Боже, только не снова!

– Так, значит, ты Деннис Криви? – вежливо уточнил Гарри, глядя на младшего брата Колина. В прошлой жизни он так и не простил Гарри, полагая, что Колин погиб по его вине, так как он не пробрался бы в Хогвартс, несмотря на запреты, если бы Гарри не решил сражаться. Гарри сомневался в этом, но испытывал давнее чувство вины за то, что не обращал внимание на Колина, находя его жутко раздражающим, тогда как тот явно обожал его. Он уже старался на этот раз быть добрее к Колину, однако решил, что поступить так же с Деннисом не помешает. – Ага, – подтвердил Деннис, воодушевлённо кивая. – Я выпал из лодки, пока мы добирались сюда, и Колин сказал, что обратно меня вытолкнул гигантский кальмар! Очуметь, правда? – То ещё приключение, – согласился Гарри. – Разумеется, мое собственное путешествие на лодке состоялось тихим, спокойным вечером и обошлось без происшествий, так что, полагаю, это был куда более приятный опыт, однако мне некому рассказать о нём, ведь всем плевать. Ты же теперь можешь пугать своей историей всех первокурсников на протяжении следующих шести лет. Деннис вытаращил глаза. Казалось, он не мог дождаться этого момента. – Клёво! – Деннис, это Гарри Поттер, – представил его Колин с благоговением. – Он, скорее всего, чокнутый, но очень крутой. Если тебе когда-нибудь станет скучно, отыщи его – и обязательно случится что-нибудь необычное. Возвращаясь к своему месту за столом, Гарри решил, что лучше так, чем, когда его искали, чтобы посмотреть на проклятый шрам. – Надеюсь, новые гриффиндорцы в хорошей форме, – праздно заметил Почти Безголовый Ник. – Мы же не хотим прервать череду наших побед, правда? – Он замолчал, призадумавшись. – Не то чтобы это, конечно, чёрт возьми, вероятно, пока с нами Гарри, но не стоит становиться излишне самонадеянными, не так ли? – Просто чтобы ты знал: я тебя сейчас от души ненавижу, – Гарри зыркнул в сторону безучастного призрака, который, казалось, воспринял это с поразительным равнодушием. Если бы только взглядом можно было обращать в камень… Пир, разумеется, как и всегда, был великолепен, так что внимание Гарри было полностью сосредоточено на еде, как вдруг до его ушей донёсся вопль ужаса, сорвавшийся с уст Гермионы. Он встревоженно вскинул голову – как раз вовремя, чтобы услышать: – Домашние эльфы? Здесь, в Хогвартсе? – Разумеется, – ответил Ник, удивлённый её реакцией. – Их здесь больше, чем в каком бы то ни было жилом комплексе Британии, насколько мне известно. Переваливает за сотню. – Но я никогда их тут не видела! – воскликнула Гермиона. – Ни одного! – Ну, они редко когда покидают кухню днём, – объяснил Почти Безголовый Ник. – По ночам они выходят, чтобы прибраться… почистить камины и всё такое прочее… То есть, мы и не должны их видеть, понимаешь? Ведь хороший домашний эльф – это эльф, присутствия которого ты даже не замечаешь. – Но им же платят? – уточнила Гермиона, окинув призрака требовательным взглядом. – У них бывает отпуск? И… и больничный, и пенсия, и всё остальное? Краска потихоньку начала спадать с лица Невилла. – Осторожнее, Гермиона, – предупредил он. – То, о чём ты говоришь, подозрительно похоже на требования профсоюза. Гермиона на минуту смутилась, не поняв, почему это кажется Невиллу плохой идеей, но затем вспомнила его боггарта. – Прости, – извинилась она. – Но они же ведь всё равно получают хоть какое-то вознаграждение за свою работу? – Они получают больше работы и помещений, за которыми нужно следить, – ответила Джинни. – И они вправду не хотят ничего другого. – Добби хочет, – продолжала гнуть свою линию Гермиона. – И Добби получает зарплату, – напомнил ей Рон. Взгляд Гермионы упал на тарелку, к еде на которой она почти не притронулась, и она с отвращением оттолкнула её подальше от себя. – Я не буду участвовать в эксплуатации рабского труда, – заявила она. – Знаешь, а ведь ты ничего не имела против использования труда домашних эльфов, когда гостила летом у семейства Уизли, – заметил Гарри. – Или ты и там не ела приготовленную эльфом еду? – Это – другое дело, – покраснела Гермиона. – Почему же? – спросил Рон. – Я знаю, что твоя мама хорошо обращается со Слинки и она всегда