Little Queen

Квиддич — особенная игра для каждого ученика Хогвартса. Факультеты боролись за кубок и забывали на время, кто кому друг, пока игроки не опустятся на землю. Одна команда не подпускала другую на поле, чтобы те не увидели их новую тактику, на завтраке участники смотрели друг на друга и выжидали, кто первым двинется к полю. Каждый намеревался победить, забрать кубок школы, стать лучшими, но дано это было далеко не всем. Будем честны, слишком часто побеждал Слизерин. В этом году по необъяснимым для учеников причинам, включающих, скорее всего, отпуск мадам Трюк, матч перенесли на неделю, на одинадцатое мая, из-за чего у капитанов Гриффиндора и Когтеврана случился удар и исчезло чувство совести. До самого вечера они готовились к финальной игре, надеясь опередить Слизерин, получивший высшее количество очков, проигравший только Когтеврану. Эмма Ванити проклинала первый матч за то, что не набрала дополнительные очки, не позволила игрокам забросить больше мячей, прежде, чем она словила бы снитч. Будь другие факультеты такими же хитрыми, как Слизерин, они бы играли на победу одного факультета, лишь бы сломить змей, но они предпочитали быть честными. И Ванити надеялась, что это сыграет в её пользу. Остальные факультеты, особенно Когтевран, были убеждены в своей победе. Дженна слышала, как четверокурсница Доркас Медоуз, играющая в команде ещё с 71-го, говорила, что их капитан мечтал после Хогвартса стать частью Сборной Ирландии, но без победы у него ничего не выйдет. И как бы Дженне не было жалко этого капитана, она болела за свой факультет. Только поэтому она пришла на этот матч: поддержать Ванити. То же сделали почти все слизеринцы, только некоторые старшекурсники предпочли готовиться к экзаменам. Как всегда, слизеринцы собрались в кучку, поодаль от всех остальных и ожидали начала матча. Аполлония Забини и Ева Гринграсс сидели рядом, пытаясь успокоить капитаншу, а Дженна, Мари, Элен и Регулус были неподалёку и могли слышать всё, что они говорят. — Что я буду делать? — говорила Ванити. — Ты оканчиваешь школу, Забини… Да и не только ты... Загонщика — нет, двух охотников — нет… Ещё и Эйвери, постоянно выпрашивающий место. Клянусь, я его убью, но, судя по всему, его придётся взять в команду, потому что никто другой не сможет. — А ещё у тебя неудовлетворительные баллы, а к экзаменам ты не готовилась, но у тебя СОВ, — подливала масла в огонь Аполлония. — Здорово, спасибо, — буркнула она. Когда матч начался, Ванити не могла усидеть на месте и готова была разрыдаться от каждого удара мяча, считая очки и надеясь, что Слизерин и в этом году получит кубок вновь. Иначе её ждёт вечный позор. Но никто, кроме неё, не переживал, занимаясь своими делами и слушая Фрэнка Лонгботтома, всё ещё самого неудачного комментатора, по скромному мнению Дженны. Элен воровала еду у Мари, а Регулус выполнял домашнее задание. Под конец года только он, Барти и Мари всё ещё исправно сдавали эссе, другие перестали даже искать оправдания для профессоров. Дженна, опираясь на Элен, засыпала, пока лучи солнца били по глазам. Только кого-то всё ещё не хватало. — Где Барти и Эван? — спросила Дженна, когда прошло десять первых минут игры. — Кажется, они вон там, — указал Регулус, бледнея на глазах. Дженна подняла голову и повернулась в необходимую сторону. Эван припрыжку бежал к старшим слизеринцам, а Барти смиренно семенил рядом. И первые несколько секунд Дженна не понимала, что могло напрячь Регулуса, но затем её глаза упали на надписи на футболках этих двоих: «Команда Регулуса» и «Команда Теренса». У них в руках были пергаменты, на которых они подсчитывали голоса, задавая каждому какой-то вопрос. Дженна драматично вздохнула и повернулась к испуганному Регулусу. Он отчаянно избегал её взгляда, как будто ему было что от неё скрывать, и далеко не самые хорошие идеи закрались в голову Дженны. Одна менее приятнее другой. — Ты это мне как-нибудь объяснишь? — спросила она. — Это...