Собери меня снова

— Катарина, проверь Алека через полчаса. Если он проснется скажи про меня, скажите ему, что у меня назначена встреча. — Нет проблем, Магнус. Но… куда ты идешь? Погода отстой. Мы можем заказать что-нибудь, если ты голоден. — Спасибо, моя дорогая. Вообще-то, ты можешь заказать мне целую коробку пончиков с посыпкой. Я вернусь через час. Она моргнула, но оставила эго в покое. В конце концов, это был Магнус. Она никогда не знали, что он задумал. И у неё было слишком много работы, чтобы это её волновало. Кэт немедленно пошла проверить Алека, чтобы убедиться, что всё в порядке. Мальчик крепко спал, поэтому она просто накрыла его вторым одеялом и ушла, не желая его будить. Магнусу хотелось бы поболтать со своим другом, но сейчас у него была более важная задача. Алек был в очень плохой форме и нуждался в помощи. Магнус делал всё возможное, чтобы помочь Алеку, и сеансы были полезными, но ему всё ещё нужно было кое-что. Проблема Алека заключалась в его семье. Он слишком сильно их любил, и страдал из-за их предательства. Это буквально убивало его. Он не мог смириться с тем, что с ним происходит и почему это происходит. Он просто чувствовал себя таким одиноким. Да, Магнус был рядом с ним. Но всё было совсем иначе. Он посвятил всю свою жизнь этим людям, стараясь быть ответственным и совершенным, чтобы его родители могли им гордиться. Но теперь он увидел, что они никогда не гордились им. Он всегда был недостаточно хорош. То же самое с его братом и сестрой. Они даже не открыли рта, а Алек уже был там, готовый помочь им во всём, что они захотят. Но когда мальчика оскорбляли, обижали, они просто делали вид, что не знают его. Магнус мог только представить, как ужасно это было для этого молодого человека. Но он был там, чтобы помочь ему пережить это. Но для этого ему нужно было самому попросить о помощи. К счастью, он знал, что делал. По крайней мере, он так думал. Он сел в свою блестящую машину и поехал к дому Лайтвудов. По пути туда он думал обо всем этом. Мариза звонила и писала Магнусу почти каждый день. Но он никогда ничего не слышал от отца, как будто Роберт не заботился о том, что происходит с Алеком. Их дом был огромным и роскошным. Магнус чуть не присвистнул, когда увидел дорогой мрамор, из которого сделана лестница. Он там никогда не был. Магнус только разговаривал по телефону с Лайтвудами, но никогда не представлялось случая навестить их. До теперь. Когда Мариза открыла дверь и увидела его, она мгновенно побледнела как простыня. — Боже мой, нет. Нет! Скажи мне, что с Алеком всё в порядке! — она ​​была на грани слез, и Магнусу пришлось подумать, чтобы действительно понять её. — О… о нет! Ничего подобного, Алек в порядке. Я пришел сюда, чтобы поговорить о его лечении. Могу ли я войти? — он бы хотел не торопится, но у него не было целого дня! — Конечно, — вздохнула она с облегчением. — Заходите. Чувствуйте себя как дома. Она сказала, и Магнус скривился, но она этого не заметила. — «Я бы не хотел быть частью этого дома, большое спасибо», — подумал он. Это была правда. Даже если дом был очень просторным и очень красивым, это ничего не меняло. Было так холодно, так далеко. На самом деле это было довольно неудобно. Как будто он был не дома, а каком-то долбанном музее. — Хотите чаю выпить? — предложила она, не зная, что сказать. Она боялась спросить что-нибудь на случай, если с Алеком случится что-то плохое. — Нет, спасибо. Я здесь, чтобы поговорить. Ваши дети или муж дома? — спросил он, следуя за ней в гостиную. — Роберт в своем офисе. И дети будут здесь через мгновение. Джейс сказал, что они закончили раньше. Я позову мужа. Пожалуйста, присядьте. Магнус на мгновение остался один. Он сел на диван и огляделся. Старая дорогая мебель из настоящего черного дерева. Много картин. Но ни единого фото их семьи. Ничего такого. Ему это не понравилось. Этого не должно было быть. Это была довольно большая семья, и в то же время казалось, что они совершенно незнакомы друг с другом. У Магнуса не было семьи. У него был только отец, с которым у