Невеста шестиглазого бога

      — Старик Яга явно нас не любит, раз напрягает такими заданиями, — Годжо вытянул свои бесконечные ноги и съехал чуть вниз по спинке кресла.       — Поправочка: он не любит только тебя, меня он просто за что-то наказывает. Постоянно, — сказал Гето, даже не одарив друга взглядом.       Он сидел рядом. Читал газету. По крайней мере, умело делал вид, что погружён в светские новости и громкие заголовки. Они с Годжо немного повздорили утром, но, поскольку требовалось вместе отправляться по вверенному им поручению, пришлось сохранить хотя бы подобие мирного взаимодействия. Наблюдающая за их словесной игрой в горячую, к тому же ещё и явно протухшую картошку, Мина тяжело вздохнула. Куроо, что дремал на соседнем сидении, только повёл усами, но так и не удосужился открыть хотя бы один глаз. Надо было выбрать места позади парней — впереди не вариант, потому что ноги Годжо мешались бы сильнее, чем сейчас, когда он сидел напротив. Мина посмотрела вниз. Длиннющие. Не удивительно, что он не знает, куда их деть.       За окном в потоке размытых пятен и контуров привычно мелькали здания, нескончаемая паутина проводов и столбов, спустя какое-то время сменившихся обильной зеленью. Поезд двигался стремительно. Нёс пассажиров в ритмичной пульсации железа.       — А куда мы едем? — внезапно спросил Сатору.       — Вы не знаете, куда? — Мина удивлённо на него посмотрела.       — Мимо ушей пропустил, — пожал плечами Годжо.       — Безответственнее человека ещё поискать надо, — нахмурила лоб девочка.       — Тут нечему удивляться, Мина-сан, — протянул Гето, за что тут же получил пинок по лодыжке от Годжо.       — Так куда мы едем, мелочь? — повторил вопрос Сатору.       — В храм Убывающих лун, — Мина отвернулась, будто ей неприятно говорить о месте, куда её сопровождают студенты Магического техникума.       — К старой карге Моро? — встрепенулся Годжо.       — Неужели великий Годжо Сатору боится пожилую немощную женщину? — спросила Мина, криво усмехаясь.       — Поправочка: не просто боится, а дико боится, — вставил свои пять йен Гето.       — Почему ты мне ничë не сказал, Сугуру? — Годжо повернулся к другу.       — Потому что ты бы тогда не поехал. И я бы не имел удовольствия наблюдать твою несчастную, испуганную морду, — Гето демонстративно встряхнул газетой.       — Вы и правда боитесь Моро-сенсей? — Мина, казалось, искренне поражена открывшемуся факту.       — А ты как будто нет? — Годжо перевёл взгляд с друга на девочку, спустив очки вниз по переносице.       — Боюсь, конечно, — кивнула Мина. — Просто для вас это… как бы точнее выразиться… странно, что ли.       — Это ещё почему? — приподнял светлую бровь Годжо.       — Вы очень сильный и сами себе на уме. Такие Моро не боятся, — ответила Мина.       — Не подливай масло в огонь его самолюбия, а то решит ненароком, что ты влюбилась, — обратился к Мине Гето.       — Да не в этом дело, — скривилась девочка, тряхнув головой. — Просто я же не могу отрицать, что Годжо-сан сильный.       Сатору самодовольно улыбнулся.       — И самодур, — добавила Мина.       Сатору недовольно хмыкнул.       — Гениальность имеет право на сумасбродность, — заявил он с улыбкой.       — Как скажете, — пожала плечами Мина и отвернулась к окну.       — А ты зачем едешь к этой старухе, если боишься? — спросил Годжо не без интереса.       — Она учит правильно управлять моей силой, — пояснила Мина, не поворачиваясь к парню.       Лунный камень на её подвеске поймал отблеск солнечного луча и запер в своих матовых недрах. Все в клане Амацуки носили амулеты из этого минерала.       