Little Queen

Дженна не думала, что стать анимагом действительно так сложно. Конечно, во всех книгах говорилось прямо о процессе, требующем терпения, которого у Дженны, как у Поттер, практически не было. Она готова была признать: если бы не возбуждённая болтовня Эвана об анимагии и возможной животной форме подруги, Дженна бы давно забросила эту идею, выплюнула лист мандрагоры и вернулась к нормальной жизни. Но Дженна не собиралась проигрывать брату. Она ни за что бы не призналась в том, что боится оказаться слабее его, хоть где-то отстать от него и не суметь в очередной раз доказать свою ценность. И если он сможет стать анимагом, она обязана сделать это. Её имя должно звучать так же громко, как и имя её брата. И в этом Дженна и Регулус всегда были схожи. Только он хотел, чтобы другие видели, насколько он лучше брата, а Дженна хотела убедить в этом саму себя. Всегда они вредили себе этим больше всего. Мародёры, судя по историям Сириуса, справлялись не лучше Дженны. Да, полнолуние прошло, пытка с листом закончилась, но гроза не спешила с появлением. И оставалось только ждать. Питеру пришлось останавливать Джеймса с помощью магии, потому что тот решил взглянуть на зелье раньше времени. Сириус и Дженна вообще стали поразительно близки. Он делился с ней всем тем, что скрывал даже от Джеймса или своего парня, постоянно спрашивал её, когда Марлин и Дженна попробуют начать отношения, если обе даже не скрывали своей симпатии друг к другу, но так же легко признавали, что большего между ними нет. Он обожал рассказывать ей всё, но Дженна понимала: Сириус неосознанно заменяет ей потерю Регулуса, с которым семейные отношения каждый год становятся всё хуже, и даже дома они практически не пересекаются, не говоря уже о Хогвартсе. Оба брата ещё не готовы были говорить об этом, и Дженна приняла решение деликатно молчать до конца рождественских каникул. А после ей стоило попытаться хотя бы устроить встречу. Если Сириус действительно думает уйти из дома, она должна будет убедиться, что он не оставит Регулуса так просто, не попрощавшись. Так за разговорами Дженна и Сириус провели очередной вечер. Этот отличался местонахождением волшебников. Сириусу пришлось просить о встрече чуть раньше из-за дальнейших планов с Ремусом. Астрономическая башня была занята в это время. Поэтому они оказались у стены замка, на улице. Никто бы не заподозрил их, когда они вдвоём в общем школьном месте для курения. — Я был так счастлив, когда прошёл ровно месяц, а теперь нам нужно ждать ещё неопределённое количество времени! Это полный бред! Сириус выдохнул дым и прикусил губу. Он не мог спокойно стоять и чаще обычного поправлял волосы. Он нервничал всю последнюю неделю, сегодня же (Дженна была готова поспорить) у него был разговор на эту тему, где все просили его успокоиться и ждать, а он пытался объяснить им, что не может. И Дженна прекрасно понимала, почему Сириус так спешил. — Это из-за полнолуния, так? — аккуратно поинтересовалась Дженна, касаясь губами сигареты. Сириус закрыл лицо рукой, что значило: он плачет. Дженна подошла ближе к нему и, быстро сделав последнюю затяжку, выбросила сигарету. Её ладони коснулись его лица, и он убрал руку, открывая ей стеклянные глаза и слезу, скатывающуюся по его щеке. Дженна плавным движением убрала прядь волос с его лица и сделала последний шаг к Сириусу, заключая его в крепкие объятия. Он тут же обернул руки вокруг неё и обнял её в той же манере, что это делал Регулус: спрятав своё лицо от всего мира, особенно от звёзд, которые сияли на ночном небе. — Ремус выглядел ещё хуже, — прошептал Сириус так тихо, что Дженна еле услышала. — У