Боже, только не снова!

Утром перед первым уроком полетов Гарри немного нервничал. Не то чтобы он не умел летать, конечно же, далеко нет. Но в прошлый раз произошло… довольно много событий. Гарри хотел попасть в команду по квиддичу, но не собирался просто сидеть и ждать, пока Невилл сломает себе запястье. Конечно, это не принесло ему особого физического ущерба, но Невилл был очень смущен, и Гарри не думал, что сможет себе простить, если позволит этому случиться снова только из-за того, чтобы ему не пришлось ждать год, чтобы вступить в команду. И потом, нужно было еще рассмотреть ситуацию с Драко Малфоем. В прошлый раз тот украл напоминалку Невилла, и в результате последующей схватки с ним Гарри получил место в команде. Он не сомневался, что Малфой провернет такой же трюк; единственная разница была в том, что Гарри придется каким-то образом снова поймать напоминалку, но без сопровождающей это ненависти. Была вероятность, что этого и вовсе не произойдет: что Невилл не упадет с метлы. С другой стороны, как Гарри собирался предотвратить это? Лучшее, что он мог сделать, – это смягчить падение, и Гарри немного удивляло, почему мадам Хуч не использовала это заклинание изначально. Потому что, в самом деле, не то чтобы она могла по-настоящему запаниковать, так как Невилл, не зависимо от того, каким неопытным он казался тогда, не мог быть единственным, кто когда-либо падал с метлы. Возможно, она была сквибом: он не думал, что когда-либо видел, как она использует магию. Хотя в этом не было большой разницы, полагал Гарри, так как его (в отличие от практически всех остальных в магическом мире) искренне не заботило бы, даже если бы кто-то являлся наполовину домашним эльфом. И нет, он использовал домовиков в качестве примера не из предрассудка, всего лишь простая логика в отношении обстоятельств, которые привели бы к рождению ребенка у домового эльфа и человека. Появление Драко вывело его из задумчивости. Невилл только что получил свою напоминалку, и Драко, как и в прошлый раз, стащил ее. Гарри никогда не считал напоминалки чем-то полезным, несмотря на то, что говорили другие. В конце концов, какой смысл знать, что ты забыл что-то, если гребаный шар никогда не скажет тебе, что именно? И если на то пошло, кто вообще никогда ничего не забывает? Может, это было что-то вроде маггловских колец настроения. Конечно, те могли быть еще более бесполезными из-за высокой вероятности, что ты уже знаешь, что чувствуешь, и поэтому тебе не нужно безвкусное украшение, чтобы сообщить это. Рон вскочил, явно намереваясь начать драку. – О, присядь, Рон. Сейчас слишком рано для выяснения отношений, – проворчал Гарри. – Мы еще даже не позавтракали. – Но… но Малфой! – запротестовал Рон. – Ну, он все еще будет здесь и позже, если ты считаешь себя обязанным участвовать в мелких переругиваниях за честь семьи, – уверил его Гарри. Рон выглядел немного раздраженным пренебрежительным упоминанием о его явной семейной вражде с Малфоями, но сделал, как и сказал Гарри. Гарри задумался, почему вообще магический мир до сих пор функционирует на основе кровной вражды, когда как большинство маггловских сообществ (куда входили, безусловно, и все западноевропейские) столетия назад переросло вековые обиды, причины которых никто никогда не знал и которые никогда не заканчивались, пока наследники обеих семей не влюблялись друг в друга или пока они просто не вырезали свои рода полностью. – Спасибо, – произнес Гарри. – Так что ты здесь делаешь, кстати говоря? – спросил он Драко. – Напоминалка Невилла привлекла тебя своим невероятным блеском? – Ну, изначально я пришел сюда, чтобы посмеяться над метлой Уизела, – сообщил ему Драко. Гарри усмехнулся двусмысленности выражения, что пришла на ум всем, кроме Гермионы, которая немного осуждающе посмотрела на Гарри и пробормотала: – Мальчишки. Драко только странно посмотрел на Гарри и