Дальше они ехали молча, вплоть до нужной станции. А на выходе уже перебрасывались ничего не значащими фразами.       — Пешком? — предложил Гето.       Сатору и Мина переглянулись, потом синхронно посмотрели на небо и согласно кивнули. Действительно, стоило прогуляться. Ребята не опаздывали. Погода благоволила. Тепло и солнечно. На горизонте не видно сонных облаков. Обилие зелени и чистый воздух способствовали бодрости духа. Да и идти было не так далеко, как казалось на первый взгляд. Храм Убывающих лун стоял на возвышении, в обрамляющем гору малахитовым браслетом лесу. Путь лежал через деревянный мост, покрашенный в приглушённый охряный. Мост тянулся над рекой, ртутным срезом отделяющей один берег от другого. Под водой серебряными пулями туда-сюда шныряли карпы, то и дело хватая длинноносого комара или зазевавшуюся стрекозу с угольно-нефритовым тельцем.       — Где весь народ? — спросил Годжо. — По дороге сюда мы не встретили ни одного человека, кроме старика с лопатой.       — Сегодня у местных фестиваль, — пояснил Гето.       — Хочу яблок в карамели! — промурлыкал Годжо.       — Не забывай, зачем мы здесь, — строго заявил Гето.       — С таким правильным мальчиком хрен забудешь, — не меняя игривого тона, заявил Годжо.       Мина, идущая рядом, высунула язык и поморщилась, будто в нос ей ударило редкостное зловоние.       — Вы похожи на старую парочку женатиков, — проворчала она.       — У которых и по сей день не закончились брачные игры, — из капюшона её толстовки высунулась треугольная мордочка кота.       — Как думаешь, если мы закопаем её и кошака где-нибудь в лесу, сильно от старика Яги влетит? — спросил Годжо, положив широкую ладонь Мине на макушку.       — Сильно, — кивнул Гето. — Но рискнуть можно.       — Так себе из вас защитнички, — Мина мотнула головой, пытаясь стряхнуть руку Сатору.       — Какие у тебя мягкие волосы, — удивлённо протянул тот.       — Обычные, — Мина извернулась и всё-таки скинула пятерню Годжо с макушки до того, как Куроо выпустил когти из мягких подушечек, чтобы защитить шевелюру хозяйки от наглого посягательства.       Чем дальше они шли по каменной дорожке, тем мрачнее становилось окружение. Лес по бокам будто бы наливался густотой — его изумрудный оттенок темнел. Среди травы, которая явно не знала ухода, сидели каменные статуи божков, отдалённо напоминающих улыбающихся Будд. Иногда попадались и маленькие домики из камня: пепельно-серого, как кожа у больного гангреной. Но небо над головами ребят всё равно сияло леденцовой глазурью, а птицы пусть и летали с ветки на ветку, но всё равно не издавали ни единого звука. Вскоре стало ясно, почему. Стоило только подойти к огромной каменной лестнице, ведущей к красным храмовым воротам, как глазам предстала занимательная картина: кошки. Они были везде. Самых разных окрасок и пород. Формы ушей. Размера тела. Длины хвоста. С пятнами и без. Они сидели. Лежали. Умывались. Ходили туда-сюда в поисках одного им ведомого нечто.       — Местечко соответствует карге, — протянул Годжо.       — Почему вы её так боитесь? — спросила Мина, не сумев подавить в себе любопытство.       — Ты её видела вообще? — вопросом на вопрос ответил Годжо.       Мина посмотрела на него с таким недоверием, что Гето, который предпочёл не вмешиваться, в очередной раз задумался, кто же из этих двоих старше.       — Видела, конечно.       — Я вот тоже. И больше не хочу.       — Уж не думала, что вы такой неженка. Неужели Моро-сенсей оскорбляет ваше чувство прекрасного? — не удержалась от шпильки Мина.       — Конечно, — заявил Годжо, провокацией отвечая на провокацию. — Если ты станешь такой же страшной каргой, я на тебе не женюсь.       Гето подумал было, что Мина такому заявлению только обрадуется. Но вместо этого девчушка занесла ногу и пнула Годжо сзади по икре. Точнее сказать, попыталась пнуть. Её ножка в удобных кроссовках остановилась в паре сантиметров от ноги Сатору.       — Ты на что так разозлилась? — довольно спросил Годжо, посмотрев на Мину поверх чёрных линз. — Неужто переживаешь, что и правда в жёны не возьму?       — Ещё чего! — хмыкнула Мина. — Просто не надо оскорблять Моро-сенсей и называть её страшной каргой.       — Ну извини, что задел твои ученические чувства, — цокнул языком Годжо, не переставая улыбаться.       — Не извиняю. Она вас что, в детстве напугала?       — Откуда знаешь? — Сатору приподнял брови.       — Пальцем в небо, — сказала Мина.       В глазах Годжо промелькнула искра озорства, как у кота, поймавшего мышь.       — Ну ты просто покорила моё сердечко своей догадливостью, — сказал Годжо.       Взял крохотную ладонь Мины в свою и прижал к левой стороне грудной клетки. Забавлялся. Издевался. Сразу видно. Девчонки всегда покупались на смазливую и весьма неординарную внешность Годжо, особенно на глаза. В случае с Миной — упрямой и гордой девочкой, но всё-таки ещё недостаточно научившейся держать удар соизмеримо нападающему — смущения было не избежать. Но надо отдать госпоже Амацуки должное: когда маковый румянец уже пополз по щекам, девочка взяла себя в руки. Не выдернула ладонь. Не стала пылить или возмущаться, хотя морщинка между бровей появилась. Выпрямилась и заглянула Годжо прямо в глаза. Далось тяжеловато, но Мина справилась.       — Вы флиртуете хуже двенадцатилетнего подростка, — заявила она.       — Хуже тебя? — спросил Годжо.       — Хуже меня, — подтвердила Мина.       — Ты вообще флиртовать не умеешь, — хмыкнул Годжо.       — Именно, — в тон ему сказала Мина.       — Он безнадёжен, — протянул Гето.       — Да-да, крайне запущенный случай, — прокомментировал Куроо и, грациозно выпрыгнув из капюшона на землю, приземлился на четыре лапы рядом с Сугуру.       Годжо раздражённо фыркнул и открыл было рот, чтобы ответить спевшейся братии животных и людей, но вовремя повернулся в сторону лестницы и посмотрел наверх. Там стоял мужчина представительного вида в храмовой одежде. Его янтарные глаза смотрели с прищуром, по-волчьи внимательно.       — Приветствую вас, молодые люди, — проговорил он тягучим, тяжёлым голосом. — Амацуки-сан, прошу вас подняться, Моро-сама уже ждёт.       — Да, Оками-сан, — Мина робко вытащила руку из пальцев Сатору, посмотрела на ребят и со смиренным видом начала подниматься по лестнице.       Годжо внимательно посмотрел девчушке вслед. Прищурил глаза. Ему не показалось. И реакция бродячих храмовых кошек — яркое тому подтверждение: они напряглись, шерсть на их загривках встала дыбом, из пасти доносилось злобное шипение, уши плотно прижаты к голове. Некоторые сбежали в рядом растущие заросли. Что Мина, что коты боялись служителя храма. Сатору не совсем понял, почему, но аура у этого человека ощущалась плотной, тёмной массой. Аура восставшего из мёртвых.       — Вы подниметесь, молодые люди? — спросил Оками-сан, когда Мина поднялась наверх.       — Они подождут меня здесь, — сказала Мина.       — Как пожелаете, — улыбнулся Оками-сан. — А ты, Куроо, не поднимешься?       — Куроо останется с Годжо-саном и Гето-саном, — не меняя тона, заявила Мина.       — Как пожелаете, Амацуки-сан, — повторил мужчина, придержав девочку за плечо.       Та едва заметно поморщилась — заметно для Годжо. А потом скрылась из виду вместе с сопровождающим, зайдя во двор храма. Кошки вокруг тут же успокоились. Хотя тревога ощутимо витала в воздухе.       — Чего это кошаки так всполошились? Из-за монаха? — спросил Годжо у Куроо.       — Ты не настолько глуп, чтобы не сложить два и два, Шестиглазый, — заявил кот, обвив вокруг лап длинный чёрный хвост.       Вместо препираний Годжо отвёл взгляд от Куроо и молча посмотрел на ступени храма, где обосновалась пёстрая трёхцветная кошка с пушистым хвостом. На удивление Гето, умничать Сатору тоже не стал, хотя явно понял, почему вокруг так много представителей семейства кошачьих. Трёхцветная кошка какое-то время буравила жёлтыми глазами людей и чёрного кота, а потом шмыгнула в кусты, оставив после себя лишь шелест веток и пару опавших листьев.       — Как ты правильно сказал при первой нашей встрече, Шестиглазый, мы, коты, являемся пограничными животными. Мы можем не просто обитать по обе стороны реальности, но и видеть то, что недоступно обычному человеку. Проклятые духи для нас такая же обыденность, как для двуногих обезьян своё отражение в зеркале, — заявил Куроо.       — В мифологии некоторых стран кошки охраняют вход в загробный мир, — сказал Гето.       — Именно, мальчик-Будда, именно, — промурлыкал кот. — Эти мифы и легенды имеют под собой почву. Все, кто принадлежит миру мёртвых, по какой-то причине нас очень боятся.       — И ты не в курсе, по какой? — спросил Сатору.       — Нет, конечно.       — Но ты же кот.       — И что? Это обязывает меня знать всё на свете? — деловито спросил Куроо.       — Какой бесячий комок шерсти, — фыркнул Годжо.       — Взаимно, шестиглазая двуногая обезьяна, — если бы Куроо мог улыбаться, он бы улыбался. — Но речь сейчас не об этом. Мы видим проклятых духов, но сами не обладаем проклятой энергией. За исключением проклятых трупов животных, разумеется. Но это совершенно другая магия.       — Ты ведь тоже проклятый труп, — посмотрел на кота Сугуру.       — Нет, — в один голос сказали Годжо и Куроо.       — Но ты, Сатору, говорил именно так, — приподнял бровь Гето.       — Я сказал «технически», — поправил друга Годжо.       — А теперь, молодые люди, вспомним, какими силами обладает заклинательница из этого храма, — Куроо поднял лапу, выпустил когти и деловито начал их изучать.       — Старуха Моро некромантка, — сказал Годжо.       Гето показалось, что парень поёжился.       — Именно. А все служители храма — это её «подопечные», — пояснил Куроо. — Кошки и коты призваны охранять здешние места и не выпускать «творения» Моро за пределы храма, за исключением самых разумных и безобидных.       — Здесь для этого стоит завеса, — Гето посмотрел вверх, словно бы невидимая стена купола, основанная на проклятой энергии, приобрела цвет и стала заметной.       — Кошек и котов натаскали сюда местные жители, — пояснил Куроо. — Моро они всё равно, что дорожная пыль, а вот для оживлённых ею существ — полыхающий синим пламенем костёр.       — Значит, этот Оками тоже «творение» Моро? У вас с ним, между прочим, очень похожая аура. Только твоя гораздо чище, — Сугуру потёр острый красивый подбородок.       — Потому, что я «творение» моей химэ, — сказал кот.       — Кильки? — удивился Годжо. — Она чё, унаследовала технику «Четырёх проклятых лун»?       — К сожалению, — Куроо задрал острую мордочку вверх и посмотрел на Годжо. — Ни двенадцати, ни шести, ни даже жалких двух, а четырёх. Сложная, пограничная и премерзкая.       — Но сильная, — парировал Сатору.       — Сильная, если правильно ею распоряжаться. Вот ты, Шестиглазый, в своих способностях совершенно не ограничен. Ты очень юн и глуп, но потенциал имеешь большой, если верить слухам о силе, которую ты унаследовал, Годжо Сатору. А вот сила моей химэ имеет множество оговорок и ограничений.       — Поэтому она пошла учиться к Моро-сан, — справедливо предположил Сугуру. — Но насколько я знаю, она не берёт учеников. Почему для Мины сделали исключение?       — Из-за меня, — ответил Куроо. — Я стал не просто первым её разумным «творением», а ещё и без негативных последствий.       — Я не силён в техниках, основанных на создании проклятых трупов, но каких последствий стоит опасаться, если трупом управляет маг, его создавший, и в любой момент может просто перестать поддерживать созданное им существо? — рассуждал Гето.       — Так-то оно так, да семейство Амацуки обладает техниками, способными создавать не просто проклятые трупы. Условностей много, механика сложная, но если ты спрашивал про последствия, то их предостаточно.       — Я спросил не сколько их, а какие они, — сказал Гето.       — «Рассвет мертвецов» видел? — спросил Годжо.       — Тут скорее уж «Кладбище домашних животных» под описание подойдёт. Агрессия, склонность к излишней жесткости, безумие, отсутствие распознавания «свой–чужой». В зависимости от силы мага, последствия можно контролировать, а можно избежать вообще. Но это большая редкость или случайность.       — И килька всё это может? — спросил Годжо скептически.       — Пока нет, только учится. Самая сильная техника «проклятых лун» — это техника «двенадцати лун». Потом шести, а потом четырёх, как я уже говорил, самая неприятная. Моро является носительницей двенадцати лун — самая сильная заклинательница, способная повелевать смертью. И подобно своим способностям, она столь же черна, коварна, хитра и жестока.       — Да малявка та ещё любительница острых ощущений, если выбрала себе такого сенсея, — сказал Годжо. — Мазохистка чистой воды.       — Если хочешь быть умным, надо учиться у умнейших. Если хочешь быть сильным, надо учиться у сильнейших. Если хочешь повелевать смертью, надо учиться у лучшего кукловода, — Куроо посмотрел на каменную лестницу.       — Мина-сан хочет стать сильнейшей? — спросил Гето с улыбкой.       — Ну и амбиции нынче у двенадцатилетних, — хмыкнул Годжо.       — Дети некогда сильных семейств, находящихся в упадке, подобно Амацуки, выступают в качестве разменной монеты. Единственный способ избавиться от навязываемой тебе воли — это стать сильным, сильным настолько, чтобы даже эти старые хитрые лисы тебя боялись. Я уверен, что у моей химэ всё получится.       — У меня только один вопрос, кошак, зачем нам всё это рассказывать? Не похоже, что ты заботишься о расширении нашего кругозора, — Годжо опустил очки и внимательно посмотрел на кота.       — Если вы с моей химэ когда-нибудь и впрямь станете супругами, то я считаю своим долгом сообщить будущему мужу, с кем он имеет дело, — пояснил Куроо.       Его малахитовые глаза сверкнули холодной остротой и проницательностью.       