счастлива, – ответила она. Зная, что подобное высказывание только ухудшит и без того начинавшую действовать на нервы ситуацию, Гарри подавил желание указать на то, что прекрасное расположение духа Слинки вполне себе может быть результатом тотальной идеологической обработки и банального невежества. Вместо этого он спросил: – Ты правда считаешь, что миссис Уизли обращается с домашними эльфами лучше, чем профессор Дамблдор? Он ведь нанял Добби и платит ему зарплату – даже больше, чем тот изначально хотел получать, так что Дамблдору пришлось уговаривать его согласиться. Если бы другие эльфы хотели того же, они могли бы договориться с ним на тех же условиях. Гермиона недоверчиво хмыкнула. – Только потому, что ни одного из вас не волнует социальная справедливость… – Мы же уже говорили об этом, помнишь? – перебил её Гарри. – Нужно действовать постепенно. Твоя голодовка не заставит эльфов быстрее захотеть получить свободу, а немедленное освобождение только напугает их. Вместо этого тебе следует изучить законы и политику, применяемые в их отношении, и добиваться отмены телесных наказаний. – Ладно, – резко ответила Гермиона, понимая, что Гарри, в общем-то, прав, и вновь неохотно подняла вилку. – Но, к вашему сведению, я не довольна текущим положением дел. Вскоре Дамблдор поднялся со своего места, и Гарри по привычке пропустил мимо ушей нудные объявления и правила. Но стоило ему только сказать: – Также, к большому сожалению, вынужден сообщить, что межфакультетское состязание за Кубок школы по квиддичу в этом году не состоится, – как внимание Гарри тут же оказалось приковано к словам директора. – Что? – во весь голос возмутился он. Заметив, что взгляды всех в зале были направлены на него, он решил, что, пожалуй, может пойти ва-банк. – Но мой шрам сообщил мне, что поле для квиддича будет свободно вплоть до марта! Едва ли учащиеся Шармбатона и Дурмстранга, прибывающие в школу для участия в Турнире трёх волшебников, будут настаивать, чтобы мы отменили наше единственное спортивное состязание. Я хочу сказать, серьёзно, ведь Крам – профессиональный игрок в квиддич! На мгновение в зале воцарилась тишина, которую затем нарушил рой поражённых перешёптываний. – Гарри Поттер – Тот-Который-Всегда-Должен-Быть-В-Центре-Внимания, – проворчал Невилл. Гарри хмыкнул. – Хочешь поговорить о тех, кто возникает в самый неожиданный момент и привлекает к себе всеобщее внимание? Как насчёт него? – Он указал на дверь, которая в ту же секунду распахнулась, открывая взору того, кто казался Аластором Грюмом. Гарри ткнул близнецов, сидящих чуть поодаль от него, безмолвно обращая на себя их внимание. – Эй, – прошептал он, – у меня слегка разыгралась паранойя. Можете сделать одолжение и проверить: это и правда он? Фред и Джордж пожали плечами, недоумённо переглянувшись. Фред достал из-под стола Карту Мародёров и, пробормотав фразу-ключ, отыскал на ней нужного человека, а затем вновь обратил карту в кусок пергамента. – Это он. Аластор Грюм. – Чёрт возьми, – выругался Гарри. – Это… плохо? – удивлённо поднял брови Джордж. Гарри отрицательно покачал головой. – Это неожиданно. – Мы любим всё неожиданное, – сказал Фред. – Ну, а я – нет, – честно признался Гарри. – Я предпочитаю, чтобы мой хаос оставался организованным. – Эти понятия противоположны друг другу, – заявил Джордж, с сожалением качая головой. – Вообще-то, он, может, в чём-то и прав, – задумчиво предположил Фред. – Позвольте представить нашего нового преподавателя по защите от тёмных искусств, профессора Грюма! – провозгласил Дамблдор. – И да, Хогвартсу в этом году выпала честь проведения Турнира трёх волшебников. Какая забота со стороны мистера Поттера сообщить всем нам об этом… Гарри мог поклясться, что, если бы о турнире рассказал кто-то другой, это бы разозлило старого директора. Однако, учитывая, что это сделал он… Дамблдор, кажется, и правда считал, что он поступил так исключительно по доброте душевной. Типично. – Возрастная линия? – простонал Фред. – О чём это он говорит? Какая ещё возрастная линия? – Это для нашей же безопасности, – ухмыльнулась Анджелина. Фред бросил на неё испепеляющий взгляд. – Ты говоришь так только потому, что тебе уже