Знаю ли я

Станислав жил в загородном доме. Достаточно далеко, чтобы оттолкнуть от себя гостей, которым он был на самом деле не нужен, но молодой упырёнок оказался настойчив. Написал, договорившись о встрече, и теперь мужчина из окна второго этажа наблюдал, как из такси выходит маленькая фигурка, одетая в чёрное. Он на самом деле рад шансу увидеть паренька. Не мог его воспитывать, но совсем терять связь было неправильно. А ему, как старшему, не с руки бегать за мальчишкой. Тот пришёл сам. Станислав, выглядел молодо, не старше сорока, но помнил ещё, как на этой земле говорили совсем на другом языке. Пепельные волосы с пятнами седины. Перебитый не один раз нос, тонкие губы. Не слишком высокий, жилистый и сильный. Упырь спустился открыть. Его дом был простой, как он сам. Светлая практичная мебель, без роскоши, которой любили окружать себя вампиры, свет падает через большие окна, сейчас ещё светлее из-за сплошного снежного покрова. Мужчина не любил претензии и в собственном виде, поэтому стригся коротко, и сейчас носил простой светлый свитер и брюки. На ногах тапочки, совсем по-домашнему. Пускай мальчик расслабится в мягкости, тогда его будет ещё легче брать. Янис несколько волновался. Он думал пересечься на новой встрече, но встреча не предвиделась, поэтому пришлось идти в гости. Этот аромат звериной силы, власти, всё нарастал. Тело пробила дрожь. Он взрослый и может говорить на равных со взрослым, как со своими профессорами из университета, однако какая-то тревога не отпускала. Станислав открыл дверь и необычайно мило улыбнулся. Простой, словно старый одинокий писатель. Живёт на окраине, почти в лесу, пьёт чай и ходит дома в тапочках. Только образ. — Я рад вас видеть, Станислав, — тревожно поправил парень шлейку рюкзака. Он подготовил кое-что и написал. Брошюрки сдизайнил. Ей-богу, сраный эко-активист, защитник невинных душ. — И я рад, мой мальчик, — голос не низкий и не высокий, чистый, без хрипотцы. Убаюкивающий, если долго слушать, — проходи, раздевайся. Мужчина отступил с порога, не отрывая взгляда от упырёнка, и указал на вешалку сбоку. Янис волнуется, и это прекрасно. Парень закусил губу и прошёл. Логово зверя. Этот мужчина легко его переломит, если пожелает, но Эдвард говорил, что он хороший, полностью адекватный и человечный. У него нет проблем с самооценкой, чтобы начать унижать маленького и молоденького. Разулся, набросил куртку на крючки и двумя руками ухватился за петлю рюкзака. — На самом деле я пришёл по делу, не очень важному, думал рассказать о нем на собрании, но вы пригласили к себе, — решил сразу начать он с пояснений. А то бы выглядело, что он просто напросился. — Если дело терпит, я бы предложил посидеть немного. Выпьем молока, познакомимся, — Станислав видел, что Янис, как многие молодые, суетлив. — Куда нам торопиться? Вежливые фразы были только поверхностью, прямого отказа упырь давно уже ни от кого не ждал. Он подвинул пареньку вторую пару тапочек и шагнул ближе. Мягко взял под локоть. Столовая была на первом этаже, там в холодильнике всегда стояло молоко и вино для вампиров. Янис принюхался. Мужской запах лишь слегка перебивался приятным парфюмом. За таким вожаком хочется идти куда угодно. Интересно, чем старше, тем более сильным ощущается этот аромат, или есть какие-то иные особенности? Интересно, как от него самого пахнет? Чувствует ли мужчина, что он трусит, чувствует ли желание подчиняться, прижать несуществующие собачьи уши и смотреть тревожно? Легко вилять хвостом. — Конечно, как скажете. Станислав усадил упырёнка за стол, а сам отошёл разлить молоко по стаканам. Свежее и жирное, приятное, холодное. — Как тебе дорога, показалась не слишком сложной? — он поднял тёмные глаза на паренька. — В это время не каждый считает, что его дело настолько важное, чтобы приехать сюда. Микроволновка пискнула, упырь грел стаканы совсем чуть-чуть, только чтобы не ныли от холода зубы. — Вы сами пригласили, — постарался аккуратно напомнить Янис, намекая, что не напрашивался. — Поэтому я счёл возможным согласиться. Он опустил вопрос про дорогу как незначительный. Что тут ехать, закажи такси да едь. «Ого, какой вежливый», — Станислав хмыкнул про себя. Наверняка чувствует себя неловко в его доме. Парень принял тёплый стакан, и пока мужчина грел второй, рассматривал спину старшего. Кажется, уши у Станислава сломаны, да и нос перебитый. Раньше был боксёром или просто не дурак подраться. Было интересно, сколько мужчине лет, но как-то неловко спрашивать, тем более сразу. — Ты познакомился с другими упырями? — мужчина решил, что тема закрыта, и перешёл к той, что его правда интересовала. Конечно, достаточно, что