Геройские монологи

      Вдохновение льётся словно из рога изобилия, и Файдаэн взмахивает руками. На лице его отражается истинная одухотворённость, а губы растягиваются в широкой искренней улыбке. Очередная танка без рифмы, но, несомненно, с глубоким смыслом разлетается по пустынной округе, и с ветки дерева срывается потревоженная звучным голосом птица.       Файдаэн, кажется, не замечает ничего из этого, продолжая воодушевлённо слагать и тут же декламировать свои дивные вирши. Нагская поэзия, полная лаконичности формы и глубокого метафоричного смысла, настолько поражает чувствительную натуру иролланского дипломата, что именно в ней тот находит источник неиссякаемого вдохновения. И именно в ней реализует всю полноту своего таланта.       Ни для кого не секрет, что сильваны были чувственными натурами. Если не все, то большинство искали Гармонию в каком-нибудь виде искусства и находили её, реализовывая себя в нём и в полной мере являя миру свой скрытый потенциал.       Файдаэн не был исключением: ещё с детства он чувствовал неодолимую тягу к творческой самореализации, но долгое время не мог найти свою нишу. Он пытался рисовать, пытался податься в барды, пытался писать стихи — но всё это было не тем, всё это не несло ему желанного удовлетворения и успокоения. Нигде не мог найти он себя, пока дороги дипломатии не завели его в нагскую Шанрию, где юноша и познакомился с национальной поэзией детей Шалассы.       Хайку и танка были основными стихотворными формами. Краткость и лаконичность отражали всю суть философии и менталитета нагов, и Файдаэна поразило в самое сердце то мастерство, с которым именитые нагские поэты в трёх или пяти строчках с чётко регламентированным количеством слогов умудрялись поместить глубокий смысл своих стихов. Тонкие метафоры одних скрывали глубокий философский смысл в вычурных пышных выражениях; простые эпитеты других точно и лаконично передавали красоту шанрийских пейзажей. Файдаэн зачитывался ими и с каждым новым стихом отчётливей понимал: вот оно то самое искусство, которое он так долго искал.       Новое увлечение захватило молодого дипломата с головой. Он пробовал себя в нём, обучаясь у шанрийских поэтов столько, сколько был с миссией в этой стране. Несмотря на то, что был сильваном, поклоняющимся другому Дракону, не имеющим понятия об укладе жизни и философии нагов, Файдаэн быстро сумел ухватить суть этой своеобразной поэзии, делая в ней заметные успехи.       Вдохновение текло по венам вместе с кровью, и наедине с собой Файдаэн бросил себе вызов: он должен был сложить сто тысяч пятистиший, каждый день совершенствуя свой навык. Наставник, мудрый и великий поэт Матсури, посмотрел на него тогда с большим одобрением. — Сын Силанны достиг Большой мудрости у нас. С сыном Шалассы Может теперь сразиться В остроумии своём, — он изрёк такое пятистишие, и Файдаэн, впечатлённый похвалой, склонился в глубоком поклоне.       Ведь это было высочайшим признанием его заслуг и умения, а значит, теперь он тем более не мог подвести ни себя, ни учителя. И пусть он всё ещё оставался истинным сыном Силанны, свою Гармонию он отыскал в благословении Шалассы.