Little Queen

— Этого просто не могло произойти! — воскликнула Элен, откидывая от себя газету. — Они нашли его тело! Теренс сидел рядом со своей девушкой и всячески пытался успокоить её. Когда он оглядывал остальных слизеринцев, в её глазах была лишь нескрываемая мольба о помощи, но никто не знал, как можно успокоить Элен. Эван перехватил «Ежедневный пророк» до того, как он упал бы на еду, и стал читать. Дженна и Регулус с обеих сторон окружили его, пока Мари и Беатрис ждали своей очереди. Газета в это утро ходила по рукам учеников каждого факультета, весь Большой зал перешёптывался, читая о смерти великого игрока в квиддич. Дженна понимала, какой вопрос интересовал большинство: были ли это Пожиратели Смерти? И если да, то что им нужно было от капитана «Стоунхейвенских сорок»? Как выяснили сегодня утром, он погиб из-за своей невнимательности, столкнувшись с магловским воздушным транспортом. Это было и облегчение, и трагедия. Вчера вечером он оказался в списке пропавших волшебников, который публиковался благодаря анонимному читателю (поговаривали, что этим занимались Уизли, но доказательств не было), сегодня же его тело было опознано и причина смерти установлена. Когда Дженна прочла имя волшебника и увидела его колдографию, то сразу же взглянула на гриффиндорский стол и стала искать там Марлин. Фабиус Уоткинс был её любимым игроком. Блондинка сидела между Мари и Лили и прятала глаза, видимо, боясь, что кто-то заметит её опустошённый вид. — Артемида, мне так жаль, — прошептала Мари. — Он был легендой. Но Дженна знала, что было ещё что-то, помимо квиддича. — Кто-нибудь в курсе, что случилось ночью? — спросила она и быстро дополнила: — В школе? Все покачали головами. Значит, что бы это ни было, это пытались сохранить в тайне. — А что должно было произойти? — поинтересовалась Беатрис. Даже Элен решила прислушаться, впервые позабыв о произошедшем недавно. Если это поможет отвлечь внимание Элен, Дженна была обязана рассказать. — Компания Снейпа сделали что-то. Утром было собрание старост: они все вместе вошли в Большой зал. И по их лицам было видно, что ни о чём хорошем их не информировали, — говоря это, Дженна бросила взгляд на старост Слизерина. — Кроме того компания Снейпа и те два когтевранца, что вечно с ними сегодня в предпраздничном настроении, — Дженна кивнула в строну сидящих прямо за спиной Элен и Теренса учеников Когтеврана, один из которых, Корбан Яксли, был вратарём в команде факультета. — А ещё профессор Спраут очень злобно поглядывает в сторону этого стола. Было даже слегка забавно наблюдать, как шесть волшебников одновременно ворочают головами по приказу Дженны. — Ты права, что-то не произошло, — согласился Регулус. — И, судя по отсутствию Мародёров, они узнали об этом раньше всех. Дженна посмотрела на стол Гриффиндора вновь: их не было. Даже Люпина, который должен был прийти с Лили. Этого Дженна не заметила. — Конечно, Люпин стал старостой, — сказала Мари. — Он не мог не рассказать своим друзьям. — Или не мог не дать им подслушать, — задумчиво добавил Эван. —Так почему Дамблдор держит в секрете то, что всплывёт с помощью слухов? — впервые с начала завтрака подал голос Теренс. — Потому что слухи неточные, а с тем, что он скажет, никто спорить не будет. Примут как факт, — пояснила Дженна. Ей было крайне сложно говорить с листом мандрагоры во рту. К счастью, она хотя бы могла, благодаря заклинанию, которое не позволяло листу случайно выпасть изо рта или отклеиться от нёбо. В какой-то момент Дженна была готова отказаться от идеи превращаться в животное из-за того, что теперь не сможет ни с кем целоваться целый месяц, вплоть до полнолуния 20 октября. А прошли только первые несколько дней. Наконец, обсуждения утихли, когда директор появился в зале и решил объяснить всё ученикам. Дженна была одной из немногих, кто не смотрел на Дамблдора и, затаив дыхание, ждал речи. Регулус также решил посмотреть на довольные лица некоторых слизеринцев. Особенно на лицо Эйвери. Он заметил их