Wait For Me To Come Home

      Понедельник стал первым рабочим днем Кары, после которого они с Леной поужинали в корейском барбекю. Весь вечер она старательно обходила тему своей работы, но была тихо чем-то довольна. Лена решила позволить Каре держать свои мысли при себе, несмотря на то, что это было довольно необычно для девушки, и списывала все на простое волнение в первый день после длительного перерыва.       Вся неделя стала довольно напряженной для Лютор, ей было очень сложно найти свободное время, чтобы провести его с Карой, которая тоже была измотана длинными рабочими днями и поездками на базу и обратно, однако им все равно удалось урвать немного времени друг для друга. Однажды поздним вечером после того ужина в корейском барбекю, они расположились в офисе Лены, заказав пиццу. У Лютор от переутомления болели глаза, но она все равно неотрывно смотрела в экран компьютера, пока Кара переписывала статью, над которой работала, сидя на диване. Ночь они провели, свернувшись на софе за просмотром фильма и поедая рамен с моти из закусочной, которая попалась Каре по дороге.       Только на выходных у девушек появилось чуть больше времени: субботнее утро Лены было занято важной встречей с заграничным партнером, после чего полдень и воскресенье оказались свободными. В воскресенье днем они гуляли вдоль залива, ели мороженое, наблюдая, как солнце оставляет пятна на тротуаре, проникая сквозь кроны деревьев, листья которых были настолько ярко-зелеными, что отдавали синеватым оттенком.       Лютор была рада возможности выйти на улицу и размять ноги, вдыхая соленый воздух, пока вокруг них кричали и смеялись дети, играющие на площадке; лаяли собаки, гоняясь за теннисными мячами и выпрашивая внимания у прохожих. Ей нравилось наблюдать, как Кара опускается на колени, чтобы взъерошить их мех, пока собаки послушно высовывали язык от удовольствия. Вокруг кружили чайки, чей пронзительный крик был странно успокаивающим. Стоял теплый день, поэтому они все шли и шли, иногда держась за руки, иногда показывая друг другу что-то интересное и просто наслаждаясь компанией. Им даже говорить было не обязательно, Лена просто обожала находиться рядом с Карой.       Кара не осталась на ужин в тот вечер, грустно пояснив, что Ния и Квирл переезжают вместе в новую квартиру, поэтому Дэнверс предложила им свою помощь с вещами. Лена заверила, что все в порядке, несмотря на странное чувство в груди, которое было вызвано тем, что никто никогда не беспокоился, что она может обидеться, если ее оставят одну. Лютор ранее не знала, что бывает иначе. Возможно, какая-то часть ее даже жаждала одиночества. По крайней мере, до тех пор, пока у нее не появилась Кара. Но это все равно не отнимало того, что она была вполне способна пережить ночь в одиночестве. К тому же, у нее уже были планы.       Ранее она заказала четыре поляроидные камеры, а теперь разложила их на своем большом столе и уселась на табурет, начиная разбирать. На экране ноутбука, стоявшего перед лицом, был открыт онлайн-учебник. Лена пристально смотрела в экран, изучая его и потягивая Апероль, а затем принялась выполнять пошаговую инструкцию по сбору.       Вечер был теплым, небо сквозь открытые окна казалось нежно-фиолетовым, а сладкий ветерок вносил легкий пряный запах магнолии и раскаленного асфальта. Внизу играла пластинка, мелодия которой тихо доносилась в кабинет. Лютор была довольна тем, что просидела за работой столько часов, поскольку горела решимостью заставить камеру Кары вновь работать.       Документы были забыты аккуратной стопкой на столе, поскольку фотоаппарат поглотил все внимание девушки. В перерыве она выбрала себе ужин, состоящий из инжира и мягких сыров, а затем вновь вернулась к работе, позволив своим мыслям витать, а рукам умело двигаться самим по себе. Это было кропотливой и медленной работой, но она приносила удовлетворение, поскольку каждая деталь с осторожностью была установлена на свое место. К тому времени, как перед Леной оказалась полностью собранная камера, солнце даже не успело зайти.       