него были царапины на лице. Их уже ничем невозможно скрыть. Многие задают вопросы. И Ремус постоянно говорит, что он недостоин моей любви из-за этого. А я... — Сириус всхлипывал и пытался произнести одно предложение несколько раз, хотя в нём совсем не было сил для этого. — Я ничего не могу сделать, Дженна. Ничего! Я так люблю его, Дженна, так люблю... Он чуть отстранился от Дженны, чтобы посмотреть в её глаза, и её ладони вновь стирали слёзы с его лица. Она знала, что он искал понимания в том, кто знает всё о тайнах Мародёров, но ни за что не скажет им, каким слабым себя видит Сириус Блэк. — Сири, гроза будет скоро, ты поможешь ему. Ты уже помогаешь. Он отошёл от Дженны и поднял глаза к небу, на котором лишь несколько звёзд проскальзывало сквозь тёмные тучи. — Неделя прошла с полнолуния. Гроза могла бы поторопиться, — усмехнулся он, но в его голосе был слышен лишь гнев. Отчего-то Дженна не сводила глаз с неба, всё внутри неё говорило, что небо, возможно, впервые услышало мольбы Сириуса. Когда он махнул рукой, собираясь закурить очередную сигарету, небо озарила молния, а за ней последовал гром, став окончательным знаком для Сириуса. Волшебники переглянулись и побежали в замок, пожелав друг другу удачи на ходу. Настал день трансформации — она им может пригодиться. Первым делом Дженна должна была попросить помощи у Эвана. Вся сложность заключалось в том, что другие тоже сидели в гостиной, и позже придётся сказать правду, потому что надолго Эвана не хватит, и он расколется. Но тогда Дженна хотела лишь поскорее попасть в лес. Она зашла в гостиную и быстро нашла глазами всю компанию. Они сидели так же, как и в любой другой вечер. Теренс читал книгу, положив голову на колени Элен, пока её пальцы играли с его слегка выцветшими волосами. Эван сидел рядом и разговаривал с ней, Беатрис и Мари. Две волшебницы сидели на кресле. Беатрис было крайне неудобно, но она не смела сказать Мари ни слова. Регулус не отрывался от книг и пергаментов, все ещё делая домашнее задание. Он был единственным, кто не обратил внимания на появление Дженны. — Морфей, ты до сих пор занимаешься? — спросила Дженна, подойдя к друзьям. — Мы уже пытались заставить его передохнуть, Афина, — сказала Мари. — Безуспешно, — добавила Беатрис. — Да, он не послушал даже угроз Артемиды, — поддержал Теренс, не отрываясь от страниц. Регулус выглядел угрюмым и уставшим, поэтому Дженна не удивилась, когда услышала его ворчание: — Кому-то нужно читать учебники, чтобы сдать экзамен. Эван и Дженна переглянулись, еле подавляя смешки. Недовольный Регулус всегда возвращал их на первый курс. — Судя по стопке, ты снова планируешь задержаться допоздна. Морфей, ты вообще спишь? — продолжила Дженна. — Да, — ответил Регулус, не поднимая головы. — К сожалению, это жизненно необходимо. — Нет, — перебил его Эван. — За последние три дня он поспал не более десяти часов. Все взгляды были прикованы к Регулусу. Каждый знал, что он чересчур ответственно относится к учёбе, но никто не думал, что всё настолько плохо. Особенно Дженна. Вина пожирала её сердце. Дженна всегда считала себя ответственной за состояние Регулуса, и теперь она упустила момент слабости из-за собственных надуманных переживаний. Дженна захлопнула его учебник и начала убирать всё со стола, за чем Регулус молча наблюдал. Элен только довольно улыбнулась, радуясь, что наконец-то кто-то совладал с его отвратительным характером. — Тест спишешь у меня, можешь не готовиться, давай-давай, — строго говорила Дженна, заставляя Регулуса отложить перо и последний пергамент. — Хорошо, я не прикасаюсь к этому весь оставшийся вечер, — согласился