-то ощутимо одергивает. — Хён, оно того не стоит, — спокойным, таким будничным, приятным тоном говорит Чонгук, все еще удерживая его за локоть. Чимин смотрит в эти милые круглые глаза, обрамленные густыми ресницами, растущими вниз, поджатые в тонкую линию губы и не может поверить, что тот не на его стороне. Нет, розоволосый, конечно, понимал, что из-за каких-то поцелуев под луной чуда не произойдет и у Чонгука не станут глаза сердечками, но ради приличия мог бы и поддержать. Вот же ж мелкий засранец. — Ты серьезно? Какого хрена я не могу участвовать в этой тупой игре? — он с силой вырывает руку из чужой хватки, отшатываясь назад. Ему толком и не нужна эта игра даром, только бы в спальный мешок залезть и задрыхнуть. Но чувство собственного достоинство и категоричность с упрямством дают волю эмоциям. Чонгук слегка тускнеет при виде этой картины. Учительница пытается как-то усмирить школьников, но эти двое не слышат. Будто вся вселенная схлонулась в одной точке, где стоят Чимин и Чонгук, отдаляя их от остальной толпы. Они глазами друг друга испытывают, пытаются безмолвно что-то один другому доказать. Но Пак за своей нахлынувшей обидой даже не замечает, как виновато выглядит сейчас младший, со своим этим щенячьим взглядом и поджатыми губами. — Ты выглядишь не лучшим образом, — стараясь звучать как можно мягче, говорит Чонгук. Чимину не нужно повторять дважды. Хмыкнув себе под нос что-то неразборчивое, он быстро удалился подальше от этой кагалы кретинов.

***

Энни просыпается от дикой жажды и жара по всему телу. Спальный мешок слишком хорошо справился со своей задачей, и греет получше любой самой раскалённой печи. Она трёт от длительного сна глаза кулачками и после этого только осматривается по сторонам. Палатка изнутри идентична с теми, в которых спали школьники, за исключением размеров. Эта была в два раза меньше и рассчитана всего на одного человека. Шестеренки постепенно начинают вращаться, попадая зубчиками в соответствующие прорези и издавая тихий скрип, сопоставляя факты в единую картину. — Черт… — тихо мычит себе под нос Энни, понимая всю соль ситуации. То, какой ее видел Тэхён с утра просто убивало. Почему именно его Джуонг позвала на помощь? Зачем он сам пришёл? Вопросы накладывались в голове пирамидой, вздымаясь вверх. К счастью, в палатке и рядом с ней никого не было, поэтому Энни первым делом, почувствовав облегчение во всем теле и даже какую-то легкость, побежала умываться и чистить зубы. По высоте солнца можно было догадаться, что проспала она до самого вечера. Лучи ещё были достаточно тёплыми, но светили косо над горизонтом. Наливая себе из бутылки воду, Энни кое как привела себя в порядок, уже отдаленно напоминая болезненного человека, которого тошнило все утро. Почти бодра и свежа, а все благодаря зубной пасте и воде. От прохлады последней даже появился легкий румянец на щеках, а губы и подавно распухли от утренних экзекуции над желудком. В лагере до сих пор царила гробовая тишина, давая возможность птицам и цикадам погружать лес в расслабляющую мелодию, а где-то сверху слышался шелест листвы от слабых дуновений горного ветра. Все просто заставляло улыбаться, вдыхать свежий аромат высоты и чувствовать себя свободной птицей. Но что-то тяжелое в груди не давало этого сделать. Там внутри ныло, скулило, напоминая побитых собак, и когда Энни проходила мимо палаток и увидела его, сидящего чуть сгорбившись на бревне перед костром, поняла почему. Ступая очень аккуратно по траве в строну Тэхёна, Энни замечает каким умиротворенным, тихим он кажется со спины. Его привычно уложенные каштановые волосы сейчас в лёгком беспорядке