Сатору убрал руки в карманы брюк. Клан Амацуки — клан Проклятой луны, некогда один из сильнейших, члены которого обладали очень страшными техниками. Но с течением времени в их семействе начали рождаться дети без мощных способностей. По сути, Мина и Моро — одни из немногих, кто поднялся выше двух лун. Годжо знал про этот клан не много, но наверняка только одно: его, как и многие другие в своё время, поглотили три великих клана, сожрали, подмяли под себя, поэтому дети Проклятой луны такая большая редкость. Если предположить, что старейшины боятся таких способностей, то не удивительно, почему их кровь стремятся смешать с кровью других кланов. Или Годжо излишне мрачно истолковал слова Куроо, заглянув дальше, чем следует? Клан Амацуки пусть и в упадке, но всё ещё почитаем, достаточно весом и не истреблён.       Белая кошка с голубыми глазами потёрлась о ноги Годжо, не оставив на ткани брюк и клочка светлой шерсти. Годжо сел на корточки и погладил ласковое животное по гибкой спине. Кошка довольно замурчала.       — Вот уж не знал, что ты любишь моих братьев и сестёр, — деловито хмыкнул Куроо.       — Тех, которые не треплются без умолку, — косо посмотрел на него Годжо.       На плечо к Гето прыгнул рыжий кот. Парень не испугался и не скинул животное, просто погладил его указательным пальцем под подбородком.       Мина вернулась ближе к закату, когда солнце уже начало окрашивать линию горизонта в смесь золотого и пурпурного. К воротам её вывел всё тот же Оками-сан. Девочка спускалась по лестнице медленно, едва волоча ноги по каменным ступеням. Изредка зевала, жмурила глаза. Выглядела вымотанной и бледной.       — Ну и видок у тебя, — прокомментировал Годжо.       — Ага, — кивнула Мина. — Простите, что заставила ждать.       Сугуру и Сатору переглянулись. Куроо посмотрел на хозяйку и принялся тереться у её ног, огибая каждую поочерёдно хвостом, словно в попытке хоть как-то утешить и придать сил.       — Ладно, Мина-сан, может, стоит отдохнуть? — спросил Гето.       — Нет, всё в порядке, идёмте, — сказала Мина.       — Тебе стоит поесть, — сказал Куроо. — Пополнить запас сил.       — Я не голодна, — сказала Мина.       И тут же в опровержение её слов заурчал живот. Бледные щёки девочки медленно начали наливаться румянцем. Она напомнила парням Тихиро из нестареющей Миядзаковской классики. Живот проурчал ещё раз, и Мина сердито шепнула:       — Предатель.       Годжо и Гето переглянулись. Они и сами были не против подкрепиться перед дорогой.       — Внизу есть столовая, в которой часто обедают местные рабочие. Химэ там ест после занятий обычно.       — Куроо!       — Если ты голодна, нечего стесняться, — сказал Гето.       — Одни хлопоты от тебя, килька.       Снова послышалось урчание живота. На этот раз его источником была не Мина, а сам Сатору. Три пары глаз уставились на мгновенно вытянувшееся от внезапной подставы лицо парня.       — Что? — скривился Сатору. — Я растущий организм.       — Пойдём, растущий организм, — Гето хлопнул его по плечу, разворачивая в сторону лестницы.       — Если я наемся, то захочу спать, — сказала Мина. — Мы на поезде, это не очень удобно.       — Сугуру тебя понесёт, если что, — Годжо расплылся в лисьей улыбке. — Он же у нас такой добродетельный.       Гето кинул на него взгляд через плечо, но на подначку не ответил.       — Вы его ещё за косички подёргайте. Как мальчишка, который хочет на себя внимание зазнобы обратить, — хмыкнула Мина.       — А вот и дёрну! — воскликнул Годжо.       — Я тебе дёрну! — кинул Гето через плечо.       — Боги, химэ, тебе лучше не мешать этой пожилой паре супругов, у которых снова начался конфетно-букетный период, — промурлыкал Куроо.       — Блохастым слово не давали!       — У меня нет блох, несносный мальчишка.       Гето понял, что эту команду голодных и злых нужно срочно кормить. Или они съедят друг друга.       