Новый небожитель

      Цзян Чэн чувствовал, как в его груди поднимается кипящая ярость, готовая уничтожить виновников её возникновения. С Цзыдяня срывались искры, прекрасно демонстрируя настрой своего хозяина. Перед ним с Цзинь Гуаншанем стоял Цзинь Гуанъяо на случай, если Саньду Шэншоу набросится на главу ордена Ланьлин Цзинь. Уже как два месяца между Цзян Чэном и Цзинь Гуаншанем была конфронтация, поскольку Цзян Чэн решил забрать племянника в свой орден.       — Глава ордена Ланьлин Цзинь, я не собираюсь повторяться, — строго произнёс Цзян Ваньинь. — Я требую, чтобы мой племянник, Цзинь Лин был передан на воспитание мне, главе ордена Юньмэн Цзян.       — А-Лин — наследник нашего ордена, — слащаво улыбнулся Цзинь Гуаншань, заставляя Цзян Чэна поморщиться. — Так почему я должен передать вам своего внука?       — Таковым было моё желание. Желание бога мёртвых и покровителя заклинателей, Аньцзин, — от дверей раздался серьёзный мужской голос, заставивший заклинателей посмотреть на его источник. Им оказался парень крепкого телосложения, одетый в чёрно-красное ханьфу с вышивкой алых цветов ликориса и доули с длиной чёрной вуалью, которая полностью скрывала его лицо от посторонних глаз. На поясе висели меч и флейта, а от фигуры незнакомца исходила давящая аура, практически заставляющая падать на колени перед ним.       Цзян Чэн сглотнул от слегка угнетающей ауры и напрягся, когда понял, кто именно посетил Башню Кои. Это был его бывший шисюн и нынешний бог мёртвых — Вэй Усянь. И чего ему в своей Небесной столице не сидится?       — Глава Цзинь, — Небожитель поклонился Цзинь Гуаншаню. — Глава Цзян, — поклонился он Цзян Ваньиню. Главы обоих орденов заторможено, но поприветствовали своего небесного покровителя. — Прошу прощения, что явился так внезапно, но у меня больше нет сил смотреть на ваши ссоры, что подрывают только начавшее восстанавливаться спокойствие в Поднебесной.       — Господин Аньцзин, — влез Цзинь Гуанъяо, заставляя Цзян Чэна скривиться. Вроде не глупый человек, но всё равно вмешался в речь Небожителя. Ещё и свою бесящую улыбочку нацепил. — Прошу прощения за мою возможную дерзость, но как мы можем убедиться, что вы действительно Небожитель, а не самозванец, выдающий себя за бога мёртвых?       — Во-первых, — голос Вэй Ина наполнился замогильным холодом, который всем присутствующим резко напомнил, что несмотря на свой статус Покровителя Заклинателей, Небожитель перед ними в первую очередь именно Бог Мёртвых. Тот, перед которым равны все, и тот, перед которым все предстанут для суда после смерти, — невежливо перебивать или влезать, если человек не закончил говорить. Во-вторых, с чего это я должен доказывать вам что-то? И в-третьих, не советую вам наживать врага в моём лице, господин Мэн.       