С.О.Н.

      Время длилось очень медленно. Друзья всё ещё шли по тропинке из золотого песка. Над их головами опять что-то пролетало. На этот раз это заметил и Шури.       — Это было глазное яблоко? — сказал он.       — Кто-то из нас боится глазных яблок? — спросила Руш, а потом, получив в ответ молчание, как знаток капсул, добавила: — Значит, нет.       Периодически друзья останавливались, потому что Нилу нужна была передышка. Обычно он сходил с тропинки, опирался на ближайшее дерево и глубоко дышал. Дин видел в этом что-то странное. Он боялся этих синих деревьев.       — Ты в порядке? — в очередной раз спросил Дин.       — В отличие от тебя, — в полном, — огрызнулся Нил, — Что, Ди, не нравятся деревья?       — Есть какое-то странное желание их сжечь, но я понимаю, что это неправильно.       — Так может сожжёшь здесь всё к чертям собачьим? Валяй: пусть всё горит!       — Нет, Дин прав, — вмешалась Руш, — Нельзя сжигать деревья! Они здесь нужны… К тому же, у нас нет огня.       — Почему нельзя сжигать деревья? — спросил ничего непонимающий Шури.       — Это часть капсулы! — ответила Руш и, увидев всё ещё такое же непонимающее лицо, добавила: — В капсулах всегда есть намеренное и непреднамеренное. Намеренное — это то, чего ты боишься. Непреднамеренное — это… это сложно объяснить… что-то вроде того, что не причинит тебе зла, и чего никто не боится. Иногда это специальное укрытие. Иногда это, вроде, той самой серой девушки, то есть помощь, которую ты пытался создать, Шури. А иногда это просто часть капсулы. Что-то, что ты видишь, но у этого вообще нет смысла.       — То есть, по сути я могу искать смысл того, что эти деревья синие, — вечно? И то, только потому что это непреднамеренная часть капсулы. Поэтому этот лес пока не пытался нас убить?       — Именно, — одновременно сказали Нил и Руш.       Прищурившись, Руш посмотрела на Нила. Она достала свой складной нож и попросила друзей идти дальше. Нил тяжело вздохнул и вернулся на тропинку. На все вопросы друзей, Руш отвечала, что предчувствует опасность.       — Вообще-то, если ты не заметила, всем нам не нравится это место, — начал возмущаться Нил.       Руш резко развернулась, приставила нож к горлу Нила и с улыбкой спросила:       — Голову с плеч?       Это была их фирменная шутка. Обычно она происходила без ножа. И обычно Нил всегда находил какую-либо отговорку. Шутку. Но сейчас он лишь просто посмеялся в ответ. Руш нахмурилась и развернулась обратно. Она шла с серьёзным задумчивым лицом.       — Что случилось? — спросил Дин.       — Не знаю, — ответил Шури.       — Ничего, — ответил Нил и, хромая, побрёл дальше по тропинке.       — Руш? — спросил Дин.       — Тише! Я думаю, — огрызнулась она.       Какое-то время они и правда шли молча. Но каждый раз, когда Нилу нужна была передышка, он словно издевался над Дином. Вскоре он и вовсе решил создать ссору:       — Знаете, что я тут подумал? Непреднамеренное, так? Почему мы все не видели этого ёбаного золотого песка?! До одного момента! Ди, признайся, ты его придумал!       — Я не выдумывал! Да и вообще, тебе что, этот песок вред причиняет? Нет!       — Не думаю, что песок создал братишка Дин, — вмешался Шури, — Как минимум, я заметил, что пока мы на песке, — мы в безопасности. Тем более мы уже знаем, как должны умереть. Песка, в словах девчонки, не было…        — Не знал, что ты умеешь думать, — ответил Нил, — И почему вам не страшно?       — Это непреднамеренное. Причём, очень умело создано, — прервала дискуссию шедшая впереди Руш, — Пойдёмте!       Шури и Дин, сжавший кулаки, пошли за ней. Нил усмехнулся и тоже зашёл на тропу. Он схватился за голову, как будто у него снова началась головная боль. Через несколько секунд послышались непонятные звуки сзади. Что-то гремело, топало и рычало. Руш, Шури и Нил повернулись назад.       — Простите, — сказал Дин, нервно потряхивая головой.       — Что, Ди, боишься собачек? — засмеялся Нил.       На них неслась свора не меньше чем из ста собак. Нил улыбался и повторял слова Шури, явно не скрывая, что язвит. На фоне Шури начал паниковать. Руш оттолкнула обоих и подбежала к Дину. Она положила ему свои руки на щёки, посмотрела в глаза и сказала:       — Дин, смотри мне в глаза. Послушай, это — нереально…       — Да, вот именно, это всего лишь твой страх, который нас разорвёт в ближайшие секунды, — перебил её Нил и указал на приближающуюся стаю.       — Да, — продолжила Руш, — Это твой страх. Но мы все чего-то боимся. Страх от жизни режет половину. Поверь, уж я-то знаю. Вечером входишь в подъезд, — и звук шагов тебе самому страшен настолько, что твой испуг одушевляет тьму. Будь ты другим и имей черты другие, и, пряча дрожь, по лестнице шел бы такой как ты, — ты б уже поднял нож.       Дин посмотрел на складной нож в её левой руке и понял, что она хочет сказать. Она пережила уже своё самое страшное, а боится по-прежнему как та самая маленькая девочка: ни дядю, ни того, что сотворила с ним, а того, что боятся маленькие дети. Дин робко махнул головой, хотя и не совсем доверял своим мыслям. Руш обняла его. Стая была очень близко. Как только она достигла четверых друзей, — Дин распахнул руки и зажмурился. Он делал то, что чувствовал и не верил в это, пока Руш не воскликнула:       — Смотри!       Дин открыл глаза и увидел, как большая часть стаи, явно больше ста, пробегала сквозь них и тут же расстворялась в воздухе. Десять собак осталось сзади. Дин обернулся посмотреть на них. Дикие псы склонили свои головы к его ногам.       — Поздравляю, Дин: хорошее непреднамеренное, — сказала Руш и ушла как ни в чём не бывало.       — Ага, и это будет шлятсья за нами везде, — сказал Нил, опираясь на дерево.       По пути собаки действительно охраняли друзей. Периодически они рычали на Нила, особенно когда тот сходил с тропы. А когда над ними что-то пролетало, — они не обращали на это внимания, в отличие от компании. Псы не сходили с золотой тропы. Дин даже подумывал, как назвать каждого из них, но позже он понял, что все они как единое целое. Поэтому просто оставил слово «Стая». Они слушались его бесприкословно       В какой-то момент неожиданно начало палить солнце. Песок отражал его яркие лучи и слепил друзьям глаза. Все четверо давно не пили и чувствовали себя ужасно. Через некоторое время Руш, наверное, припекло, и она упала в небольшой обморок. Псы испуганно подбежали к ней. А Шури, как ни в чём не бывало, поднял её и понёс дальше.       Хоть и Руш очнулась достаточно быстро, она осталась на спине Шури и управляла им, говоря, куда идти. Но как только они дошли до холма, — она немедленно спрыгнула с него и снова достала свой нож. Дело было в том, что тропа закончилась. А на холме под палящим солнцем стояла чья-то фигура, — ни лица, ни силуэта разглядеть было нельзя.