Little Queen

      На следующее утро все студенты были в Хогсмиде, чтобы либо уехать к своим семьям, либо, чтобы проводить друзей. Практически все слизеринцы покидали замок, в том числе и друзья Дженны. Единственным плюсом во всём этом были каникулы без Снейпа и его компании, Джеймса и ещё нескольких учеников (вроде сдавшей всю информацию о Дженне Сюзанне Эш), которых Дженна не хотела видеть хотя бы некоторое время. Да и гостиная факультета была полностью предоставлена ей, как и большая часть замка, ведь большинство учеников всё же уезжали на Рождество, что значило: Дженна сможет исследовать замок по вечерам. У её друзей были другие планы. Элен должна завтра днём быть в Ирландии на свадьбе единственного и горячо любимого брата. Мари хотела провести время с отцом, с которым, на удивление, у неё были хорошие отношения. Неизвестно, связано ли это с потерей миссис Ламент четыре года назад, но он искренне любил и часто баловал свою дочь, как это делали Юфимия и Флимонт Поттеры со своими детьми. Эвана и Регулуса ждало Рождество на очередном празднике чистокровных семей, где, по словам Регулуса, «они будут поздравлять друг друга с тем, что правят Британией». Вряд ли они могли не вернуться к своим семьям в этом году. Сивилла, единственная подруга Дженны из другого факультета, отправлялась к своей прабабушке со всей семьёй. А о Теренсе Дженна не знала ничего, но была убеждена, что и он будет на празднике с Регулусом и Эваном. Ему единственному вряд ли могли позволить остаться. Стоя на станции, Дженна достала две коробки с рождественскими подарками и протянула их Регулусу и Эвану. Те удивились: было ещё рано для этого. Но Дженна быстро объяснилась: — Я знаю, что ещё не Рождество, но я не хотела, чтобы ваши родители увидели подарки от меня под ёлкой и испортили вам праздники. Оба взяли свои подарки и переглянулись, а Эван тут же бросился к Дженне и сжал её в удивительно крепких объятиях так, что Дженне даже стало немного не по себе от неловкости. — Мерлин, Дженна, ты лучшая, — прошептал он ей на ухо, прежде чем ослабить хватку. Дженна только потрепала его по мягким грязно-русым волосам и усмехнулась: — Я знаю, Дио. Пока Эван душил Дженну в объятиях, Регулус первым открыл свой подарок и вытянул из коробки круглый кулон, на одной стороне которого были выгравированы сдвоенные ворота в мир сновидений, а на задней стороне маки. Регулус надел кулон и начал крутить его в руках, рассматривая мелкие детали рисунков. У Эвана был похожий, только гравировка была другая. На одной стороне был виноград, а на другой — венок из змей*. Дженна аккуратно потянула за цепочку и из-под тёплой зимней мантии, в которую она укуталась, появился такой же кулон, только с изображением копья и совы. Дженна коснулась палочкой кулона, и он отпрянул от её руки и повис в воздухе в направлении Регулуса. Друзья непонимающе наблюдали за действиями Дженны, иногда бросая взгляды на свои кулоны. Но та ответила на все их вопросы: — Неужели Вы думали, что я подарю вам что-то настолько простое? — спросила она с издёвкой. — Они направят нас к друг другу, если мы потеряемся. Нужно только прошептать имя и коснуться палочкой. Чтобы сотворить с подарком подобное, Дженна просила помощи у Флитвика. Он подсказал ей какие чары и как использовать. И профессор был счастлив, что кто-то обратился к нему с интересной задумкой. Да и к тому же он не уставал повторять, что у Дженны был талант к его предмету. Она и сама знала, что смогла перегнать всех, в том числе и знаменитую Лили Эванс, которая считалась лучшей в чарах до неё. Как сказал профессор Флитвик, у неё были особые способности к воспроизведению и запоминанию любых заклинаний, что и помогало ей с легкостью