Регулус, вздыхая. Дженна бы с радостью задержалась за беседой с друзьями подольше, но у неё было важное дело. Она лишь потрепала волосы Регулуса и кивнула Эвану в сторону выхода. — Дио, ты идешь со мной. Элен была первой, кто захотел задать вопрос, но Эван вскочил с места и обратился к Регулусу до того, как она успела бы заговорить. — Когда я приду, ты уже должен сладко спать в своей кроватке. Элен закатила глаза на сцену, а Теренс спрятал ухмылку за книгой, но те, кто находился правее от него заметили её с лёгкостью. То есть все, кроме Элен и Регулуса. — Ты мне не указываешь, Дио! — возразил Регулус, занимая место Эвана на диване, ближе к остальным. Дженна прокашлялась и скрестила руки перед собой, давая Регулуса явный намёк, что она не пропустила последнюю фразу мимо ушей. — Он придет — я сплю, — сдался Регулус. Услышав это, Дженна и Эван помчались к выходу, игнорируя вопросы Элен, доносящиеся до них. Только в тёмном коридоре, на пути к фиалу с зельем для превращения в анимага, Эван уточнил: — Зачем я тебе? Дженна хотела спросить, серьёзен ли он, но смогла произнести лишь одно слово, выдыхаясь от продолжительного бега. — Гроза. Он просиял, ослепляя Дженну искренней улыбкой. Эван практически скакал на месте, хлопая в ладони и смеясь. Он был куда более взволнован, чем Дженна. Наверное, потому что не с ним сегодня могут произойти непоправимые изменения. — Сегодня?! Всё происходит так быстро! Пошли за твоим зельем! Сейчас же, Афина! Дженна и Эван вышли на улицу и попали под самый дождь. Они шли, придерживались тени. Пусть урок из-за грозы должны были закончить, никогда не знаешь, кто решит посетить Астрономическую башню в такое время. Эван прыгал впереди, а Дженна плелась позади, прижимая к груди хрустальный фиал с кроваво-красным зельем. Не боясь попасться кому-либо на глаза, в сторону Гремучей ивы шли Мародёры. Дженна бы и сама предпочла превратиться и оставить зелье там, но несложно было догадаться, кем будет занято это место. Так ей пришлось остановиться на опушке Запретного леса, где она не потеряется и Эван сумеет её остановить в случае попытки бежать или атаковать его. Это не было самым безопасным решением, но лучшего варианта не существовало. Если не считать идеи вообще не превращаться в животное. Дженна достала палочку из куртки и поставила фиал у своих ног. Деревья не защищали от дождя, а гроза была так близко, что Дженна невольно вздрагивала каждый раз, когда гремело. От такой ночи и вида Запретного леса за её спиной становилось не по себе. Тогда бы не помешали шутки Эвана, но он нервничал не меньше. Он не был хорош в поддержке или утешении. Пусть Дженна не требовала от него этого, он всё равно не мог просто стоять и наблюдать, как она мучается от страха или физической боли. И она бы не взяла его с собой, если бы была уверена в своих силах. Скорее всего, превратившись в животное, Дженна услышит грозу и рванёт в лес, придя в себя, когда уже заблудится, или станет птицей и улетит в неизвестном направлении. — Ну что? Давай! Мне уже плевать, акулой ты станешь или динозавром! — подталкивал её Эван. Дженна скинула с себя кожаную куртку и бросила её Эвану, радуясь, что не брала на перекур вторую волшебную палочку (иначе пришлось бы объясняться). Ему нужна была защита от дождя, а ей сбросить с себя лишний вес, почувствовать капли дождя на коже, дуновение ветра, холод осени. Дженна должна была забыть о страхе и отпустить лишние эмоции. Эван отвернулся, не в силах наблюдать то, что будет дальше. Дженна не могла его винить. Она сама еле справлялась с дрожью в руках. По её телу бежали мурашки, а по коже стекала вода. Одежда неприятно липла к коже. И