есть семнадцать. Анджелина лишь скрестила руки на груди, не испытав ни капли раскаяния. – Должен быть какой-то способ обойти эту линию, – не сдавался Джордж. – Нам только нужно отыскать его. – Я знаю, как её обойти, – отозвался Гарри. – И я планирую принять участие. В конце концов, рассуждал он, велик шанс, что его выберут в участники так и так, учитывая, что третье задание предоставляет прекрасную возможность для похищения (он сомневался, что изменил что-либо, касающееся непосредственно турнира, а третье задание всегда заключалось в прохождение какого-либо лабиринта), так что почему бы не выдвинуть свою кандидатуру добровольно. И раз уж возрастную линию не обмануть зельем старения, так как она способна точно определить, сколько вам лет, то она наверняка сможет понять, что ему уже за двадцать, и пропустит его без всяких проблем. Очевидно, им даже в голову не пришло хоть как-то помешать совершеннолетним бросать в кубок имена несовершеннолетних, но после некоторых размышлений он пришёл к выводу, что большинство из тех, кто имел право участвовать в турнире, хотели бы участвовать в нём сами, они бы не стали добровольно увеличивать количество своих соперников. И теперь в его распоряжении был всего месяц, чтобы выяснить, как заставить кубок считать, будто он является представителем четвёртой – или пятой, если один из последователей Волдеморта всё-таки сделает своё дело – школы. Не взбесит ли это всех остальных – три чемпиона от Хогвартса против одного представителя от Шармбатона и одного от Дурмстранга? Он смутно надеялся, что это не послужит причиной международного скандала. Но если так… что ж. Международный скандал лучше пришествия Волдеморта. – Знаешь? – переспросил Фред с недоверием. – Как? – тут же пожелал узнать Джордж. – Так-так, – ухмыльнулся Гарри. – Я не раскрываю свои карты. Но я согласен бросить в кубок имя каждого желающего всего за пять галлеонов. Сообщите всем. *** Гарри всегда радовался возможности попрактиковаться в несении чуши, поэтому с нетерпением ждал первого занятия по прорицанию в этом году. И хоть Гермиона и бросила прорицание в конце прошлого года, она всё ещё ходила на маггловедение, так что они до сих пор прибегали к помощи маховика времени, чтобы успевать на свои «лишние» уроки. – Добрый день, – отстранённо поприветствовала класс профессор Трелони. Она повернулась к Гарри, своему любимому ученику. Ей, скорее всего, понравилась бы Луна, но та решила не ходить на прорицание: по её мнению, школьные занятия были слишком логичны для изучения такого мистического феномена, как Внутреннее Око. – Тебя что-то тревожит, дорогой мой, – трагически изрекла она. – Моё Внутреннее Око не обмануть стойкостью выражения лица, оно видит тебя насквозь – твою обеспокоенную душу… Мне жаль, но твои переживания небезосновательны. Я вижу, увы, что для тебя настанут трудные времена… Боюсь, что то, чего ты страшишься больше всего, действительно произойдёт… и, вероятно, раньше, чем ты думаешь. – Знаю, – печально подтвердил Гарри. – Мне только что стало известно, что одним из судей Турнира трёх волшебников будет Людо Бэгмен, который заключил пари с гоблинами, поставив на мою победу. – Тебя же ещё даже не выбрали, – удивился Невилл. Гарри пожал плечами: – Бэгмену предложили хороший процент в случае победы. – Кстати, насчёт того, что «ты бросишь в кубок имя любого»… Можешь сделать так, чтобы я участвовал в турнире? – спросил Рон с надеждой. – Я могу сделать тебя одним из кандидатов, – уточнил Гарри. – При условии, что Гермиона не узнает, потому что я не собираюсь выслушивать её жалобы о том, что я «нарушаю правила», или ещё какой-нибудь подобный бред до того, как закончится отбор участников. Она ведь может даже… настучать на меня. – Не круто, – согласился Рон. – Итак, я добуду твои пять галлеонов к следующему месяцу, и даже не думай о том, чтобы сделать мне «скидку по дружбе», потому что я и без того задолжал тебе достаточно. – Хорошо, – не стал спорить Гарри. – Невилл? Тот фыркнул. – Я тебя умоляю. С чего бы мне хотеть соревноваться с лучшими учениками Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга? – По глупости? – предположил Гарри. Невилл недобро посмотрел