продолжил. – Но потом я увидел это. Все знают, что только неудачникам нужны напоминалки. Они вышли из моды по крайней мере двадцать лет назад, – естественно, Драко было не знакомо понятие «ретро». Но, если на то пошло, Августа Лонгботтом, вероятно, тоже не подозревала об этом: она была уже пожилой и думала, что жабы все еще популярны. – Тогда почему ты решил, что тебе просто необходимо немедленно завести себе такую же, и не смог даже спросить Невилла для начала? – разумно спросил Гарри. – Я… – умолк Драко, неуверенный, как отреагировать на это. – Драко, ты клептоман? – на полном серьезе спросил у него Гарри. – Что, черт возьми, это означает? – вскинулся Малфой, чувствуя, что его оскорбили. – Человек, который принужден воровать без всякой достаточно объяснимой причины, – ответил Гарри, вспоминая, что говорила ему Гермиона несколько лет назад. Или это было что-то вроде того. Это точно значило много воровать. На самом деле Гарри мог, вероятно, весьма обоснованно предположить, что Волдеморт был клептоманом. И Дамблдор тоже: стоит вспомнить все предметы, которые тот утаивал от него до самой победы над Волдемортом, потому что Гарри был “недостаточно взрослый” для тех вещей, которые были у его отца с детства. – Нет! – возмутился Драко. – Тогда я уверен, что для тебя не будет проблемой вернуть это, – широко улыбнулся ему Гарри. Малфой раздраженно выдохнул. – Хорошо, – сказал он, возвращая шар обратно, а затем вернулся за свой стол. Гарри поднял глаза и увидел профессора МакГонагалл, которая с одобрением наблюдала за этой сценой с учительского стола. О Господи Боже, если Гарри не будет осторожен, они в самом деле могут сделать его гребаным префектом. И, несмотря на то, что Гарри действительно был тогда в подавленном состоянии, он быстро понял, что Рон был довольно хорош в роли старосты, а ему не приходилось участвовать во всех этих патрулированиях коридоров на случай, если кому-то из студентов захочется выйти на полночную прогулку. Серьезно, вы могли бы подумать, что в Хогвартсе должна быть охранная система получше, но неееееееееет. Это против “традиций”. Традиции в магическом мире, как это понял Гарри, были той отговоркой, которую они употребляли, когда их спрашивали об их безнадежно устаревших взглядах, и которая позволяла им продолжать делать то, что они делали с незапамятных времен, просто потому, что они делали это с незапамятных времен. – И как ты его терпишь? – удивилась Гермиона, когда внимание Гарри вернулось к их столу. – О чем ты говоришь? – спросил Гарри. – Он пока еще не сделал ничего особенного. «А мы здесь уже больше, чем полторы недели», – добавил он про себя. – Ну вообще-то да, – признала Гермиона. – Но он не производит впечатления очень приятного человека. Гарри пожал плечами. – Неприятным людям тоже нужны друзья, – заметил он. – Так ты жалеешь его? – Нет, нет, – Гарри покачал головой. – Я могу хорошо относиться к кому-то из жалости, но я никогда не стану дружить с кем-то из-за этого, – на самом деле он даже не мог ручаться, что старался бы вести себя цивилизованно, если бы не Снейп. Гарри безмерно ему сочувствовал, так как не мог представить, что было бы, если бы Джинни решила выйти, скажем, за Драко Малфоя (в стиле настоящих Ромео и Джульетты), а потом Гарри сообщил бы Дамблдору подслушанную информацию о том, как уничтожить Волдеморта, и это привело бы к смерти Джинни. А затем, если бы у нее был ребенок, который (вследствие рецессивности рыжего оттенка волос и доминантности темного цвета глаз) выглядел бы в точности как Малфой с глазами Джинни, и Гарри пришлось бы учить его в течение шести лет, даже хотя они оба ненавидели бы друг друга, и жить с чувством вины за смерть Джинни еще целых десять лет до того, как он увидел ее ребенка. (И Гарри слышал, что Драко собирается назвать своего первенца Скорпиус, ради всего святого. Серьезно, этот человек хоть что-то