Little Queen

Дженна и Эван шли по коридору Хогвартса, стараясь быть как можно более тихими и незаметными, так как мантии-невидимки у них не было. С Эваном это было крайне сложно. Он несколько раз споткнулся на лестнице, не замечал поворотов, из-за чего громко ругался позже. У слизеринцев был вполне простой план по доставке зелий в комнату Мародёров. Они отправят их совой, а под покровом ночи их никто и не увидит. До этого единственной причиной остерегаться подобного способа было присутствие в комнате Бруствера. Он был из тех, кто посчитает ночные доставки подозрительными. Но проблема решилась сама собой: волшебник заболел и теперь лежал в Больничном крыле. Оборотное зелье должно было быть использовано в ближайшие тогда сутки, что к счастью, было вполне возможным. Усыпить друзей Снейпа не могло быть слишком трудным, а действие закончится как раз к тому времени, когда Мародёры вернут свои лица. План не был идеален, но, благодаря идеям, которые придут в голову Ремуса Люпина, как только он поймет, что они смогут подставить Снейпа, всё пройдёт лучше некуда. Дженна была уверена, что послезавтра или уже завтра ночью вся школа будет пересказывать историю друг другу. Дженна приложила к зельям инструкции, где было дано все, чтобы не провалиться: от времени начала операции до того, как объяснить открытость действий слизеринцев. «Скажите, что им необходимо показать себя, своё присутствие и заинтересованность в распространении идей...» Целый пергамент был исписан Дженной, которая пыталась изменить свой почерк, тайно надеясь, что это сработает, и её не узнает. Она даже не была уверена, чего боялась, скрывая свои действия. Того, что Мародёры проболтаются, и ей придётся объясняться со всем факультетом? Или того, что, в случае огласки, приведёт к тому, что у неё не будет и шанса вернуть одобрение Блэков касательно их дружбы с Регулусом. Сделав всё необходимое, Эван и Дженна направились обратно в подземелья. Эван всё так же был невнимателен, и Дженна не могла закрывать глаза на его поведение. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я, и хочешь мне рассказать, но боишься, что это слишком личное? Эван медленно повернулся к ней и наклонил голову, как бы не понимая, о чём Дженна говорит. Только она знала: это ложь. Он никогда не мог пропустить слухи и разговоры, и уж тем более не мог не поделиться всеми секретами с Дженной, даже если его просили молчать. — Эван, не пытайся притворяться. Давай рассказывай. — Хорошо! Не дави так на меня! — Я и не давлю. Я единожды попросила тебя рассказать... Они оба остановились и Эван начал говорить шёпотом. — Я хотел рассказать тебе это всю неделю! И когда мы одни, я не могу не думать об этом секрете, и он очень личный... — Выкладывай уже, — попросила Дженна спокойно, хотя она все сильнее хотела узнать. — Неделю назад я подслушал разговор Регулуса и Беатрис. Она извинялась за то, что, будучи пьяной в поезде рассказала кому-то о неожиданной способности Регулуса. Никогда не угадаешь! — Ты тоже никогда не угадаешь, но я была тем человеком в поезде. Честно, Дженна была разочарована: она планировала узнать тайну года, но теперь оказалось, что она знала всё заранее. Однако Дженна было немного удивлена заботой Беатрис о Регулусе. Она была искренне рада, что у него, возможно, появился кто-то, кто проявляет заботу о нём. Но тогда нужна ли ему Дженна? — Так вот почему Беатрис не пришлось отрабатывать, она была с тобой! Голос Эвана вырвал Дженну из печальных мыслей, но они не испарились, а были заменены другими, более подходящими к ситуации. Дженна хотела ответить на слова Эвана, только вот она услышала чьи-то отдаленные голоса. И они приближались. Как минимум, двое. — И ты не рассказала мне! — возмутился Эван. — Тихо, — прервала его гневный шепот Дженна. Она пыталась убедиться, что услышала всё верно. Им нельзя было попадаться. Тем более разгуливая после полуночи в учебный день. Почему-то ночные