от чего выглядят ещё мягче и манят зарыться в них пятерней. — Ты проснулась, — не вопрос, а констатация факта. Тэхёну даже не потребовалось разворачиваться, чтобы понять кому принадлежат одинокие шаги в опустевшем на время кемпенге. Энни только тихо угукает в ответ, садясь на то же бревно только на расстоянии чуть больше вытянутой руки. — Как себя чувствуешь? — Тэхён продолжает следить за огоньками пламени в костре, но даже без зрительного контакта пронзает девушку своим хриплым тоном. Всегда ли так тяжело было дышать в присутствии старшего или это сейчас воздух стал разряжаться? Невозможно одновременно чувствовать так много и сомнений, и желаний. И часть мозга, отвечающая за адекватность, кричит, что все это неправильно. Между ними совсем тонкая, почти стертая родами, но все же существующая родственная связь. Тогда почему так тянет прикоснуться к парню, напомнить себе чужое обжигающее дыхание на губах, и запах муската при близком контакте? — Уже лучше, — кусает щеку изнутри девушка, тоже переводя взгляд на пламя. По сравнению с ее внутренним состоянием, оно спокойное и не такое пылкое. Рассматривать профиль Тэхёна до невозможности приятно, но тяжело. — Прости, что тебе пришлось…

Jaymes Young—Infinity

— Нормально, с кем не бывает, — Тэхён спокойно пожимает плечами излучая абсолютное умиротворение, но голос не выражает ровным счетом ничего. Он будто не здесь, не с ней. Костёр интересней горит, чем глупые оправдания девушки. Может и правда глупо оправдываться за то, чему ты не властен, не можешь это заказать или по щелчку убрать. Тишина царившая между ними не редкость. В ней всегда было комфортно, даже приятно, но сейчас она напрягает. Похожа на подвешенное состояние и не решённый вопрос, к которому, кажется, Энни никогда не будет готова. Пусть произошедшее вчера останется приятной негой и сладким воспоминанием, а не колючей ошибкой, произошедшей по случайности. — Тихая ты какая-то, — разрезает тишину Тэхён и сбоку младшей заметно, как уголки его губ ползут вверх в усмешке. — Вчера была посмелее, — и подымает свой убийственный взгляд глаз в эту секунду напоминающий крепкий кофе. Там даже не плещется молочный оттенок, ни капли теплоты или сожаления, только голый вопрос. Щеки девушки от сказанного моментально краснеют. О чем он вообще? Специально издевается, желая вывести на какие-то эмоции? А пунцовый оттенок лица совсем не помогает ситуации разрешиться. Видно, Тэхёна это только больше раздражает, потому что взгляд тяжелее становится, свинцом наливается. Она даже моргнуть не успевает, как Тэхён, не выдержав затянувшегося молчания, придвигается практически вплотную к ней, упираясь рукой в бревно рядом с ее бедром. Почти нависает над растерявшейся девушкой скалой, о которую она разбивается в пышную пену. — Т-тэхён, — голос брюнетки заметно дрожит, сопровождаясь вибрациями во всем теле и она невольно отклоняется назад, чтобы быть не так близко. Ее одновременно пугает такой Тэхён и привлекает. В этом напоре она буквально теряется, забывая о понятии «правильно», ныряя в его злостный антоним. — Что? Может сначала покурим, а потом уже продолжим вчерашнее? — усмехается старший, замечая как шарахнулась от него Энни. Осознание ситуации неприятно бьет по затылку, пробираясь толстыми иголками под кожу. Он знает. Наверно, догадался, когда разнимал Энни с Хвасой, а может сдали любимые одноклассники. В любом случае все происходящее у него в голове сложилось как та самая колючая ошибка со стороны Энни. — Я..