с новым раскатом грома волшебница поднесла палочку к сердцу, на выдохе произнося: — Amato Animo Animato Animagus. И тут же она выпила зелье, не позволяя себе передумать. Невозможно было отступить, вернуться назад. И Дженна почувствовала себя так спокойно на несколько секунд, палочка выпала из её рук, а глаза невольно закрылись. Будто она вот-вот уснёт. Она думала, что на этом её испытание пройдено. Только недолго волшебница испытывала счастье. Резко её пронзила невыносимая боль, от которой подкосились ноги. Огромного труда ей стоило сдержать крик от звона в ушах и быстро бьющегося второго сердца. Дженна вцепилась в ближайшее дерево и лишь надеялась, что Эван не повернётся и не пожалеет о том, что скрыл её замысел от других и позволит произойти всему тому, что за его спиной. Дышать становилось тяжелее, от сердца исходил такой жар, что даже холодный дождь и ночной воздух не сумели охладить тело. Разум постепенно отключался, не выдерживая боли в мышцах и костях. Как в такой ситуации нужно было не паниковать и сосредотачиваться на превращении, Дженна не имела понятия. Перед глазами плыло, и тело переставало подчиняться ей, отчего устоять на месте становилось невозможным. Казалось, что боль не отступит, но Дженна понимала, что она сумела сделать судорожный вдох и увидеть в голове сначала размытые, а затем настолько ясные и чёткие картины того, кем она станет. И чем больше видела Дженна, тем легче ей становилось. Или, возможно, разум животного временно взял контроль над телом, и боль отступила сама собой. Тем не менее на замену пришло иное, необъяснимое чувство. Дженна словно стала податливым материалом, и её тело меняли, перестраивали не по её желанию. Но неожиданно это было лишь странно и неприятно. Хотелось нервно смеяться, а не кричать. Но Дженна не могла этого сделать, как бы она ни старалась, волшебница не могла произнести ни звука. Одежда и украшения, сливающиеся с кожей, щекотали тело. Оно быстро видоизменялось, покрывалось мехом. Сложно было шевельнуться, и Дженна застыла, с любопытством наблюдая за происходящим. Она совершенно перестала по-настоящему думать, она видела и ощущала всё иначе. А прошли считанные секунды с момента, когда она видела свои руки в последний раз. Было ли это восхитительно или ужасающе, Дженна так и не определилась. Она попыталась повертеть головой, и совершенно непривычные ощущения застали её врасплох. Ей удалось сдвинуться, но вместе с шеей, ноги двинулись вправо. Чуть не упав, Дженна сделала несколько шагов и упёрлась в гнилую листву и грязь. К её удаче, услышав шелест листьев и стук копыт, Эван повернулся. Дженна ожидала сочувствия, попытки помочь или хотя бы искреннего удивления, а может и восхищения её магическими навыками. Вместо этого Эван засмеялся, смотря на напуганную олениху перед собой. Дженна готова была признаться, она тоже не ожидала стать этим животным. А вот Эван не подозревал, что его громкий смех заставит Дженну сорваться с места и искать выход из, как ей подсказывали инстинкты, западни. Тогда она ещё мыслила не совсем, как человек. И тогда смех сменился на волнение. — Дженна, твою мать, — сказал он, делая короткие шаги в её сторону. Стой смирно. С каждым его шагом Дженна невольно делала шаг назад, готовая сорваться в любой момент и исчезнуть во тьме Запретного леса. Животное в ней просило бежать, тряслось от страха, но волшебница знала Эвана, знала, что ему можно довериться. И только его знакомое лицо заставляло её оставаться на месте, даже когда гром был так близко. Медленно Эван подошёл к тому месту, где Дженна стояла минуту назад и поднял её волшебную палочку. — Дженна, давай без