Это..., — Регулус не мог вымолвить ни слова, что на него вообще не было похоже. — Парочка слизеринок спорили, с кем бы ты лучше смотрелась: с Аполлоном или Морфеем. Регулус, проходя, в шутку заметил, что с ним, и из-за этого теперь Эван не перестанет напоминать ему о этом до конца жизни. Поэтому ему так стыдно признаться тебе в этом, — объяснила Мари. — Вот оно что, — Дженна улыбнулась. Она не верила ни единому слову Мари, только не знала, зачем ей врать и прикрывать Регулуса. Да и реакция парня была не той, что ожидалась от него в этой ситуации. Дженна слишком хорошо знала его. Дженна отвернулась от них и стала наблюдать за Эваном, пытаясь по его мимике понять, что именно он спрашивал. Складывалось такое впечатление, что все знали о чём-то и скрывали это от неё. И Дженна не была рада, что у всех вокруг есть какая-то тайна от неё. Ощущалось как предательство. Но это для неё не было самым страшным: мысли о том, что именно они все скрывают не нравились ей только больше. Наконец, Эван и Барти дошли до Аполлонии, Ванити и Евы, сидящих на рядах выше Дженны. Но даже так она не смогла разобрать ни слова, сказанного Эваном. Только Барти добавил галочку на своем пергаменте и довольно громко добавил: «Всё равно Теренс отстаёт». — Дженна, Дженна! — прикрикнул Эван, когда заметил её. — Нас нужен твой ответ: Регулус или Теренс? — Как я отвечу, если не знаю вопроса? Если всё дело в том, кто лучше ей подходит, Эван с удовольствием скажет ей, она ответит, а у него появится шанс поиздеваться над ней. Он был последней её надеждой. — Какая разница, просто ответь, — Эван начал немного нервничать. — Хорошо, тогда я выберу тебя, — Дженна снова опёрлась на плечо Элен и закрыла глаза. Она ещё узнает всё у Эвана: он точно долго не сможет держать язык за зубами. — И это правильный выбор, — похвалил Эван и начал собирать голоса друзей. — Так и знал, что было бесполезно спрашивать, — возмутился Барти и поплёлся следом. Дженна думала, что хоть теперь она насладится тёплым весенним солнцем, и пожирание снеков Элен ей не помешает. — Значит ты бы выбрала Дио вместо меня? — прошептал Теренс ей на ухо, ухмыляясь. Дженна подскочила, испугавшись, чем рассмешила Теренса. Его способность появляться незаметно пугала. Он всегда тихо подкрадывался, хорошо прятался и мог застать врасплох каждого. Элен и Мари тоже схватились друг за друга. — Конечно, после всех девушек, он самый красивый, — Дженна подвинулась и уступила ему место на трибунах. Теренс не спорил и сел рядом с ней, но его, как и большинство слизеринцев, матч вообще не интересовал. — Надо ему передать, что только после девушек, — сказал Регулус, вставая. Дженна думала, что он пошутил, но Регулус действительно пошёл за ними, ускоряя шаг. Первым заметил его Барти, он потряс за плечо Эвана, тот обернулся, пискнул и рванул с места, схватив Барти за руку. — А ну стойте! — крикнул Регулус и побежал следом. Неудивительно, что Слизерин победил и в этом году. Когтеврану оставалось всего десять очков, но снитч был пойман раньше. И Слизеринцы не смогли удержаться от факультетской вечеринки в честь очередного удачного года в квиддиче. До одиннадцати вечера было разрешено быть всем, кто младше пятнадцати, а после вечер обещал быть ещё более горячим и весёлым. Но даже при младших учениках (без первокурсников, само собой) Слизерин развлекался вовсю. Большинство учеников собралось в кучу и танцевало под музыку. Многие стали подпевать, не обращая внимания на то, что они не обладали даром к красивому пению – никого это сильно не заботило, они просто веселились и радовались совместному успеху. Ванити плясала на столе и перекрикивала всех, а Аполлония только подливала ей, будучи сама далеко не трезвой, пока Ева пыталась остановить их обеих, но закончила в объятиях Аполлонии. Если бы Дженна не знала их в течение двух лет, она бы могла назвать их парой, но, по слухам, Ева после школы выходила замуж за практически пятидесятилетнего Теодора Нотта по определённой договорённости о том, что Гринграссам не придётся тогда принимать активное участие в войне. По крайней мере, так говорили многие в пределах гостиной факультета. Несмотря на это, Ева была спокойна и проводила, возможно, последние месяцы свободы, которую жертвовала во имя своей семьи. Она отобрала стакан у Аполлонии и случайно