Зал Изящной Красоты буквально затопила давящая аура разозлившегося Небожителя, заставляя многих адептов Ланьлин Цзинь и Юньмэн Цзян, прибывших вместе со своим главой, упасть на колени. Цзян Чэну и самому стало тяжело стоять на ногах и дышать, хотя он раньше ощущал действие ауры Старейшины Илина. Но эта аура Бога Мёртвых не шла ни в какое сравнение с ней. Если во время их встречи во сне аура Вэй Ина излучала умиротворение и спокойствие, то сейчас от неё исходил пугающий холод смерти и обжигающий жар Диюя. Цзян Ваньиню на какое-то мгновение показалось, что он слышит крики агонии грешников, которые отбывают наказание за свои преступления и грехи при жизни.       — Глава ордена Ланьлин Цзинь, — всё тем же замогильным голосом продолжил Вэй Ин, всё-таки сжалившись и прекратив давить своей аурой на окружающих. — Как правило, Небожители не вмешиваются в дела смертных. Но мне, как Богу Мёртвых и Покровителю Заклинателей, позволено это делать, если я вижу, что в мире заклинателей вновь готово нарушиться спокойствие. И теперь уже я требую, чтобы юный наследник Цзинь был передан на воспитание своему дяде, главе ордена Юньмэн Цзян, поскольку я уверен, что ему угрожает опасность в Башне Кои.       — Опасность? Что вы, Господин Аньцзин, — Гуаншань раскрыл свой веер и постарался спрятаться за ним от прожигающего насквозь взгляда Покровителя Заклинателей, который он ощущал даже сквозь вуаль, скрывающую лицо Небесного Чиновника. — Я выставил охрану возле покоев своего внука и ему ничто не угрожает. Никто не сможет даже проникнуть в его покои.       — Уверены? — в голосе Аньцзин послышалась насмешка и откуда-то из тени вышла женская фигура в полностью чёрном ханьфу и в такой же доули с чёрной вуалью, скрывающей лицо. На её руках мирно спал Цзинь Лин. Под ошарашенные взгляды она молча передала малыша Богу Мёртвых и поклонилась ему. — Спасибо, Цин-цзэ. Можешь возвращаться во дворец и отдохнуть до моего возращения.       — Хорошо, господин, — девушка достала из рукавов своего ханьфу какую-то подвеску и в тот же миг исчезла.       — «Никто не сможет даже проникнуть в его покои», да? — насмешливо спросил Вэй Ин, укачивая своего маленького Шичжи. — Вам повезло, что это была моя помощница, которая служит и верна лишь мне. А если бы это был наёмный убийца? Всё ещё хотите оспорить моё требование о передаче юного наследника Цзинь на воспитание в орден его дяди?       И пока Цзинь Гуаншань старался не скрипеть зубами особо громко, а Цзинь Гуанъяо приходил в себя от пережитого давления ауры Небожителя, Вэй Усянь аккуратно передал Цзинь Лина ошарашенному Цзян Чэну и наклонился к его уху.       — Если хочешь обсудить всё это — я буду на ближайшем постоялом дворе ещё час. А после этого я вернусь в Небесную столицу, — шёпотом сообщил Вэй Ин.       — Я приду, — коротко ответил Цзян Чэн, прижимая племянника сильнее к своей груди. Вэй Ин коротко кивнул и повернулся к Цзинь Гуаншаню.       — Надеюсь, что мы всё решили? — уже намного спокойнее поинтересовался Вэй Усянь.       — Да, — сквозь сжатые зубы ответил Цзинь Гуаншань. — Мой внук будет передан на воспитание в орден Юньмэн Цзян.       Довольно улыбнувшись под вуалью, Вэй Ин попрощался и покинул Башню Золотого Карпа.