соображает?) Все же не то чтобы Снейп действительно оценил бы какое-либо усилие с его стороны, и, возможно, он бы подумал, что Гарри опекает его. Так что, в самом деле, почему бы просто не наслаждаться враждой, пока она есть? Хотя надо отметить: следовало ли Снейпу, назначенному Дамблдором для содействия в его самоубийстве, несмотря на все сложности, говорить Ордену, что это сделали Пожиратели Смерти, а затем отказываться от этого, утверждая, что всему виной “травма”. – Так почему же? – надавила Гермиона. – Я просто считаю, что жизнь будет намного проще, если я приведу список своих врагов к абсолютному минимуму. Малфой мог бы, вероятно, отравить мое существование в Хогвартсе, если бы захотел, и я знаю, что он поддерживает позицию Пожирателей Смерти, но ему всего одиннадцать: он еще не совсем это понимает. К тому же, я всегда хотел вести с кем-нибудь дружеское соперничество, и кажется, что он может быть забавным соперником, – объяснил Гарри. – Так он тебе не нравится на самом деле? – Не особо, но, повторюсь, мы здесь всего полторы недели: я не знаю его настолько хорошо, – и это была правда. Даже спустя двенадцать лет он все еще не знал его. – Довольно справедливо. А что ты имел в виду, когда говорил, что он поддерживает Пожирателей Смерти? В смысле Волдеморта? – спросила Гермиона. Гарри слегка удивился, что Гермиона употребила выбранный Риддлом псевдоним, а не одобренный министерством эвфемизм, но, опять же, она по-настоящему познакомилась с волшебным миром только две недели назад, так что, возможно, это еще не вошло у нее в привычку. Или не войдет никогда, если Гарри постарается. – Отец Драко – Пожиратель, – Гарри понизил голос. – А его мать разделяет чистокровную идеологию в принципе, но не хочет, чтобы Драко втягивали во все это. – Тогда почему они не арестовали мистера Малфоя, раз он Пожиратель? – спросила Гермиона. – Я упоминал, что святой Мунго наконец-то смог получить достаточно средств для постройки детского крыла прямо перед тем, как Люциуса должны были осудить? – с невинным видом поинтересовался Гарри. – Взятка? – возмутилась Гермиона. – Привыкай, – посоветовал Гарри. – И в чем конкретно состоит чистокровная идеология? В смысле, я читала про войну, конечно же, и там упоминалось об этом, но без особых подробностей о том, что это такое: они просто предполагают, что ты и так уже знаешь, – сказала ему Гермиона. Гарри вздохнул и провел рукой по волосам. Как это лучше объяснить? – Ты убедишься, что чистота крови, как и многие вещи в магическом мире, вообще не играет никакой роли. Волшебники, естественно, кажется, не замечают этого и продолжают вести себя так, будто это чистая правда. Проще говоря, это точка зрения, что только те, в ком течет чистая кровь, имеют право быть волшебниками, а все остальные по определению хуже. Они толком не объясняют, с чего это взяли, и продолжают время от времени упоминать, что магглорожденные первые одиннадцать лет прожили в совершенно другой обстановке. Учитывая, что это то же самое, что говорить, что кто-то, выросший в другой стране, по определению хуже, потому что не понимает британских традиций. – А кто именно является чистокровным? Я имею в виду, я поняла все это “произошедшие от волшебников” и так далее, но магом в каком поколении ты должен быть? – спросила Гермиона. Гарри усмехнулся. – Формально это значит, что у тебя все бабушки и дедушки – волшебники. Родители моей матери были магглами, так что я полукровка. Все мои дети, однако, теоретически будут чистокровными, только если у них не будет магглорожденной матери. Конечно, я уверен, что чистокровные фанатики не допустят, чтобы она смогла быть чистокровной. Большинство людей, я думаю, следуют правилу “если вы знаете, в насколько близких отношениях состоите с магглами, то вы с ними в слишком близких отношениях, чтобы быть чистокровкой”. – Как им удается воздерживаться от браков