❃❃❃
Изабель и Джейс поехали в больницу на такси. Они прибыли в то же время, что и их родители. Мариза выглядела испуганной и потрясенной. И Роберт… он выглядел довольно неловко и нервно. Как всегда. — Что случилось?! Как? — позвала Мариза. — Почему Алек в больнице? — она посмотрела на Иззи, потом на Джейса. Они оба посмотрели вниз со слезами на глазах. Они чувствовали себя такими виноватыми, такими пристыженными. Но теперь было уже слишком поздно. Они могут попытаться извиниться позже. А пока они должны хотя бы раз подумать об Алеке. — Это я виноват… — прошептал Джейс и наконец поднял глаза на своих приемных родителей. — Я всё объясню позже… — Ты так и сделаешь. Но сейчас, пожалуйста, мама. Пожалуйста, давай посмотрим, как дела у Алека. — Да… пойдем, — кивнула она. Конечно, Мариза хотела знать, что случилось. Но Изабель была права. Сначала им нужно поговорить с доктором. Она уже забеспокоилась, когда позвонила дочь и сказала, что Алек упал в обморок и его увезли в больницу. Она не знала подробностей, но Иззи была в панике. И этого было достаточно, чтобы она прекратила всё, что делала, и заставила Роберта сделать то же самое. Больницы были табу для Мариз Лайтвуд. Она почувствовала себя такой слабой, когда вошла в это здание, все воспоминания вернулись к ней. Она провела там больше шести месяцев. Последние два месяца беременности и шесть месяцев после рождения мальчика. Только для того, чтобы услышать, что она скоро потеряет его и ребенок будет страдать всю свою короткую жизнь. Это был кошмар, который уничтожил заботливую женщину и сделал её холодной, строгой стервой. Она любила других своих детей. Но так и не смирилась со смертью Макса. Поскольку Иззи не сказала маме причину, по которой Алека забрали в больницу, в её голове промелькнуло миллион мыслей. Она боялась, что Алек тоже может заболеть. Что она может потерять и его. Что ж, она могла, но этого можно было избежать. Если бы она только хотела выслушать… Они подошли к приемной ЭДа, и Мариза подошла к стойке регистрации, чтобы спросить об Алеке. Роберт сел на стул и заглянул в телефон. Джейс и Иззи ходили взад-вперед и никак не могли успокоиться. — Да, Александр Лайтвуд. Они привезли его сюда час назад, — объяснила она милой даме, которая улыбнулась ей в ответ. — Точно. Доктор Сантьяго заботится о Вашем сыне. Сейчас у него перерыв. — Я хочу поговорить с ним. Где я могу его найти? — Кажется, он в своем кабинете. По первому коридору, последняя дверь направо. — Спасибо. Она почти побежала туда. Джейс и Иззи за ней. Только Роберт не запаниковал. В этот момент он был очень расстроен. Сейчас он мог бы быть на работе, но его сын, как всегда, должен был что-то придумать. Роберт тоже изменился после смерти Макса, но он был ещё хуже, чем его жена. Он требовал всего от своих детей, особенно от Алека, поскольку тот был его старшим сыном и наследником его компании. Нет, он не спрашивал Алека, хочет ли он этого. Он был более чем уверен в этом. Поэтому он не мог понять, почему его сын тратит время на то, чтобы быть в больнице вместо школы, когда он должен был усердно учиться для своей будущей роли! Но Роберт был не так глуп. Он прекрасно понимал, что говорить Маризе о работе — всё равно что просить о медленной мучительной смерти. Поэтому он прошел за ними. Рафаэль сидел в своем кабинете с Аматис, потягивая кофе. Они довольно хорошо ладили друг с другом, так что перерывы проводили вместе. Они никогда много не разговаривали, но на этот раз они даже не сказали ни слова, думая об Алеке. Аматис не была врачом и не могла решить, что будет с Алеком. Но она доверяла Рафаэлю и знала, что он не причинит вреда этому мальчику. Они поставили чашки на стол, когда услышали стук в дверь. — Да? Чем я могу вам помочь? — спросил Рафаэль, разглядывая своих гостей. Он подозревал, кто они такие, но позволил им говорить. — Доктор Сантьяго? — спросила Мариза, и Раф кивнул. — Я — Мариза Лайтвуд, мать Алека. Секретарша сказала мне, что Вы о нем заботитесь. Что с ним такое? Где он? — она задавала слишком много вопросов, по