***

      — И что это было? — Цзян Чэн плюхнулся перед Вэй Ином, который расположился в дальнем углу первого этажа постоялого двора. Тот приложил палец к вуали в районе рта, словно просил быть тише. Начертав в воздухе несколько иероглифов, Вэй Усянь замер на фэнь, а затем снял свою доули и положил её на край стола.       — Что именно, Цзян Чэн? — спросил Вэй Ин, отпивая предварительно заказанное и оплаченное вино. — Можешь смело говорить. Я наложил заклятие, которое скрывает нас от посторонних глаз. Нас никто не слышит и не видит.       — Зачем ты пришёл? И не слишком ли тебе рискованно вот так вот разгуливать среди людей, раз уж ты у нас теперь Небожитель? — с небольшой издёвкой спросил Цзян Чэн, отпивая вино из второй чарки, которую ему протянул Вэй Ин.       — Нет, не рискованно, — Вэй Усянь пропустил издёвку мимо ушей. — Я даже правила не нарушил, на самом деле. Мне, как Небожителю, тесно связанному с заклинателями, Небесный Император даровал ряд послаблений и исключений из правил. Например, я действительно могу вмешиваться в дела смертных, но я не должен делать это слишком часто. Мой лимит на серьёзные вмешательства — раз в три месяца. И сегодня я его истратил.       — Что? — Цзян Чэн подавился вином, услышав это. — В смысле?!       — Цзян Чэн, я вмешался в спор двух глав орденов и буквально заставил передать Цзинь Лина тебе на воспитание. А это довольно серьёзное вмешательство. Итог — на срок следующих трёх месяцев я не имею право влезать в разборки смертных. Так что, учитывая тот факт, что через пару дней сячжи, вновь серьёзно вмешаться я смогу не раньше цюфэнь, — Усянь устало вздохнул. — И только попробуй вновь начать говорить, что в гробу ты видел мою помощь и что зря я влез. Я сделал это по просьбе шицзе.       — Шицзе? — Цзян Чэн даже сначала и не понял, про кого его бывший шисюн говорит. Но как только понял, едва не выронил чарку из ослабевших пальцев, внутренне порадовавшись тому, что передал Цзинь Лина доверенным адептам. — Вэй Усянь! Если ты посмел прикрыться моей сестрой, то тебя не спасёт даже твой новый статус! Я тебя лично-       — Богиня Семьи и Покровительница Детей, Жоуцин — это шицзе, — перебил его Вэй Ин, смотря своими алыми глазами прямо в душу Цзян Чэна. — Она вознеслась после своей гибели и около пяти месяцев её тело адаптировалось. Она до сих пор постигает все тонкости жизни Небесного чиновника, свои обязанности и необходимые заклятия, поэтому не нашла времени навестить тебя за весь тот месяц, что она бодрствует.       — Она… Стала Небожителем? — Цзян Чэн не мог поверить своим ушам. Его сестра и Вэй Усянь… Они оба вознеслись и теперь вечность будут вместе. А Цзян Чэну только и остается, что молиться в их храмах и запускать небесные фонари в их честь.       — Да. И не только она, — Усянь улыбнулся, ожидая реакцию на его заявление. — Бог Милосердия и Покровитель Бедняков, Жэньай — это Цзинь Цзысюань.       — Что?! Вот в это я точно верить не собираюсь! — Цзян Чэн хотел уже ударить этого шутника, но его руку перехватил Вэй Ин, помотав головой.       — Это так. Цзинь Син вполне соответствует своему статусу, — продолжая мягко улыбаться, сообщил Вэй Ин. — Ладно, мне уже пора. Позаботься о Цзинь Лине. Уверен, что ты вырастишь из него достойного наследника для ордена Юньмэн Цзян.       — Подожди, что?! — Цзян Чэн схватил руку Вэй Ина, когда он потянулся за своей доули. — Но А-Лин — наследник Ланьлин Цзинь! И почему ты называешь Цзинь Цзысюаня его «молочным» именем?!       — Цзинь Син просил тебе передать, что не против, если его сын станет главой Юньмэн Цзян, — Усянь освободился от хватки и всё-таки надел свою шляпу, придерживая вуаль, чтобы его лицо было видно. — И зову я его так с нашего обоюдного решения оставить былую вражду. Он, в свою очередь, зовёт меня Вэй Ином. Цзян Чэн, мне действительно пора уже возвращаться. Мы ещё не раз встретимся, но сейчас мне уже нужно идти.       Скрыв лицо за вуалью, Вэй Усянь убрал заклятие и покинул постоялый двор, оставляя Цзян Чэна одного. У него всё-таки есть свои обязанности. Да и навестить одного старого знакомого хочется.