побегов только, у меня низкие отметки по ЗОТИ, я знаю лишь несколько заклинаний, и я не уверен, что ты не пострадаешь. Мерлин! Зачем я на это согласился! Дженна бы послушала его, она была готова подойти, но неожиданно вдали раздался собачий лай, спугнувший Дженну достаточно, чтобы она понеслась в лес, проскользив на мокрой от дождя листве. Эван только поднял палочку, пытаясь вспомнить хоть одно заклинание, как она сама ударила под ноги Дженны, отчего та упала на землю. Эван подскочил к ней до того, как она бы убежала и начал говорить очень много, надеясь, что его голос и присутствие пробудят в Дженне человеческое сознание. Он сидел так близко, чтобы она точно узнала его, хотя тогда Дженна была в несколько раз больше и сильнее него. — Так. Дженна. Включайся, — попросил он, помогая ей вставать на ноги. — Не уверен, что твоя палочка второй раз будет спасать тебя. Хотя скорее ей просто не нравиться быть в моих руках. Дженна некоторое время стояла на месте, окончательно приходя в себя. Она должна была начать ровно дышать, уверенно стоять на ногах и осознавать происходящее с ней так, как обычно. Спустя некоторое время она посмотрела на Эвана и кивнула ему, давая понять, что слышит и понимает. Со временем волнение волшебников отступило, и былой азарт вернулся. Эван вновь начал смеяться, за что получил удар в плечо от Дженны и чуть не упал в грязь. Шаг за шагом, ноги стали слушаться Дженну, и она сумела даже в дождь пробежаться по лесной опушке и ещё несколько раз толкнуть Эвана, взъерошить его волосы и заставить его бегать от неё. На фоне сверкала молния, но это несомненно не пугало пару волшебников. Эван испачкал свои туфли в грязи, а Дженна безумно радовалась и скакала вокруг Эвана, который рассуждал, как бы ему переодеться в Дамблдора, сесть на спину Дженны и на Рождество пойти к первокурсникам. Дженне идея Эвана, сидящего на её спине не очень нравилось. — Я знаю этот взгляд, — сказал он. — Переводится примерно так: «Пошёл ты, Эван, это плохая идея, я тебя скину на землю, а потом наступлю на спину». Спасибо, я понял, Афина. Дженна довольно закивала. — Мне никто не говорил, что олени такие огромные, — усмехнулся он, глядя на Дженну. — Правда, я надеялся на что-то более полезное, чем огромное четвероногое животное, которое портит мне волосы и одежду, но это было хотя бы весело. Дженна ударила его головой в плечо в который раз за сегодняшний вечер. Но иначе отомстить Эвану за его колкие фразы она не могла, и он нуждался этим шансом, как мог. Однако ей порядком надоело гоняться за Эваном по всей опушке леса, и, судя по звукам, доносившимся от Гремучей ивы, где-то рядом были Мародёры. И Дженна должна была знать, кого может встретить, подслушивающим слизеринские разговоры в животной форме. Гордо подняв голову и виляя хвостом, Дженна направилась на поиски своего брата и его компании, не оставляя Эвану иного выбора, кроме как последовать за ней в неизвестном для него направлении. — Ты хочешь мне показать другую тайну, которую придётся хранить? — спросил он, догоняя её. Дженна резко остановилась и повернулась к Эвану, склонив голову набок. — Этот взгляд означает: «Как будто ты не хочешь узнать, кому ты врёшь, Дио». И я с этим полностью согласен, показывай. Дженна пошла дальше, ей нравилось, как лёгко и быстро она ходила, насколько свободна чувствовала себя. Лес перестал быть таким пугающим, когда она и Эван пробыли здесь около часа. Оказавшись как можно ближе к Гремучей иве после нескольких минут пути с жалобами Эвана. Но они закончились, стоило ему увидеть Ремуса Люпина с чёрным псом. Эван напрягся, но точно не от вида анимага. Дженна всегда