мальчик общается с вампирами, но хотелось бы когда-нибудь ввести его ближе в их обособленное общество. Станислав подсел к упырёнку со своим стаканом. Он уже отметил свежий укус на шее, плохо заживший. Что-то не поделил со своим рыжим вампиром? Мужчина припоминал раздражительно яркое пятно рядом с юношей. — Нет, в городе их слишком мало, считай, вообще нет, все где-то южнее, — выдал Янис всё, что знал, и отпил. Молоко было какое-то прям не магазинно вкусное. — Ты просто плохо ищешь, — усмехнулся мужчина. Показался белый клык, — Многие живут совсем рядом, просто не в городе. Мы встречаемся, думаю, имеет смысл в следующий раз позвать тебя. Глаза старого упыря внимательно следили за выражением на лице. Интересно, он уже готов? Заинтересован? Или ещё немного подождать, чтобы не портить первое впечатление обеим сторонам? — Как скажете, — ответил Ян и сам с себя чуть не фыркнул, чего бы вообще считать этого мужчину за командира и так желать подчиниться? Можно перебороть этот аромат власти, можно и нужно. Он равный, такой же человек и такой же гражданин. Может, чуть моложе, может, не чуть. Не суть важно! — Клуб по интересам, было бы любопытно, но я не тороплюсь, — сказал ровнее. Он не покажет себя трусом. Глянул прямо в глаза и тут же отвёл взгляд. Красивый и статный. Ого, а мальчик огрызается! В меру своего страха, конечно, но это уже было любопытно. Мужчина подался вперёд, решив, что психологического нависания недостаточно. Настроение, что распространял Янис, которое старый упырь чуял звериным нюхом, изменилось. Он ещё не решил, осадить сразу или позволить развиваться дальше. — Твои вампиры не расскажут тебе всего, — улыбка тронула одни только губы. — Ты уже упустил нечто. — Упустил? Например? — чувство давления стало как в первые минуты. Яростное, заставляющее прижаться к земле. Феромоны или что-то типа, мужчина контролирует этот эффект? — Ты не знаешь своего тела, щеночек, — Янис продолжал дерзить, а Станислав продолжал быть загадочным и привлекательным. Рука опустилась на колено, и мужчина почувствовал пробивающую мальчика дрожь. — Вампиры холодные и мёртвые. А ты, ты живой. Ян задохнулся, чуть не вздрогнул. Напор стал невыносим, захотелось заурчать и прижаться. Рука на колене лишь на секунду вызвала испуг, а далее от неё пошло тепло. Грубое мужское прикосновение. Он никогда не произносил этого вслух, но такие мужчины были прекрасны, были в его вкусе. — Да, живой, но что это значит? Что конкретно я упустил? — чуть тише, спокойнее спросил, стараясь не нарываться на грубость или попытку его контролировать. Подождите, может, это то, что называют контролем сознания? Та единственная магия, на которую способны упыри. Парень постарался убрать коленку. Пусть не наглеет, старый засранец. Подумал и покраснел. А если мысли читает?! Что делать-то?! Станислав улыбнулся вновь, на худой щеке обозначилась ямочка. Он видел все манипуляции, которые будто незаметно пытался провернуть паренёк, и читал его лицо. — А это я расскажу тебе на следующей встрече, — для начала стоило выяснить, чему его научил вампир, а потом уже раскрывать тайны. Пусть помучается и захочет ещё больше, а Станислав потом слепит из растаявшего упырёнка, что захочет. А дела, дела подождут. У них новый член семьи, это было куда важнее. Мужчина напоследок пробежался пальцами по бедру и выпрямился. У него самого что-то тлело внутри. Янис молодой, смелый и очень милый. Привлекает хотя бы внимание, а это уже немало. Старый упырь понадеялся, что умный мальчик увидел достаточно для первого раза. Янис смотрел в пол, сцепив зубы. Он теперь с трудом мог и слово вымолвить, а ведь пришёл за этим — говорить. — И всё-таки моё дело, — напомнил он, — раз уж мы заговорили о встречах себе подобных. Я недавно не человек и свои чувства к роду человеческому считаю правильными и хорошими, и хотел бы напомнить остальным о гуманности. Парень закопался в сумке и достал брошюрки. — Я придумал кое-что и хотел бы сначала с вами поговорить, как с лидером, — вот уж что явно польстит мужчине. Станислав следил за ним с тонкой улыбочкой. Сюрприз за сюрпризом. — Что ж, я слушаю, — мужчина уловил момент лести и вновь улыбнулся, поймав взгляд паренька. Протянул руку за цветными бумажками. — Ты меня заинтересовал. Очередной юноша-борец. Интересно, это его Эдвард так подговорил, или они случайно нашли друг друга? Впрочем, посмотрим, какие аргументы подберёт. Начало разговора старому упырю понравилось, и он ожидал чего-то приятного и от продолжения. Янис хитро улыбнулся и аккуратно подсел ближе, решив, что сам может играть, как играет с ним старший. Заискивать и вилять хвостиком. Сам