прогулки в будние вызывали куда больше подозрений, не считая, разве что, пятницы. И тогда волшебница поняла, что ей не показалось. — Дай договорить! На этот раз Дженна схватила его за руку, проигнорировав любое сопротивление, и потянула назад к лестнице в башню, ведущую к совятне, откуда они только что вышли. Им негде было спрятаться, кроме темноты неосвещённой лестницы. В другое место пришлось бы бежать, и тогда бы неизвестные ночные гости догадались, что они не одни. Голоса в это время приближались. Тогда и Эван понял, зачем Дженна затащила его сюда. Он молчал, и всё равно пытался вытянуть шею, чтобы скорее увидеть, кто гуляет в такой поздний час в понедельник, кроме них. Через едва ли минуту слизеринцы могли отчётливо разобрать голоса. Один мужской, а второй принадлежал Элен. Эван и Дженна переглянулись и снова стали слушать. — Вот об этом мне не стоило знать, — сказал он. Дженна ударила его локтем в бок, и он едва слышно шикнул, но промолчал. Элен смеялась над самыми ужасными шутками, какие только слизеринцы слышали. Дженне хотелось закатывать глаза на каждое слово. Наконец, Элен и парень прошли мимо них. Тогда Дженна успела разглядеть его: Аббот, пуффендуец с их курса. — Он был на вечеринке и разговаривал с Артемидой, — начал Эван. — Мы тогда не придали этому значение, и очень зря Дженна думала, что она могла перепутать, но с подтверждением Эвана всё стало точным. И во что только втянула себя Элен? Для неё было опасным общаться с такими, как Аббот. Если кто-то узнает, родители её могут наказать крайне жестоко. Этот поступок хуже, чем-то, что делал Регулус. Элен не выдержит. — Пойдём спать, — предложила Дженна, вставая со ступенек. Эван только и смог кивнуть, думая о том же. Элен не могла полюбить кого-то за один вечер, и зачем тогда она только пошла с ним на свидание? Ответ был один: лишь бы пойти против правил. Следующим вечером, когда учебный день закончился, а ужин ещё только готовился, Дженна застала Элен и Эвана в гостиной, громко спорящих о чём-то. Мари с ними не было: вряд ли она была готова терпеть громких друзей. Подойдя ближе, она поняла, что они не совсем спорили. Эван умолял Элен рассказать ему детали «происшествия», при этом не упоминая, какого именно, чтобы любопытные уши не услышали ничего, что могло бы подпортить жизнь Элен. Она же, в свою очередь, громко отнекивалась и пыталась заставить Эвана уйти. Элен не хотела говорить, а он продолжал настаивать. И несмотря на то, что Дженна хотела узнать и поддержать своего лучшего друга, она встала на сторону Элен. — Артемида, расскажи. Ну Элен! Элли! — Назовешь меня так ещё раз я заколдую твой язык. Дженна встала рядом с ними, что привлекло их внимание ненадолго. Идея пришла ей сама в голову, как только Дженна увидела ученика, выходящего из гостиной. — Дио, сходи проверь, всё ли в порядке. — С чем? — уточнил он, а потом вспомнил. — Ах да, точно, сию секунду. Он быстро поднялся с кресла и практически выбежал из гостиной, вспомнив о «грандиозном» плане, ожидающем скорейшего выполнения. Только когда фигура Эвана скрылась за стеной, Элен смогла выдохнуть. Она повернулась к Дженне с благодарной улыбкой, на которую Дженна ответила: «Всегда пожалуйста, Элли». Пока она смеялась, Элен застонала, закрыв лицо подушкой, лежащей на диване. Другие слизеринцы только шикнули на двух волшебниц, прося их замолчать. Они были заняты выполнением домашнего задания, чем, на самом деле, сейчас резко начали заниматься многие, надеясь попасть на волшебный вечер среди любимчиков Слизнорта в этот Хэллоуин. Дженна осознала, что два первых месяца прошли слишком быстро. Элен поднялась с дивана и потянула Дженну в комнату, где их наверняка ждала Мари. Там Дженна тайно надеялась узнать всю правду о этой ночи, но свои мысли сдержала при себе. Если Элен захочет, она расскажет, если нет — так тому и быть. В комнате была только Мари, Беатрис и Эш давно ушли, как оказалось позже. Заметив