подозревала, что Эван хранит от неё какую-то тайну, но только сейчас у неё появились причины спросить его об этом. Только пока что Дженна решила повременить с вопросами и начать высматривать Мародёров. Разумеется, первым в глаза бросился Ремус Люпин, вокруг которого бегала огромная чёрная собака, прыгала на него и пачкала мантию лапами. Очевидно, это был Сириус. Только на голове Сириуса, еле удерживаясь из-за прыжков, сидела крыса. Наверняка, Питер. В понимании Дженны Джеймс не мог быть чем-то таким маленьким, его эго бы не выдержало подобного позора. — Так, а где твой брат? Или он крыса? — спросил Эван, оглядываясь по сторонам. Дженна глянула на Эвана, дёрнув ухом и ударив ногой по листве, и он тут же отошёл, не желая получить следующий удар по рёбрам. — Он не крыса, прости, Афина. И как я вообще тебя всё ещё понимаю? Ты же олениха. Дженна хотела пожать плечами, но смогла только дёрнуть шеей и надеяться, что Эван всё поймёт. — Погоди, тут ещё один олень, — сказал Эван, смотря в другую сторону. Дженна не могла видеть из-за куста и деревьев Джеймса, пока он не вышел к остальным Мародёрам в виде оленя с отметинами возле глаз, напоминающими очки. Он показывал всем свою грацию и шикарные рога, отчего собака лаяла (видимо, Сириус смеялся), а Ремус проводил руками по лицу, в очередной раз спрашивая себя, зачем он связался с ними. Дженне же было не до веселья и не до смеха. Она была уверена, что, будучи человеком, заплакала бы прямо там, глядя на брата. У них были одинаковые анимагические формы, а, следовательно, и Патронусы. Ну не могут же они быть на самом деле так схожи? Не могут же они оставаться семьей? — А потом они будут говорить, что вы не похожи, — нервно посмеялся Эван, пытаясь разрядить обстановку. На сей раз Дженна даже не дёрнулась, она следила за братом, за тем, как он бегает с Сириусом, у которого на голове сидел Питер. И она не может перестать видеть в них себя и Эвана всего несколько минут назад. — Не хочешь поговорить с ним? Я слышал, что оленьи игры — лучший способ примирения. На этот раз Дженна хотела посмеяться, но вместо этого развернулась и дала Эвану фору в пять секунд, прежде чем побежать вслед за ним. Через минут десять Дженна и Эван шли обратно в Хогвартс. Дождь и гроза прошли, но оставили за собой следы. Например, Эван выглядел так, будто упал в лужу и валялся там в течение получаса, а Дженна была недовольна только грязью на сапогах и тем, что её куртка была на Эване. К счастью, волшебная палочка не пострадала, и Дженна с радостью вертела её в пальцах. Эван опять глянул в сторону Гремучей ивы, что стало последней каплей для Дженны. — Эван, что произошло? — спросила она, опуская руки. Дженне не пришлось объяснять, что она имела в виду. Эван понимал, что пора рассказать ей, ведь он не готов хранить чужие тайны вечно. — Помнишь, как я ходил в кабинет к Дамблдору? — спросил он Дженна застыла на месте, вся та радость, что была на её лице, исчезла, стоило имени директора прозвучать. — И ты знаешь, что я люблю совать свой нос не в свои дела? — Эван, что ты нашёл? У неё не было времени на гадания и игры. Она не имела понятия, что мог найти Эван в кабинете у директора, но знала одно наверняка: что бы ни сказал Эван, для них это будет означать началом отсчёта до их конца. Будто каждому отведена особая роль, и судьба каждого в руках одного человека. Она хотела бы сказать, что не знала, не догадывалась, но кто поверит обычной ученице, тем более слизеринке. Дженна не была удивлена, услышав следующие слова, но факта того, что они прозвучали, было достаточно, чтобы подтвердить худшие опасения. — Что ты слышала об Ордене Феникса?