же сказал — щенок, а кто откажет щенку. Его не обозвали тупым малолеткой с порога, начало хорошее, можно продолжать. — Вам наверняка уже тысячи, если не миллионы раз, приводили эти аргументы. Вы все их знаете. Наши вегетарианцы среди монстров полно копий попереломали в спорах с мясоедами. Всё это не ново. Я хочу лишь вновь озвучить дискурс и надавить на чувства. Вы тоже были человеком когда-то, — сакцентировал он на словах, — а потом любили человека, — он не знал, но был уверен, что за века такое может случиться, — жалели человека, принимали как равного и как брата, до сих пор живёте среди них, потому что людей гораздо больше, но куда делись чувства? Они всё ещё с вами. Вспомните. Легко ли есть людей, понимая, что они хорошие и, что самое важное, вы один из них? Живёте, сотрудничаете, называете себя гражданином, причисляете к национальности, имеете идентичность, платите налоги, может, являетесь патриотом. Это всё о вашей человечности. Стоит подумать. Янис почувствовал в себе религиозного проповедника и, вспомнив о религии, продолжил. — А вера в Бога, если она есть? Ходите с людьми в одну церковь и общаетесь со священником-человеком? Почему его нельзя есть, а кого-то другого можно? Станислав слушал со всё смягчающейся улыбкой. Да, мальчик был прав, он слышал это уже множество раз. Каждое слово, что он говорил. Правду, что юный упырь угадал, и то, что могло быть. Он не верил в Бога, родившись, когда этого Бога ещё не было. Юноша говорил о молодых людях, старики давно закрылись, были среди людей только по необходимости — например, как Всеволод, по работе, не особо заботясь о тёплых чувствах. И тем более не позволяя такой роскоши, как любить человека. Глупости всё это. — Мой милый, — начал он, когда Янис окончательно замолчал. — Ты говоришь о тех, кто ещё не забыл, как был человеком. Знаешь, что видел я? Я видел, как люди умирают, поколение за поколением, как один Бог сменяет других, как возникают и рушатся государства. Скажи мне, какую идентичность я имею? Племени, в котором родился? На языке, которого никто не говорит уже сотни лет? А люди? Все, кого я знал, умирали на моих глазах. Раньше или позже, так какая разница, в какой момент придёт смерть? Она придёт. Конечно, я не стал бы убивать тех, кого люблю и знаю, но незнакомцев... Какое мне дело до чувств людей, которые все вернутся в землю? Янис хотел играть на чувствах, но старый упырь тоже мог многое. Не простой рассказ, не только слова. Он незаметно вплетал образы, что видел. Юноша слышал отзвуки его языка, видел кровь и огонь, слышал крики и стоны. Делился чувствами, открывая немного себя изнутри, впуская. Всё это на грани, так, что не уловить сознанием, но животная сущность упыря почувствует. Испугается и поверит. Янис чуть не всхлипнул, ощущая это. Да, это то самое, влияние разума. Он ухватился за стол, изо всех сил борясь. Перебивая своим сознанием. Чувством идентичности, таким, какое имел. Глупыми романтичными образами о девушках, танцующих у языческих алтарей, запахом старых книг на старых языках, ладаном, свечами, светом. Он перебивал, перекрикивал проникающие ощущения, пока не понял, что он тоже может. Глаза сами распахнулись от страха, и он в изумлении уставился на мужчину. Осознал, на что способен, это и в нём пробудилось, просто из страха, из желания защититься. Темнота проникала, а он старательно отбивался. — Так нельзя, нельзя быть гниющим стариком, иначе зачем жить?! Какой вы живой с таким мнением? Он почти дрожал, почти царапал столешницу от напряжения. Станислав резко подался вперёд и взял его за плечи, повернув к себе. Сильные руки были как тиски. — Это память живого, мальчик, — упырь недостаточно часто возвращался к настолько глубокой памяти, и теперь чувствовал подкатывающую боль. С чувством потери не всегда получалось справиться движением вперёд, но мужчина не показывал свою изнанку. Янис поднял это всё. — Люди умирают, жизнь и смерть сменяют друг друга, и мы включены в этот цикл. Мы забираем слабых и бесполезных, и это не жестокость, это природа. Мы хищники, Янис, это наше место. Годы дадут тебе понимание, ты не можешь вечно оставаться наивным ребёнком! Упырь отпустил его и сел ровно. Эмоции отступили, прятались. — Ты уже взрослый мальчик и должен понимать, что не бывает такой чистой красоты, которую ты вообразил. Мы вынуждены убивать, чтобы жить. Почему — может быть, ты узнаешь когда-нибудь. У тебя подходящий ум. Янис стискивал зубы, чтобы не заплакать. То, что дал ему мужчина — выбило из колеи очень сильно, сделало натурально больно. — Думаете, я не видел горя и смертей? — глаза начали сверкать, взбухли чёрные вены, он терял юношеский