***

      Лань Чжань поморщился от боли в ранах от дисциплинарного кнута. Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как его наказали, но ни душевная, ни физическая боль не ослабевали ни на мяо, но ему было всё равно. Вэй Ин тоже страдал. Сжав зубы, Ванцзи прекратил играть «Расспрос». Скоро уже отбой и не следовало бы шуметь, а то дядя может отобрать у него его гуцинь.       В последние полгода Ванцзи довольно много думал о своей жизни. И с каждым днём, Лань Чжань понимал, что старейшины его ордена были не так уж и праведны, как старались показать себя. Даже его дядя порой нарушал правила, но при этом наказывал за их нарушение других. И с каждым днём Лань Чжань всё сильнее начинал понимать Вэй Ина, который был глубоко разочарован в мире заклинателей. Как же он теперь его понимал…       Остановив вибрацию струн рукой, прекратив играть "Расспрос" на сегодня, Лань Чжань с трудом поднялся на ноги и направился к кровати. Он уже мог перемещаться, хоть и с трудом. Он был заключён в цзинши в наказание за то, что ранил тридцать трёх старейшин, пытаясь спасти Вэй Ина. Но Лань Чжань старался защитить своего любимого. Он должен был остаться с ним, несмотря на отказ! Он должен был быть рядом с Вэй Ином! Но теперь Вэй Ин мёртв, а он, Лань Ванцзи, заперт на три года в цзинши. Радует, что А-Юаню было позволено его навещать. Ванцзи точно бы не пережил, если бы их с Вэй Ином сыну было запрещено видеться с ним.       Потушив свет, Лань Чжань лёг на живот, поскольку спина ещё адски болела, и постарался уснуть. И в тот момент, когда он был готов окончательно погрузиться в сон, он почувствовал, как к его волосам аккуратно прикасаются, практически невесомо проводя по ним, гладя. Ванцзи замер, боясь пошевелиться, учуяв запах лотосов, смешанный с запахом незнакомых для второго нефрита Гусу цветов.       — Ох, Лань Чжань, Лань Чжань… — услышал он шёпот и с трудом подавил желание подскочить на кровати. Это был голос Вэй Ина! Но как?! Неужели у него галлюцинации? Но этот запах, аккуратные прикосновения к волосам со спиной и голос казались такими настоящими, что Ванцзи хотелось верить, что его Вэй Ин смог каким-то образом выжить и спрятаться от заклинателей. — Кто же тебя так? Неужели это я сделал с тобой? Хотя… ты же всё равно не скажешь. Ох уж этот режим Гусу. Даже в пещере Черепахи-Губительницы ты уснул в девять вечера. Так что же я удивляюсь, что ты смог уснуть с такими ранами?       Вэй Ин… Это точно был Вэй Ин. Лань Чжань хотел было подняться и обнять его. Но на него неожиданно навалилась такая сильная слабость и умиротворение, что Ванцзи почувствовал, как против своей воли засыпает. Последнее, что он увидел перед тем, как уснуть, был рукав чёрного ханьфу, расшитый цветами ликориса.

***

      Проснулся Лань Чжань в положенный час кролика. Сморгнув остатки сна, Ванцзи сел. Неужели ему всё приснилось? Неужели ему приснился голос Вэй Ина? Неужели всё это было сном?       Ванцзи и дальше бы продолжил считать всё произошедшее вчера очередным сном, если бы не решил уже привычно прислушался к своему телу. Боли в спине не было. Впервые за эти шесть месяцев он не ощущал боли от следов дисциплинарного кнута. Нет, ощущение стянутой шрамами кожи было на месте, но вот боли от них не было. А стоило ему опустить взгляд на своё одеяло, у Лань Чжаня сбилось дыхание.       Помимо одеяла он был укрыт черным ханьфу с вышивкой цветов ликориса. От этого ханьфу исходил слабый запах лотосов и всё ещё неизвестных для Ванцзи цветов, вина, книг и бумаги с чернилами.       — Вэй Ин… — дрожащими руками Лань Ванцзи поднёс ханьфу к своему лицу, вдыхая вчерашний запах и стараясь сдержать непрошеные слёзы. — Ты жив… Слава Небесам, ты жив…