Геройские монологи

      Это был странный союз. Необычный. По крайней мере, Файдаэн не помнил ни одного подобного прецедента в истории. Ладно люди, с ними сильваны периодически то воевали, то объединялись, но маги, а тем более тёмные эльфы!..       Маги были слишком далеко, жили в своей пустыне, проводили различные исследования, далёкие от веры и Драконов. Многие, включая и сильванов, потому поглядывали на них косо, называя безбожниками и веря стереотипам. Не то чтобы магов это хоть немного задевало, на самом-то деле.       Тёмные эльфы того вовсе были историческими врагами. Взаимная вражда возможно немного притупилась за столько веков, но едва ли исчезла полностью. Оба народа никак не могли простить друг друга, и жить в привычке всем было удобно и выгодно.       Однако вторжение демонов и весь тот хаос, что принесли некроманты Маркела, смешали все карты. Поставили устоявшуюся картину мира с ног на голову, втягивая их всех в активное взаимодействие и события, вынуждая переступать через вековые устои и заключать новые союзы. Так и родился их странный квартет из опального герцога Годрика Единорога, Первого-в-Круге архимага Зехира, вождя кланов тёмных эльфов Раилага и него, сильванского дипломата Файдаэна.       Он скользит взглядом по лицам своих спутников. Все они необычно тихи и задумчивы этим вечером. Стены Талонгарда всё ближе, и ответственность за сделанные и не сделанные выборы всё больше. В таких условиях не до разговоров; в таких условиях хочется побыть наедине со своими мыслями.       Файдаэн рассматривает своих товарищей, словно видит их впервые. Его мысли текут неспешным потоком, и он задаётся логичным вопросом, что будет потом, после войны? Ведь их дороги точно разойдутся, и хотел ли бы Файдаэн потерять их навсегда?       Первым взгляд цепляется за юного Зехира. У него впереди ещё целая жизнь, пусть и короткая, как вспышка, в сравнении с его собственным существованием. У него впереди ещё много свершений и возможностей, и как у политика, и просто как у человека. Он в самом начале своего пути, и если Силанна будет благосклонна, Файдаэн ещё не раз посетит его царство своим визитом.       Мысли об этом вызывают улыбку. Зехир был из того типа людей, кто заряжал других своей энергией. Полный жизни и уверенности в своих силах, Зехир был главным звеном, скрепляющим их странную команду. Говорливый, не лезущий за словом в карман — даже молчаливый и угрюмый Раилаг лениво втягивался в общие беседы, соревнуясь в остротах с молодым архимагом.       Молодость, жизнь, тепло — Зехир вселял надежду. Казался легкомысленным, но удивительным образом умудрялся мгновенно стать серьёзным и собранным, если обстоятельства того требовали. Мальчишка со взглядом мудреца — внешность многое скрывала от посторонних глаз, о да.       Зехир Файдаэну нравился, и сильван не сомневался, что их дороги пересекутся ещё не раз, к его большой радости.       От Зехира взгляд сам собой переместился на лорда Годрика, сидящего чуть в стороне. Старый рыцарь был задумчив, и Файдаэн видел, как груз ответственности и прожитых лет камнем давил ему на плечи.       Он помнил Годрика решительным смелым юношей — теперь перед ним сидел старый рыцарь, чьи волосы были посеребрены сединой. Всё тот же благородный доблестный лев, готовый защищать свою страну, свои принципы и тех, кто ему дорог.       Жизнь оставила на Годрике свой отпечаток: по кратковременным людям это было особенно хорошо заметно. Потери и лишения, триумфы и падения — из этого и состояла их жизнь, такая предсказуемая и внезапная. И Годрик не был исключением из общего правила.       Изменившись так сильно, он почти не изменился. В этом был ещё один удивительный парадокс человеческой натуры. Годы брали своё, но он по-прежнему был тем самым решительным и смелым юношей, каким Файдаэн увидел его впервые. Это, почему-то, несло странное тепло и ощущение уюта. Словно в этом хаотичном мире остался последний островок спокойствия и стабильности. Места, куда Файдаэн мог вернуться после долгого дня. И тем печальней для него это было.       Дети Силанны лучше и тоньше других ощущали колебания жизни и смерти. С тоской и искренней печалью Файдаэн чувствовал, что время этого человека медленно догорает до своего конца. Словно это последняя их встреча — и что-то колет в сердце, причиняя боль.       Привязываться к смертным опасно, и Файдаэн импульсивно отворачивается, мгновенно натыкаясь взглядом на бледный благородный профиль.       Раилаг стоит в тени, в отдалении. Рассеянный взгляд направлен куда-то вдаль, но Файдаэну кажется, что тёмный эльф смотрит скорее в самого себя. Он — закрытая книга для всех своих спутников, и Файдаэн может только догадываться, как много тайн скрывается внутри него.       Недосягаемый и холодный, но притягательный и интересный — было в нём что-то, что будоражило кровь. Вызывало жгучий интерес и далеко не один вопрос. Но Раилаг был тёмным эльфом, а Файдаэн не был готов идти против привычек и стереотипов. Хотя возможно стоило?       Он качает головой незаметно. Вздыхает и смотрит себе под ноги. Тень уныния против воли закрадывается внутрь: когда всё закончится, они больше никогда не соберутся вместе. Это вызывало тоску, ведь их странный союз был дорог для Файдаэна. Каждый из его членов стал словно маленькой семьёй, и расставаться с ней было... тяжело?       С каждым из них расставаться будет тяжело — даже с тёмным эльфом Раилагом, к которому Файдаэн успел привязаться ничуть не меньше, чем к Годрику или Зехиру.