Иногда я очень сильно жалею, что я не осьминог и у меня нет восьми щупалец. Задушила бы себя ими и не пожалела. Серьезно!
Я люблю тебя. Я впала в ступор, прокручивая только что выпаленные мною слова. И что это за бесовский порыв, в последствии которого мне просто хочется найти утес и ринуться вниз…? Как теперь мне смотреть Сатору в глаза? Может выколоть? Ему, не мне. Я сглотнула, сжала потные ладони в кулаки и подняла голову; да так, чтобы показаться Годжо супер уверенной и жёсткой. Я ожидала ухмылку, оскал, удивление, да что угодно, но не это: залитый каким-то неимоверным теплом взгляд и мягкая улыбка. Может улыбка — понятие растяжимое? Черт возьми, почему же так громко стучит сердце? Мое лицо вдруг оказалось в тисках длинных пальцев Сатору. Я хотела было отпрянуть, но почему-то предпочла замереть, округлив глаза. Красивый до невозможности… Будь Годжо не магом, а обычным человеком, стал бы небось моделью, или актером. Но сейчас не об этом… — Ты не пожалеешь, что произнесла это вслух, — загадочно проговорил шаман, проведя большим пальцем по моей нижней губе. Блин, шершавая, наверное. — Подозреваю, что уже… — я не к месту усмехнулась. Юмор — мое все. Таким образом я пыталась снять напряжение. Оно сейчас между нами измерялось в тысячи вольтах. Сатору хмыкнул и убрал руки от моего лица. Выражение его физиономии вдруг резко переменилось: стало таким, будто он сейчас придумывал что-то гениальное и обязательно всемирного масштаба. Мне оставалось молча наблюдать за этой картиной, дабы не дай Бог не спугнуть его великую мысль. — Церемонию проведем как положено, — парень прошёл к кровати, и уселся на ее край. — Человек на двадцать-тридцать, думаю. Мне оставалось только догадываться, о чем сейчас талдычил маг с таким сдержанным воодушевлением. Всего минуту назад я места себе не находила, а теперь стою и мозгую, что Сатору имеет в виду. Никак эмоциональные качели? — Что думаешь? — Вы о чем? — сдалась я, жалея свою последнюю нервную клетку. — Ничего не понимаю. — В твоем репертуаре, — ухмыльнулся белобрысый, сверля меня довольным взглядом. — Надо же как-то намекнуть остальным, что мы женаты. — Оу, — значит, мы не разводимся. Стоп. Так это он про свадебную церемонию? — Если Вы снова издеваетесь, я назову Вашим именем собаку. Как говорится, жизнь прожить — это не в клумбу наложить. Шаман ведь мастер подтрунивания. Тем более, момент такой расточительный выдался. — Да и тем более, мне кажется, не все обрадуются таким новостям, — что правда — то правда. Одна сторона приятно удивится нашему странному, но все же воссоединению, а другая будет категорически против. Семья в жизни мага подобна грузу. — У меня плохое предчувствие. Я прошла к окну, сложив руки под грудью. На меня даже накатила грусть. А вдруг Сатору, как образцовый маг, согласится со мной? Это было бы правильно, но если быть откровенной, мне бы этого не хотелось. В конце-концов очень сложно связывать свою жизнь с сильнейшим шаманом. Он везде и всюду. Постоянно на виду. Вышки ведь тоже не дремлют, не говоря уже о возросших рисках. Никто не побрезгует шантажировать его мною, если вдруг меня внезапно похитят. Глядишь, стану обузой, или еще чего… — Жизнь слишком коротка для плохих предчувствий, не находишь? — Голубые глаза буквально сверкали в ночной тени. Боюсь предположить, что даже ярче луны. — Да и к тому же, из плохих решений зачастую получаются хорошие истории. Парень поднялся, сложил руки в карманы брюк и улыбнулся. — Твое дело просто быть рядом. Об остальном я позабочусь сам.***