него всё ещё были не лучшие отношения. И председатель. Асмодей не любил фотографироваться. Но Магнус не забыл о своем коте. Мяу был повсюду. Буквально. Чердак Магнуса выглядел как дом одинокой старушки. Но это показало его любовь к этому пушистому существу. А председатель Мяу был всего лишь котом. Алек, Иззи и Джейс были детьми Маризы и Роберта. Их стоит удостоить только из-за этого хотя бы дурацкой фотографии. Но этого не было. Ему не пришлось долго ждать, пока Мариз и Роберт присоединятся к нему в гостиной. И прежде, чем они успели даже начать обсуждение этой темы, дверь открылась, и их дети вернулись из школы. Они и ещё один мальчик. Изабель и Джейс были действительно злы и обеспокоены. И Саймон выглядел так, как будто ему было очень больно, но он попытался скрыть это за улыбкой. — Боже мой, — резко встала Мариза. — Что случилось?! — она ​​знала, что случилось что-то плохое. Она была просто уверена. — Что ты снова сделал?! — Ничего, миссис Лайтвуд, правда! — заговорил Саймон, зная, что он не может оставить свою девушку и друга наедине с таким чудовищем, как рассерженная Мариза. — Во время матча я врезался в стену, ну… мы проиграли. Они на меня вроде как обиделись… — он придумал это и извинился. И это действительно сработало, потому что мама Лайтвуд решила проигнорировать это. — Мама, а кто у нас в гостях? — Иззи закрыл тему фальшивого матча и посмотрел на Магнуса. Он был чем-то. Да, она была влюблена в Саймона, но этот человек… — Изабель, Джейс, Саймон, познакомьтесь с Магнусом Бейном. Он врач Алека и… Но ей не удалось закончить фразу. Они оба подбежали к Магнусу и засыпали его вопросами. На своем месте остался только Саймон, но он так же нервничал. — Как Алек?! — Он в порядке? И многое, многое другое. Магнус посмотрел на них. Алек был прав, они оба были красивы. Иззи выглядела как сестра-близнец Алека, она была идеальной. А Джейс… он был похож на ангела. Но они игнорировали брата. И этого ему было достаточно, чтобы перестать видеть их красоту. Они были слепые. Они могли бы избавить Алека от всех страданий давным-давно. — Не говорите одновременно, пожалуйста, — он поднял руку, чтобы они замолчали. Он привык к шуму, работал с душевнобольными, но вне больницы это просто раздражало. Они мгновенно замолчали. Магнус понимал, что у них много вопросов, но, если задать их все сразу, они всё равно не получат ответов. — Спасибо. — Что с моим сыном? — Роберт был не очень доволен визитом Магнуса. Он думал обо всём этом деле как о какой-то шутке. — Вы его уже вылечили? Они не все поняли этот вопрос. Магнусу сначала хотелось улыбнуться. Он думал, что Роберт не заботится о своем сыне, и был счастлив, что это неправда. Но было не время улыбаться. Это был визит не для того, чтобы болтать обо всём и ни о чём. Более того, все они ждали ответов. Изабель и Джейс тряслись от нетерпения. — Что ж, лечение Алека продвигается медленно. Мы начали психотерапию и курс лечения анемии. У него также есть расстройство пищевого поведения, о котором мы должны позаботиться. Но это не так-то просто. Мы наблюдаем за ним во время и после еды, но иногда он всё ещё пытается уйти и его часто тошнит. Но он начал есть, и это действительно большой шаг. Иззи ахнула и прикрыла рот рукой. Джейс сидел в кресле, и Мариз пришлось опереться на стену. Саймон решил уйти, потому что это было скорее семейное дело, а не его. Все они потеряли дар речи. Они знали, что Алек был в больнице, но не знали, что там так плохо. И это было уже девять дней! Разве он не должен быть в порядке через девять дней? Блин, времени хватило, чтобы прийти в себя! — Ещё он страдает бессонницей и приступами паники. Одна паника была у него сегодня. Очень плохо. Поэтому я здесь. Я хотел… — Это не ответ на мой вопрос, — перебил его Роберт, и Магнус закрыл рот, не понимая, что он имел в виду. И он был не единственным. Иззи и Джейс посмотрели на своего отца, и Мариза сделала то же самое. — Роберт? Что ты имеешь в виду? Ты спросил, вылечился ли Алек, так что доктор… — Это был другой вопрос, — повторил он, повышая