с магглами или полукровками? – удивилась Гермиона. – В смысле, не может же быть так много настоящих чистокровных семей, или нет? – Неа, – ухмыльнулся Гарри. – На самом деле они постоянно вымирают. – Тогда как же…? – замерла Гермиона, задумавшись. – Угадай. – О, только не говори мне, что они… – снова умолкла Гермиона, немного позеленев. – Знаешь что? Думаю, у меня есть своя собственная философия относительно брака: “Если вы знаете, насколько вы близкие родственники, вы слишком близкие родственники, чтобы встречаться”. – Это мне подходит, – согласился Гарри, сделав в уме заметку никогда не изучать семейные древа ни Поттеров, ни Уизли ни при каких обстоятельствах. Гарри оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что метла Невилла взлетела. Он набирал высоту довольно быстро, и Гарри напрягся, ожидая его падения. Когда он начал падать, Гарри быстро и безмолвно наложил смягчающее заклятие. Невилл упал на землю с громким глухим ударом, но в общем и целом выглядел нормально. Конечно, попробуйте сказать это мадам Хуч, которая настояла на том, чтобы отвести его в Больничное крыло в любом случае. – Никому не двигаться, пока я отвожу этого мальчика в Больничное крыло! Оставьте свои метлы там, где они есть, или вы вылетите из Хогвартса прежде, чем сможете сказать слово “квиддич”. Пошли, мой дорогой, – сказала она и повела его в помещение. – Да ладно вам, – произнес Гарри, удивляясь, как вообще мог поверить в это в прошлый раз. – В худшем случае мы получим взыскание. Малфой расхохотался, когда убедился, что мадам Хуч была вне зоны слышимости. – Вы видели лицо этого болвана? – Заткнись, Малфой, – резко выпалила Парвати. – О, заступаешься за Лонгботтома? – спросила Пэнси. – Никогда не думала, что тебе нравятся толстые плаксивые мальчишки, Парвати. – Справедливости ради, не то чтобы он плакал, – отметил Гарри. – Не думаю, что он вообще поранился. – Как он мог не пораниться? Он упал с тридцати футов, – напомнила ему Лаванда. – Это правда, – кивнул Гарри. – Но не то чтобы он раньше не падал с огромной высоты без получения травм. – Смотрите-ка! – воскликнул Малфой, заметив напоминалку Невилла, метнулся и подобрал ее. – Это та дурацкая штука, которую Лонгботтому прислала его бабушка. – Господи, – слегка раздраженно произнес Гарри. – Что творится между тобой и этой штукой? Уверен, если ты настолько сильно хочешь такую же, твой отец может купить ее тебе. Малфой вспыхнул. – Я не хочу такую же! – Ты, должно быть, шутишь… – пробормотал Гарри. – Потому что кажется, будто ты продолжаешь красть ее у Невилла из-за того, что завидуешь, что у тебя нет крутейшего магического кольца настроения. Драко выглядел озадаченно к концу высказывания Гарри, но быстро пришел в себя. – Чепуха, я просто считаю это оскорблением истинных волшебников, когда кто-то из такого старинного рода полагается на подобные вещи. – Эм, прошу прощения, – встряла Гермиона. – Но что ты имел в виду, говоря “старинный род”? Разве не все семьи одинаково старинны? – Ну, да, – с неохотой признал Драко. – Но я имел в виду старинные чистокровные магические семьи. – Просто уточнила. – Так каким именно образом ты надеешься исцелить Невилла от излишнего доверия к этой штуке (что, учитывая, что он получил ее только этим утром, точно не проблема)? – спросил Гарри. – Уничтожу ее, – быстро ответил Драко. – Печально, что ты, возможно, пытаешься помочь ему довольно извращенным способом, – отметил Гарри. – Я, вероятно, не смогу заставить тебя не уничтожать ее, но мы можем поставить на то, кто ее выиграет. – Условия пари? – спросил заинтригованный Малфой. – Состязание ловцов, – пояснил Гарри. – Мы можем дать напоминалку другому человеку, который затем подбросит ее, и, кто из нас поймает, тот победит и сможет делать с ней все, что захочет. – А если никто не поймает? – уточнил Малфой. Гарри пожал плечами. – Тогда она сама разобьется, разве