мнению Рафаэля. Ему хотелось закричать на неё. Ему хотелось дать ей пощечину и назвать худшей матерью года. Но это было бы крайне непрофессионально, и даже если бы его босс Люк был хорошим парнем, но он не потерпел бы такого поведения. Поэтому он глубоко вздохнул и постарался сохранить самообладание. — Да, конечно. Алек в палате. Я только что получил его результаты и не собираюсь Вам лгать. Они плохие. Очень плохие. Но я думаю, что коридор — не очень хорошее место для обсуждения таких вещей, не так ли? Пожалуйста, входите. Аматис, ты можешь оставить нас? — он позволил им войти в свой кабинет. Аматис посмотрела на Рафаэля и ушла, не сказав ни слова. Мариза уже побелела как полотно. Доктор не был доволен результатами Алека, и слишком долго всё объяснять! Взволнованная женщина села на стул, остальные встали у неё за спиной. Они все тяжело дышали. Джейс и Иззи уже знали и были в ужасе, но они знали, что с того момента, как Мариза узнает всё, положение станет ещё более адским. Но это было ради Алека. И они уже достаточно напортачили. — Что с ним? — снова спросила она. — Что это за результаты? Я знаю, что в последнее время Алек многому учится, но недостаток сна не должен причинять ему столько вреда! — заявила она. Рафаэль поднял брови и сосчитал от пяти до нуля, чтобы успокоиться. Он был всего в шаге от того, чтобы ударить эту женщину. — Значит, Вы не заметили ничего странного в последнее время с Алеком, миссис Лайтвуд? — спросил он, желая доказать свою правоту. — Странного? — впервые заговорил Роберт. — Мой сын не странный! Как ты смеешь оскорблять его? — Роберт, заткнись! — Мариза зарычала, но заставила мужа замолчать. Доктор нахмурился и глубоко вздохнул. — Я не говорю, что он странный. Я пытаюсь перейти к делу. Но если Вы собираетесь кричать и прерывать меня, то я должен попросить Вас уйти, сэр, — вежливо сказал он. Так вежливо, что он почти гордился собой. — Нет, он больше не скажет ни слова, — пообещала Мариза и взглянула на Роберта, который только кивнул. — А отвечая на Ваш вопрос, нет… Я не заметила ничего странного. Видите ли, мой сын довольно глупый ребенок. Очень амбициозен, но не очень разговорчив. Но… почему Вы хотите это знать? Вы что-то говорили о его результатах, доктор. Что с ним такое? — Ну, я спрашиваю потому, что его поведение строго связано с этими результатами, — он взял бумагу и начал читать. — Низкое кровяное давление, очень низкий пульс, уровень глюкозы в крови слишком низкий, — он потер глаза. — Анемия, недосыпание, сильное недоедание и, более того, всё его тело покрыто порезами и синяками. Значит, Вы всё ещё собираетесь говорить, что ничего не заметили? — он положил папку обратно на стол и посмотрел на них. Все они потеряли дар речи. Брат и сестра плакали, Роберт разинул рот, а на щеках у Маризы были пятна слез. Пару минут она ничего не говорила, а когда переварила то, что только что услышала, посмотрела на своих детей со злостью и страхом в глазах. — Что это значит?! Что сделал Алек?! — крикнула она и перевела взгляд на Рафаэля. — Я… клянусь, я не знала! Он не может недоедать! Я готовлю каждый день. Он всегда ест с нами! — Его кровь не лжет, миссис Лайтвуд. Вы не заметили, что он почти ничего не ел? — он поднял бровь. Маризе стало холодно. Она поняла, что выбрасывает почти все тарелки с едой, но никогда не задумывалась об этом. До этого момента. Она покачала головой и ничего не сказала. — А что с синяками? Я собираюсь спросить прямо… Вы бьете своего сына? — спросил он, и через секунду всё подняли голоса. — Нет! — закричали они в унисон, и Рафаэлю пришлось считать снова. — И что? Как Вы можете объяснить эти синяки? Мне нужно позвонить в социальную службу и полицию. Извините, но я не могу доверять только словам. Они все были напуганы. Мариза и Роберт не были лучшими родителями, но они не хотели, чтобы они забрали Алека, а потом присматривали за ними. И это был бы такой позор для их семьи. — Это не мама с папой, — сказала Изабель. — Это так… Последние два месяца над Алеком издевались. Дети в школе сделали