подруг, Мари отложила книгу по зельеварению, которую читала, и побежала обнимать Элен, как будто что-то произошло с ней. После слизеринки сели на кровать Мари, и Элен решила рассказать им, что произошло. На самом деле ей действительно нравился Аббот, хоть изначально, как и предполагала Дженна, Элен пошла с ним только из желания нарушить правила. Но пуффендуец оказался, по словам Элен, милым, добрым и хорошим. В общем, всем, чем слизеринские парни не были. Дженна была рада открытости Элен, но сама она не могла так поступить. Никогда не знаешь, как люди отреагируют, когда узнают о том, что ты не любишь тех, кого общество хочет, чтобы ты любил. Или когда ты не любишь кого-то вообще, или же наоборот, когда любишь сразу всех, или когда одновременно любишь сразу двоих. Таких примеров было куда больше. Недолгая жизнь в магловском мире показала Дженне, сколько людей в этом мире не подходят под стандарты. Дженна слышала истории и рассказы, видела в книгах. Даже в волшебном мире, прислушиваясь к беседам посетителей бара, она узнавала, что наступила новая эра, когда хоть что-то для людей, подобных Дженне, могло изменится. Но оно не менялось быстро. Она всё ещё не могла сказать своим друзьям, что никогда в жизни не полюбит парня, не боясь, что на этом её спокойная жизнь закончится. Дженна ощущала себя ужасно за недоверие к Элен, Мари и Эвану. Они были из тех, кто всегда будет рядом с ней, но она не была уверена в этом моменте. — А вам кто-нибудь нравится? — спросила Элен. У Дженны был ответ: Лили. Как бы она не хотела избежать этого, забыть её, первая любовь далась Дженне сложно. И если бы не поцелуй, Дженна могла забыть её быстрее, но этого не случилось. У Мари, судя по её лицу, так же был ответ, но она молчала, спрятав глаза и покраснев. Она только взглянула на Элен, и тут же снова уставилась на одеяло. Если бы Дженна не умела сдерживать себя, она бы спросила, не нравится ли Мари Элен, но вопрос был слишком откровенным для Мари, о которой все вокруг заботились, как о младшей сестре. Элен язык за зубами не держала: — По твоим щекам могу сказать, что кто-то есть. Давай, Гестия, ты можешь сказать нам. Мари пыталась придумать, что ответить, и ей было неловко. С ложью у неё явно не складывались отношения, так что Дженна решила отвлечь внимание Элен от бедной волшебницы. — Как по мне, всё это странно. — В каком смысле? — удивилась Элен. Мари тоже повернулась к ней с благодарностью и интересом в глазах. Дженна даже не закончила в своей голове эту фразу, и теперь пыталась объясниться, сама до конца не понимая, о чём говорит. — Я о всей этой любви. Чаще всего она односторонняя, потому что удача должна преследовать тебя всю жизнь, если ты хочешь, чтобы тот, кого ты любишь, любил тебя в ответ. Это невозможно. А даже если так, каков шанс, что обстоятельства разделят вас? Или вы просто разлюбите друг друга? Я к тому, что всё это сложно и навечно. — Забавно, что Регулус сказал нам совершенно то же самое, когда речь зашла о том, что у Эвана нет девушки. Дженна ожидала, что из всей её речи Элен вынесет только сходство с речью Регулуса. Хотя факт действительно показался Дженне интересным. — То есть ты думаешь, что повезёт единицам и даже пытаться не стоит? — уточнила Мари. Ну хоть она слушала внимательно. — Возможно, но ведь в процессе это так приятно. Хотя не нам об этом говорить, из нас никто ещё не понял, что такое сильные чувства, так? — спросила Элен с ухмылкой. И снова они вернулись к вопросу, которого Мари желала избежать. Элен же хотела узнать, кто в мыслях подруг. — Неужели я выдала вам свою тайну, а вы не собираетесь? — Никто, — ответила Дженна, пожав плечами. Самая наглая ложь, из всех, что она говорила. Но, кажется, Элен поверила ей, наблюдая, что Дженна не выглядит особо напряжённой или смущённой, зато Мари — наоборот. — Мне нравится один парень, но он никогда не будет со мной, — сказала Мари. И Элен, и Дженна поняли, что она