голос. — Я спросил, вылечили ли вы его от болезни геев. Мой сын всё ещё гей? Настала очередь Магнуса потерять дар речи. Он был очень умным человеком. Он закончил тяжелую учебу, каждый день сталкивался с тяжелыми случаями со своими пациентами. Но никогда… он никогда раньше не чувствовал себя таким тупым. Никогда ещё он не был так ошеломлен, как сейчас. Он хотел посмеяться над собой за то, что действительно верил в Роберта и его человечность. Он был просто чудовищем и мог видеть по лицам своей семьи, что они думали так же. Атмосфера стала ещё тяжелее. — Как ты смеешь? — Мариза заговорила первой. Или можно сказать кричала. — Твой сын в больнице! Больница для душевнобольных! Он пытался убить себя! Мы можем потерять ещё одного ребенка, и всё, что тебя волнует, это, то что Алек гей?! — она ​​не могла поверить, что её муж такой бессердечный ублюдок. После того, что случилось с Максом, он всё ещё не понимал, что действительно важно в жизни. И Магнус ухватился за «потерю ещё одного ребенка». — Позор, Мариза! — он встал. — Всё это дурацкая шутка! Мой сын совершенно нормальный, и он позорит нас только за то, что мы оказались в этом долбаном сумасшедшем доме! Он не какой-то долбаный псих! И уж точно не гей! — Замолчи! — Иззи больше не выдержала. — Алек гей! И он должен этим гордиться! Мы должны им гордиться! Он идеальный сын и идеальный брат! Он не облажался! Ему нужна помощь, и это не повод для стыда! — Ты ничего не знаешь о мире! Ты ещё слишком молода, чтобы понять, Изабель! — К черту мир! — вмешался Джейс. — Мы говорим об Алеке! Он хотел убить себя, потому что все в школе превращали его жизнь в ад только потому, что он гей! Ему не нужен собственный отец, чтобы быть похожим на этих ублюдков! — Следи за своим ртом! — Нет, ты следи за своим ртом! — Мариза стояла перед ним. — Ты примешь Алека и полюбишь его таким, какой он есть. Если нет, то убирайся к чёрту из моего дома — она ​​стиснула зубы, и Роберт на мгновение замолчал. Все были в шоке. — Он тоже мой сын. И не только ты решаешь, что для него хорошо, — он нахмурился и посмотрел на Магнуса. — Мы можем его увидеть? — Это очень и очень плохая идея! — быстро сказал Магнус. Ему было так неудобно находиться в центре семейной драмы, но что ж… он делал всё это для Алека, так что это того стоило. — Алек не хочет никого из вас видеть. Он не готов. — Бред сивой кобылы! — прорычал Роберт. — Как он может знать, что он не готов, когда нас нет? — Он просто знает, — Магнус пытался сохранять спокойствие, но это было настоящим испытанием. — Он скажет мне, когда будет готов. — А ты какого чёрта?! Я его отец, а ты просто незнакомец, мы платим много денег, чтобы помочь нашему сыну! И вы ничего не сделали, чтобы его вылечить! Магнус попытался, но был так зол, что не мог полностью контролировать свои слова. — Я не чужой. Я врач Александра. И я уже провел с ним больше времени, чем вы за всю его жизнь — он знал, что сказал слишком много, но было уже слишком поздно. — Ты… — Роберт покраснел от гнева и хотел ударить Магнуса, но Джейс удержал его на месте, а Изабель встала между отцом и доктором. — Быть геем — это не болезнь. Это нормально. Он никому не причиняет вреда, потому что ему нравятся мальчики, а не девочки. Это его выбор. Гораздо важнее то, что у Алека всё ещё есть мысли о самоубийстве — на этот раз он сказал без особых эмоций. — Так что лучше, если вы просто дождетесь его решения. Это может занять неделю, месяц. Но нужно уважать это. — Ты не скажешь, что мне делать с сыном! — он оттолкнул Джейса. — Я отведу его домой. Он больше не будет тратить своё время — после этого Роберт ушёл. Все устали. Магнус не ожидал, что этот визит будет таким интенсивным. Он действительно думал, что семья Алека будет более сговорчивой после того, как узнает, как много Алеку приходилось бороться каждый день. Но что ж… он ужасно ошибался. — Доктор, — Джейс подошел к нему и посмотрел ему в глаза. Магнусу не нужно было с ним разговаривать, чтобы узнать, как сильно страдает этот мальчик. В его глазах были видны вина и боль. Но он не