I miss you, my friend (оригинальная версия)

Тюрьма. Ах да, Тюрьма. Величайшее творение среди когда-либо существовавших. Сокровищница Пандоры. Несмотря на свои дифирамбы, Сэм действительно терпеть её не мог. Каждый блок, каждую трещинку, любую из этих пустующих камер, и даже каждый из механизмов, перекрывающих доступ к сердцу этого места. Всё то, над чем он так старался, что так ценил и любил. Когда-то, когда он не был ещё Надзирателем, когда был обычным строителем, мастером по рэдстоуну, постройка Хранилища Пандоры показалась ему отличной идеей. Как же иначе? Это был вызов вершинам его разума и таланта! Невероятное по сложности и изящности решений, это место стало бы средоточием его мастерства! Эта тюрьма, из которой невозможно выбраться, стала бы произведением искусства! Эта тюрьма… Верно. Это — Тюрьма. Ни надежды, ни клочка зелени, ни малейшего лучика солнца. Среди алого и тёмного камня здесь нет ничего, ведь для зла, хранить которое она предназначена, Обитель Пандоры — лишь путь в один конец. Идеальное узилище, подобных которому не было и не будет! Идеал. Она идеальна. Сэм добился, чего хотел. Верно, Пандора была идеальна, но… Закончив шедевр, к чему ему было стремиться? Мужчина в раздражении закусил щёку, шикнул, ощущая во рту металл. Сейчас не важно было, к чему он стремился, ведь, как бы то ни было, Шкатулка Пандоры стоит здесь, на одиноком острове в землях Бэдлендс. Тюрьма стоит и прекрасно функционирует. Играет роль надежды для любого из людей, как средоточие их триумфа. Да и сам он, Хранитель Пандоры, защищает единомышленников от затаившегося внутри зла. Сэм не рад этому. Апатия. Гнев. Усталость. Он ощущает мерзопакостную усталость, раздражение, ненависть: как будто не Дрим заключён здесь, но лично Авсамдюд! Если быть до конца честным с собой, он был в полном восторге, когда понял, КТО станет здесь узником. Сам отец-основатель Великого Дрим СМП, сам, фактически, автор Пандоры, которую Сэм создавал, увлечённый масштабами проекта, не зная даже, кто станет заключёным и почему. Заключённым стал тот самый парень, который посмел усомниться в способностях Сэма и буквально уничтожить его в равном поединке. Дрим. Ублюдок, который причинял боль его друзьям, безумец, который считал себя Богом нового мира! Этого человека… Эту мразь, которую только по недоразумению звали человеком, Сэм действительно ненавидел всем своим сердцем, всей полнотой чувств, запрятанных глубоко внутри. Сэм всегда идеально исполнял свои обязанности, на какое бы дело его не подрядили исполнителем. Никто не посмел бы обвинить его в обратном. Но в этом, особом случае, крипер порой позволял себе некие вольности. Никто не увидит. Никто не узнает подробностей. Никто не поверит словам этого выродка, а если поверит, то Дрима не будет жаль. О, воистину их улыбчивый благодетель подложил себе великолепный образчик свиньи, когда не оставил вокруг ни друзей, ни соратников, ни любимых. Никто в целом мире не был лоялен к нему, а те, кто всё же выступал на стороне общепризнанного злодея, не были верны тому искренне. Они находились рядом, как жертвы взаимных договоров и обязательств. Жертвы его злой воли. Как Панз, к примеру, который очень кстати обдумал своё положение и выбрал верную сторону. Сторону победителей. На самом деле, главный злодей Великого Дрим СМП был, в сущности, на диво беззащитен. Сдавшись на милость победителей, этот самый злодей мог лишь мечтать о ней, оказавшись в его руках. Итак, что же Сэм мог себе позволить, как охранник по отношению к заключённому? Куда меньше, чем эта личность