двоих и сладостно улыбнулся. Дженна была готова послать в него «Аваду», но не могла. Она знала, что, если через лет пять они столкнуться, он сделает это с лёгкостью. А она сомневалась, хватит ли ей ненависти и решительности, чтобы окончить его жизнь. Зная о его поступлениях и о будущем, за которое он борется, это было единственным верным решением. Но её всегда останавливала идея о том, что он рос в такой же семье, как и все её друзья, что он мог за всю свою жизнь не видеть того света, который привёл бы его к правильному выбору. Вопрос был в том: достоин ли он смерти или суда? И что окажется хуже? Не будь Дженна безнадёжным романтиком, ответ бы нашёлся быстрее. Она знала, что может спросить у кого угодно, и те ответят ей: смерть. Эйвери первым отвёл взгляд, и Дженна повернулась к директору, теперь готовая выслушать его. — Вчера вечером на нескольких учеников трёх факультетов, младших пятого курса, была совершена очередная череда нападений без свидетелей, — громко проговорил директор. Разумеется, после его фразы три факультета смерили взглядами слизеринцев, чьи ученики ответили тем же. Дженна же на этот раз не сводила взгляда с директора. Почему он добивается всеобщей ненависти к Слизерину, когда может с лёгкостью найти доказательства вины определённых учеников и показать, что не все змеи хотят отравить Хогвартс. Некоторые из них вовсе не были ядовитыми. Но Дамблдор давал ученикам общего врага, он показывал им опасную группу, а не индивидов. Поэтому такие, как Дженна и Барти, теряли связь с семьёй. Поэтому слизеринцы всегда были сами по себе, не смея приближаться к остальным. Поэтому многие слизеринцы уходили на сторону Пожирателей Смерти. Поэтому в Хогвартсе вечно царила ненависть. Потому что Дамблдор создавал себе солдат с самого первого курса. «Они ещё в школе унижали вас, вы обязаны послужить добру и уничтожить корень зла» — эту мысль он постепенно закладывал в юные головы. Забавно, что это зло существовало только в виде двух фигур: Волан-де-Морта и Дамблдора. Но они не спешили умирать или пытаться убить друг друга. Вместо них умирали пешки. Только Дженна боялась, что немногие понимают это. Она попыталась краем глаза увидеть Марлин, но та не смотрела в сторону Слизерина вовсе, как и Лили. Среди всех учеников было несколько, кто не посмел поддаться стадному инстинкту ненависти. И Дженне очень хотелось верить, что у тех, кто не играет по правилам, есть будущее. Дамблдор продолжил говорить о том, что хочет знать, кто стоит за этим, о мерах, которые он примет. Но все знали, что патрули процессоров и старост, суровое наказание за причинение вреда другим и прочие незначительные процедуры не смогут помешать злому, но гениальному мозгу Эйвери или Снейпа заставить страдать кого-нибудь ещё. В это время Регулус наклонился к уху Дженны и прошептал: — Поговори сегодня с МакКиннон, после такого утра это необходимо. Дженна благодарно улыбнулась. По крайней мере она знает, кто всегда будет на её стороне. Между первым и вторым уроком Дженна нашла Эвана и заставила его пойти с ней в один из многочисленных коридоров, где посадила его на пол, убеждённая, что стоять он после некоторых новостей не будет. Так она начала рассказывать. — Ты становишься анимагом?! — воскликнул Эван. Дженна была благодарна, что догадалась использовать Заглушающие чары. Она молча кивнула, пока Эван был готов начать прыгать на месте от радости. — Это нелегально? — уточнил он больше с восхищением, чем с опаской. — Конечно. Эван замолчал и стал, судя по его виду, прикидывать, каким животным могла стать Дженна. Ей и самой было интересно поразмышлять об этом, но она должна была рассказать Эвану кое-что ещё. — Возможно, — мягко начала Дженна, не желая шокировать Эвана до потери сознания. — Из-за огромного количества времени, отведённого на ношение листа, из моих рук может ускользнуть шанс на отношения с тем, кто мне очень нравится. Эван не выглядел ошарашенным новостью о влюблённости Дженны, что показалось ей странным. Он словно