это с ним, — она закрыла лицо руками. — Что?! — взревел Роберт. — И ты ничего не сказала?! Джейс! — он посмотрел на него. — Я… Мне так жаль… — он прикусил нижнюю губу. — Мы поговорим об этом дома, — Мариза оглянулась на Рафаэля. — С ним всё будет в порядке? — Физически? Да, я уже зашил ему запястья, остановил кровотечение, дал лекарства и витамины. Так что да, через пару дней он встанет на ноги. Однако… мысленно это выглядит не так уж хорошо. — Что Вы имеете в виду? — ахнула она, и все остальные сосредоточились на докторе. — Я имею в виду вот что… Александр болен. Он опасен для самого себя. Ваш сын уже пару недель занимается членовредительством. Он морил себя голодом и пытался покончить с собой, — он остановился, увидев их лица. Мариза выглядела так, словно ей дали пощечину. — А, так Вы не знали. Александр попытался лишить себя жизни. Порезы на его запястьях были очень глубокими. Он истек бы кровью, если бы парамедики не прибыли вовремя. Итак… Я не могу отпустить его домой. — Что Вы имеете в виду? — на этот раз это был Роберт с сильно нахмуренным лицом. Он уже был в ярости из-за того, что Рафаэль угрожал им социальной опекой. — Александра нужно госпитализировать. Но не здесь. Нам нужно перевести его в психиатрическое отделение. У нас здесь, в этой больнице, целое большое крыло. Не волнуйся, это как маленькое здание, и оно предназначено только для детей. Поскольку ему ещё семнадцать, его нельзя госпитализировать вместе со взрослыми с тяжелыми заболеваниями. Он останется там с такими же детьми, как и сам. С такими проблемами, как членовредительство и расстройство пищевого поведения. Он получит надлежащее лечение и психотерапию. Мы также взвесим его до того, как он начнёт есть. Мне просто нужна Ваша подпись, — он достал карточку из ящика стола. Они не двигались. Этого не может быть. Джейс и Иззи плакали, зная, что это их вина, что их брату придётся провести бог знает сколько времени в больнице для психов. Маризу трясло, а Роберт был чертовски расстроен. — Ни хрена себе! Мой сын не какой-нибудь чертов псих! Скажи ещё хоть слово, и я подам на тебя в суд! — крикнул он, но Рафаэль его не слушал. Раф передал карточку Маризе. Она взяла ручку и, не говоря ни слова, подписала бумагу. — Какого хрена, Мариза?! — он положил руку ей на плечо, но она отмахнулась. — Я не потеряю ещё одного ребенка, — она стиснула зубы. — Спасибо, — сказал Рафаэль и встал со стула. — Но сегодня я не могу позволить вам увидеться с Александром. Мне очень жаль, но вам нужно вернуться домой и прийти завтра. Вы можете навестить его завтра в психиатрическом отделении. Извините, — он взял карточку и вышел из кабинета. С него хватит Лайтвудов. Они были настолько невежественны, что он не мог их вытерпеть ещё хоть минуту. Ему действительно было жаль Алека. Никто не заслуживал такой семьи.❃❃❃
Лайтвуды вернулись домой. По дороге домой они не произнесли ни слова. Все они были ошеломлены тем, что услышали. Джейс знал, что облажался, но понятия не имел, что довел брата до такого состояния. Иззи думала так же. Она хотела, чтобы Алек заплатил за свою ложь, но не таким образом. Она понятия не имела, что издевательства могут привести к этому. Но она не знала и половины того, что они делали с Алеком. Мариза чувствовала себя такой опустошенной. Она была матерью, но подвела своего ребенка, когда он больше всего в ней нуждался. Роберт, с другой стороны, был просто обезумевшим. Он не понимал, из-за чего весь этот сыр-бор. Алек должен вернуться домой и набраться мужества! Лежание в постели не принесёт ему ничего хорошего. — Расскажи мне всё, — сказала Мариза, когда они все оказались в гостиной. — Как долго? И почему? — Мама… Пожалуйста, сядь, — тяжело вздохнула Иззи. Они должны были сказать ей об этом гораздо раньше и спасти Алека от жестокости этого мира. Но они делали это, когда он уже был сломлен. Но… может быть… просто может быть… Они всё ещё могут его вылечить? Джейс и Изабель рассказали Маризе и Роберту всё, что знали. Они должны были раскрыть тайну Алека и раскрыть его сексуальность. Роберт