заслуживала. Что, если бы Страж просто забыл? Забыл принести заключённому порцию сырой картошки? Забыл сменить воду в железном котле, позволяя ей гнить, а котлу ржаветь? Что сделал бы Дрим в таком случае? Он бы кричал, пока не потеряет голос, в надежде пробиться сквозь стену жидкого огня? Отбил бы все пальцы, пытаясь связаться с ним через коммуникатор? Сэму было бы интересно посмотреть на это, но Дрим не кричал. На самом деле, заключённый вовсе не подавал виду, что ему хоть что-нибудь нужно. Дрим до сих пор был до неприличия бодр и весел. Беспомощный и слабый, жалкий, раздавленный собственным злейшим врагом, тот находится на абсурдном душевном подъёме. Если не считать худобы, из-за которой старая роба на его теле стала висеть бесформенным мешком, Дрим даже внешне не казался заключённым! Заключённым, который, вполне возможно, планировал побег из его неприступной тюрьмы! Сэм боялся. Сэм действительно пребывал в ужасе от одной только мысли, что не предусмотрел всего в системе защиты. От идеи, что Дрим попросту играет с ним в кошки-мышки, а сам давно нашёл какую-то уязвимость, как всегда это делал, у него ёкало в животе. Что, если Дрим просто ждёт подходящего момента, чтобы покинуть своё узилище, этот шар из обсидиана, прикрытый лавовым потоком заместо стен? Что, если в ходе побега, когда никто не будет того ожидать, этот безумец появится на глазах у всех, декларируя начало войны? Ну конечно же, ублюдок обставил бы это событие с помпой, с максимальной оглаской, которую так любил! Наверняка у того уже заготовлены варианты речей, благо, бумаги и чернил в сундуке с самого начала было предостаточно. Поправив непослушную прядь, которая выбилась из хвоста и лезла в глаза своей зеленью, Сэм бросил пропуск в фальшивую стену, стукнул по кнопке и раздражённо выдохнул. Лава текла преступно медленно. Он не хотел ждать. В голове мерзкими опарышами копошились навязчивые мысли. Жалкие люди, считал он, такие, как Дрим, которые демонстрируют превосходство, принижая других и бахвалясь пустыми словами… По мнению Сэма, зрелище они собой представляли крайне отвратительное. Пустая растрата ума, а порой даже гения, на вещи настолько бессмысленные, как политика? Настолько же глупые, как жестокость к невинным? Настолько же мерзкие, как пытки детей? «Эй, ты ведь мог творить самые просчитанные планы, воплощать в жизнь амбициозные замыслы, вкладывать мечты и чаяния в шедевры, выходящие из-под твоих рук!» Любой другой мог бы достигнуть подобного. Приложив достаточно усилий, сумел бы получить результат. Любой, кроме Дрима. Кроме обладателя этого прозвища, вкупе с которым не прилагалось усидчивости, добра и терпения. Сущность Дрима не предполагала даже наличия души. Надзиратель неприятно улыбнулся, чего никто не смог бы увидеть. Под респиратором несложно скрыть эмоции, а голос под фильтром становится скучным и ровным. В его зрачках огненным отблеском сверкнул лавовый поток, обагряя алым чёрную склеру. Сэм проснулся сегодня с отличным предчувствием. Он ощущал что-то похожее на вдохновение, вспоминая собственные мечты. С нежностью погладив Фран, Авсамдюд изнемогал от восторга. Его радости не омрачала даже необходимость посетить заключённого. Работа, которой он не желал, близилась к завершению. В боковой сумке отсчитывал последние мгновения часовой механизм. Сегодня, Хранитель Пандоры посещал Дрима. Это делало его счастливым. — Хей, Сэм! — прорезал тишину ехидный голос, стоило лаве улечься, а Стражу ступить на платформу. Крипер ухмыльнулся, потрепав пса по загривку. — Хэй, Дрим... — в предвкушении мурлыкнул он.