Цветочные кандалы

      Пальцы, мелко подрагивая, прикоснулись к новому шраму на его изуродованном теле. Ощущение шершавой кожи, вместо гладкой, заставило встрепенуться и печально блеснуть глазами.       Он снова весь в бинтах, на койке в больнице, в привычном уединении… Каллахан усмехнулся. «Уединение, — хихикнул про себя он, а после, заправив чёлку за ухо, спавшую на лицо, поправил себя: — Никакое это не уединение. Это чёртово одиночество!»       И тихий выдох. Точно, ведь вчера у него был день рождения. Как удачно, что вчера парня снова чуть не убили. При чём из-за того, что Каллахан просто шёл по делам, когда его настигла чужая разборка, затронув так, что её виновники умудрились сломать ему ногу, выбить плечо и отправить в нокаут, даже толком не заметив этого поначалу. Настолько они были поглощены своей дракой.       Но помимо вывиха и сломанной ноги он получил множество резаных ран разной степени тяжести.       «Ну, хорошо хотя бы то, что руки и ноги на месте», — грустно усмехнулся про себя Каллахан, смотря на гипс, с которым ему ещё не одну неделю ходить.       Ночь. Мерное тиканье часов. Освежающая прохлада, после дождя. Стук в дверь…       Стоп.       Парень повернулся в сторону дверного проёма больничной палаты, откуда и звучали вежливые, учтивые постукивания.       Жаль только, что пригласить войти не выйдет.       — Я захожу, — до жути знакомый голос, который заставил вздрогнуть и отвести в сторону взгляд. Каллахану не особо хотелось сейчас видеть своего брата — настроения нет.       — Каллахан? — а он присел рядом: чужие колени оказались совсем близко.       Чуть нахмурившись, блондин всё-таки поднял глаза, упирая их в невысокую фигуру, на носу у которой были привычные очки в белой оправе.       Спустя минуту он жестами спросил у дальтоника-родственника: «Как тебя вообще сюда пустили?»       — Волшебное чудо и помощник Дрим всегда со мной, — хихикнул Джордж, аккуратно осматривая младшего брата, словно боясь ещё больше его поранить. «Не волнуйся, — подумал Каллахан, — скоро ранят, но это будешь не ты».       Ткань тихо зашуршала, когда блондин поднял руку, закатывая рукав до плеча, чтобы увидеть новые рубцы. Они перекрывали огромное множество старых. И каждый хранит в себе собственную историю. К примеру, вот этот маленький шрамик был получен им ещё в свои десять, когда всё только начиналось. Мальчик тогда заплутал в лесу, чуть не став добычей бешеных псов. Слава Всевышнему, всё обошлось.       Однако времена менялись. Чёрная полоса не проходила. Новых ран с каждым годом становилось всё больше, порой прибавляясь по нескольку десятков за короткие сроки. И Каллахан уже подумывает перестать снимать бинты и начать ходить в них постоянно. Так хотя бы будет чем перевязать следующее ранение.       Джордж наблюдал за тем, как его родной человек изучает собственные подзажившие увечья и те, что только начали затягиваться.       И эта картина… Сердце сжимала в своих стальных тисках тревога за не какого-то чужака, а за любимого младшего брата, глаза которого ещё источали жизнь, но она была столь тусклой. Столь… слабой. «Знаешь, — неожиданно начал Каллахан, привлекая внимание Джорджа своим шевелением, — я думал, что эта… чёрная полоса? Да, определенно чёрная полоса… что она когда-нибудь закончится. Я найду собственного соулмейта и вся эта невезучесть сойдёт на нет, всё станет на свои места и всё будет хорошо. Что возможно, это всё временное. Но, кажется, я просто проклят!»       Он обречено вскинул руки, а после поник, глядя на собственные запястья, где теперь не было тех завораживающих оков из огромного множества изящных чешуйчатых драконов разных окрасов с усиками, поражающими своей длинной. Ранее они создавали потрясающий «браслет». Но теперь там была чистая кожа, а так же множество шрамов, включая те, которые ему оставила его родственная душа.       — Ты же знаешь, что твой соулмейт тебя не отвергал, — тихо проговорил Джордж.       Каллахан согнулся в три погибели, начиная подрагивать. Брюнет занервничал, подумав, что его брат плачет. Но, кажется, он просто беззвучно смеялся. «В том-то и дело! — вскинув голову, он устремил в потолок свои поблёскивающие глаза от собирающейся в них влаги. — Я просто проклят судьбой, коли даже мой единственный соулмейт умер, так и не встретившись со мной! Я никому больше не нужен!»       И пальцы настолько сильно дрожали, когда передавали слова немого, что Джорджу физически становилось больно наблюдать за таким братом.       Но Каллахан не плакал, понуро опустив голову. Нет, он просто сидел, рвано вдыхая воздух. И в нём чувствовалась настолько дикая обречённость, настолько дикая печаль и душевная боль, что брюнет не выдержал, аккуратно прижав к себе не сопротивляющегося блондина.       — Ты нужен мне, — тихо шептал дальтоник, чувствуя ком в горле, — ты нужен мне, — повторил Джордж, чувствуя, как опаляет его плечо горячее дыхание, замечая боковым зрением, как чужие губы болезненно искривились, как сбилось дыхание родного человека. — Ни за что не думай в таком ключе! Неужели, ты думаешь, что я к тебе равнодушен?! Мой город находится на другом конце королевства, если бы Дрим не помог, то я бы всё равно к тебе пришёл. Ты мне нужен! Слышишь?!       И Каллахан горько улыбается, чувствуя то тепло, о котором так мечтает, когда коротает долгие вечера в полном одиночестве у себя дома.       И Каллахан некоторое время не вырывается, обвивая свободной рукой брата.       И Каллахан чувствует покой рядом с единственным человеком, которому он всё ещё нужен.       — Каллахан, — и этот единственный человек так о нём переживает, что он просто обязан сейчас выпутаться из чужих заботливых рук и должен сделать это.       «Прости, Джордж. Я не подумал», — прожестикулировал блондин.       — Во-во, и я тебе о том же, — горько усмехнулся Джордж, но кивнул. — Я тебя уже простил.       Каллахан слабо улыбнулся, одёргивая вниз рукав больничной пижамы. Часы всё ещё показывали полночь.       В темной палате Джордж всё же решил зажечь свет, посчитав, что лучше не напрягать ещё больше свое неидеальное зрение. Да и так гораздо комфортнее.       — Каллахан, может, ты хотел бы переехать в наш город, поближе ко мне? Мы бы смогли намного чаще видеться. Я помогу оплатить переезд, если это потребуется.       И Каллахан не может не улыбнуться, когда чувствует такой уют, такую мягкую и ненавязчивую заботу со стороны Джорджа.       А потому блондин жестикулирует: «Спасибо тебе за всё, Гоги».