Направив объектив фотоаппарата на себя, Лена улыбнулась и сощурила глаза, склонив голову набок и сделав снимок, чтобы проверить, действительно ли все работает. В животе торжествующе затрепетали бабочки, когда она тихонько рассмеялась, ослепленная черными точками от вспышки, прежде чем камера выдала квадратный снимок. Надежно установив фотоаппарат на стол, Лена опустила снимок под него, поскольку там было темнее, и подождала, пока фото проявится. Она вынула его и подметила, что ее самодовольное лицо выражает удовлетворение.       Лютор убрала обломки других камер в маленькую коробку на случай еще одной чрезвычайной ситуации, удивив себя тем, что уже строит планы на будущее с Карой и представляет их… Постоянными друзьями, если это все еще можно было так назвать. Затем она протерла камеру, стирая пятна, прежде чем положить ее на стол и улыбнуться, уже ожидая, как отдаст Дэнверс.       Они не виделись до вторника, а вечером после работы, Лена спешила в маленький китайский ресторанчик, который был фаворитом Кары, и надеясь сделать ей сюрприз. По дороге домой, сидя на пассажирском сиденье с пакетом еды на вынос, Лютор поняла, что глупо улыбается. Еще более удивительным было то, что она просто поехала и купила то, что, как знала, Каре нравится. Она даже представить себе никогда не могла, что может быть так приятно купить для кого-то ужин. Это вызвало удивительное ощущение и стало знаком того, что ей совершенно не все равно.       Переодевшись в непринужденную одежду и напевая себе под нос, Лена накрыла стол. Погода, стоящая посреди марта, немного сбивала с толку, поскольку тонко балансировала на грани пасмурной прохлады зимы и душного лета. Лютор довольно быстро поняла, что в Нэшинал-Сити всегда было относительно тепло. Даже на севере. Воздух постоянно был несколько густым, из-за чего казалось, что летом душно, однако ранняя весна была приятной. Особенно, после стольких суровых зим в Метрополисе.       Она как раз открывала два пива, — из той марки, что Кара любила, хотя сама Лютор считала его несколько кисловатым, — когда в дверь постучали. Улыбаясь, она отложила открывалку на стойку и быстрым шагом пересекла кухню, чтобы выйти в коридор и распахнуть дверь перед Карой все еще одетой в военную форму и выглядящей немного измученной.       — Привет! Прости, у меня не было времени переодеться, — устало поприветствовала ее Дэнверс, быстро чмокнув в губы, что все еще удивляло Лену. — Меня задержали на работе, поэтому… — она прошла внутрь. — Я купила на ужин китайской еды.       Приподняв пакет, Кара сбросила свои тяжелые ботинки у двери, когда Лена расхохоталась.       — Я тоже купила китайской еды на ужин.       Брови Дэнверс взмахнули вверх, а губы расплылись в улыбке. Она тоже поддержала смех Лены.       — Что ж… Думаю, голодать нам не придется.       Лена бросила на форму Кары оценивающий взгляд, не совсем понимая, как на нее реагировать. Она смотрелась на девушке идеально. Кара выглядела совершенно непринужденно в своей униформе, которую носила почти каждый день на протяжении семи лет, но для Лютор этот вид стал настоящим шоком. Работа Дэнверс казалась такой далекой по сравнению с моментами, проведенными вместе. Была нематериальной вещью, о которой упоминалось лишь мимоходом, но особого значения в их отношениях не имело. А увидеть ее в форме, было тревожным напоминанием, что девушку могут забрать в любой момент. Выдернуть в самый эпицентр зоны боевых действий.       Слегка улыбнувшись и окинув Кару затуманенным от беспокойства взглядом, Лена повернулась и направилась к лестнице.       — Подожди, я сейчас вернусь. Пиво на кухне, еда на обеденном столе.       Перепрыгивая через ступеньку, Лютор довольно быстро достигла четвертого этажа и схватилась за камеру. Чувство беспокойства слегка ослабло. Она спрятала фотоаппарат за спиной и вновь спустилась на первый этаж, с озорной улыбкой обогнув арку в столовую. Кара сидела на своем любимом месте, передвигая контейнеры, которые хотела расположить ближе к своей тарелке, а затем подняла взгляд, поняв, что Лена задержалась в дверном проеме.       — У меня есть для тебя кое-что.       