В последнее время мой бумажник был похож на луковицу — открывала его, и хотелось плакать. Оно и ясно, я ведь почти полгода сидела в родовом поместье и не ходила на задания. Сбережений хватило ровно на тот самый период, и именно поэтому подготовкой к церемонии занимался непосредственно Годжо. Вернее, его подручные. Свободного времени ведь у шамана было не так много, как всем нам того хотелось. Меня же Яга на задания совсем перестал пускать. Аргументировал он это тем, что я стала слишком обсуждаемой персоной из-за недавнего пожара, поэтому стоило залечь на дно до еще одной сенсации — свадьбы с Годжо. На самом деле, мне и самой мало верилось в происходящее. Хотела ли я всей этой заварухи? Наверное, да. А мечтала ли? Нет-нет и еще раз — нет. До недавних пор мне казалось, что если я загадаю подобное желание золотой рыбке, то она сдохнет, а тут все так легко и просто получилось… Да, жизнь иногда преподносит невероятные события. Неужели удача перестала поворачиваться ко мне задом? Перед самой церемонией, Нобара вдруг решила, что нам необходим девичник. На удивление, девушка нашла к этому мероприятию свой подход, и в итоге мы сидели все вместе: я, Кугисаки, Мегуми и Юдзи. Да, от девичника осталось одно название, зато было очень весело. Нобара даже пару раз полушепотом спрашивала, не в заложницах ли я у Годжо. Что ж, после того, что она видела и слышала, подозрениям девушки есть место. — Я очень благодарна Вам, — выдала я у порога своей квартиры. Ребята шустро обувались, дабы успеть в академию хотя бы к рассвету. — Спасибо. — Это все мелочи, — ослепительно улыбнувшись, выпалил Юдзи. — И то верно, — сдержано подтвердил брюнет, искоса поглядывая на Нобару. Та никак не могла надеть свой башмак. — Я рад, что сенсей остановил выбор на вас. В этот момент повисла гробовая тишина. Я, Юдзи и Нобара переглянулись, подозревая, что Фушигуро либо выразился не так, либо взболтнул лишнего. — Я не то имел ввиду, — хлестнув себя по лбу, выдохнул парень. Его как-будто булыжником огрели. Я не смогла сдержать смех. Следом засмеялись и Кугисаки с розоволосым. Да, напряженная моська Мегуми тоже явление очень редкое, но смущение… Я видела его таким впервые. Забавно. — Сейчас соседей разбудим, — выдала я, наконец успокоившись. И ничего, что смеялась громче всех именно я. — Спокойной ночи. Уже скучаю. — Доброй ночи, учитель. Легла спать я в очень приподнятом настроении. В самом деле, что я делала все эти годы там, за границей? Ответ очевиден — занималась самобичеванием и самоуничтожением… Если бы Годжо не вытащил меня из этой петли, уже через год или два я бы наверняка наложила на себя руки. Слишком сильно на меня давило одиночество, а выплывать из этого всего у меня не было ни сил, ни желания. Ведь в последний год моей прежней жизни я даже перестала стабильно отвечать Яге на звонки. И мне кажется, это было только началом. Сама церемония начала меня волновать только в тот самый день, когда она и проходила. Сатору вернулся с задания, и тем же вечером собрались все его коллеги и друзья. Из моих знакомых были только Яга и ребята с академии. Связь со своими заграничными напарниками я не держала. Бывало, мы на задании и словом не обменивались, не то чтобы дружить вне миссий. Погода была чудесной, и что еще приятнее — настроение тоже. За время, пока я не ходила на задания, я очень хорошо отоспалась за несколько накопившихся лет и отдохнула, как нормальный человек. Наверняка в скором времени я поплачусь за свой волшебный отпуск, но думать мне об этом ой как не хотелось. — Ай, — кисточка для макияжа буквально впилась в мой глаз. Визажист тоже дёрнулась, а затем тихонечко извинилась. Пол дня я просто ходила из одного салона в другой. Мало помалу, а я даже начала уставать; сидеть по два часа без дела для меня оказалось той еще пыткой. Взять хотя бы свадебную прическу! В моей голове отроду суммой столько шпилек не было. Про макияж так вообще молчу. Мало кто из магов женского пола пользовался им. Не практично и запарно. Если во время задания какое-нибудь чудище рожу не