нет? – Ты прав, – согласился Малфой. – Кстати, кто будет судьей? Нам нужно найти кого-то беспристрастного. – Как насчет… Теодора Нотта? – предложил Гарри. – Ты бы не стал верить никому из Гриффиндора, а я знаю, что Нотт не выполняет твои приказания, так что, полагаю, его можно считать настолько беспристрастным, насколько мы и хотели. – Согласен, Нотт – хороший выбор. Что скажешь? – Драко обратился к Теодору Нотту. Выглядя немного раздраженным из-за того, что оказался втянут в это, Нотт, однако, коротко кивнул и взял напоминалку. Как только все трое поднялись в воздух, Нотт произнес: – На старт, внимание, марш, – и он кинул напоминалку. И Гарри, и Драко были на довольно жалких метлах, но оба шли ноздря в ноздрю в этой гонке. Драко на самом деле хотел не столько схватить напоминалку саму по себе, сколько помешать Гарри сделать это; его гордость не позволила бы ему не выложиться на все сто. Наконец, на расстоянии полфута от земли рука Гарри сомкнулась вокруг шарика всего лишь за секунду до Драко, и они оба упали на траву. – Неплохой полет, – похвалил Гарри, зная, что проигрыш перед лицом всех своих однокурсников наиболее вероятно поверг Малфоя в плохое расположение духа и мог заставить его сказать или сделать что-нибудь глупое. – Спасибо, – неохотно сказал Малфой. – Взаимно. – ГАРРИ ПОТТЕР И ДРАКО МАЛФОЙ! – возопила профессор МакГонагалл. Малфой немного позеленел, пока профессор трансфигурации продолжала кричать на них. – Не беспокойся, на худой конец мы всего лишь получим взыскание и потеряем несколько очков, – заверил его Гарри. – Черт побери, мы даже можем получить признание за наш великолепный полет. Драко немного приободрился после этих слов. – … как вы посмели, вы могли сломать себе шею… – Ну, если бы только я не умер на месте, уверен, мадам Помфри смогла бы вылечить это, – оживленно произнес Гарри. – Хотя приятно знать, что вам не все равно. – Поттер, Малфой, за мной сейчас же, – отчеканила МакГонагалл. Сначала МакГонагалл отвела их в подземелья, где Снейп преподавал зелья шестикурсникам. Как бы странно это ни было, слизеринский капитан, Маркус Флинт (которому в итоге пришлось остаться на второй год на седьмом курсе, если Гарри не очень сильно ошибался), как оказалось, набрал достаточно баллов для зелий уровня П.А.У.К. – Северус, на два слова. Снейп и МакГонагалл прошли в его кабинет, чтобы поговорить наедине. – Мой отец убьет меня, – заявил Драко. – Если бы ты попал в неприятности, ей не нужно было бы привлекать Снейпа, – заметил Гарри. – Тогда о чем еще она может с ним говорить? – спросил Драко. – Не знаю. Как обстоят дела с ловцом в команде Слизерина? – Ну, я слышал, что старый ловец выпустился в прошлом году, так что они пока еще не нашли ему замену и… Ты же не думаешь… – Драко замер, его голос был полон невероятной надежды. Гарри пожал плечами. – Никогда нельзя знать наверняка. На самом деле я практически уверен, что МакГонагалл предложит мне то же самое. Я слышал, что в гриффиндорской команде не было приличного ловца с тех пор, как выпустился брат Рона Чарли. – Но ведь первокурсникам не разрешено иметь личные метлы. – И ты все равно привез с собой свою, – заметил Гарри. – Все равно это правило, вероятно, исключает возможность нашего участия в игре, – разочарованно произнес Драко. – В большинстве случаев – да, но я Гарри долбаный Поттер, конечно, они сделают исключение. – А что насчет меня? – спросил Драко. – Им придется разрешить играть и тебе тоже, чтобы не выглядело так, будто мне делают поблажки, – ответил Гарри. Вскоре Снейп и МакГонагалл вышли из кабинета и позвали Флинта в коридор. – Флинт, Малфой будет играть за ловца, – без церемоний сообщил тому Снейп. Гарри посмотрел на Драко, говоря этим взглядом «вот видишь?». Драко от волнения только кивнул. И в этот раз ему даже не пришлось покупать себе место. На этой ноте МакГонагалл повела Гарри искать Вуда.