врёт, только не сказали об этом Мари, которая продолжила. — Я боюсь сказать, потому что это может прервать идеальные отношения, которые сейчас у нас. К тому же, я не уверена, что вообще его тип. — Тогда этот парень — идиот. Произнеся это, Элен наклонилась к Мари и крепко обняла её. Знала бы, что она только что назвала саму себя идиоткой, Элен бы смеялась. Но а пока она прижимала Мари к себе, не заботясь о размышлениях на тему, кто мог быть тем самым «парнем». Дженна приблизилась к ним и обняла, обернув руки вокруг их плеч. Втроём обниматься было странно и неудобно, отчего слизеринки только смеялись, но тепло и уют, который давали объятия был намного лучше любых неудобств. — Я люблю вас, — пошептала Мари. — И мы тебя, — ответили хором Элен и Дженна. До этого казалось, что подруги не могут стать ближе, однако сейчас так и было. В то время, как отношения с Регулусом были сложнее некуда, Элен и Мари стали теми, на кого можно было опереться. Позже, после удавшегося плана по раскрытию компании Снейпа, результатов которого Дженна до конца не знала, слизеринка нашла себя идущей к Астрономической башне, где надеялась встретить Сириуса и поговорить с ним, узнать всё из первых уст, потому что не было и шанса, что он умолчит мельчайшие детали. К тому же с ним отношения складывались лучше, чем с собственным братом. Джеймс будто избегал общения с ней с самого сентября. День мог бы быть идеальным, но когда удача последний раз оставалась с Дженной Поттер надолго? На её пути возникла Лили Эванс. Обе волшебницы остановились на секунду и бросили взгляды друг на друга. И пока не стало хуже Дженна начала быстро идти в необходимом направлении. Только её остановил голос Лили: — Можешь не приходить снова на встречу в библиотеке, я хочу побыть со всеми. На этот раз Дженна взбесилась. Лили уже не просила, а говорила о пропусках встреч, как о том, что должно происходить. Дженна пропустила половину из них ради волшебницы, и теперь та стала относится к этому, как к должному ей? Она резко обернулась и сложила руки на груди, смотря в глаза Лили, которая тут же отвела их, прекрасно видя надвигающийся шторм. — С чего бы, Лили? Я не собираюсь пропускать встречу, потому что тебе не хочется смотреть на меня и вспомнив о том, что мы целовались! Прости, но пусть теперь это будет твоей проблемой, а не моей. Дженна развернулась и думала уйти, не портить себе настроение. Однако кто ей позволит? — Дженна, я хочу спокойно посидеть, с тобой будет сложно. — Я не буду терять друзей ради тебя. Ты решила, что ты мне никто. Так зачем мне делать хоть что-то для тебя? Я уступала достаточно долго. Лили замолчала. У неё не было весомого аргумента против. И её молчания было достаточно, чтобы Дженна бросила через плечо: — Пока, Эванс. — Постой! Дженна снова остановилась, не в силах удержаться от желания услышать продолжения. Как же она хотела, чтобы ситуация превратилась в ужасный подростковый роман, который когда-то читала Юфимия. Тогда бы Лили попросила её остаться, не уходить. Возможно ли такое вообще в реальном мире? Дженна прокляла себя за то, что так легко поддавалась жалобному голосу Лили. — Что ещё? — резко спросила Дженна, не оборачиваясь. Она боялась столкнуться взглядом с волшебницей. Боялась, что её сердце затмит остатки разума. — Дженна, у тебя есть причины злиться, но я прошу тебя помочь мне. У нас с Марлин неудачная неделя, мне нужно побыть с кем-то другим. Всё же Дженна повернулась в её сторону. Она смерила Лили взглядом, полным разочарования и боли. Почему она просила Дженну заботиться о ней, когда именно у неё было разбито сердце? Почему Дженне приходилось делать всё, чтобы Лили стало легче, когда та не делала ничего для Дженны. Она ни разу даже не убедилась, что Дженна в порядке. А она не была. Предательство Лили ударило по её доверию куда больше, чем было заметно. — Нет, Лили, мне всё равно, что между тобой и Марлин. Что было бы, если бы я не разговаривала