контроль. Если бы мог удержаться, если бы его так не задели, не посмел бы и капли своей агрессивности показать при Станиславе. Чёртовы образы его были убедительны, но нельзя отступать, не перед ним. — Конечно, я молодой и неопытный, ещё недавно человек, но я хоть бы постараюсь остаться человеком и не превращусь в зверя! — он подходил к опасной черте. — Вы застряли в своём горе, думая, что вы один такой, но сколько боли другим принесли вы, убивая? Несоизмеримо больше, чем чувствуете. Можно жить, не убивая, потому что каким бы хищником вы себя ни мнили, на каждого зверя найдётся свой охотник. Он дерзил уже по полной. — О, может, ты хочешь им стать? — насмешливо спросил упырь. Он справится с мальчишкой и так. — Принести справедливость, уничтожив убийц, когда листовки не убедят всех?! Мужчина возвышался неподвижной фигурой. Агрессия могла изливаться на него и разбиться, не принеся вреда. Он умел держаться и умел контролировать себя не в пример юноше. Пускай рычит, копит силу. Ян опасливо оскалился, но постарался загнать всё обратно. Удержать разливающуюся злость. Станет ли он убивать своих, чтобы защитить людей? Это какой-то жуткий по своей сути вопрос. Готов ли сам стать охотником? Нет, ведь всякая жизнь ценна. Монстры ничем не хуже людей, у них тоже есть жизни и личности. — Нет. Убийство — древнейших из грехов. Я много всего прочёл, за пару месяцев своего проклятья. Мы дети Каина, может быть, нужно прекратить повторять грехи отца, и всё нам простится. Он пригибался, но всё ещё не мог потушить себя. — Вы вообразили себя хищником, санитаром леса, просто потому что ваша психика не лучше человеческой, вам страшно признать, сколько дерьма вы натворили за жизнь, — Ян боялся, что это может стать последней точкой, мужчина его выгонит, и это в лучшем случае, — но к чёрту вас. Может, я смогу повлиять на молодых. И это будет новой эрой. — Я не стану тебе мешать, — пускай объясняет себе убийства, как хочет, Станиславу от этого ни горячо, ни холодно. Сколько уже всяких умников наслушался, в каждом веке своя теория. В этом первой была психология. — Строй свою эру с теми, кто за тобой пойдёт, если хватит сил. Он улыбался уже вполне искренне. Мальчик смело противостоял и достойно сдался. Это вызывало уважение. Мог бы быть хорошим партнёром, несмотря на молодость. С таким можно появиться в обществе. Мужчина встал и сделал маленький шажок вперёд, покрыв расстояние между ними. Взял сухой ладонью подбородок юноши. Медлил пока, глядя в проступающую бледную синеву глаз, ждал, как будет реагировать. На щеках появлялся румянец, а губы наливались розовым вновь. Парень чуть приоткрыл в изумлении рот. — Значит, я всё-таки победил? — тихо сказал он. Всякое напряжение отступало. Стало спокойно. Никто более не давит и не нападает. — Мы остались при своём, — тем же тоном ответил упырь. — Твоя позиция достойна уважения, держись её. Ты сильный щеночек. Плавное движение, и его губы накрыли холодные губы мальчика. Прихватили, пока мягко, будто дожидаясь разрешения, только согревая. Агрессия и борьба переходили в сексуальное желание, тепло накрывало тело. Он хотел себе этого пылкого юношу, что смел выступить против него, несмотря на страх. Хотел вновь видеть, как эти коленки дрожат перед ним. Янис выдохнул в чужие губы и сам шагнул ближе, ощущая тепло. Это было совершенно неожиданно, но так удивительно приятно. Ощущения некоторой властности и страсти от старого зверя, горячие руки. Янис сам коснулся мужского лица, не разрывая поцелуя, он этого хотел. Не осознал сразу, но хотел даться. Щенок, значит. Янис не был ещё с мужчинами в глубокой связи, поэтому, наверное, несколько смущался чувств Даниила, а тут вот так. Древний упырь хочет его? Жаждет молодого тела, обозначить собой, своей силой, попробовать новенького, юного. Вниз опустился возбуждающий жар, и ноги стали словно ватные. Точно ли мужчина хочет дойти до этого или свой переизбыток чувств он уже выразил так? Руки спустились по тонкому телу, погладили рёбра и остановились на талии. Станислав стал ещё ближе, привлекая к себе юношу, и первый разорвал поцелуй. Он шумно дышал, тонкие ноздри трепетали, а на щеках играл румянец. Ответ Яниса оказался лучше, чем он ожидал, мужчина видел это и чувствовал, как тяжело опустился на его руки упырёнок, ощущал телом дрожь. То, что он хотел. — Я хочу предложить тебе кое-что, — прошептал, пока мальчишка растекался в его руках. Он не хотел слышать отказа и убеждать. — Будь моим, щеночек. Янис испугался, вздрогнул, вот так сразу. Посмотрел в светлые, как у него самого, глаза. Он не был уверен, что чувствует, но отказывать не хотел. Между ними происходит