справляться с ЗОТИ и чарами. И он настойчиво просил её не тратить эти способности напрасно. Эван направил палочку на свой кулон и тот действительно оказался направлен в сторону Дженны. — Все трое связаны магией, так что теперь я вас никогда не потеряю, — сказала Дженна. Эван и Регулус оставили коробки, в которых, помимо основного подарка, лежали сладости и взглянули на Хогвартс-экспресс, который должен был отправиться в Лондон через две минуты. — Удачи, Афина, — сказал Эван, обнимая её ещё раз на последок. Дженна на этом моменте собиралась пойти в сторону замка, чтобы не стоять на морозе, но тут Регулус прочистил горло, привлекая её внимание, и раскрыл объятия. Дженна застыла перед ним, пытаясь понять, спит она сейчас или нет. Мистер-Лишний-Раз-Не-Прикасайтесь-К-Моей-Аристократичной-Белой-Коже сейчас просил её обнять его? За весь год Дженна ни разу не обнимала его, даже дотрагивалась до него не более пяти раз, потому что не считала это уместным. — Эта акция действует недолго, Поттер, — поторопил её раздражённый Регулус. Второй раз повторять Дженне не пришлось: она подходит к нему и обвивает руки вокруг его шеи, утыкаясь лбом в его плечо. А Регулус под похожие на умиление странные звуки, которые издавал Эван, обнял её в ответ. Дженна всё ещё не могла смириться, что Регулус и Эван были выше неё. Но укоротить их, к сожалению, было нельзя, иначе бы Дженна нашла способ. Но момент прервал гневный взгляд Джеймса Поттера, который Дженна ощущала на себе сейчас. Она повернулась в его сторону, как и Регулус, и Эван. Джеймс смотрел на их объятия с отвращением и яростью. Дженна хотела сделать шаг в сторону от друга и, возможно, уловить момент, чтобы поговорить с братом, но Регулус, будучи не таким наивным волшебником, как Дженна, прекрасно понимал, чем этот разговор закончится. Он остановил Дженну, положив руки на её острые детские плечи и притянул обратно к нему и Эвану. При этом он ни на секунду не отрывал глаз от Джеймса и подошедшего к другу Сириуса. Дженна отвела взгляд от брата и взглянула на Регулуса. Его взгляд был переполнен нескрываемым отвращением и презрением к двум волшебникам. И возразить против этих чувств нельзя было: оба брата заслужили. Джеймс не смог долго выдержать этот взгляд и ушёл, кивая Сириусу, чтобы тот направился следом за ним в сторону двух других Мародёров. Троица провожала их взглядом, пока кто-то не встал рядом с ними, отвлекая от проклятий в сторону старших Блэка и Поттера. То, разумеется, был Теренс, который умел разряжать обстановку только своим появлением. Дженна улыбнулась ему, радуясь, что и с ним сможет попрощаться. — Нам пора идти, Мари и Элен заняли нам места, — сказал Регулус. — Теренс, где твои вещи? — спросил Эван, глядя на друга. Дженна неожиданно просияла и запрыгала на месте, догадавшись, почему Теренс вышел без тёплой мантии и хоть каких-то вещей, которые домашние эльфы уже не перенесли в Хогвартс-экспресс. Теренс смеялся от того, насколько по-ребячески Дженна ведёт себя, когда рада чему-то. — Теперь мы с тобой, Поттер, вдвоём, — подтвердил он её догадки и заодно объяснил Эвану и Регулусу. Дженна выдохлась и перестала прыгать, но менее счастливой от этого не стала. Краем глаза она заметила Нарциссу, Еву и Аполлонию, громко смеявшихся на их пути в Хогвартс-экспресс. Они обсуждали что-то, что заставляло Еву краснеть так, что даже издалека было заметно. Вернувшись мыслями к друзьям, она хлопает Эвана и Регулуса по плечам, желает им удачи в последний раз и уходит с Теренсом, который подмигнул двум слизеринцам перед их отъездом. Пусть в подземельях не было видно снега, а утром никто не проснулся от яркого света, бьющего в глаза, все знали: наступило