Вынув фотоаппарат из-за спины, Лена улыбнулась, заметив крайнюю степень радости на лице Кары. Девушка вскочила из-за стола с открытым ртом и обогнула его, останавливаясь перед Лютор и потянувшись к камере с нежностью в голубых глазах.       — Ты… Ты починила ее?       — Да. А теперь отдай мне честь.       Кара усмехнулась ее приказному тону и лениво улыбнулась, пытаясь не засмеяться, когда Лена сфотографировала ее. Она схватила Лютор за руку, когда камера стала выдавать снимок. Атмосферу предвкушения можно было практически ощутить. У Лены даже внутренние органы сжались от нервного восторга. Они обе со странной примесью удивления во взгляде уставились на медленно проявляющееся фото.       Глядя на Лену, Кара протянула руки и обхватила ее лицо грубыми ладонями.       — Ты, — пробормотала она, — просто чудо.       А потом Дэнверс поцеловала ее, и на лице Лены мелькнуло удивление от комплимента. Это была такая глупая штука, мимолетная радость, вызванная добрыми словами. Лютор уже знала, что она чудо, — конечно, знала, все это знали, — но никто никогда не говорил ей об этом вслух. До сих пор это было лишь невысказанной правдой, посему она вызвала легкий трепет. Лена закрыла свои широко раскрытые глаза и на мгновение растворилась в поцелуе, прежде чем Кара отстранилась.       — Спасибо, — прошептала Дэнверс, мягко касаясь щеки девушки кончиками пальцев. — Ты не представляешь, как много это для меня значит.       — Представляю, — пробормотала Лена, желая, чтобы Кара знала, что она не воспринимает ее сентиментальную ценность как нечто обыденное.       Она желала показать, что и для нее самой такая вещь, как одна маленькая камера значит не меньше, чем для самой Кары.       Уголки рта Дэнверс дернулись в улыбке, а затем она кивнула, взяв фотоаппарат и повертев его в руках. Лена отошла в сторону, дав ей мгновение для себя. Она была так рада, что смогла все исправить. Что не зря царапала колени и содрала кожу ладоней, лазая между камней; не зря у нее болели и раскраснелись от мутной воды глаза; не зря ощущался во рту неприятный вкус, когда каждый шаг взбаламучивал грязь в реке. Она бы сделала это снова даже не задумываясь, лишь бы видеть Кару такой.       — Пойдем, садись, — мягко попросила Лена спустя мгновение. — Расскажи мне о своем дне.       Кара подняла взгляд и улыбнулась, а затем, наконец, заняла свое место и поставила поляроид рядом, потянувшись за контейнером, открыв его и тут же ощутив запах специй.       — Все прошло хорошо! Ничего особенного не случилось.       Накладывая еду в свою тарелку, Лена приподняла бровь и слегка улыбнулась.       — Что такое? Конфиденциальная информация?       Беззаботно пожав плечами, Дэнверс открыла коробку с едой.       — Ну… В смысле… Вроде того. Мы не должны говорить о вещах, которые еще не были оглашены публично. Особенно, когда… В общем, нам нужно разрешение сотрудника по связям с общественностью и психологическим операциям, который редактирует текст перед выпуском.       — Оу. Это что-то вроде… Пропаганды?       Кара, усмехнувшись в свою тарелку, покачала головой.       — Ты думаешь, что я занимаюсь таким? Пишу военную пропаганду?       Тихо вздохнув, Лена в беспомощности развела руками.       — Я не знаю, Кара. Я не особо разбираюсь в том, как работают военные внутри страны или чем конкретно вы занимаетесь. Но это ведь военные?       — Я знаю, что тебе не совсем нравится это, но… Нет, нам не разрешено заниматься распространением пропаганды. У нас такая же честность в области журналистики, как и у других, поскольку оно противоречит программам Департамента Обороны по связям с общественностью. Нам не позволено… Ну, знаешь, влиять на мнения и дезинформировать общественность в военных интересах.       — Так… Ты просто рассказываешь все, как есть?       — По сути.       Прокашлявшись, Лена криво улыбнулась и потянулась за пивом.       — Что ж, я вижу, это… Больная тема, так что…       Вздохнув, Кара сжала пальцами переносицу.       — Прости, я просто… Я все время слушаю подобное дерьмо от своей семьи. Они не понимают, почему я…       — Если честно, Кара, я тоже не понимаю. Не понимаю, что могло бы заставить кого-то отправиться туда, в зону боевых действий, созданную ими же самими, чтобы… Сидеть на заднице и ждать, что кто-то скажем, что делать.?       — В основном, деньги, — пробормотала Дэнверс, покраснев до кончиков ушей, и наколола вилкой пельмешку.       Лене нечего было на это ответить. Она сидела в доме за миллион долларов, а на ее счетах было больше денег, чем она могла бы потратить. И она делала вид, что ей обязательно нужно управлять компанией, хотя, на самом деле, могла бы не работать ни дня в своей жизни. Тревожно поежившись, она сделала глоток пива и, поморщившись, опустила его обратно на стол.       — Тебя это беспокоит? — спросила Дэнверс после долгой паузы. — То, чем я занимаюсь.       Губы Лены сжались в тонкую линию, но выражение лица смягчилось, а в глазах и вовсе отразилась боль.       — Я бы хотела солгать, что нет, но… Думаю, тебя это тоже беспокоит. Я не могу представить тебя там.       — Мне повезло, что я журналист.       — Это все равно опасно.       — Могло быть и хуже.       — По крайней мере, в будущем тебе хотя бы не придется возвращаться туда.       Дэнверс одарила ее странной улыбкой и встретилась со взглядом.       — Да, возможно. А если и придется… То, хотя бы, ненадолго.       Губы Лены дрогнули, а на лице появилось нечитаемое выражение, которое Кара сразу же заметила, потянувшись, чтобы коснуться руки девушки.       — Тебя это расстраивает.       Закатив глаза и пытаясь изобразить беспечность, Лютор наколола на вилку овощей и одарила Кару легкой улыбкой.       — Все в порядке. В смысле, имею ли я вообще право расстраиваться из-за твоих рабочих обязанностей, когда мы знаем друг друга всего… Сколько? Два месяца?       — Не делай этого, — пробормотала Кара, нахмурившись.       — Что не делать?       — Не закрывайся от меня. Тебе разрешено расстраиваться по этому поводу.       Лена даже не подняла взгляда, вместо этого слишком быстро ответила:       — Я не расстроена, — ее голос стал на октаву выше.       — В любом случае… У нас может быть… Пять-шесть месяцев.       Печальная улыбка искривила губы Лютор, а в зеленых глазах отразилась печаль. Шесть месяцев. Возможно, изначально это показалось бы длинным сроком, но по большему счету являлось лишь каплей в море. К тому же, в любой момент их время вместе могло существенно сократиться. Например, до месяца. Мало ли, вдруг Кара отчаянно понадобилась бы им где-то там. И Лену совершенно не утешал тот факт, что даже по окончанию действующего контракта Дэнверс могли отправить черт пойми куда. Не было уверенности ни в чем. И именно это она ненавидела больше всего. Незнание.       А что будет, если они снова направят ее в боевую зону? Несмотря на то, что все буквально кричало, что Кара заканчивает свою службу и, скорее всего, проведет остаток времени в офисе на ближайшей базе, — пока не наступит ее двадцать шестой день рождения и контракт утеряет силу, — Лена понимала, что они все равно могут вызвать ее в любую секунду. Могут отправить обратно в Афганистан или, может быть, в Ирак. Невозможно было предсказать, сколько времени продлится затишье, прежде чем Лене снова нужно будет вернуться к своему одиночеству. Возможно, время от времени они даже будут разговаривать, если будет свободное время, но эта короткая интрига в любом случае сведется на нет.       — Мы не… Мы не обязаны это делать, — прошептала Кара, когда поняла, что они едят в напряженной тишине.       Ее плечи тоже напряглись, когда она говорила, уткнувшись взглядом в тарелку.       Да что там плечи, голос тоже стал скрипящим, словно ей было больно произносить эти слова. Лютор бросила на девушку беглый взгляд, нахмурив брови и крепко сжав челюсти. Смысл слов Кары был очевиден, но она точно могла определить, насколько неохотно они были произнесены, хоть и понимала, почему. Почему им было бы проще закончить эти хрупкие отношения, в которые они медленно погружались, находясь где-то на грани между случайностью и серьезностью, и не рискуя взять на себя обязательства.       — Ты злишься, — заявила Дэнверс.       Издав полу-смешок, Лена прикусила внутреннюю часть щеки и покачала головой. В ее глазах горела яркая обида, хотя смех и смягчил резкость черт.       — Ну, да.       — Я просто… Я не хочу на тебя давить…       Расстроенно вздохнув, Лена закатила глаза.       — Кара… Я никогда и никому не позволяла меня к чему-либо принуждать. Я слишком упряма для этого. Я понимаю, что не лучший вариант для отношений или… В общем, не знаю. Ты многого не знаешь о моей жизни… Это просто… Такая лажа, но я пытаюсь наладить ее так, как умею. Я никогда раньше не желала что-либо наладить, а теперь хочу. Ты мне нравишься.       Дэнверс несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем поднялась на ноги и присела перед стулом Лены с нежным взглядом печальных глаз. Ее губы искривились в улыбке, когда она обхватила лицо девушки руками, погладив по щекам и пристально всмотревшись в глаза.       — Я не это имела в виду. Это не… Я знаю, что ты пытаешься наладиться свою жизнь, но… Все, что я имела в виду, это… Если ты не хочешь проходить через это все… Я бы поняла. Я бы не стала винить тебя в этом. Но я отношусь ко всему серьезно, понимаешь? Так что, если ты действительно хочешь, чтобы у нас получилось, даже с… С моей работой и всем остальным, я готова. Ты… Все нормально?       Лена издала задушенный смешок, наклонившись вперед, чтобы прижаться лбом ко лбу Кары, а затем закрыла глаза. Напряжение медленно вытекало из ее тела, когда она сглотнула. Кивнув, она испустила слабый вздох.       — Да, все в порядке.       — Хорошо.       Отодвинувшись, Лена одарила девушку призрачной улыбкой и заправила прядь волос за ухо, глядя на нее пристально-пронзительным взглядом, прежде чем потянуть на себя за рубашку.       — Ешь ужин, пока он не остыл.       Весело хихикнув, Кара встала на ноги и снова села на стул. Она схватилась за вилку, покосившись на Лену, и какое-то время колебалась, прежде чем, наконец-то, улыбнуться.       — Итак… У нас все хорошо?       — Да, у нас все хорошо.       Кивнув, удовлетворенная смутным признанием того, что они обе готовы довести дело до конца, несмотря на неясность конечного исхода, Кара с энтузиазмом принялась за еду. Лена ощутила облегчение и одновременно с этим удивление, словно развязался тугой узел от осознания того, что они были на одной волне. Часть ее переживала, что она слишком сильно привязалась к Каре, заполняя пустоту внутри себя единственным человеком, который у нее был, и что Кара более безразлично относится к тому, что у них есть. Что это просто ее доброта и дружелюбие, которые распространяются на всех в равной мере. Так что, да, для нее стало немалым облегчением узнать, что Кара с ней; что она не рассматривала их отношения, как нечто случайное и мимолетное.       Лена ни в коем случае не хотела торопиться, но беспокойство, которое она ощущала из-за непонятной ситуации с Карой; из-за неуверенности в природе их отношений, наконец-то, утихло. Даже, если Дэнверс снова призовут, она все равно останется у Лены в каком-то смысле, как бы далеко они ни были друг от друга. Им не нужно было бы отказываться от отношений.       После этого разговора ужин стал более расслабленным, а в воздухе перестало витать напряжение. Сытно поев, они посмотрели пару эпизодов местного телешоу, которые Кара пропустила, — но не того, которое обещала смотреть только с Алекс. Дэнверс свернулась калачиком, переодетая в одежду Лены, и положила голову ей на колени. Лютор больше времени потратила на рисование незамысловатых узоров на обнаженной коже руки Кары, нежели на то, что они там смотрели. Ей это нравилось. Было комфортно. Создавалось ощущение, что они были настоящей парой и делали так каждый вечер.       Когда ночь вступила в свои права, Кара засуетилась, поскольку ей нужно было уходить. Она собрала свою форму и сунула под мышку, а второй рукой держала пакет с едой, который Лена собрала, настояв, чтобы девушка угостила сестру. Правда, согласилась Дэнверс лишь после того, как заставила Лену оставить часть и себе, желая убедиться, что та действительно сыта. Желтое такси уже ожидало на обочине дороги, когда Лена поцеловала Кару на прощание, а та, в свою очередь, еще раз поблагодарила за починку камеры. И, закрыв за собой дверь, Лена задумалась, каково бы это было, если бы они были настоящей парой.