разукрасит — уже красавицей себя чувствуешь. После подготовки меня не привезли в традиционный синтоистский храм для выполнения определенных обрядов. Мы ведь уже были обручены и связаны клятвами, поэтому все гости по идее должны были собираться в банкетном зале в центре Токио. Мне даже было страшно представить, в какую копеечку это все обошлось Годжо. Обычно к подобным церемониям готовятся чуть ли не за год. Ну, а мою копейку рубль бережет, но к сожалению, беречь в последнее время было нечего. Свадьбу Сатору решил сотворить в традиционном стиле. Видимо, так ему привычнее. Мне, кстати, тоже. Зал был украшен охапками самых разных цветов: они то вились, как лианы по стенам и декору, то свисали прямо с потолков. Красота действительно неописуемая. Меня и жениха усадили в самый дальний, но центральный край. Торжество было тихим, музыка играла лишь на фоне для ощущения торжества, но явно не для танцев. — Тебе к лицу цинокакуси*, — вдруг выдал белобрысый. Что интересно, мы не виделись вплоть до церемонии. Оттого он, наверное, и не мог оторвать от меня взгляда. Ну, я бы тоже не прочь его обнять хотя бы взглядом. Но стыдно ведь. — И покорный вид тоже. Я бы даже обиделась, если бы не знала, что Сатору снова решил подшутить. Пользуется, зараза тем, что мне не положено поднимать голову, пока не прозвучит первый тост. Поскорее бы. — Шоколадку дай, — тихо прошептала я, все так же не поднимая взгляда. — Он не вкусный, — я готова была поклясться, что Годжо ухмыльнулся. Да-да, он наверняка был готов лопнуть от своего довольства. — Шоколад всегда вкусный, особенно если его нельзя. — сквозь зубы процедила я, аккуратно вынув руку и просунув ее под стол. — Ну же. Что удивительно, после недолгого шуршания от вскрытия упаковки, кусочек шоколада оказался не в моей подготовленной ладони, а прямо у губ. — Открой рот, — и я открыла. Откусив небольшой кусочек, я быстренько расправилась с ним, чтобы откусить еще разочек. Не тут то было. Сладость буквально вынули изо рта. — А поделиться? Чем? Слюнявым кусочком шоколада, коих еще море в вазе? Вопреки моему скепсису, Сатору едва слышно закинул заветный кусок и негромко сглотнул. Просить добавки как-то язык не повернулся, а потому я осталась сидеть на месте, мечтая побыстрее услышать первый тост. Услышала. Все, как и всегда — пожелания здравья, счастья, крепких детишек и гармонии. Ничего лишнего. После плотной трапезы, во мне проснулся интерес к разглядыванию гостей. Их было немного, но каждый отличался особым стилем. Взять хотяб ту же Мэй. Вот она особо хороша. Красива, сильна, умна и расчетлива — само совершенство. Или взять же ту же Утахиме. Девушка — ромашка. У таких свое очарование. А вот мужчины — шаманы отличались харизмой. Дважды похожих было не сыскать. И это, как по мне, очень хорошо. После бесконечного обменивания подарками и конвертами, праздник проходил абсолютно спокойно. Кто-то мило беседовал, кто-то сидел в телефоне. Оно и неудивительно, до конца торжества остался всего час, и все его терпели, как могли. Мы с Сатору тоже мялись-мялись, и никак не умялись. Так еще и проблема была в том, что место было центральным, следовательно, от глаз нам было не скрыться. Приходилось то и дело ерзать, но не подавать виду. Что ж, вот и настал конец мучениям. Большинству приезжих гостей прямо в свадебном комплексе были подготовлены комнаты. Персонал перераспределил шаманов кого-куда и уже к часу ночи мы с Сатору тоже поднялись в комнату для новобрачных. Сил не было от слова совсем. И это еще с учетом, что меня особо и не мучали. — Деньжат тут явно не мало, — задумчиво выдала я, входя в спальный номер. Прямо на столе красовались веером сложенные конверты. Плотненькие такие, с крупной суммой. — Утром посчитаешь, — усмехнулся парень. Тут то он был явно прав, сейчас