Рождество. Дженна, будучи ленивой все остальное время года, в рождественское утро вскочила с постели и тут же подошла к стопке подарков, которая обычно состояла из пяти подарков, теперь же в ней было чуть больше. В первую очередь Дженна открыла подарок от родителей: ещё одна магловская книга, выпущенная совсем недавно. И у неё была сотня вопросов о том, где и когда мать могла купить ее. «Julie of the Wolves»* выглядела для Дженны, по крайней мере, интересно. Следующий подарок в красивой коробке, украшенной голубой блестящей бумагой, был от Мари. Она отправила много книг из библиотеки отца по заклинаниям, некоторые из которых никогда и не входили в школьную программу и письмо, в котором благодарила подругу за стопку книг по зельям, которые Дженна искала, весь месяц писав в разные книжные лавки. Элен не смогла придумать ничего и прислала бутылку сливочного пива и огромное количество еды из Ирландии, но Дженна была счастлива и этому. Питер, на удивление, также не забыл о ней, и прислал фирменные сладости миссис Петтигрю. А от Сивиллы она получила книгу по астрологии, хотя забавно, что Дженна отправила ей точно такую же. От Эвана она получила огромную коробку всего подряд, которая была в три раза тяжелее и больше всех остальных подарков. Там была и еда, и мелкие вещицы со всего Косого переулка, и мини-фейерверки. А на дне скрывались пергаменты с переписанными вручную схемами и заклинаниями. Сверху была надпись: «Это используем для следующей вылазки к гриффиндорцам». Дженна только улыбнулась и отложили всё это в сторону, хотя теперь она была окружена подарками Эвана, который не скупился совершенно. Регулус тоже решил продемонстрировать ей своё богатство и прислал дорогое серебряное кольцо с волосом единорога, который подстраивается под руку владельца. Крайняя редкость, очень дорогое и, многие утверждают, что приносит удачу. Но кроме прикреплённой красной лентой записки: «От Морфея для Афины» он ничего не написал. Следующий подарок был последним, от Теренса. Это были кассеты, некоторые из которых были использованы не один раз, а другие совершенно новые. Среди них были кассеты с альбомами: «Black Sabbath Vol. 4», «Machine Head», даже «Ziggy Stardust» и «Obscured by Clouds». Около десяти разных кассет с разными жанрами музыки, непохожие друг на друга. Настолько разнообразный вкус мог быть только у Теренса Паркинсона. Дженна, быстро разобравшись со всем бардаком из-за подарков, надела рождественский свитер и спустилась вниз, где её ждал другой слизеринец. —Ну как тебе? — спросил Теренс, как только увидел Дженну. Даже в Рождество он не мог отказаться от атласной рубашки, только теперь она была ярко-красного цвета. Но выглядел он иначе, чем обычно. И невозможно было точно сказать, что изменилось в нём за один вечер. Дженна застыла на несколько секунд и задумчиво вглядывалась в образ друга, пока она не осознала и удивлённо спросила: — Ты покрасил волосы? Теренс покачал головой, усмехнувшись: — Я говорил о подарке, но да, я снова осветлил волосы. И только сказав это, он понял, какую тайну ей выдал. — Так значит: ты красишь волосы, — коварная улыбка заиграла на губах Дженны. — Если девочки узнают, то... Теренс подошёл к Дженне и приложил палец к губам, заставляя её замолчать. — Об этом никто не должен знать, — попросил он её. — Это должно остаться только между нами. Умоляю Дженна. Дженна сделала вид, что раздумывает, прежде, чем кивнуть. Теренс выдохнул, поправляя рубашку и свои светлые кудрявые волосы. — Только потому что мне очень понравился твой подарок, — добавила она. — И мне понравился твой подарок, — в том же тоне ответил он. Увлечение магловской музыкой среди слизеринцев было непопулярным, несмотря на то, что