Столовая при станции действительно была. Чистая и опрятная. Простенькая. Её вполне можно было назвать закусочной. Из-за предстоящего фестиваля народа почти не было. Только старичок, потягивающий пиво в дальнем углу. При виде молодых людей, зашедших во внутрь через раздвижную дверь, он сделал глоток пива и спросил у самого себя:       — Ишь, пришлые что ль? Не видел таких.       На него кинула грозный взгляд единственная официантка. И старик умолк, принявшись пялиться на белобрысую шевелюру Годжо. Того это ни капельки не смутило. Мина заметила, садясь рядом за деревянную стойку. Парни легко сели на высокие стулья, а вот девочке пришлось повертеться, чтобы удачно запрыгнуть.       — Сатору, — позвал Гето.       — Чё? — бросил в его сторону Годжо.       — Помоги ей.       Годжо закатил глаза и недовольно цокнул языком, взял Мину за шкирку и легко дёрнул вверх. Девочка растерялась, неуклюже усаживаясь на стул. Хорошо, что не было Куроо рядом. Он бы отпустил пару нелестных комментариев в сторону мальчишки, если вовсе не попытался вцепиться тому в руку.       — Вижу, ты сёдня с друзьями, — послышался низкий уверенный голос.       Из кухни вышел высокий загорелый мужчина. Гето слегка резанул слух вплетённый в речь окинавский диалект. И тут его осенило. Закусочная ведь так и называлась «Человек с Окинавы». Выходит, владелец. И Мина его точно знает.       — Да, Хаттори-сан.       Мина торопливо склонила голову и улыбнулась.       — А дэ твой кот?       — Снаружи.       — Кимико, вынеси-ка Куроо пару вяленых рыбок.       Из кухни донеслось звонкое «хорошо».       — Хаттори Ханзо, молодчики, — представился человек с Окинавы.       — Гето Сугуру, а это Годжо Сатору.       Гето знал, что Годжо заноза в заднице. Почти всегда, но когда голодный особенно. Хаттори Ханзо лишь осмотрел их и широко улыбнулся. В нём не чувствовалось той надменности взрослого человека.       — Тоби как всегда? — обратился он к Мине.       Девочка неожиданно стушевалась.       — Не стесняйся молодчиков. Те, что хоть раз упрекнут тебя в больших аппетитах, просто дряхлики, — сказал Хаттори.       — Тогда как всегда, — повеселела Мина.       — Во, другой разговор! А вам, молодчики? Если с тяжёлого задания, то силы железно надо восстановить!       Гето и Годжо переглянулись. А Мина озвучила их догадку вслух.       — Он знает.       — У нас е карри, отбивные, удон, рамэн, тянпон, тэмпура… — принялся перечислять Хаттори.       — Что посоветуешь? — спросил Гето, чуть нагнувшись вперёд, чтобы посмотреть на Мину.       — Даже не знаю, тут всё вкусное. Хаттори-сан невероятно готовит. Я бы посоветовала тянпон.       — Что ж, доверюсь тебе на этот раз, — улыбнулся Гето.       — Я вам не мешаю? — спросил Годжо.       — Нет, — в один голос ответили Мина и Сугуру.       — Не волнуйтесь, я у вас Гето-сана не уведу, — заявила Мина.       — Забавные вы молодчики, — Хаттори осмотрел всех троих и задержался взглядом на Годжо. — Вам то же, что и другу, я вэрно понял?       Годжо открыл и закрыл рот. А потом просто кивнул. Гето удивился такой спокойной реакции друга. А когда Хаттори-сан скрылся на кухне, спросил у Мины:       — Он читать мысли умеет?       — Я тоже так думала с самого начала. Но… он просто хороший человек, который чувствует других.       — Он маг? — спросил Сатору.       — Этого я не знаю, — ответила Мина.       — Ты хоть что-нибудь знаешь?       — Что мне хочется выбить у вас из-под задницы стул, Годжо-сан, — заявила Мина.       Вскоре им троим принесли тянпон — густой ароматный суп с лапшой, мясом и овощами. А Мине ещё кусочки острой курочки в придачу.       — Ты не лопнешь? — спросил Годжо.       — А вы подальше отсядьте, если боитесь, — сказала Мина.       — В тебя это точно всё влезет? Ты ж такая мелкая.       Мина повернулась и показала ему язык. Годжо показал ей в ответ. Гето потер пальцами переносицу. У всех троих, как по команде заурчали животы. И все трое всё по той же команде взялись за палочки.       Хаттори-сан лишь довольно рассмеялся. Он был похож на генерала императорской армии, а не на повара умеющего виртуозно орудовать ножами. Хотя, на кухне он и был генералом.       После сытной трапезы молодые люди поблагодарили человека с Окинавы и поспешили отправиться на станцию. Шли молча. Солнце почти село за горизонт, зевая. На небе в молочном куполе сумерек загорались первые звёзды. Мина уже на середине пути совсем сбавила шаг и шла позади остальных. Куроо тоже заметно устал, хотя поначалу вёл себя куда бодрее. Годжо обернулся, увидел плетущихся позади кота и хозяйку. Цокнул языком.       — Тебя долго ждать, килька?       Мина помотала головой.       — Сугуру, ты не мог бы призвать какое-нибудь летающее проклятье, чтобы доставить нас на место? Надоело двигаться с черепашьей скоростью, — спросил Годжо.       — Нет.       — Что значит «нет»?       — То и значит. Хочешь, чтобы сенсей опять отчитал?       — Зануда, — высунул язык Годжо.       — Так понеси Мину-сан, всё быстрее будет.       — Хорошо.       — Ты так просто согласился? — недоверчиво спросил Гето.       — Могу доверить это тебе, — сказал Годжо. — Она после двух порций тянпона и жаренной курицы наверняка тяжеленная!       — Нет, неси Мину-сан. И не за шкирку, как ты обычно таскаешь людей.       — Но…       — Не за шкирку, Сатору.       — Тогда иди на ручки, — Годжо развернулся к Мине и распростёр объятья. Сил глумиться у него хоть отбавляй.       — Лучше оставьте меня здесь на съедение диким животным, — заявила Мина.       — Хуже трёхлетних детей, — покачал головой Гето, наклоняясь к Куроо.       Тот тоже еле плёлся. Сугуру решил, что это из-за состояния Мины.       — Тогда давай на спину, — вздохнул Годжо, отворачиваясь от Мины и садясь на корточки. — Капризная маленькая госпожа.       Мина недоверчиво посмотрела сначала на широкую спину Годжо, потом на Гето. Тот утвердительно кивнул. Девочка нехотя приняла предложение. И когда Годжо выпрямился в полный рост, перехватив её поудобнее, Мина удивлённо ахнула.       — Ты должна быть польщена, — заявил парень. — Потому что…       — Меня несёт такая шпала? — перебила его Мина.       — Ты точно устала? Слишком активная.       — Точно.       Годжо многострадально вздохнул и поплёлся с поклажей вслед за Гето. Мину к тому моменту уже начала одолевать дремота. Чтобы не уснуть, она сознанием начала цепляться за ничего не значащие факты. Городок за рекой светил яркими огнями. Уроки Моро сегодня были жёстче, чем обычно. Дома нужно поручить Мицу-сан, чтобы купила Куроо сухого корма. От Годжо Сатору вкусно пахнет чем-то сладким. Поняв, что ей этот до мурашек знакомый запах сладостей очень нравится, Мина едва не взбрыкнула. Но свинцовая усталость не дала телу и пальцем шевельнуть.       — Глупости какие, — пробубнила девочка.       — Чё ты там бормочешь? — спросил Годжо.       — Запыхались вы, говорю, — тут же нашлась Мина. — Вон, как тяжело дышите.       Годжо встряхнул её, якобы с целью перехватить поудобнее, но на самом деле из вредности. А Мина в отместку больно впилась ему в плечи мелкими, но сильными пальцами.       — Надо было всё-таки за шкирку тащить, — проворчал Годжо. — Как нагадившего котёнка.