жалел его. Джейс это заслужил. — Пожалуйста. Мы хотим его видеть. Нам нужно объяснится с ним и извинится! Пожалуйста… — Мы вас умоляем, — добавила Иззи со слезами на глазах. — Я сказал это не потому, что хотел обидеть вашего отца. Я сказал это, потому что это правда. Алек не готов. — Но мы действительно… — Знаю, — он остановил бесполезные объяснения Иззи. — У нас сегодня была сессия. Я хотел, чтобы Алек рассказал мне о вас. Он хвалил вас всячески, когда я спросил его, что ему нравится. Но когда я спросил, что ему не нравится… ну, у него был действительно сильный приступ паники. Мне почти пришлось дать ему успокоительное. Они смотрели на него с чистым ужасом в глазах. Мариза плакала, даже не замечая слез. — И… что… — Джейс тяжело сглотнул. — Что он сказал? Что ему… не нравится в нас? — он боялся задать этот вопрос, потому что подозревал ответ. Иззи тоже нервничала. — Вы его бросили, — просто сказал он и немного подождал, когда все заплакали. — Он не может понять, почему вы не хотели его знать, когда ему требовалась помощь. Но он всё ещё любит вас всех. — сказав это, он вызвал ещё больше слез. Они так сильно себя ненавидели, и Алек любил их даже после всего, что они с ним сделали. — М… Мы можем… — всхлипнула Иззи. — Пожалуйста. Можем ли мы его увидеть? — Извините, но ответ отрицательный и пока не изменится, — он покачал головой. В этот момент ему было жаль их. Но что ж… это ничего не могло изменить. — Так просто… можешь… ты можешь сказать ему, как нам жаль? — Джейс больше не походил на себя самого. Он хотел закончить свою бесполезную жизнь прямо сейчас. Как он мог так обидеть своего брата? — Нет. Ты можешь сделать это сам, — он пожал плечами, и они посмотрели на него широко раскрытыми глазами. — Но ты сказал… — Я сказал, потому что это правда. Однако Алек хочет знать, как у вас дела, ребята. И мне нужно поднять психотерапию на более высокий уровень. Но без вашей помощи я не справлюсь. Итак, вы напишите письмо Алеку? Напишите всё, что хотите ему сказать. У вас есть на это три дня. Согласны? Они немедленно кивнули. Они были так взволнованы и так грусны. — А почему три дня? — Мариза подошла ближе. — Потому что нам нужно позаботиться о тревоге. Мы не можем слишком много возложить на его плечи. Три дня, отдыха и лекарств и это ему поможет. И могу вас заверить, что этого времени вам не хватит, чтобы написать это письмо. — он обратил свой взор на брата и сестру. Они просто снова кивнули, потому что знали, что Магнус прав. Им было так много чего ему сказать… — Как… идет лечение? Он чувствует себя лучше? — Мариз вернула его внимание. — Физически да. Мысленно всё ещё нет. Ему нужно больше времени. Я не хочу торопиться. Алек что-то скрывает, и сначала мне нужно завоевать его доверие. И это может занять время. — Но с ним всё будет в порядке? — Вы знаете, что я не могу сказать наверняка. У него есть шанс полностью выздороветь, но это его дело. Мариз поджала губы. Было так больно знать, что её ребенку так больно. Но ей нужно было быть сильной. — Не могли бы вы взять ещё его вещи? Я купил ему одежду и новую подушку. Если не проблема. — Нисколько. Когда Магнус ушел, Лайтвуды были опустошены. Лечение должно было помочь не только Алеку. Все они проходили через это, но это могло им только помочь. Магнус вернулся в больницу через час, благодаря тому, что запланировал. Он взял новую сумку для Алека и вошел в здание. Магнус всё ещё не мог поверить в то, что говорил Роберт. Неужели он был таким глупым? — Магнус! — он услышал голос Катарины и выругался себе под нос. — Где ты был?! — В доме Алека. Мне нужно поговорить с его семьей. После того, что произошло сегодня, ему требуется более строгая терапия. — О… и как всё прошло? — Ты точно не захочешь этого знать, — тяжело вздохнул он. — Алек проснулся? — Он проснулся полчаса назад и поел каши. — Он действительно это ел? — он приподнял бровь. Даже он не прикоснулся бы к этой штуке. — Меня это тоже беспокоило. Магнус бросился в комнату Алека. У него были плохие, очень плохие чувства. И на этот раз он не ошибся.