пролила немного на свою венгерскую блузку, ещё и попав на брюки. Ева пыталась злиться на подругу, но ничего не выходило. Обе улыбались, стоя близко к друг другу, и выглядели счастливыми. И Дженна, как и всегда, не могла не заметить, насколько красивыми были две девушки. Ева всегда выглядела стильно и подбирала рубашки с такими странными узорами, а Аполлония обожала золотые украшения: серьги, ожерелья, броши, даже пуговицы на её блейзере. Но Ева была яркой, а Аполлония предпочитала либо чёрный, либо красный, не признавая существования других цветов. Внешне они были настолько разные, что стоя рядом казались идеальным дополнением к друг другу. Выглядели ли бы так же Лили и Дженна? Смотря на слизеринок, она не переставала представлять себя и рыжеволосую ведьму, пусть это было неправильно. Другие девушки думали либо о парнях, либо не думали о романтике вообще, а она представляла себя с маглорождённой гриффиндоркой. Дженна боялась с кем-то поговорить об этом, узнать, нормально ли испытывать такое к другой девушке, пройдёт ли это со временем. Но эти мысли не переставали её мучать, а ответов не было. — Дженна Поттер, ты меня вообще слушаешь?! — Элен оторвала её от наблюдения за двумя старшими слизеринками. Мари пыталась закрыть ей рот руками, заставить замолчать, но Элен вырвалась из её слабой хватки и всё равно сказала: — Я сказала: «Ты нравишься Паркинсону!» Во имя Мордреда, я дружу с идиоткой! — Я подозреваю это, но молю об обратном, — буркнула Дженна. Пока «надзирательница» Ева её не увидела, она попыталась стащить выпивку. И ей удалось дотянуться до одного стакана и бутылки, которой никто не видел. Она налила себе полстакана и сделала один глоток, пробуя жидкость на вкус. Это было не так плохо, как описывали. Да, Дженна почувствовала, как огневиски обжигает горло, но это соблазнило её допить до конца, а не прекратить Мари ничего не сказала по поводу этого, а вот Элен выглядела разочарованной. — Всего один, я заслужила, — отметила Дженна, с чем никто спорить не стал. — Но почему надеешься, что не нравишься Аполлону? — Мари с любопытством взглянула на Дженну. — Потому что мы отличные друзья, а романтические отношения портят дружбу, — пожала плечами Дженна. — Особенно с парнями, — она добавила тише. — Для своих тринадцати ты весьма проницательна, — сказала подошедшая Аполлония, от которой пахло спиртом. — В отличие от некоторых. Она была очень пьяна и похожа на фурию, а Ева стояла рядом и была словно провинившимся ребёнком, пытающимся при этом успокоить Аполлонию. Дженна помнила, что всего пять минут назад они веселились вместе с Ванити, а теперь Аполлония готова была убить Еву. — Советы на будущее для моих любимых девочек. Никогда не идите на поводу у мужиков, — она икнула, пошатнувшись, а затем продолжила, — как бы они не уговаривали, хоть на коленях. Во имя Мерлина, тем более, когда это Ваш отец. Иначе закончите, как будущая миссис Нотт: в кровати с уродливым пятидесятилетним мужиком, залетев при этом от токсичного парня, спавшего с тремя другими наивными девушками в это же время. И при этом она планирует остаться с ним, потому что он попросил прощения, и всё равно выйти замуж, высылать ему деньги, а главное: избавиться от ребёнка в тайне от всех. Аплодисменты! Элен, Дженна и Мари чувствовали себя неловко, став свидетелями ссоры девушек. Благо, слишком громкая музыка била по барабанным перепонкам, не позволяя послушать, что говорила Аполлония. Только на её последнем слове некоторые слизеринцы, стоящие ближе к ним, развернулись, но увидев злую Аполлонию повернулись обратно. Их ссора не была похожа на любые разборки Эвана, Дженны и Регулса: здесь было больше, чем недопонимание друзей. Дженна была не уверена, но Аполлония выглядела ревнивой, хотя Дженна не представляла, что это возможно. — Ты пьяна и пожалеешь о каждом сказанном слове, Ния, — попыталась вразумить и отвести её в сторону Ева. — Почему ты вообще так беспокоишься? Я счастлива, меня всё устраивает. — Ты прекрасно знаешь, почему я беспокоюсь, Ева! — бросила Аполлония. — Но это неважно, беги к своему, кто он там теперь тебе. Ах точно, это его я видела