с Элен, говорила Сивилле, что ты не придешь, в то время, как ты хотела, делала вид, что тебя не существует, а потом просила о чём-то подобном? Ты бы послала меня, так? — Дженна... Лицо Лили изменилось, она склонила голову перед слизеринкой, пряча предательскую слезу. Только от Дженны было сложно скрыть что-либо. И хоть она должна была злиться на рыжеволосую ведьму, она злилась на себя больше, чем на других. Она причинила Лили боль сейчас. Дженна была ответственна за это. — Если у тебя нет другой темы для разговора, у меня дела, — бросила Дженна, быстро отворачиваясь. — Дженна, прости меня! Я не хотела делать тебе больно! — взмолилась Лили. — Но сделала, — прошептала она, не оборачиваясь. Дженна не хотела видеть выражение лица Лили в тот момент. Вместо того, чтобы обернуться и взглянуть страху в глаза, покончив со всем этим, Дженна ушла. Она чувствовала себя трусливой и слабой, в очередной раз разочаровывая саму себя, но тогда Дженна не могла поступить иначе. Она продолжила свой путь к Астрономической башне, только теперь она надеялась, что Сириуса там не будет. Ей не нужна была чья-то жалость, которую он проявит, ведь увидит, как Дженна Поттер еле сдерживает слезы, смотря на Запретный лес. И Дженне практически удалось их сдержать. По крайней мере до того, как она опёрлась локтями о каменную перегородку, останавливающую её тело от падения. Сначала лишь одна слеза скатилась по её щеке, пока невидимый барьер, оберегающий её от истерики, не исчез, высвобождая целый поток из эмоций. Дженна прикрыла ладонью рот, и тихо плакала. Любой, кто зайдёт сюда, услышит только редкие всхлипы и несколько неприличных слов. Она не смогла найти сигареты в карманах. Вечер определённо не удался. Неожиданно она услышала чьи-то шаги. Знакомые быстрые, напоминающие прыжки. Сириус Блэк поднимался по лестнице. И когда бежать оказалось некуда, Дженна нашла один выход: попытаться убежать во тьму лестницы, встретившись с Сириусом там. Ей не удалось. Стоило Дженне обернуться и сделать пару шагов, она практически врезалась в него. И тогда она посмотрела на его лицо, как и он, опустив свой взгляд, смотрел на неё. И Дженна удивилась. Она смотрела на красные от слёз глаза и щёки Сириуса, а он видел своё отражение сейчас в Дженне. Они смотрели друг на друга долго, пока оба громко и резко не рассмеялись. В один момент всё, что было невозможным, оказалось таковым. Слизеринец и Гриффиндорец, Поттер и Блэк, держались друг за друга и смеялись, плача то ли от боли, то ли от смеха. Увидел бы их кто-то, смогли бы начать говорить о безумии двух волшебников. Прошло, как минимум, несколько минут, прежде чем они осели на пол, спиной опираясь о холодную каменную стену, и выдохнули. На их губах всё ещё застыли улыбки. Сириус достал сигареты и протянул одну из двух ей. — Будешь? — Спасибо. Дженна, не задумываясь, приняла их, когда меньше, чем год назад, спрашивала себя, сделает ли это когда-нибудь. И с тех пор она скурила больше сигарет, чем большинство учеников Хогвартса. Один из тех, кто обгонял её, — Сириус. — Так, кто расскажет первым? — спросил он после десяти секунд курения в молчании. Ему не пришлось уточнять, о чём он хотел поговорить. Дженна и так знала. — Почему мы должны рассказывать? — Потому что мы в одинаковом положении. Неубедительно. — Ну не знаю. Ты так хочешь, чтобы злая змея знала все твои тайны? — посмеялась Дженна, вдыхая дым. — Мне нужно с кем-то поговорить, Джи. Сириус практически никогда не обращался к ней так. Обычно это было либо её фамилия, либо полное имя. Но Сириус выглядел так, будто мысли об этом вымотали его и причинили много боли в своё время. Ему необходимо было, чтобы кто-то знал. Дженна не была уверена, почему он выбрал её. Увидел удачный шанс в обмене тайн? Доверял ей достаточно? Никто никогда не узнает, что в голове у Сириуса, и как он выбирает тех, с кем хочет поделится происходящим. Она понимала, что близкие друзья, вроде