испытал отвращение, Мариза — шок. Но они позволили им говорить. Они хотели знать всё. Так они и сделали. Иззи рассказала им о Себастьяне и его издевательствах, Джейс — об оскорблениях и избиениях. Было нелегко говорить с матерью о сексуальной ориентации Алека, но это было важно во всей этой истории. Хуже всего было, когда им пришлось признаться, что они ничего не сделали, чтобы помочь Алеку. Но Мариза не могла их осуждать. Ей было ничуть не лучше. Всю ночь они провели в гостиной, тихо плача. Рафаэль прямо сказал им, чтобы они больше не приходили в этот день, так что им пришлось остаться дома и бороться со своими мыслями и чувством вины. Но этого всё равно было недостаточно, чтобы почувствовать себя лучше. Когда взошло солнце, Мариза больше не могла этого выносить. У неё были опухшие, красные глаза, и это не было вызвано аллергией. Она чувствовала себя такой глупой, такой плохой и бесполезной. Она встала и бросилась в комнату Алека, за которой вскоре последовали остальные члены её семьи. Мариза открыла шкаф и достала сумку. Затем она начала складывать в неё одежду. — Мы собираемся сделать кое-какие покупки по дороге в больницу. Это одеяло слишком старое. Ему так же нужна новая зубная щетка. Алек любит апельсины? Может, купить ему тапочки? — она задавала вопрос за вопросом, пока Роберт не подошел к ней и не взял за руки, останавливая её от этой паранойи. — Мариза, успокойся. Он не останется там навсегда. Алек не урод и не псих. Они просто вылечат его от того, что он гей, и всё снова будет хорошо. Он не ребенок. Это только поможет ему набраться мужества, — он улыбнулся, но улыбка его длилась недолго. Шлепок. Это было всё, что они услышали, когда Мариза дала мужу пощечину. Тяжело. Она сгорала от гнева. Роберт посмотрел на неё, в его глазах был неподдельный шок. — Заткнись! — воскликнула она, прежде чем он успел что-либо сказать. — Ты действительно настолько слеп, чёрт возьми?! Это всё наша вина! Ему было больно! Он отчаянно хотел снять всё это с себя, а мы ничего не сделали, чтобы помочь ему! Нихуя себе! Мы были там не ради него. Мы оставили его одного разбираться с этим дерьмом, и почему? Потому что мы посвятили свою жизнь своей работе! Мы же родители, Роберт, черт возьми! И мы всё испортили… так сильно. Мой маленький мальчик в больнице, потому что я — плохая мать. Я не заметила его криков о помощи! Ни один из нас. Это всё наша вина, — она вытерла глаза. — Мне всё равно, гей он или фея. Он мой сын. И я наконец-то стану ему матерью. И если ты не принимаешь его таким, какой он есть, то нам не о чем говорить! — она тяжело дышала, но не останавливалась. Она собрала остальные вещи Алека и отдала сумку Джейсу. — Мам, я… — он запнулся. — Я знаю, что ты меня ненавидишь. Я тоже себя ненавижу. Но я говорил неправду. Я люблю Алека и хочу ему помочь. — Мы все облажались, — добавила Иззи. — Но я хочу попытаться вернуть его доверие. Даже если он оттолкнет меня… Я хочу попробовать. — Всё зависит от него. Но мы никогда не узнаем, пока не поговорим с ним, — она тяжело вздохнула. — Роберт? Ты пойдешь с нами? — Нет. У меня всё хорошо. Я останусь здесь. Поэтому они ушли без него. По дороге в больницу они остановились и пошли в гипермаркет, чтобы купить Алеку всё необходимое. Но она все ещё не знала, что чистая пижама не была тем, в чем Алек нуждался больше всего, чтобы прийти в себя.❃❃❃
Солнечные лучи проникли в окно и упали на бледное, спящее лицо Алека. Он пошевелился во сне и медленно открыл глаза. Сначала было больно, но вскоре глаза привыкли к яркому свету. Но, когда сознание вернулось к нему, он понял, что понятия не имеет, где находится. Он резко сел и поморщился от боли в голове и тошноты. Он посидел так пару минут, а потом положил руку на лоб. И тут он увидел это. У него был пластырь на внутренней стороне левого локтя и прикрепленный к нему кабель. Он вёл к капельнице. Алек почувствовал, как по спине побежали мурашки, а затем посмотрел на другую руку, где у него была больничная повязка с написанными на ней цифрами. Он провел кончиками