весь магический мир с 40-х начал следовать за магловской модой. Музыку любили слушать все факультеты, кроме Слизерина, которые втайне ото всех знали больше поп-песен, чем все остальные. Теренс и Дженна оба любили слушать магловскую музыку, но оба боялись начать разговор об этом. Но совсем недавно, в самый первый день каникул, Теренс напевал «Oh, Pretty Woman», пока писал домашнюю работу по зельям. Дженна услышала знакомые слова и начала подпевать, удивив Теренса. Так начались их великолепные вечера магловской музыки, когда оба слизеринца прыгали по гостиной и во весь голос кричали тексты песен, как не могли делать при других волшебниках. А слушать музыку им удавалось с помощью магнитофона, который какой-то из волшебников, зарабатывающий на увлечении молодежи магловской культурой, зачаровал специально для Хогвартса, чтобы даже в стенах замка можно было слушать кассеты. Такая вещица была, по крайней мере, у Сириуса, насколько Дженна знала. Кроме музыкальных вечеров, у Теренса и Дженны были ночи, когда они могли бегать на кухню по ночам, а эльфы кормили их. Всю ночь слизеринцы развлекались, позабыв обо всех заботах, а потом спали до обеда, выходя ко всем, как на завтрак: сонные, недовольные, что им пришлось вставать, но вполне счастливые. Когда же они разделялись, Дженна брала мантию-невидимку и путешествовала по замку, открывая секретные ходы, которые она пыталась вычислить магловскими способами, которые вычитала в детективах, но ей это быстро надоело, и Дженна начала пользоваться классическим методом. В теории рядом с одним секретным ходом не должно быть другого. Основываясь на данных из писем Питера и на собственных поисках она начала исключать места, где секретные ходы искать не следует, отмечая всё на пергаменте, на котором было столько надписей и зачёркнутых линий, что только Дженна могла в них разобраться. Дженна даже нашла потайной ход в библиотеке, который позволял бы ей проникать в Запретную секцию в любое время незамеченной. Но больше всего ей нравились подземелья, где было столько заброшенных классов. В некоторых классах ученики оставляли послания будущим поколениям, тут были и пергаменты с забытыми или специально оставленными письмами. Дженна даже в одном из пыльных шкафов нашла романтическое письмо, адресованное некой девочке, чьё имя начиналось на «Л», но край пергамента промок, так что разобрать имя было невозможно. Так же она нашла место, где старшекурсники хранили выпивку, спрятав её Дезиллюминационными чарами. В общем, каникулы проходили весело, вся домашняя работа была сделана в первый вечер, а времени на развлечения было достаточно. Вот в один из таких вечеров Теренс включил на магнитофоне одну из его любимых песен, заставив Дженну смотреть, как он притворяется и гитаристом, и певцом, срывая свой голос, пока она устало смеялась до боли в животе. Голос Теренса точно не подходил для этой песни, но его это не останавливало.       There is a house in New Orleans       They call the Rising Sun       And it's been the ruin of many a poor boy       And God, I know I'm one Дженна наблюдала за другом и тихо подпевала ему, прижимая подушку ближе к себе. Эта песня ассоциировалась у неё с прошлым годом, после того, как Джеймс поступил в Хогвартс, и Дженна от скуки стала постоянно слушать эту песню, сама не понимая, отчего её выбор пал именно на неё.       My mother was a tailor       She sewed my new blue jeans       My father was a gamblin' man       Down in New Orleans Теренс приземлился рядом с ней и закурил сигарету. Он частенько говорил, что если бы полгода назад не начал курить, вряд ли бы вообще мог сейчас спокойно разговаривать с кем-то, потому что «жизнь слизеринца ничего хорошего из себя не представляет». Сама же Дженна вспоминала лишь своего отца, ведь запах дыма напоминал ей только о нём, о тех вечерах, когда Дженна читала ему вслух книги, которые запрещала ей читать мама, а Флимонт курил сигареты, которые запрещала ему жена.       