хотелось только искупаться и спать десятым сном. Я сняла белоснежную косынку и вывернула ее — чтобы снаружи была красная ткань. Так по моим соображениям свадебный костюм не должен был испачкаться. Вот несправедливо то как… Женщинам, бедным, в белом мучаться, а мужчинам в комфортном черном. Кстати, Сатору шёл черный цвет. И монцуки* ему тоже идёт. И чего это я не замечала раньше? — Любуешься? — верно подметил шаман, скидывая черную накидку с плеч. Я будто язык проглотила. Пришлось просто кивнуть головой. Я тоже решила, что снять хотяб верхнюю абаю было бы неплохо, а потому сложила ее напополам и закинула на стул с высокой спинкой. В целом комната пестрила богатством. Темно-бордовая мебель (наверняка дубовая), и серые тона мягкой мебели придавали атмосфере холодный, но роскошный лоск. — Не раздевайся, — вдруг подал голос голубоглазый, обернувшись в мою сторону всего лишь на миг. Я аж опешила. — Я сам. Я, конечно, и до этого момента понимала, что консумация брака чуть ли не природное явление, но как же мне стало не по себе лишь при мысли об этом. Я отвернулась к туалетному столику, наблюдая в отражении зеркала за тем, как сильно залилось мое лицо алыми красками. Вот и пришёл день, когда я поняла, что с потерей девственности я слишком затянула. А вдруг обсмеет еще? Мне ведь далеко за двадцать пять. Но с другой стороны, разве у меня было время шашни крутить? Честно признать, мне этого и не хотелось. Может, лучше признаться? — Сатору, — проблеяла я, словно ужаленная в зад овца. — Блин, я так не могу. Коротко о себе: самой стыдно. Ни признаться не могу, ни спокойно провести эту ночь. И почему я думала, что все обойдется и он меня точно не тронет? До этого ведь были попытки, глупо было надеяться, что моя усталость его остановит. Пока я взрывалась от наполняющих меня сомнений, Сатору прокрался сзади и приобнял со спины. У меня мурашки пробежались табуном вдоль позвоночника… будто разрядом тока шибануло. Слов совсем не нашлось. Быть может, не ошибусь, если промолчу. — Так тяжело дышишь, — Сатору растворился в полуулыбке, коснувшись губами моей шеи. — Ты правда не можешь? Или не хочешь? Ни в том, ни в другом я не была уверена. Тем более, Годжо очень верно подметил, что стоило ему прикоснуться, и у меня уже вся дыхательная система давала сбой. Маг плотно прижал мое тело к своему, и мне вдруг стало совсем дурно при мысли, что мы можем стать еще ближе. Гораздо ближе. — Я не знаю, — что правда — то правда. Я никогда не разбиралась в своих чувствах и желаниях. С чего это вдруг Сатору решил, что сейчас разберусь? — Ты как всегда боишься своих желаний, — шепнул на ушко парень, глядя на меня в отражении. Белоснежные руки ненавязчиво принялись развязывать широкий пояс. — Бойся моих, Акейн. Да будь что будет… Сатору одним рывком развернул меня к себе, и вглядываясь в моё багровое лицо, продолжил манипуляции с поясом. У меня буквально пульс по ушам ударил, когда верхнее белоснежное платье упало к ногам. Следующий слой был из тонкой, легкой ткани, но обвязан жгутным поясом. Чтобы его развязать нужно было запастись терпением и ловкостью рук. Кажется, Сатору запасся и тем и другим. Шаман опустился на колени, и когда несчастный жгут так же упокоился у моих ног, юноша, придерживая меня за поясницу, коснулся губами моего живота. Так чувственно и аккуратно, что меня аж в дрожь бросило. После нескольких поцелуев прямо через легкую ткань, Сатору поднялся на ноги, скинул с себя второй слой верхней составляющей костюма — жилетку, и подхватил меня под руку. Рывком опрокинув мое слишком податливое тело на мягкую постель, белобрысый стянул с себя рубашку, и предстал передо мной полуобнаженным. Красив, как Аполлон, и добавить нечего. Матрас прогнулся под чужим весом, и я вытянула руку вперед, дабы прикоснуться к