пальцев по бинтам и огляделся. Комната, в которой он находился, была абсолютно белой. Стены были голые и белые, как свежий снег. Запах антисептика был ужасен. Всё болело и было немного расплывчатым. А потом воспоминания вернулись. Он вспомнил, что произошло накануне. Слова Джейса и порез. И они спасли его. Он был в больнице. И он начал паниковать, когда понял это. Алек солгал Себастьяну об одном. Больше всего он боялся не пауков. Больше всего он боялся больницы. Он не виноват. Ему было всего семь лет, когда больница стала его вторым домом. Роберт и Изабель не проводили дни и ночи у больничной койки Макса. Мариза и Алек чуть не переехали туда, чтобы быть поближе к этому маленькому, бедному ребенку. Алек был идеальным старшим братом. Он любил заботиться об Иззи и был по-настоящему счастлив, когда мать объявила ему, что у него будет маленький брат. Он любил Макса и даже зачеркивал цифры в календаре, ожидая приезда Макса. Поэтому, когда он услышал, что его так ожидаемый брат уйдёт через пару месяцев, он просто потерял всё своё счастье. Алек отказался возвращаться домой, решив остаться с Максом и составить ему компанию. Он читал ему сказки и строил планы, что они будут делать, когда Макс поправится. Он не хотел, чтобы Макс боялся. Но даже его усилия не могли помочь этому маленькому ангелу. Его сердце сдавалось, и не было никого, кто мог бы ему помочь. Но Алек до последней секунды надеялся на хороший конец и навещал его каждый день. Это было очень мило и очень по-взрослому для ребенка такого возраста. Но было также очень жестоко позволить ему увидеть своего младшего брата, когда он был так тяжело болен. Алек смотрел, как он страдает. Он видел, как тот борется за каждый вздох. Он слышал его крики. Он видел кровавые синяки после слишком толстых игл, которые медсестры вонзали в его маленькие руки и ноги. Всё это возвращалось к нему в кошмарах и никогда не прекращалось. Это запечатлелось у него в голове. Больницы означали только боль и смерть. И даже если Алек уже испытывал боль и хотел умереть, он не хотел умирать в таком месте, как это! Он хотел попрощаться с этим миром в хорошем, уютном месте, с улыбкой на лице, а не в таком печальном месте, как это! Он хотел немедленно убраться оттуда. Алек вырвал канюлю и поморщился. Это было больнее, чем он думал. Его кровь запятнала белые шершавые простыни. Но ему было всё равно. Он стоял на полу босыми ногами и дрожал, слегка покачиваясь. Он положил руку на стену, чтобы удержаться, а затем решил уйти. Алек направился к двери и вдруг понял, что на нем больничный халат, похожий на платье. Но он был слишком унижен, чтобы думать об этом. Он открыл дверь и оглядел коридор. В данный момент он был пуст. Он не торопился и смотрел на стены. Они были разрисованы более дружелюбно. Желтый, синий и светло-оранжевый. На них было также несколько картин, сделанных фломастерами и мелками. Определенно детская работа. Но Алек не понимал, почему он оказался в педиатрическом отделении. Он больше не был маленьким ребенком! Решив, где должна быть дверь, он бросился по коридору. Все комнаты были закрыты, поэтому он поблагодарил свою удачу и побежал быстрее. Но найти выход было не так-то просто. Палата оказалась больше, чем он думал. Он не знал, что находится в маленькой психиатрической больнице. Внезапно он почувствовал беспокойство. Алек оказался в ловушке. Они хотели провести над ним эксперимент и убить его, как когда-то убивали маленьких детей! Он не мог этого допустить. Поэтому он свернул в следующий коридор и побежал.❃❃❃