я… не хотела, прости.. — «не хотела причинять тебе боль или вводить в заблуждение» остаётся не высказанным в слух. Потому что тяжело. Не так то и просто говорить о своих чувствах, особенно, когда не уверен в ответе другого. — Энни, — бесцеремонно перебивает жалкую попытку девушки оправдаться. Если сначала Тэхён был спокоен, как удав, просто желая проучить ее за необдуманные поступки, то после услышанного теряет контроль над эмоциями. Неожиданно даже для самого себя обхватывает пальцами тонкую шею брюнетки, не сильно, но ощутимо, сжимая пальцами под линией челюсти. — Ты выбрала не правильное решение начать играть со мной, — опасно близко приближается к ее лицу он, шипя ядом в самые губы. — Мы не в той ситуации, чтобы вообще заниматься подобным. Энни полностью осознаёт его правоту. Они не могут испытывать то, что испытывают друг к другу, и это ранит похлеще осколков от разбитого стекла. Душа уже вся изранена чувствами к запрещенному, а исцелять никто не пытается, будто силу больше прикладывают ранить поглубже. Вчера было сказано слишком много громких и ничем не подкрепленных слов, а теперь вдвоем пускают их по ветру, помахав ручкой на прощание. Глаза что-то неприятно щипает и Энни только тогда понимает, что плачет. Тут вовсе не причём чужая ладонь на шее, от неё не больно, так чтобы перекрыть чувство горести от сложившейся ситуации. Думала, лучше оставить все как есть, не возвращаться к вчерашнему и продолжить жить дальше, не пересекаясь душами. Но не смогла. Смотря через водяную пленку в потемневшие глаза хочется умолять не оставлять ее и понять без слов, как обычно он это делает. — Почему ты плачешь? — в его голосе на секунду послышалось сожаление, но взгляд не поменялся. Возможно, он начал думать, что перегнул палку и хотел было уже убрать руку, но Энни моментально его остановила, хватаясь за его кисть двумя руками. Головой так отчаянно мотает и слёзы пытается сморгнуть не прошенные. Тэхён не понимает, ни ее попыток что-то сказать, ни эмоций. Действия ведь очевидны, он ей не интересен, тогда почему продолжать удерживать его руку так упрямо? — Пожалуйста, Тэх-хён. Энни откровенно запуталась, в своих мыслях, выводах.. Будто бежала все это время по хорошо освещенной дороге и резко встретилась лбом с невидимой стеной. Вроде бы вот счастье, на кончиках пальцев покалывает, рвется к гулко бьющемуся сердцу, а потом в секунду теряет ориентир и пропадает с радара. — О чем ты вообще просишь? "Сама не знаю", хочет ответить. "Хочу, чтобы ты позволил мне поцеловать тебя, позволил прижаться к груди и плакать навзрыд, от паршивых качелей внутри". Но вместо этого молчит. Глазами только влажными сверкает, отражая заходящие лучи солнца вдалеке. Они пропустили весь алый закат, со своими разборками и играми во влюбленность, но почему-то совсем не жаль. Энни замечает как хватка на шее ослабевает, чужие пальцы скользят чуть ниже и останавливаются и изгиба. Подушечками пальцев второй руки он аккуратно проводит по ее щеке, стирая влажные дорожки от слез, от чего у Энни голова кругом идет. Глаза сами по себе прикрываются, стараясь уловить каждую секунду проведенную с ним в близости, а следом чувствует, как горячие губы касаются ее лба в осторожном поцелуе. — Я не буду помогать тебе разбираться с тем ворохом, что ты натворила. Взрослая уже и должна самостоятельно принимать решения, — приглушенно говорит Тэхён, пока Энни жадно вдыхает в районе шеи его естественный терпкий запах. Тэхён уходит именно в тот момент, как первые голоса одноклассников появляются в поле слышимости. Слезы успели немного впитаться в кожу, а вот внутри образовалась странная пустота. Ей холодно хоть сидит у костра, и одиноко хоть с одного бока садится Джуонг, а со второго Чимин, вдруг решив поинтересоваться как дела....