на него. – Я не имел в виду непосредственно тебя, – поспешил исправиться Гарри. – Я говорил о том, почему все ученики, которым до совершеннолетия осталось совсем немного, но которые всё равно не могут участвовать, как, например, близнецы, непременно хотят попасть в отбор. Им нужна лишь награда и ещё, может быть, слава. Они не думают о том, что им придётся сражаться против лучших из лучших, и о том, что они могут умереть. – Я не ошибаюсь, что ты родился в середине зимы, дорогуша? – неожиданно прервал их разговор голос Трелони. – Ну… – замялся Гарри. – Лично я родился в июле. День рождения моего шрама, однако, приходится на тридцать первое декабря. – Мне казалось, день рождения твоего шрама – Хэллоуин, – озадаченно заметила Лаванда. – О нет, – поспешил исправить её Гарри, – на Хэллоуин я всего лишь получил его. – Разве это не означает, что тогда он и родился? – недоумённо выгнул бровь Дин. – Нет, он родился в канун Нового года, – раздражённо повторил Гарри. – Вы что, вообще не слушаете, что я говорю? – Мы слушаем, – заверила его Парвати. – Просто твои слова бессмысленны. – Что тут непонятного? – вышел из себя Гарри. – Мой шрам был рождён в канун Нового года, а получил я его на Хэллоуин. По-моему, ничего сложного. – Знаете что? – подал голос Шеймус. – Забейте. Могу сказать, что это того не стоит. – Кайфолом, – раздосадованно пробормотал Гарри. *** – Не могу поверить, что нам столько всего задали, – проныл Рон. – И всё из-за того, что Трелони шуток не понимает… – Ты сказал Лаванде, что хотел бы увидеть её задний проход, – напомнил ему Невилл. – Чего ты ожидал? Гермиона, которая в этот момент запихивала в себя еду с космической скоростью, резко подняла голову. – Что он сказал?! – Ой, только ты не начинай, – раздражённо отмахнулся Рон. – Она уже запустила в меня за это заклинанием. – Не то чтобы ты этого не заслуживал, – честно признался Гарри. – Знаешь, в маггловском мире такое высказывание посчитали бы сексуальным домогательством, и у тебя могли бы начаться серьёзные проблемы с законом. – Это была шутка! – возопил Рон. – Глупая шутка, – прямо заметил Невилл. – К слову, Джинни узнала об этом от Парвати, так что теперь и она желает порвать тебя на мелкие кусочки. – О милостивый боже… – простонал Рон, роняя голову на руки. – Мне надо бежать, – сказала Гермиона, поднимаясь. – Я иду в библиотеку. – Мне казалось, ты уже сделала всю домашку, – удивился Невилл. – Да, но это… для другого, – увильнула от ответа Гермиона и направилась к выходу. – Наверное, я должен предупредить тебя, Гермиона, что этим летом я официально зарегистрировал название Г.А.В.Н.Э., – крикнул ей вслед Гарри. Она остановилась и обернулась – разочарование на её лице. – Да? Зачем? – Я создал организацию граммар-наци: Грамотная Ассоциация Великого Национального Языка, – объяснил он. – Но аббревиатура к этому Г.А.В.Н.Я., а не Г.А.В.Н.Э., – заметила Гермиона. – Я написал «языка» через «э», – расплылся в улыбке Гарри. – Это показалось мне ироничным. – И это не вызвало нареканий со стороны поборников грамотности? – не поверила своим ушам она. – Эта организация носит имя Гарри Поттера, – пожал плечами он. – О каких претензиях может идти речь? В ответ на это Гермиона лишь покачала головой и практически бегом покинула Большой зал. Но не успела она уйти, как к ним подошли Фред, Джордж и Ли Джордан. – Грюм! Представляете, насколько он крут? – спросил Фред. – И всё ещё угрюм, – добавил Джордж, – мы проверяли. – У нас был с ним урок сегодня, – пояснил Ли, обращаясь к Гарри, Рону и Невиллу. – И как всё прошло? – спросил Гарри, и ему действительно было любопытно. В конце концов, он никогда не учился у Грюма, однако заменявший его Крауч был весьма хорош, и теперь Гарри было интересно узнать, похожи ли их методы обучения. Старшие ребята обменялись многозначительными взглядами. – Таких уроков ещё не бывало, – заговорщически сообщил Фред. – Он знает, старик, – добавил Ли. – Знает, каково это – быть в самом пекле и делать дело, – с благоговением произнес Джордж. – Он всё повидал, – сказал Фред. – Короче, потрясающе, – заключил Ли. – Так значит… ему удалось организовать свой культ? – с невинным видом уточнил Гарри.