Мародёров, не всегда могут быть лучшими слушателями. И есть вещи, которые никогда не захочешь просто рассказать незнакомому. Тем более в Хогвартсе все друг друга видели, и одна брошенная фраза может стать концом для волшебника. — Хорошо. Странно, что ты не выбрал для беседы Джеймса или МакКиннон... Он не дал ей закончить предложение, оборвав на полуслове. — Я знаю, что ты хороший слушатель, а ещё знаю, что ты придумала тот план с Оборотным зельем, кстати, прошло отлично. — Ох, говори уже. Дженна потушила сигарету и бросила её куда-то в ночную тьму. — Отлично, только это должно быть сугубо между нами. Регулус просил её о том же не так давно, только они сидели в пустом коридоре, а не в октябре в холодный вечер на самой высокой башне. — Давай, Сириус, если начал, следует закончить, — поторопила его Дженна. Он всё ещё баловался с окурком в руках, отчего его руки позже будут пахнуть сигаретным дымом сильнее, чем обычно, но он мало беспокоился об этом. В то время, как Дженна ждала ответа. Наконец, он бросил его на улицу, за стены замка. — Все из-за Ремуса. Он мне нравится, Дженна. Дженна знала об этом, но была удивлена, что из всех людей, он расскажет об этом ей. Наверное, потому что хотел честности и понимания, а не жалости. В такие моменты не нужны друзья и семья, нужны те редкие люди, присутствие которых ты не замечаешь, но от этого они не становятся менее важными. Она положила руку ему на плечо, слегка сжимая его. Она не знала, что он хочет услышать от неё и что стоит сказать. — Дерьмо, — прошептала она, заставляя Сириуса выпустить смешок. — Нет, серьёзно! Из всего, что могло произойти, это худшее. — Да, я знаю. Ему явно не нравлюсь я, и я не знаю, что мне делать. И я в курсе, что ты не знаешь, что мне делать. Вообще никто не знает, что следует делать, так? Он спрятал лицо в руках, а затем запустил их в свои волосы. Сириус боялся, и никто не мог его винить в этом. — Он чёртов идиот, если ты ему не нравишься, Сири. Ты идеальный парень, и если вам не суждено быть вместе, виноват он, а не ты. — Говорит та, кому я не нравлюсь, — улыбнулся Сириус. — И это, собственно, одна из причин, почему я плакала. Дженна никогда не думала, что признает это или скажет кому-то. Но она сказала Сириусу. Тот, кто был одним из последних в её списке доверия. Их ничего не связывало, кроме любви к курению. До этого вечера. — Ты тоже?! — воскликнул Сириус. — На самом деле это дерьмо, о котором мы не должны говорить. Блять, это слишком странно. Сириус не обратил внимания на её комментарий и вскочил с места, радостно прыгая, будто недавно он не плакал от любви к парню, который, как он думал, никогда не взглянет на него с теми же мыслями. — Мы родственные души! — Сири, — сорвалось с губ Дженны, когда она поднималась на ноги. И когда она так стала его называть? — Теперь ты мой друг-гей по курению, — сказал он. — Конечно, больше подруга-лесбиянка, но... Ладно, забыли. Дженна по-детски хихикнула, удивляясь поведению Сириуса. Его вообще ничего не могло сломить. — Ладно, может еще по одной? — спросила она, указывая на пачку сигарет, уголок которой был виден из кармана брюк. — Конечно. Все что угодно для тебя, дорогая. Сириус протянул ей одну, а другую взял себе, но, прежде, чем закурить, вытянул сигарету перед собой. — За нашу блядскую жизнь? — За нашу блядскую жизнь, — усмехнулась Дженна. Она слегка ударила свою сигарету о его и зажгла её. Теперь они стояли в полной тишине, наслаждаясь осенним вечером, как и должны были. Они не думали о том, что заставило из разочароваться в этом дне, ведь теперь он был идеален. Сириус обернул свою руку вокруг плеч Дженны, становясь ближе к ней. Здесь начиналось то, что люди называли «личным пространством», но Сириус заранее считал его своим. Хотя кто ему откажет? — Гейские обнимашки? — предложил он, заметив вопросительный взгляд Дженны. Она кивнула и обернула руку вокруг его талии, улыбнувшись. — Гейские обнимашки...