белоснежной коже мага. На ощупь крепкий торс оказался ничем не хуже, чем на вид. Скользнув рукой по рельефным кубикам, я вдруг поняла, что Сатору замер, будто боялся меня спугнуть одним опрометчивым телодвижением. На удивление, я не растерялась, и притянула парня к своему лицу. Взглянув в небесный омут (если такой действительно существует), я утонула в чужих глазах. Годжо будто остался недоволен моим немым жестом, и потянулся к губам сам. Поцелуй был чуть ли не варварским: Сатору сминал мои губы так, будто требовал чего-то в ответ. Как же может вскружить голову обычный поцелуй? Я буквально расплавилась, когда маг сплел наши языки. Горячая ладонь шамана легла на мое бедро, и двинулась вверх, задирая ночное платье — единственное, что оставалось на мне. Оторвавшись от моих губ, парень оседлал уже оголенные бедра, с целью приподнять меня за спину и стянуть последний лоскуток одежды. Когда дело было сделано, моей кожи коснулась прохлада. И кто-то еще. Сатору припал губами к шее, стремительно опускаясь вниз влажными поцелуями. От собственных смешанных чувств я не испытывала и капли стыда. Напротив, внутри все горело. Все ощущения были для меня в новизну, а потому реакция могла быть весьма острой. Я едва сдерживалась, чтобы не выдохнуть ничего позорного. Шершавая ладонь накрыла одно полушарие груди, и Сатору сжал ее, попутно покрывая поцелуями ложбинку. Белобрысый вдруг коснулся кончиком языка второго соска, и я дёрнулась всем телом, про себя отмечая, что где-то внизу начинает тянуть и ныть. Это наверняка и есть возбуждение. Гадкое ощущение, однако. Голубоглазый вобрал левый сосок в рот, и перетирая между пальцами второй, свободной рукой потянулся к внутренней стороне бедра. Воздуха будто не хватало от слова совсем. Волна ощущений ударила дрожью по всему телу. Годжо провел двумя пальцами по половым губам и оторвавшись от груди, начал опускаться поцелуями все ниже. Привстав, маг уперся коленом между моих ног и нахмурился. Зачем-то мой взгляд пал на тот самый бугор на черных штанах. Сердце забилось еще быстрее: видеть воочию и все это чувствовать совсем не так, как описывалось в книгах и фильмах. Может, это потому, что передо мной не просто любимый человек, а сам Сатору Годжо? — Раздвинь, — едва слышно попросил голубоглазый (опять-таки, а попросил ли?). Голос был пропитан возбуждением, а потому отдавал легкой хрипотцой. Я слегка кивнула головой и выполнила просьбу супруга. Подхватив мои ноги, юноша склонился совсем уж низко, а я смутилась по самое не хочу. И что он собирается делать? — Подожди, — почти испуганно вырвалось с моих уст. Я впустила пальцы в густые волосы Сатору, и попыталась его оттянуть. Тот на мою реакцию внимания не обратил, и остался при своем. Уже через мгновение пальцы на ногах сжались: теплый язык проник безболезненно и с первым стоном. Годжо закинул одну ногу на свое плечо, благодаря чему его рука освободилась. Нащупав клитор, маг прибег к еще одной стимуляции — круговому движению большим пальцем. Не прошло и минуты, как я почувствовала сильную пульсацию в нижней области. Вдобавок он так часто дышал… и чувствовать это все уязвимым местом было крайне развратно. Подозревая, что все может закончиться чем-то постыдным, я снова вцепилась в волосы мага. Четно. Когда разрядка была буквально в долях секунды, Сатору остановился, будто нарочно. У меня аж настроение резко испортилось. Это было неожиданно и очень неприятно. Чувство неудовлетворения просто сводило с ума. Сатору приподнялся, всматриваясь в мое красное лицо. Что интересно, его щеки тоже покрылись легким румянцем. Но это скорее от возбуждения, нежели от смущения. Он ведь не знает, что это такое. Нависая сверху, юноша припустил свои штаны и глубоко вздохнул, будто с облегчением. Я же под чужим весом облегчения не