ждал этого. — Ты можешь всё объяснить Морфею, он терпел три года, потерпит и ещё один. — Вообще-то я не о Морфее. И тогда Эван замер и неловко улыбнулся, сказав что-то, чего не должен был услышать никто, тем более Дженна. И если бы не его реакция, Дженна посчитала бы это очередной шуткой. Эван был смущён, потерян и точно не знал, что сказать. И Дженна поняла, что когда-то на третьем курсе, когда она осознала, что её привязанность к Регулусу нельзя было назвать дружеской, у него были те же чувства. Узнав она это раньше, всё могло быть абсолютно по-другому. И она не была уверена, было бы лучше или хуже. — Всё ещё не о Морфее, — посмеялся Эван, видимо, надеясь, что Дженна не уловила его смены настроения. — Я не доживу до вашей свадьбы. — А можно чуть подробнее с момента, где ты говорил про то, что он терпел три года. — Ну знаешь, — почти пропел два слова Эван, прежде чем заговорить нормально. — Он столько всего терпел: детские травмы, семейные проблемы, низкую самооценку. — Не отходи от темы, — приказала Дженна. — Может, не будем говорить об этом? — прошептал Эван, невинно хлопая ресницами. — Пожалуйста. Только Мари удавалось уговаривать так Дженну, и Эвану было далеко до её очарования. Как и всему Хогвартсу. Дженна усмехнулась: — То есть, если бы ты проговорился бы пораньше, то мы с Морфеем могли бы позволить тебе выиграть тот спор с Элен. Да уж, об этом действительно не хочется говорить. Так о чём я говорила до этого? Эван смотрел на неё с раскрытым ртом, пока сама Дженна смеялась с его выражения лица, прикрыв губы кулаком. — Мерлин! За что мне всё это! — простонал Эван, поднимая глаза к небу. — Я ненавижу тебя, Поттер. Дженна была бы рада ещё поговорить, но у них оставалось совсем немного времени, чтобы выйти из замка на урок ухода за магическими существами. Ей необходимо было поторопиться с пояснениями. — Слушай, Регулусу я уже про МакКиннон сказала, так что сплетничай с ним об этом сколько хочешь, но про анимагию никому, ему в том числе, ни слова, иначе меня попытаются остановить от возможности прожить остаток дней в Азкабане. Ты понял? — Так ты влюблена в МакКиннон?! — прокричал Эван. — Ты не можешь сваливать на меня столько секретов! — Ты единственный, кто не попытается меня отговорить, с мне нужен кто-то, чтобы следил за моей животной формой. Через месяц мы расскажем всем, если понадобится, — объяснила Дженна и протянула Эвану мизинец. — Эв, двадцать два дня ты сможешь потерпеть? Эван вздохнул, выждал несколько секунд и скрестил их мизинцы, пообещав ей сохранить тайну, но не произнося обещания вслух. — Ты же поможешь мне за это с домашкой по зельям? — спросил он с улыбкой. — Если такова твоя цена, то помогу. Они оба вышли из коридора и неспешно направились на улицу, где их встречал ослепительный свет солнца и холодный ветер. Эван вёл Дженну под руку к постепенно собирающимся в одном месте ученикам. — У нас на уроке сегодня должны быть единороги, — заметил он. — Представь, если ты превратишься в единорога. Дженна засмеялась. — Нет, серьёзно. Представь, ты будешь заходить в комнату, а я скажу: «Вот она идёт, тёмная лошадка». — Ужасный каламбур. — Но ты ведь улыбаешься. Дженна взъерошила его русые волосы и побежала вперёд, пока он не успел догнать её и отомстить за свои прекрасные кудри. В тот день Мародёры бросили все силы на месть слизеринцам. Как всегда, особое внимание досталось волосам Снейпа. Дженна слышала, что компания отвратительного мага попала под град из навозных бомб, фейерверков и пауков. На них постоянно что-то падало или взрывалось. Мародёров поймали во время обеда. Ремусу удалось выйти сухим из воды, как и Питеру, а вот Сириус и Джеймс попались на глаза МакГонагалл с ящиком припасов для мести. Они гордо взяли на себя ответственность за всё, кроме огненных шаров, которые гнались исключительно за своей целью, которой стал целый список из слизеринцев и некоторых когтевранцев. Дженна знала, что они невиновны, ведь именно она на одной из перемен воспользовалась