что-то приятное, нужно ли прерывать. — Хорошо, — чуть с тревогой сказал парень. Просто отдался авторитетному мужчине. Станислав вновь склонился, целуя теперь более настойчиво, завладевающе. Язык скользнул в чужой рот, коснулся острых верхних клыков. Мужчина играл. К низу спустилось тепло, что старый упырь аж вздрогнул. Спонтанное желание, и он не будет себе отказывать. Янис подрагивал, но решил, что раз уж мужчина его хочет, то не стоит отказываться и надо попробовать. Всякий опыт в жизни пригодится, а если опыт ещё и приятный... Парень обвил руками шею, подтягиваясь, все сомнения потом, сейчас чисто наслаждение. Крепкие мужские руки на теле, явное желание, копящееся в паху. — Сделай, как прежде, это влияние, — прошептал, разрывая поцелуй, — я хочу ощущать твою силу и полностью отдаваться. — Ты не боишься? — между ними было тепло сейчас, и упырь держал своего мальчика нежно. — Ты не уйдёшь от меня, выдержишь? Я хочу тебя, который понимает, что делает. Который достоин. Заморочить голову и взять было легко, но скучно. Интересно, это Янис так боится, что как лекарством хочет приглушить сознание его влиянием? Или получает удовольствие от подчинения? От борьбы? Он начал понемногу давать юноше, что тот хотел. Ощущение сильной руки на загривке, призрачный ошейник. Он хозяин, а дело щеночка подчиняться. Парень запрокинул голову и тихо застонал. Прежде ему нужно было расслабиться, он и правда лишне напряжён и ошарашен ситуацией, но к тому же это приятно. — Так приятнее отдаваться, господин, — шепнул он, наслаждаясь, — мне нравится это возбуждение, пьянящее чувство подчинения. Юноша засопел и потёрся носом, вдыхая аромат. Звериный запах почти сбивал с ног, пробуждая желание служить сильному. Янис поцеловал аккуратно шею и несильно кусанул. Он щеночек, маленький, но бойкий, запросто подчинится и отдастся, но сначала с ним должны поиграть. Станислав добавил ещё, но в этот раз правда положил руку на голову. Растрепал волосы, будто поощряя, позволяя быть смелым. Ему нравилось, как Янис сопротивляется. — Дерзкий, щеночек, значит, любит силу над собой? — Станислав сам уже вовсю возбуждался, внушая мальчику более откровенные образы. Горячие руки на его бёдрах, когти, царапающие спину. Покрывающие тонкую шею багровые укусы, метки вожака. Он не старался особенно, делал так, чтобы не заглушить собственные мысли мальчика. Хотел бы подсмотреть его фантазии. Янис постанывал и шумно дышал. Вот так, очень хорошо. В голову просачивались какие-то звериные образы, сексуальные и яркие, заставляющие вздрагивать, разгораться сильней. Парень решил ответить, но добавил в эту картину больше энергии и агрессии. Драка, погоня, клыки, скалящиеся друг на друга звери, привкус крови, сладкой человеческой и отвратительно-горькой — вампирской. Это была любовь, то, что они делают, как целуются, как гладят друг друга, прижимаются. То как внизу сладко тянет, наливается пенис и жмут узкие чёрные джинсы. Это про любовь, про страсть и про человечность. Янис впервые за прилично времени чувствовал себя живым и был по-настоящему счастлив. Чувствовал себя человеком в отношениях с человеком. Станислав шумно задышал и прижал его к столу, навалился. Образы упырёнка возбуждали его желание, заставляли добиваться своего. Взять мальчика, подчинить, сожрать. Вот что в голове у гуманного вегетарианца Яниса. Мужчина сдерживал себя, хоть губы, он чувствовал, побледнели, и в глазах должны были полопаться сосуды. Голод, не только по человеческой плоти, но и по теплу, страсти между двумя. Кровь стучала в висках и приливала к паху. Горячее тело, его и мальчика, они сплелись как влюблённые. Он мог бы взять его прямо здесь, перегнуть через стол и поиметь, но хотел, чтобы Янис запомнил первый раз в комфорте. Скучал и приходил сам, скуля от желания. Продолжал проецировать образы на упырёнка. Свою радость от близости, восхищение молодым телом и твёрдым характером, и сам познавал то, что было внутри Яниса. Всю ту страсть и злость, которой он боялся, не признавал в себе, цепляясь за образ человечности. — Отпусти себя, — шепнул, склонившись и покусывая нежно мочку уха, — не контролируй, наслаждайся. Я тебя удержу, щеночек. Янису не сложно было держать, но и не сложно было отпустить. Эмоции полились через край, окрашивая глаза кровью. Парень зарычал, вцепился сильней и принялся почти агрессивно кусаться. Не больно, но очень зло, словно бы это драка, а не секс. Рванул свитер с мужчины, совершенно не думая, как бы спокойно его снять. Прижался пахом, ощущая и своё возбуждение, и его. То, что между ними звериная страсть, не делает их менее людьми. Парень продолжил представлять то, что