❃❃❃

Алек остался один в своей комнате, и ему было так плохо. Даже просмотр рисунков не помогал. Он встал с кровати и задрожал, когда его босые ноги коснулись холодного пола. Алек оглядел свою комнату и выругался. Там ничего не было. Ни штор, ни острых предметов, ни даже гребаной дверной ручки, по которой можно было бы удариться головой. Он посмотрел на свои запястья, которые всё ещё были забинтованы. Они так сильно зудели, что он не мог этого вынести. А поскольку ему нечем было помочь себе с напряжением, он решил воспользоваться ими. Да, Алек не резал себя с тех пор, как попал в больницу. Но только потому, что Джем проводил ему регулярные осмотры и заметит, если Алек снова порежется. Мальчик делал всё, чтобы избежать приема специальных лекарств, но сегодня всё было по-другому. Ему было всё равно. Это было слишком. Разговоры о его брате и сестре с одной стороны успокаивали, но с другой стороны, это было просто ужасно. Воспоминания вернулись. Боль вернулась. Его грудь горела, а в голове колотилось. Но это было ничто по сравнению с возвращавшимися к нему образами. Он даже мог слышать их голоса. «Давай, большой братец! Поиграй со мной!» «Ого, Алек! Я не знал, что ты так хорош в английском! Ты лучший, дружище!» «Ты можешь заплести мне волосы, Алек? Спасибо!» «Ты действительно не злишься, что я сломал твой лук?» «Спасибо, что защитил меня. Эти придурки больше никогда меня не побеспокоят.» «Тебе не нужно было брать на себя всю вину, Алек. Это я разбил окно.» «Тебе правда нравится, что я готовлю, Алек? Это потрясающе! Джейс сказал мне, что это на вкус как смертельный яд. Идиот!» «Ты позволишь мне вести твою машину? Ты ненормальный! Но я люблю тебя.» Он перестал слышать их молодые голоса, затем услышал свои собственные. Он почти мог видеть эти ситуации. «Конечно, сестренка. Какими причудливыми ты хочешь, чтобы у тебя были волосы?» «Я знаю, но не хочу, чтобы они злились на тебя. Я буду в порядке.» «Ммм, это… восхитительно… эхм, правда, Иззи.» «Джейс, успокойся. Ты определенно нравишься Клэри. Типа… почему бы и нет? Просто посмотри на себя.» «Не волнуйтесь. В любом случае этот идиот тебя не заслужил.» Они были такими милыми, такими замечательными. Они были лучшими друзьями, и Алек любил проводить с ними время и заставлять их улыбаться. Он не возражал против пищевого отравления из-за того, что готовила Иззи, потому что она была так счастлива, что Алек ел приготовленную ею еду. Он не возражал против того, чтобы его ругали за то, чего он не делал, поэтому что Джейс пошел на вечеринку, которую так хотел. Он не возражал против того, чтобы попасть в неприятности из-за того, что он избил того, кто хотел причинить боль его сестре. Он не возражал против того, чтобы его лук сломался, когда он увидел, как сожалеет его брат. Он единственный и всегда был рядом с ними, несмотря ни на что. Но это не была сказка Диснея. «Джейс, ты должен мне поверить! Я не хотел этого! Пожалуйста, поговори со мной! Мне жаль!» «Прошло две недели, Из. Я знаю, что ты расстроена, но… мы можем поговорить? Я бы хотел… Иззи, пожалуйста, вернись! » «Это был не я. Просто позвольте мне объяснить, и вы всё поймете. Нет, ты не знаешь, что случилось! » «Я не предатель! Почему ты слушаешь Себастьяна, а меня нет? Я твой брат!» Он столько раз просил о помощи. Он пытался. Но всё было напрасно. Они не хотели его выслушивать. Они просто оставили его. Он был совсем один. И все были против него, пытаясь заставить его поверить в то, что он был тем, кем его называли. «Прекрати