отцовской палочкой (на тот случай, если её попросят продемонстрировать последнее использованное заклинание), заставляя Снейпа бегать двадцать минут без перерыва, а Мальсибера все тридцать. И Дженна ужасно гордилась собой. Даже Элен похвалила её, когда увидела измотанных волшебников, которые так и не поняли, что они бы не сгорели, ведь их преследовала всего лишь иллюзия. Профессор Флитвик, спасший невезучих волшебников, решил не рассказывать им правды. Но не только Дженна и Мародёры решили унять Снейпа и его друзей. Тот день стал одним из худших для всех слизеринцев, ведь после обеда они боялись выходить из гостиной. Выступление Дамблдора вдохновило многих на унижение невиновных. К счастью, у слизеринцев были очень агрессивные под вечер Поттер и Пьюси, которые мечтали превратиться в василисков и откусить некоторых головы. Наверное, рёв Элен на гриффиндорских старшекурсников слышали все. Устав от всего, Дженна ушла на кухню, чтобы спокойно поесть сладкого и заодно по дороге покурить. К счастью, эльфы не делили волшебников на факультеты. Но надолго на кухне Дженну не оставили. Марлин зашла за сливочным пивом вместе с Сириусом. Оба были рады видеть Дженну, несмотря на произошедшее днём. Марлин особенно. Она обняла Дженну так крепко, что было практически невозможно дышать, но Дженна не смела противиться, пока Марлин прижимала её к своей груди. — Ну всё, Марлс, нам пора. У нас мало времени. Джеймс хочет опять опозориться перед Эванс! А ты так скоро задушишь Поттер! Марлин нехотя выпустила Дженну и направила в воздух порцию стаканов со сливочным пивом. — Ну знаешь, если я задохнусь, уткнувшись в грудь Марлин МакКиннон, то я умру счастливой ведьмой. Марлин густо покраснела и отвернулась от Дженны, а Сириус засмеялся, кладя руки на её плечо и медленно выводя её с кухни. Стаканы летели вслед за ними. — Не проще было попросить эльфов доставить их в гостиную, — прошептала Дженна, кладя очередной кусок торта в рот. — Гриффиндорцы... Дженна недолго задержалась на кухне и решила не гулять по пустому Хогвартсу столько, сколько делала это обычно. Её тянуло обратно к друзьям без особой на то причины. Но в гостиной её ждала странная сцена. — Почему Мари и Беатрис сидят спиной друг к другу? — спросила она. Элен, сидящая рядом с обнимающим её Теренсом, ответила первой: — Они поспорили друг с другом о чём-то, не спрашивай. Дженна села рядом с Эваном, проигрывающему в шахматы Регулусу. Они оба концентрировались исключительно на игре, не обращая внимания на то, что скоро Элен сольётся с телом Теренса от того, насколько сильно он прижимал её к себе, или на Мари и Беатрис, которые держались за руки, даже учитывая то, что только что поспорили друг с другом. Дженна открыла книгу и, опиравшись головой о край дивана, стала читать. Но её тут же прервал Эван, потерявший ещё одну шахматную фигуру. — Милая Афина, скажи этому Блэку, что он жульничает и что у него родинка на спине, похожая на член. Беатрис и Мари одновременно повернули головы в их сторону, позабыв о том, что должны были не разговаривать друг с другом. Элен и Теренс в это время уже заснули. — Дорогая Афина, — сказал Регулус. — Передай Розье, что у меня есть колдография с ним, где видно его усы и щетину. Эван пискнул и прикрыл рот рукой. — Ты не должен был этого говорить! А вообще Блэк обожает слушать «ABBA», он поёт их песни даже во сне. — Это наглая ложь! Но вот что я скажу о Розье. Вы не поверите! Эван потянулся к Регулусу и попытался прикрыть его рот ладонью, по пути сворачивая шахматную доску. — Только не говори об этом, Реджи, умоляю! — Поздно! «ABBA» была моей тайной, моим спасением! Настало время раскрытия и твоей тайны, гнусный предатель! Регулус держался в нескольких метрах от Эвана, чтобы тот не успел догнать его. К счастью, их волшебные палочки остались возле шахматной доски, иначе пришлось бы восстанавливать с их костями и всю гостиную. — Ты не собираешься останавливать их, ведь так? — спросила Беатрис. Дженна злобно улыбнулась: — Ни за что.