считал свободой. Бег по заснеженному полю, стаю собак, лай, вой, лес. Он ощущал столько всего хорошего. Он может быть одновременно и зверем, и человеком. Более это не ощущалось проклятьем, напротив, даром. Чем-то, что он может применить во благо. Станислав засмеялся глухо и потянул с себя свитер. Открылось сильное тело. Белая гладкая грудь с рельефными мышцами часто вздымалась от дыхания, живот подрагивал. Он читал образы мальчика и вплетал свои. Холод, который касается обнажённого разгорячённого движением тела, кровь льётся на снег из прокушенной артерии, алые брызги вокруг и вкус металла на зубах. Чужой вес, прижимающий к земле, не дающий вздохнуть, когда это и так тяжело от страсти и желания... — Пойдём. Пойдём, щеночек, — упырь качнулся, давая Янису больше свободы, и взял за плечи, всё ещё склоняясь и позволяя себя кусать. Каждое прикосновение отдавалось возбуждающей щекоткой, а боль, которая примешивалась, заставляла желать ещё больше. — Пойдём со мной. Он неуверенным шагом направился к лестнице. Наверху была его спальня. Парень порыкивал и ощущал, что теряется. Контроль он отпустил, но вслед за ним начало уползать сознание. Слишком силён мужчина над ним. Руки сами тянулись к этому телу, к идеальной твёрдости и рельефу, Янис бы и в жизни не подумал, что будет желать мужчину. Крепких рук на себе. Только они вошли в комнату, и он бросился, сшибая мастера с ног. Продолжил, целуя — кусаться. Ухватился за пряжку ремня, оскалился, смотря в глаза. Он серьёзно разыгрался. — Я не щенок, — низко заурчал, он точно не знал, что хотел этим сказать, мысль потерялась. — А кто ты? — насмешливо спросил упырь. Он лежал на мягком ковре, почёсывая мальчика за ухом и позволяя себя раздевать. Как большой пёс позволяет играть с собой котёнку. О, он скоро покажет юноше, как рычать на старшего, когда игры кончатся. Он умел, а ещё знал, что тот желает этого. Старый упырь уже почти перестал внушать Янису образы, тот сам справлялся, и интереснее было наблюдать. Его желание заставляло тело гореть. Янис проигнорировал вопрос и продолжил раздевать мужчину, оглаживая крепкое тело. Потирался бёдрами, чтобы ощущать любовный контакт. Он хотел, чтобы этот мужчина нагнул его, крепко взял за бедра и трахнул до стонов и сбивающегося дыхания. Хотел быть под большим, под старшим, быть снизу и радоваться этому. Он возбуждался от этого ощущения вынужденной иерархичности. Чувствовал своё место кожей. Когда Станислав остался в одном белье, то перехватил руку упырёнка и поднялся, игнорируя недовольное рычание. Хотел ещё разыграть аппетит, хоть его возбуждение было уже ясно видно под тонкой тканью. — А я скажу, кто ты, — мужчина перехватил Яниса, приподнял и опустил уже на кровать, поперёк. Сам стал коленями на край, уселся не бёдра и навис, следя за светлыми морозными глазами. — Ты младший и слабый. Ничто передо мной, я заберу тебя и сожру. Он стремительно наклонился и укусил мальчика в шею, не больно, не до крови, но с желанием оставить ясный след. Отметить его тело. Парень вздрогнул и зарычал. — Не так просто! — воскликнул и вцепился в руки, рванулся, кусая в ответ. — Ваши звериные условности, я человек! — Поэтому ты меня нюхаешь и тянешься, да? — засмеялся хрипло мужчина, накрывая его лицо рукой. Мышцы перекатывались под кожей, напрягались, удерживая юношу на кровати. Станислав рванул рубашку, расстёгивал пуговицы точными движениями. Брал Яниса для себя, а тот ничего не мог сделать. Мужчина приглушал его сопротивление своей волей вновь, наслаждаясь и играя. Ян зарычал в ответ, показывая клыки. Ему нравилось, хоть рубашку было и жаль. Положил руку на затылок и притянул мужчину к своему лицу. — Я тоже кое-что умею, — сказал он, кусая в губы. — Меньше гонору, старший. Упырь хохотнул и вслепую стянул с него одежду, продолжая целовать в ответ. Зацепил острым клыком губу, прокусил, почувствовав языком вкус, и навалился сильней, дыша с шумом. Через пару секунд уже расстёгивал узкие джинсы, мял руками бёдра и потихоньку разрушал все преграды между их телами. Губа Яниса неприятно пульсировала, но всё остальное оттянуло внимание. Хорошо. Парень выгнулся и потёрся о мужской стояк. О, как этот важный сильный волк хочет его. Потянул белые боксеры с мужских бёдер, чтобы чувствовать голым животом член. Прекрасный, тяжёлый, твёрдый. Упырь хорошенько разогрелся. Станислав встал с него, разделся до конца сам и снял одежду с мальчика. Кивнул на большую подушку: — Ложись, — упырёнок лежал поперёк кровати, забавно, но на деле не особенно удобно. Мужчина стоял у края, ловил на себе обожающие взгляды и улыбался довольно. Так и надо, младший восхищён. Восхищён