— Говорю тебе, Джем, я ненавижу свою жизнь. Кому пришла в голову такая глупая идея, как работать с этим нечеловеческими часами?! Ради всего святого, сейчас шесть утра, — он развел руками и надулся. — Ты должен был прислушаться ко мне, Магнус. Ты снова засиделся допоздна, это только твоя вина. Так что перестань ныть, — он вздохнул, но после этого улыбнулся. Ему нравилось работать с Магнусом. Это всегда было весело, даже если их работа была нелегкой. — Как ты смеешь?! Я делал что-то действительно важное! Это не могло ждать, было бы смертным грехом выбрать сон вместо этого! — А что такое «это» на этот раз, Магнус? — Милые видео про кошечек. Знаешь ли ты, что youtube полон… ваах! — вдруг взвизгнул он. Алек бежал, не желая, чтобы его заметили. Поэтому, услышав, как открывается дверь, он оглянулся, чтобы убедиться, что его никто не видит. И не заметил, как вбежал в другой коридор, не такой пустой, как остальные, и налетел на что-то твердое и шумное. Было слишком поздно останавливаться. Магнус потерял равновесие и с громким стуком упал на пол, а Алек рухнул на него. Что ж… по крайней мере, было не так уж больно. По крайней мере, не Алеку. Магнус драматично воскликнул. — Почему, мир?! У тебя что, глаза на… — он прикусил язык, когда открыл глаза и увидел этого неуклюжего бегуна. Алек медленно открыл глаза, и тогда Магнус ахнул. Магнус увидел парня настолько красивого, что не мог поверить, что это не галлюцинация, вызванная падением. У этого мальчика были черные, как воронье крыло, волосы, длинные и густые ресницы, чистая кожа без каких-либо изъянов, бледная и раскрасневшаяся от бега. Он был великолепен. Но его глаза. Да, его глаза просто гипнотизировали. Такого оттенка синего он никогда в жизни не видел. — Подожди, мир. Я передумал. Ты самый лучший! — крикнул он, и это была ошибка. Голубоглазый мальчик тут же встал, оставив Магнуса на полу, а сам попятился к стене. Джем помог Магнусу подняться, и они посмотрели друг на друга. Они знали, кто такой Алек. Их новый пациент. Жертва жестокого обращения и неудачной попытки самоубийства. Они посмотрели на Алека и увидели, как он испуган. Казалось, он ничего не видит. — Эй, успокойся, — начал было Джем. Он был таким нежным, и его голос был таким мягким. — Мы не причиним тебе вреда, Алек. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Тебе не нужно нас бояться. Мы друзья. Видишь? Я — доктор Джеймс, — он подошел ближе и протянул ему руку. Алек оглядел его с головы до ног. Он не выглядел вредным, но больше никому не доверял. Он отмахнулся от его руки и воспользовался моментом, когда Джем отвлекся, чтобы оттолкнуть его. Настала очередь Джема поздороваться с добрым другом полом. И Алек снова пустился бежать. Магнус оставил Джеймса на месте, зная, что с ним всё будет в порядке. И побежал за Алеком. Он знал, что не должен этого делать. Это была худшая идея. Он мог только напугать мальчика, а это был не лучший способ завоевать чье-то доверие. Но у него не было выбора. Алек определенно подвергнет себя опасности, если Магнус не остановит его. К счастью, молодой человек не знал, куда идет, и вскоре зашел в тупик. Он прижался спиной к стене и покачал головой. — Не подходи ко мне! Оставайся там! — крикнул он, и Магнус остановился как вкопанный. — Эй, не будь таким! Некоторые дети ещё спят, мы не должны так шуметь, — он вздохнул, а потом усмехнулся. — Послушай, я не собираюсь причинять тебе боль или делать что-то, чего ты не хочешь, хорошо? Я просто хочу поговорить с тобой. Обещаю. — Ни хрена я тебе не верю, — прорычал он. О, он так хорошо знает эти обещания… — Я знаю. У тебя нет никаких причин мне верить. На твоем месте я бы точно не поверил, — он слегка рассмеялся, и Алек должен был признать, что это не был неприятный звук. — Давай выпьем чаю и немного поболтаем, а? Это всё, о чем я прошу — он должен был попытаться, сколько бы времени это ни заняло. — Чай и болтовня не нуждаются в компании шприца, — нахмурился Алек, глядя на карман халата Магнуса со шприцем. Он ненавидел этих маленьких ублюдков. — «Чёрт. Парень умный», — подумал он. — Где я нахожусь? И почему я здесь? И кто ты такой, чёрт возьми? — ему было всё равно, что он груб. Он имел на это право! Они держали Алека там против его воли! — Я отвечу на все твои вопросы, но в своём кабинете. Ты босиком, и я не думаю, что ты хочешь простудиться, стоя здесь. Но я могу сказать тебе, кто я такой. Я — доктор Бэйн. Но зовите меня Магнусом, пожалуйста, — он улыбнулся и медленно сделал шаг вперед к Алеку. Он протянул руку. Алек посмотрел на свою