почувствовала. Ровно так же, как и от предвкушения. Теплая, твердая плоть уперлась сокровенного места, и я зажмурилась, ожидая чего-то неприятного и болезненного. Резкая, но терпимая боль была ничем, по сравнению с тем, что я сейчас чувствовала: опаляющее дыхание у моей шеи, прохладная кожа любимого человека поверх собственной… — Расслабься, — напряженно процедил мужчина. Осмелюсь предположить, что Сатору едва сдерживал себя, чтобы дать мне привыкнуть. Я и вправду постаралась расслабиться. Мои руки нашли покой на широких плечах шамана, и теперь я глубоко задышала, чувствуя легкие поцелуи в шею. Дыхание Сатору было поверхностным и очень частым, будто самоконтроль давался ему очень тяжело. Мученик, не иначе. — Все хорошо, — выдохнула я, дав зеленый свет. Послышался судорожный, протяжный выдох. Первые толчки Сатору были аккуратными, но глубокими. Будто он намеревался прощупать темп, в котором нам обоим было бы комфортно. Боли так таковой не было, но по началу процесс удовольствия не доставлял совершенно. Зато какие яркие чувства пробуждали во мне его запах, трение с его кожей, издаваемые им звуки… Стоны у Годжо были довольно мягкие, все с той же хрипотцой, будто его легкие сдавлены. А от того и низкими . Сдерживаться, видимо, было уже бессмысленно, да невозможно. Спазм начал стихать, и я обвила ногами торс Годжо. Крупные ладони обводили каждый изгиб моего тела, и я впилась пальцами в кожу голубоглазого. Низ живота снова затянуло, и перед глазами все буквально поплыло. Я закончила первой, и это не осталось незамеченным. — Потерпи еще немного, — последовал легкий поцелуй в скулу. Годжо ускорил темп, дабы приблизиться к своей разрядке. Она не заставила себя долго ждать. Маг излился мне на живот. Что удивительно, до недавних пор подобная картина была бы мне излишне противна: и наши два слипшихся, вспотевших тела, и семя на моем животе… Годжо отдышался, привстал и ухватился за мое нижнее платье на углу кровати, дабы вытереть выделения с наших тел. Со своим то он быстро управился, а как до меня дело дошло… — Выглядишь потрясающе, — рассматривая меня в оба глаза, выдал маг. Я не поверила. Волосы прилипшие к коже темными путами, лицо , точно заливной томат… что здесь красивого? Ох, правду ведь говорят — красота в глаза смотрящего. Ладонь Сатору легла на мой вздрагивающий живот, то с силой надавливая на него, то отпуская. Сейчас я снова впала в свои думы. Что он делает? Почему так смотрит? И с чего вдруг Сатору младший снова встал? Срам то како-о-о-й! Не успела я одуматься, как Годжо бережно, но быстро развернул меня на живот, подтягивая к верху таз за бедра. Так я снова чуть не умерла от стыда, приподнимаясь на локтях. Не тут то было! Сатору надавил на плечи так, чтобы я прогнулась. Что за бес в него вселился? Глубоко и неровно вздохнув, белобрысый пристроился, и я столкнулась с ощущениями, которые еще не успела забыть. Руки Сатору утроил по бокам талии, и я почувствовала его мертвую хватку всем нутром. Хоть движения и не были болезненными, удовольствия они тоже мало доставляли. Видимо, все дело в усталости. Моей усталости. Годжо покрыл поясницу и взмокшие плечи сотнями поцелуев, и уже после затянувшегося удовлетворения , наконец завершил процесс. На этот раз во внутрь. Тепло быстро разлилось по телу, и я поймала себя на мысли, что такой конец мне понравился гораздо больше. Не успела я прийти в себя, как Годжо потянул меня за щиколотку к краю кровати, а затем подхватил на руки. Вид у него был крайне довольный. Что уж говорить, мой тоже наверняка не сильно отличался. Меня накрыла такая приятная усталость, что в душе я даже не двигалась. Просто постояла под напором воды, и меня тут же вытащил Сатору. Когда мы оба улеглись, начало уже светать. Видимо, действительно завтра денежки посчитаю.