недавно. Помнится, какая-то милая брюнетка отсасывала ему. Так что удачи найти его, милая! Ева застыла перед подругой, её челюсть дрожала, а по щекам скатились первые слёзы. Еве было больно слышать такое, тем более от единственной близкой подруги. Аполлония смягчилась при виде чистых страданий, выраженных в глазах Евы, но было уже поздно. — Поговорим завтра, — Ева развернулась на каблуках и двинулась в сторону, оканчивая на этом разговор. Элен и Мари бросились за ней, указав Дженне на Аполлонию. Она должна была остаться и проследить, чтобы девушка не нашла неприятностей на пьяную голову, а лучше отвести её в комнату, но это мог сделать кто угодно, только не Дженна. Она себя не особо контролировала, что уж говорить о других. И Аполлония долго не смотрела вслед. — Так, и почему мы всё ещё не веселимся? — сказала старшая девушка и достала бутылку. Дженна собиралась возразить, вряд ли Аполлония могла выпить ещё, но та протянула стакан ей, сама понимая, что больше не стоит пить. — Мне тринадцать, — сухо напомнила Дженна. — Если ты слизеринка, которой нравятся девушки, это самое время начинать. Если бы Дженна сейчас пила, она бы подавилась, но так Дженна только округлила глаза и уставилась на девушку рядом. — Н-нет, о чём ты вообще? Я и мечтать поцеловать красивейшую в мире ведьму, о которой мечтает мой брат? Представь себе, я и маглорождённая грифиндорка. Моя жизнь и без того сборник травм… Дженна неловко засмеялась, а потом перевела взгляд на Аполлонию, которая всё ещё протягивала ей стакан. Выражение лица ведьмы можно было перевести: «Ну я же говорила». Она изогнула бровь и указала глазами на стакан. — Да, ты права, — кивнула Дженна и выпила всё сразу. — Значит, свой своего видит издалека, да? — Пошли танцевать, — проигнорировала её фразу Аполлония и потянула её за собой на своеобразный танцпол, где собралась большая часть учеников. Дженна никогда не была среди такой толпы и была без понятия, что ей делать и почему после всего произошедшего она танцует с Аполлонией, а не уводит её с праздника, как должно было быть по плану. Но темнокожая ведьма вряд ли переживала об этом, она держала Дженну за руку и протискивалась в самую середину, где Ванити вовсю веселилась. Неожиданно музыка сменилась, скорее всего, поменяли станцию, чтобы не наткнуться на рекламу. Дженна не могла поверить, что никто не додумался покупать кассеты и прятать их где-то в подземельях. Аполлония одобряюще закивала, а Дженне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: играла «Venus». Одна из тех песен 60-х, которые никто не престаёт слушать спустя годы прослушиваний по радио. — Итак, Поттер, сейчас мы научим тебя танцевать и развлекаться, как следует. Я должна оставить в Хогвартсе своё наследие для хорошей вечеринки. И я выбираю тебя. Регулус сидел на диване, окружённый парнями. Компания так себе, но Дженну он потерял давно, и из-за этого он и Эван были вынуждены терпеть всех присутствующих. И если бы не темы разговоров, Регулус бы мог поучаствовать, но поведение старшекурсников было больше похоже на поведение зверей. Только Теренс молчал и пил только что сделанный им коктейль, изредка улыбаясь и кивая для приличия. — Эй, друг, ты чего молчишь? Мы вообще-то обсуждаем девушек, чтобы ты нас с кем-нибудь из них познакомил. На тебя же они отчего-то ведутся. До сих пор не понимаю почему, — сказал Джозеф Боул. — Потому что я не обращаюсь с ними, как с кусками мяса, — без тени сомнения ответил Теренс. — Забудь о нём, Джозеф, — противно усмехнулся Алоис Уолш. — Теренс потерян в своей любви к девчонке Поттер. Регулусу стало не по себе при упоминании Дженны. Если раньше он слушал вполуха, то теперь поднял глаза на парней, сидящих рядом. Все они смеялись, кроме Теренса и его друга, который, как понял Регулус, тоже был из разряда хороших парней, что для Слизерина было редкостью: практически все здесь были воспитаны отцами, научившими их, что власть и деньги решают всё, а значит чистокровные мужчины решают всё. Мысль, что с Дженной может произойти то же, что и с половиной девушек на Слизерине, ужасала и злила его. Эвана посетила та же мысль: он сжал