им крупноватым, но сухим и красивым. Гладким и аккуратным, с выбритым лобком. — Ты бывал с мужчиной? — Станислав уже прилично хотел и чуть поглаживал себя, но контроля не терял. Опыт научил его, что лучше всё выяснить заранее, чем в процессе портить себе удовольствие. — Вот прям так — нет. Янис обводил взглядом тело, морщинки, шрамы, родинки, венки, словно корни оплетающие руки. Мужчина гладил себя, а юноша почти облизывался на это. — Я пробовал, анально, но только с игрушками, — решил он сразу все уточнить. Он перевернулся, подмял под себя подушку, положил под живот, и погладил ягодицу. Вот уж с чем у него не было проблем, так это с красивой задницей. — Хорошо, — упырь рассмеялся. — Смелый щеночек. Кровать скрипнула под его весом. Ноги Яниса были приятно тёплыми, и мужчина сел поверх, наклонился, сминая в руках мягкие ягодицы. Юноша наслаждался собой и явно умел получать удовольствие от тела, даже когда был человеком. Звериные чувства ещё усиливали телесный комфорт, и старый упырь был доволен, что именно он откроет мальчику новые удовольствия. Станислав потянулся, укладываясь сверху. Возбуждённый член лёг в ложбинку, во влажную мягкость, а упырь дохнул тепло в ухо и принялся целовать. Он хотел Яниса почти до судорог и растягивал последние мгновения. Парень дразняще пошевелил бёдрами. — Болеют монстры венерическими заболеваниями? — задался вопросом контрацепции, очень вовремя. — Мы ничем не болеем, — пробормотал Станислав, не прекращая целовать. Движение паренька отозвалось сладкой болью внутри, и мужчина выгнулся, направил рукой головку и потёрся о нежный вход. Мягкие булочки приятно обхватывали. Жаль было вставать с тёплого тела, но упырь всё же приподнялся и достал из тумбочки полупустую баночку смазки. Чуть погрел в руках и смазал член, а потом, ещё больше, дырочку. Толкнулся пальцем на пробу. Парень засопел, утыкаясь лицом в постель. Они как-то незаметно перестали обмениваться знаками. Он знал, как отвечать на образы, но не знал, как первым их направлять. Постарался сконцентрироваться, открываясь, показывая своё желание, что копится внизу. Что он отдастся папочке, старшему, вожаку, сделает приятно, потому что хочет. Потому что ему нравится вот так послужить. Станислав легко уловил, что Янис «стучится» в его голову и открылся, не прекращая аккуратно готовить мальчика, вздохнул шумно. — Не торопись, щеночек, я не люблю детей, — образы приходили к нему целыми, неумелая наивная магия, но упырёнок ещё научится. Он сам не стал перебивать, только немного поправил фон эмоций. Дал понять, что Янис не униженный и маленький, а любовник, знающий своё место. Партнёр вожака, не равный, но достойный. Он любил в такие моменты видеть лица, это придавало обмену большую остроту, но сейчас дёргать мальчика не стал. Он очень старался, и мужчина вместо этого дал ему больше собственного желания. Так, чтобы чувства смешались, и упырёнок уже не так понимал, где он лежит и принимает, а где Станислав берёт его тепло. Старый демон гладил его, и внизу было приятно влажно, собственный член потирался о мягкие простыни, оставляя следы. Связь такого уровня была совершенно необычайна. Глубже, чем всё, что когда-либо могло быть у Яниса-человека. Парень смял простыни и требовательно застонал. Вполне уже был готов, и упырь отпустил его, пристроившись сзади. Водил головкой по дырочке, чуть заскальзывая внутрь. Они оба получат много удовольствия. Член вошёл в тепло, а Станислав закусил губу, стараясь не застонать. Копил напряжение, чтобы полностью прочувствовать. Мальчик был внутри невероятно нежным, и упырь брал его осторожно, неторопливо. Член продвигался сантиметр за сантиметром, мужчина старался делать паузы, чтобы партнёр привык. У него был небольшой, в любом случае боли упырёнок не должен испытать. Чувства теперь заглушали видения, которые всё хотел показать ему Янис. Станислав надеялся, что его удовольствие перекроет и тревогу, которую он чуял за радостью и желанием. — О да, — простонал Янис горячо. То, что в него, наконец, проникли, отозвалось каким-то фейерверком в груди. — Да, да! Он хороший мальчик, хороший упрёнок, он словно бы заслужил награды от старшего. Старший обратил внимание, обозначил собой, дал своего тела. Значит ли это, что он понравился так скоро, что его голос и мнение были услышаны и оказали влияние? Он сделал главного зверя более человечным? О, юношеский максимализм, наивная заносчивость. Старый упырь также ощущал охватившее тело удовольствие. Почему он не делал так чаще, не делился чувствами во время секса? Наверное, сложно, да и не каждый умеет. Не каждый готов прочувствовать, как вожак желает нагнуть и