Геройские монологи

      В свои юные годы Илайя была любознательным ребёнком. Непоседливым и подвижным, впрочем, тёмноэльфийские дети мало чем отличались от детей других народов. Удивительным в данном случае было то, насколько же сильно Илайя отличалась от своего отца. Характером, по крайней мере, так точно. Глядя на неё, Менан не переставал удивляться, насколько разными были его друг и его прелестная дочурка.       О матери Илайи Соршан никогда не вспоминал. Он в принципе мало говорил о том, откуда Илайя взялась у него. Ходили слухи даже, будто это была его не родная дочь, а случайная девочка-сирота, которую он подобрал. Особенно злые языки поговаривали о том, будто безумец похитил её у какой-то семьи, но это был полнейший бред, на который Менан реагировал со снисхождением.       По правде говоря, он вообще не сомневался, что Илайя — родное дитя Соршана. Пусть не было явного сходства в их нравах, да и внешние черты были размытыми, Менан видел то, что другие желали не замечать. Неуловимая невнимательному глазу, но оттого не менее крепкая связь; рядом с дочерью Соршан словно расслаблялся и становился спокойнее, и уставшие глаза его улыбались; сама Илайя же ни к кому больше так не тянулась и никому больше не улыбалась так широко и искренне… — Дядя Менан! — из задумчивости лорда тёмных эльфов вывел звонкий девичий голосок, и он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, опуская взгляд на прибежавшую к нему Илайю. — Да, милая? — Менан с мягкой снисходительностью улыбнулся возникшей рядом с ним девочке, всем своим видом демонстрируя внимание и готовность слушать. — Расскажи, как ты познакомился с папой! — Илайю не стоило просить дважды: если она видела, что завладела вниманием собеседника, то последнему следовало быть готовым к потоку вопросов, подчас очень даже необычных. — Он часто называет тебя другом, но никогда не рассказывает, как вы подружились, — девочка забавно надулась, и Менан негромко рассмеялся.       Илайя любила задавать вопросы. Конечно, в самую первую очередь от их обилия страдал именно Соршан, однако из-за его высокого положения и вхожести в высший круг тёмноэльфийской верхушки перед Илайей открывалось ещё много дверей и, соответственно, тех, кого можно было спрашивать. И вот уже их список почётно возглавлял Менан, к которому Илайя шла в первую очередь, если любимый папа по какой-то причине не мог или отказывался удовлетворять её любопытство.       Как и любого ребёнка, Илайю интересовало окружение её семьи и семья в принципе. Поэтому неудивительно, что нередко любопытство её было направлено на историю формирования уз, связывающих эльфов друг с другом, так что вопрос о том, откуда пошла дружба Соршана и Менана, был лишь вопросом времени… учитывая, что с лордом тёмных эльфов девочка проводила чуть меньше времени, чем с отцом, отчего Менан и сам воспринимал Илайю почти что своей дочерью. — Наше знакомство началось не в самое благоприятное для нашего народа время, — выйдя с выходящего на улицу балкона обратно в свой кабинет, Менан опустился в кресло напротив камина. Жестом подозвал к себе Илайю, которая с огромной радостью вскарабкалась на колени принца и тут же навострила уши, стоило ему начать свой рассказ. — Да и, честно говоря, оно поначалу было не слишком удачным что для меня, что для твоего отца, — Менан устремил задумчивый взгляд на потрескивающий в камине огонь. — Почему? — Илайя нетерпеливо заёрзала на коленях Менана, впившись в благородное, чуть вытянутое лицо принца жадным взглядом. — О твоём отце ходили разные… слухи, — Менан виновато улыбнулся, опустив глаза на сосредоточенное личико девочки. — К своему стыду, я прислушивался к ним и верил им. Пока однажды Соршан не стал тем, кто не просто подарил нашему народу надежду, но и спас его. Лишь тогда я понял, как сильно ошибался.       Илайя задумчиво нахмурилась, тщательно обдумывая чужие слова. После её личико просветлело, и она с милой растерянностью вновь посмотрела на терпеливо ждущего её реакцию Менана, взволновано спрашивая: — Значит, сначала ты не любил папу? — Это сложно с первой встречи понять, насколько на самом деле тебе близок этот эльф или нет, — уклончиво ответил лорд тёмных эльфов. — В такие моменты трудно не ошибиться, ведь всегда существует вероятность довериться не тому, — Илайя сосредоточенно насупилась, и Менан мягче добавил: — Впрочем, это не самое важное, моя дорогая. — А что важное? — тут же зацепилась девочка, на что мужчина улыбнулся, погладив её по волосам. — Важно уметь признавать свои ошибки, — отозвался он. — И делать всё для того, чтобы их исправить…       Менан оборвался на полуслове: в кабинет вошёл чем-то встревоженный Соршан. Однако стоило его рассеянному взгляду упасть на сидящего у камина Менана, на коленях которого сидела Илайя, как напряжение, сквозящее во всей фигуре старого эльфа, немного рассеялось, и взгляд из рассеянного стал осуждающим. — Так и знал, что найду тебя здесь, — покачав головой, тем не менее беззлобно произнёс он, обращаясь к Илайе, на что та широко и солнечно улыбнулась. — Опять ты отвлекаешь лорда Менана своими вопросами. — Отнюдь, мой дорогой друг, — тонко улыбнувшись, вместо девочки произнёс принц, слегка прищурив глаза. — Мы с прелестной Илайей ведём поучительные речи об умении признавать свои ошибки, не так ли, милая? — та горячо закивала, подтверждая слова принца, улыбка на чьих губах вдруг стала шире. — Присоединяйся к нам, друг мой.       Соршан вопросительно вскинул бровь, а после вздохнул, возведя глаза к потолку, словно бы испрашивая у него, за что ему всё это. Менан, всё также прищурившись, с искрящимся в глазах весельем наблюдал за ним, в то время как Илайя, прикрыв ладошками рот, беззвучно хихикнула. Какая разница, какие недоразумения были у любимого папы и не менее любимого дядюшки в прошлом? Самое главное, что сейчас они отлично ладили друг с другом. И оба были рядом с Илайей.