кулаки и не отрывал глаз от Теренса. Все ожидали, что он ответит на подобные заявления, и Регулус в том числе. Разумеется, он знал, что Дженна не позволит этому случится с ней, но кто сказал, что она не сможет поверить в «праведные» намерения парней, подобных этим. — Нет, мы с Дженной исключительно друзья. Не могу отрицать, что она мне нравится, но ничего большего. Честно, я даже не думаю об этом, — сказал Теренс. Регулус надеялся, что это правда. Хотя само признание Теренса в том, что ему нравится Дженна, напрягло его. К счастью, Теренс не казался таким уж плохим. Чем он был хуже Регулуса? Чистокровный ученик Слизерина с высокими баллами, да он ещё и в квиддич играет. — И почему я вообще сравниваю себя с ним? — думал Регулус, пока смотрел на Теренса. — Как будто я думаю о себе в качестве парня Дженны. Глупость. Эван прочистил горло и наклонился к Регулусу: — Ты знал, что, когда злишься, похож на бульдога. Регулус отодвинулся и закатил глаза, будучи не в настроении для шуток Эвана. Но благодаря другу он понял, что всё это время прожигал дыру в слизеринце. И на этот раз Эван даже не сделал комментария по поводу влюблённости Регулуса, поняв, что сейчас друга успокоит только сон. Джозеф приобнял Теренса, отчего тот постарался отодвинуться, и решил подразнить его: — Ну если ты не хочешь, Тери-Тери, то я твоего разрешения для вторжения не буду спрашивать. — Заткнись, Боул. Она вряд ли будет терпеть твою рожу более пяти секунд. Удивительно, что я всё ещё на это способен. Регулус улыбнулся, представляя себе подобную сцену, но, оказывается, ему и долго представлять не пришлось. — Джозеф, кое-кто опередил тебя, — сказал один из парней, указывая в сторону толпы. Регулус повернулся и увидел Дженну, стоящую на столе рядом с Ванити и Забини. Эван сделал комментарий о том, что не думал, что «Забини и Дженна такие хорошие подруги», но Регулус махнул рукой и попросил его заткнуться. И без того в толпе старшекурсников ещё не такую высокую Дженну разглядеть было крайне сложно. Перед ней встал парень, лицо которого Регулус рассмотреть не мог, но было очевидно: он флиртовал. Дженна улыбнулась и попросила его подать стакан, стоящий на другом столике. Уверенный в лёгкой победе парень схватил один, заполненный алкоголем, и подал его Дженне. И когда Регулус собирался вспомнить, что верил в её адекватность, она вылила жидкость на парня. Толпа засвистела и засмеялась, и Регулус вместе с ними. — Моя девочка! — донёсся крик Забини. — Морфей, забирай-ка ты её оттуда, иначе позже Ванити и Забини её не отпустят, — посоветовал Теренс. — Да, детки, уже одиннадцать, пора баиньки, — посмеялся Джозеф. — Я буду ждать тебя возле поворота к спальням, — сказал Эван, поднимаясь вместе с Регулусом. — Если я завтра не увижу Дженну, обвиню тебя в её убийстве. Регулус знал, что Теренс переборщил с выпивкой в начале вечера и сейчас не дойдёт до Дженны, так что согласился пойти и попытаться вытащить её оттуда. Он с трудом протискивался сквозь толпу, почти не различая лиц. Он видел только курящих в стороне, а всё остальное — толпа танцоров, сбивающих его с ног. Одна движущаяся масса. Регулус двинулся вперёд, всё пытался услышать голос Дженны в толпе, но не мог различить его среди стольких. Ванити и Дженна танцевали танго и громко смеялись. Достаточно громко, чтобы Регулусу удалось их найти спустя десять минут блужданий среди учеников. Забывшаяся и весёлая Дженна пыталась удержать капитаншу команды и при этом не упасть самой, но ей было весело. Стоящие рядом аплодировали, а Регулус не мог перестать любоваться плавными движениями Дженны в танце, её улыбкой и сияющими от переизбытка эмоций глазами. Её немного отросшие с зимы волосы прилипли к вискам и щекам, но она мало беспокоилась об этом, увлечённая только Ванити. Даже сейчас среди воющей и кричащей массы она казалась ему такой особенной, как звезда, спустившаяся к ним на один вечер с небес. Одна эта мысль заставила его улыбнуться, пока он продолжал смотреть, как его богиня в чёрном развлекается с обычными людьми, не осознающими, насколько им повезло. — Кажется, это не глупость, — понял, наконец, Регулус.