руку, потом на него. Он был… странным. Его тёмные волосы были зачесаны наверх с розовой прядью на челке. Его рубашка была фиолетовой и блестящей, и брюки — черные, но обтягивающие. Халат доктора был белым и вполне нормальным. Подожди минутку… это блеск на его веках?! И почему он такой красивый с этим блестящим дерьмом на лице? Да, Алек не хотел, но должен был признать, что этот доктор действительно что-то невероятное. Но всё же он был врачом. Следующий человек, который причинит ему боль. — Вы действительно врач? — он поднял бровь. — Да. Почему спрашиваешь? — он улыбнулся. — Потому что ты выглядишь как урод, — прямо заявил он. — Эй! — Магнус сделал обиженное выражение лица. — Это не я в больничном халате, молодой человек! В наши дни у вас, детей, нет такого понятия, как чувство моды, — он прищелкнул языком. Алек посмотрел на него ещё мгновение, а затем вздохнул, побежденный. — Где этот чай? — плюс десять очков Великолепному Доктору Бэйну. Магнус сдержал обещание и не тронул Алека. Он отвел его к себе в кабинет и заварил чай. Алек взял чашку и подул на пар, прежде чем сделать глоток. Ему было холодно, и он всё ещё хотел уйти. Но с Магнусом у него не было ни единого шанса. Поэтому он решил использовать его в поисках выхода. Но сначала он хотел получить ответы. Алек был потрясен, когда услышал, что находится в психиатрическом отделении. О боже! Сначала из него сделали шлюху, а теперь ещё и психа! Он даже не хотел слушать остальное объяснение. И пусть они его не лечат! У них не было на это права! Он был в ярости. — Алек, пожалуйста, успокойся. Я знаю, это может быть трудно понять. Но ты должен знать, что мы делаем это не потому, что это твоё наказание. Мы здесь для того, чтобы помочь тебе выздороветь. Только для этого, — он вежливо улыбнулся. Но Алека было не так-то легко снова одурачить. Он швырнул чашку в ближайшую стену. — Я не псих! — крикнул он и понял, что только что вел себя как полный псих, но ему было всё равно. Они разрушили его жизнь и всё ещё хотели превратить его жизнь в ад. Он вбежал в дверь, но остановился, увидев свою «семью», стоящую за ней. Они выглядели такими усталыми, такими слабыми. Значит… они всё поняли? Алек не знал. Всё, что он знал, это чувство боли и паники. Он их боялся. Они посадили его туда! Они хотели избавиться от него, потому что он был неправильным! — О, мой мальчик, — Мариза подошла ближе, но Алек сделал шаг назад. В её глазах была видна боль. — Алек, милый. Это я. — Не говори со мной так, будто я сошел с ума! — прорычал он. — Я знаю, что это ты. И мне, блять, всё равно! Не прикасайся ко мне! — он сжал кулаки и сделал ещё один шаг назад. Он хотел убежать, но не знал как! — Алек, дай нам поговорить с тобой. Мы хотим помочь тебе, — Джейс сделал шаг вперед и посмотрел на Алека, протягивая руку. Как будто Алек был каким-то испуганным домашним животным. Он не знал, что именно, но что-то сломалось в нем, когда он увидел Джейса с его умоляющими глазами и фальшивой улыбкой. «Он — грязный предатель. Я свободен от этой гомосексуальной болезни.» Алек даже не заметил, как ударил Джейса по лицу. Он сделал это один раз, а потом второй. Иззи и Мариза пронзительно закричали. И Джейс… Джейс позволил Алеку ударить его. Он знал, а Магнус — нет. Доктор схватил Алека за руки и оттащил от Джейса. Но Алек всё ещё был агрессивен, в его глазах светилось чистое безумие. — Уходите! — приказал Магнус Лайтвудам и крепче сжал руки Алека. Мариза, Джейс и Иззи колебались, но через мгновение Мариза оставила сумку на полу и ушла, плача. Остальные двое последовали за ней, бросая на брата извиняющиеся взгляды. — Алек, прекрати немедленно, или мне придется дать тебе успокоительное! — сказал Магнус, когда они остались одни. Алек глубоко вздохнул и перестал сопротивляться. Магнус почувствовал, как он дрожит, и, даже не подумав, крепко обнял его, позволив бедному мальчику плакать в своих объятиях. — Тсс, теперь все в порядке, они ушли, — прошептал он и повалился на спину. «Твои безмолвные крики были услышаны, Александр Лайтвуд. Я прямо здесь.»