это дерьмо! Видео не врёт! Ты сосал член Себастьяна и называешь себя моим братом? Убирайся!» «Вы могли бы запереть дверь, если бы были так возбуждены, что не могли дождаться!» «Я знаю всё. Ты лжец! Я больше не буду слушать лжи!» «Они смеются надо мной из-за тебя! Ты разрушил мою жизнь!» «Я усыновлён и свободен от болезни геев». «Я не мерзкий гей.» «Мне противно!» Было так больно. Алек прислонился к стене и глубоко вздохнул, глядя на свои запястья. Остался один. Ненавидел. И он всё ещё любил их до смерти. Это было больнее всего. Алек только что развязал повязки. Швы остались на месте. Его кожа стала немного более розовой, но они заживали хорошо. Медленно, из-за нехватки витаминов и минералов в его организме, но после стольких дней они выглядели не так уж плохо. Он знал, что это было слишком экстремально даже для настоящего психа, но Алек больше не был бойцом. Он чувствовал себя таким слабым и хотел положить конец боли, положить конец всему этому. Он знал, что никогда больше не сможет встретиться со своими родными и столкнуться с их ненавистью. Он никогда не был бы готов к этому. И если это было условием выписки из больницы, то он хотел сделать это сейчас. Он не хотел называть это место своим домом. Никогда. Бинты уже лежали на полу. Алек пальцами попытался схватить конец стежка и снять его. Но его руки дрожали, а нити были слишком короткими. Он расстроился после третьей попытки. Алек встал на колени, когда острая боль сбила его с ног. Он знал, что у него жар, и головная боль говорила ему об этом довольно прямо. Но он всё ещё был слишком слаб, чтобы успокоить внутреннюю боль, которую он чувствовал. — Чёрт, — выругался он, чувствуя слезы на глазах. Но он не хотел плакать. Его пальцы были бесполезны, независимо от того, использовал ли он левую или правую руку. Это не сработало. Ему нужен был пинцет, но что ж, удачи в его поиске! Ему пришлось использовать что-то острое, чтобы избавиться от швов. Но у него ничего не было. Алек закусил нижнюю губу и затем… бинго! Он поднес правую руку ко рту и зубами поймал тонкую нить. Когда он почувствовал это, он просто немного сильнее стиснул челюсти и потянул, твердо и быстро. Алек хотел кричать. Боль была ужасной, и было так много крови. Он не разорвал все швы на запястье. Некоторые остались, но ему было всё равно. Он сосредоточился на боли, вызванной травмой, и это действительно помогло. Но не так сильно, как ему хотелось бы. То же самое он проделал и с левым запястьем. Алек смотрел, как кровь капает на пол. Он чувствовал себя таким жалким. Так чертовски жалко. Все они так старались помочь ему, а он был так неблагодарен. Алеку было стыдно за себя, потому что он знал, что никогда не сможет смотреть им в глаза. Он никогда не сможет смотреть Магнусу в глаза. О, эти прекрасные глаза. Он будет скучать по ним. Но он знал, что делает Магнусу одолжение, оставив его в покое, поэтому ему не пришлось снова иметь дело со своей бедной персоной. Магнус верил в него. Сказал Алеку, что он лучше этих неудачников. Но он был тем неудачником. Он подвёл Магнуса. Алек не знал, когда он начал чесать раны, открывая их. Его ногти были слабыми, но достаточно твердыми, чтобы разорвать тонкую, всё ещё заживающую кожу. Боль была невыносимой, но он не останавливался. Он сделал это, когда дверь распахнулась. Алек смотрел в пол, не желая смотреть на этого человека. Магнус быстро вошёл в комнату, но остановился прямо на своем пути, когда увидел эту кровавую бойню, его глаза расширились от потрясения. — О нет, Алек…