Примирение / Reconciliation

***       Это была не самая простая концепция для понимания. Большинство людей в принципе не способны ее осознать.       Мёртвый город…       Когда эти слова приходят на ум, то люди как правило представляют себе пустое место. Возможно, заросшее виноградной лозой и плющом, опутанное корнями, пробивающимися сквозь кирпич и известь. Лишенное жизни, опустошенное и высохшее.       Теперь, он понимал разницу.       Он стоит в мёртвом городе.       Теперь, он знает, что такое мертвый город.       Дождь по-прежнему целыми полотнами льёт с неба. Солнце скрыто за чёрными дождевыми тучами.       Чувство, словно сейчас ночь.       Его слух позволяет ему слышать каждую каплю — от тяжелых ударов воды о бетон до мягкого звона капель, бьющих по металлической чешуе покрывающей сейчас его кожу, и заканчивая резким треском дождя, секущего холодные, окоченевшие трупы у его ног.       Он смотрит вниз и чувствует, как твердая земля уходит у него из-под ног, подобно песку, выброшенному набегающими волнами на берег. Его рост сейчас выше большинства зданий, даже выше этого монстра, которого мир теперь называет Левиафаном. Вода стоит у его колен, мимо проплывают трупы, мусор и грязь… остатки города, ускользающие в отливе.       Их не было здесь. Они не стояли и не сражались. Так называемые герои. Слабаки, слишком трусливые, чтобы драться с этими чудовищами. Они съежились от страха, когда осознали, что весь город вот-вот утонет у них под ногами. Что все они умрут, если останутся здесь.       Они сбежали.       Они оставили его испытать себя.       Доказать им всем, что Он — ЛУН. Что он сильнейший из них. Лучший. Он сражался с чудовищем из их кошмаров! Он испепелил зверя, что может командовать океанами, заставил зверя истекать кровью, сделал ему больно и заставил его бежать, поджав хвост, как побитого пса в свою нору!       Оставляя его здесь.       Он — Лун.       Он — победил.       И теперь он стоит в мёртвом городе.       Крылья, выросшие на спине, снова уходят в плоть. Зверь уже сбежал в океан. Подобно океанскому приливу, что поднимается и опускается под притяжением луны, его сила слабеет без врага, которого он мог бы встретить лицом к лицу. Пройдет еще около часа, прежде чем тело снова придет в норму. Этого будет вполне достаточно, чтобы добраться до материка.       Он идет, и вода ревёт вокруг него. Трупы, деревья, мусор. Он чувствует, как машина сминается под когтями, что венчают сейчас его ноги, слышит как металл прогибается под водой, а асфальт трескается и уносится в океан.       Его слух сейчас так хорош, что он может слышать все вокруг на милю. Возможно, и дальше.       Но все, что слышит, это шипение дождя.       Он ныряет в воду, глаза всматриваются сквозь сумрак и тьму, сквозь кровь и осколки потухших жизней. Он движется, с когтями и хвостом, подобный Монстру, с которым сражался только что, а остров тем временем дюйм за дюймом, ярд за ярдом продолжает медленно погружаться в бездну.       Кюсю мертв. Только он запом…       Нет…       Он остановился.       Замирает в воде, оставаясь под ее поверхностью, прислушиваясь.       Звуки под водой распространяются дальше. Теперь он слышит…       Он слышит это… слабое биение человеческого сердца.       Он слышит это, и он плывёт.       Он не знает, насколько быстро может плыть. Знает только то, что быстр. Даже так, потребовалась почти минута, чтобы найти источник, локализовать его своим слухом. Увидеть это до того, как оно увидит его.       Это ребенок.       Город погружается в пучину океана. Вода только что накрыла ее с головой. Она сопротивляется, ее правая рука вывернута под неправильным углом, и свежая кровь разливается с места, где белая кость прорвала ее плоть. Ее левая нога раздавлена тяжестью расколотого бетона. Она толкается, из-за всех сил стараясь сбросить с себя непосильный груз. Она колотит по нему кулаком, а взгляд прикован к все удаляющейся поверхности океана в дикой, отчаянной мольбе о глотке воздуха.       Она все еще жива.       Все еще жива, когда весь город вокруг нее был мёртв.       Дитя. Выжила там, где погибли герои…       Он смеется, и масса пузырьков привлекает ее взгляд, но девочка не способна ничего разглядеть сквозь тьму.       Он видит, как трепещут ее маленькие ребра сквозь прорехи в рваной рубашке. Последний отчаянный глоток воздуха застрял в ее легких, когда она снова и снова пыталась сбросить с себя груз…       Зайти так далеко, только для того, чтобы здесь потерпеть неудачу.       Эта мысль вызвала у него отвращение.       Он направился к ней.       Теперь она увидела его, и он ощутил ее страх так же отчетливо, как чувствовал вкус ее крови.       Чудовище пришло за ней… ***       Неделю спустя он сидит в грязной комнате личного врача одного криминального авторитета и смотрит, как она ест.       Ее навыки обращения с палочками крайне неуклюжи. Соответствуют больше ребенку лет трёх, а не семи. Она попросила вилку. Он ни за что её не даст. Она должна учиться. Она не знает его языка. Ей нужно будет научиться и этому. Он только вскользь знает английский.       Ему нужно будет учиться тоже.       Он только кусками понял то, что она ему рассказала. Ее отец умер. Мать, в каком-то другом месте. Незнакомое название. Возможно это в Британии. Или в Америках. Информации явно было недостаточно, чтобы найти что-то существенное с помощью слабого интернет-соединения, которое все еще временами было доступно между муссонами и тайфунами, заполонившими острова после прихода Левиафана.       Зверь оставил зияющую рану, утопив Кюсю, и теперь хотел, чтобы она продолжала кровоточить.       Героям сейчас здесь не рады. Ньюфаундленд был неожиданностью. В этот раз, они должны были быть готовы. Но они все равно провалились. Надутое стадо овец, что представляет ныне из себя японское общество, вовсю издает свои жалкие боевые кличи. Оплакивая неудачу тех, кто должен был их защищать. Набрасываясь теперь на них, когда их подвели. На тех, кто оставил их близких тонуть во тьме.       Слишком слабые, чтобы сразиться с чудовищем самостоятельно, они кусают теперь единственным, доступным им путём.       Бесполезные.       Впрочем. Во всем этом есть и своя хорошая сторона.       Он в безопасности.       Герои… Про-те-кто-рат не приставали к нему.       Он знает, что они ищут его. Знает, что они хотят привязать его. В конце концов, он победил монстра, которого они не смогли. Отогнал того, кого их хваленый Триумвират не смог даже поцарапать.       Сейчас это его щит и этого вполне достаточно, на текущий момент. Скоро ему придется уехать. Он не боится их. Но предпочёл бы не слышать постоянного зудения комара в ухе.       Он знает, что это единственное, чем они будут заниматься. Зудеть. Они не станут сражаться с ним. Не сейчас.       Еще два дня, а может и того меньше. Её нога прекрасно заживает. Быстрее, чем по идее должна. Через день, она уже будет в состоянии ходить. Тогда будет легче взять ее с собой.       Как единственная, помимо него, выжившая в Кюсю, она должна твёрдо стоять на своих собственных ногах, когда отправится в путь вместе с ним.       Как и подобает.