Now the only thing a gambler needs       Is a suitcase and a trunk       And the only time he'll be satisfied       Is when he's all drunk Теренс быстро закончил со своей сигаретой и одним взмахом палочки сжёг окурок, пока Дженна наблюдала за его уверенными движениями. Будет ли она когда-нибудь курить тоже, чтобы успокоить нервы? Или она останется такой же, как сейчас, до конца жизни. Смотря на друга, она представляла себя на третьем курсе и не могла подумать, что, как и он, будет вдыхать никотин по старой привычке, даже не замечая, как пропадают сигареты из пачки. А её брат? Будет ли он таким, как Теренс, через год или два?       Oh, mother, tell your children       Not to do what I have done       Spend your lives in sin and misery       In the House of the Rising Sun Теренс бросил в неё подушку, которую Дженна отбила той, что была у неё в руках, и взглянула на друга, который выглядел серьёзнее, чем обычно. — Знаешь, Дженна, тебе стоило бы быть осторожнее, — сказал Теренс неожиданно. — В каком смысле? — спросила удивлённо Дженна, придвигаясь ближе к нему, чтобы вдохнуть остатки сигаретного дыма и слышать его чуть осевший от уже не первой сигареты голос. — Тебе стоит быть осторожнее среди чистокровных семей, особенно таких, как Малфои. Стоит матери Регулуса узнать, что он с тобой общается, за тобой станут наблюдать, и о тебе многие узнают. — Я понимаю, — прошептала Дженна. — Ну конечно ты всё понимаешь. Но я о том, что Снейп и Мальсибер — меньшее, с чем тебе придётся столкнуться в ближайшее время. Ты слишком добра ко всем, слишком веришь во всеобщую человечность и слишком легко доверяешь всем. — Разве это плохо? — спросила Дженна. — Да, потому что найдётся тот, кто воспользуется этим, а ты и не заметишь, Дженна. Теренс произнёс это, как самую очевидную истину. Дженна зло глянула на него: ей не нравилось, какой глупой и слабой он считал её. Она бы никогда не доверилась неправильному человеку и не позволила бы воспользоваться ей. — Нет-нет, не подумай ничего, — тут же сказал Теренс, махая руками перед собой. — Я верю, что ты можешь как следует проклясть кого угодно, но я немного о другом… Я о том, что ты слишком хороша для этого мира, и тебе придётся научиться относится к людям, как они того по-настоящему заслуживают, а не сразу относится ко всем хорошо с первым взглядом, который они бросили в твою сторону. — Но я это и делаю, я отношусь ко всем, как они того заслуживают. Именно из-за этого я стала другом Регулусу и Эвану. — Вот скажи мне, — начал Теренс, смотря прямо в глаза Дженны, — если твой брат сейчас подойдёт и скажет, чтобы ты помогла ему с чем-то, ты пойдёшь? Дженна опустила глаза: она знала, что пойдёт. И в этом Теренс был прав. — И мне нужно отказать ему? Он же мой брат, — Дженна одновременно и понимала, к чему клонит её друг, а одновременно — нет. — А относился ли он к тебе, как к сестре? — вопросом на вопрос ответил он ей. Тогда Дженна окончательно замолчала и прижала к себе подушку ещё ближе, обнимая её. Теренс был в чём-то прав, но ведь это будет стоить того, если они снова станут семьёй? Или когда-нибудь её доброта сыграет с ней злую шутку? Но как вообще можно строить с людьми отношения, если не проявлять к ним доброту? — Ты ищешь замену Джеймсу во мне? — задал другой неожиданный вопрос Теренс. — Раньше искала… А теперь я знаю, что ты слишком хорош, чтобы заменять Джеймса, — ответила ему Дженна. — Это хорошее начало, Дженна.