переломить, сделать своим до конца. До самых глубин. Мужчина насадил Яниса, довольно рыкнув, и вонзил когти в спину. На бледной коже остались красные полосы, кое-где проступила кровь. Синяки и кровь, знаки их страсти, которые они оба видели в сознании друг друга. Янис вскрикивал и стонал. Член, трахающий его, ощущался совершенно потрясающе. Заскальзывал мягко внутрь, заставляя изгибаться. Первый опыт и, на удивление, очень хороший. — О да, мой господин, ещё, не останавливайтесь. Он оказался очень разговорчивым любовником. Станислав и не собирался останавливаться. Мужчина был доволен, что мальчик не напуган, и только разошёлся. Сил было достаточно поддерживать темп, но он не торопился, желая сначала прочувствовать молодое нежное тело. Гибкий юноша извивался в его руках, услаждая слух стонами, а мужчина знал, что делает. — Скажи мне, как тебе нравится, — вкрадчиво попросил и, вздёрнув бёдра выше, вновь толкнулся вперёд. Почувствовал, как головка прошлась по простате, и сам закусил губу, выстанывая. Мальчику должно быть очень хорошо сейчас. Янис аж подвывал. — Мне нравится, вот так, трахай меня, — он стремился заглушить свои стоны, кусая простыни. Ему нравилось происходящее. Пенис парня от толчков сам заскальзывал между подушкой и постелью, доставляя дополнительных ощущений, капал смазкой. Этот мужчина, что брал его, был совершенно прекрасен. — Назови меня ещё раз щеночком. Пристрастился. — Хороший щеночек, — усмехнулся Станислав, показывая клыки, и укусил его за загривок, почти улёгшись сверху. Член остался внутри, мужчина теперь толкался неторопливо, но глубоко. — Поскули для меня. Он уже наслаждался не столько ощущениями, сколько единением. Они были вместе глубоко, не только плотью, но и в чувствах. Фантазии смешивались, и упырь сам плохо отличал свои от чужих. Отпустил контроль, отдавая всего себя. Янису было не сложно поскулить, укус был вполне ощутимым. Парень отставлял бедра, чтобы ощущать член, ласкающий его нутро, ещё лучше. Удовольствие поднималось, сводя судорогой ноги. Он застонал и принялся всхлипывать на толчках. — Ещё чуть-чуть, ещё немного, — сопел и мял постель. — Мой ты хороший, — выдохнул Станислав, стараясь. У самого уже сбивалось дыхание, а внизу было тяжело и горячо. — Щеночек. Он вторгался, закрыв глаза, и стонал во весь голос. Головка стала совсем чувствительной, казалось, что можно кончить от каждого следующего движения, но он пока держался. Очень хотел, чтобы его любовник ощутил полноту удовольствия, хотел дать ему всё, накормить собой. — Да, да! Парень вскрикнул и замычал, утыкаясь лицом в постель, заскрёб пальцами. Снизу разливалось влажное тепло. Кончил, ощущая остаточную приятную пульсацию и вздрагивая. Станислав навалился на него, толкаясь и сжимая с силой бёдра, насадил глубоко на себя и излился. Коленки дрожали не хуже, чем у мальчика перед ним, но мужчина держался, только руки расслабил. Их связь сама пропала с разрядкой, перестала скрести сознание, и упырь теперь чувствовал только затапливающую нежность. Янис хотел ему послужить, и сделал это замечательно, но обсуждать они это будут потом. Сейчас мужчина только поглаживал мягкий расцарапанный бок и оставался внутри, пока член не опадал. Не хотелось уходить от этой мягкости. Внизу немного ныло и было жарко. Чужой пенис натёр проход, впрочем, немного, за такой яркий оргазм. Как так-то вообще? Зашёл поговорить и в итоге потрахался. — Хорошая вышла встреча, — прошелестел парень. — Да, — засмеялся упырь и выскользнул, просто сел на кровать рядом, — я доволен тобой, милый. Чуть влажная рука коснулась лица. — Оставайся сегодня со мной, — можно было бы подумать, что это просьба, но Станислав был уверен, что упырёнок согласится. — Нам ещё есть, что обсудить. Мужчина уже давно не удивлялся таким мелочам. Может, для Яниса было неожиданно то, как развивалась их встреча, но он читал знаки с самого начала. С первого взгляда, когда зверёныш трепетал перед ним. — А я должен? — парень старался скрыть тревогу, но вопрос всё равно прозвучал напряжённо. Что это? Мужчина хочет больше, чем просто секса с молодым и красивым? — Я бы хотел, — обманчиво мягко ответил упырь. Вот таких виляний он не любил, открытое сопротивление было куда лучше, но сейчас простил это расслабленному после секса мальчику. — Ты можешь пойти помыться, — сменил он тему, не дав вновь возразить. — Давай, я покажу тебе ванную. Это не понравилось Яну. Спать в одной постели? В чужом доме? Это был просто секс, почему бы не отпустить его? Он сбежит утром, как можно раньше. Насколько мужчина расстроится и не будет ли это в его глазах наглостью и предательством? Он же явно старался вовсю, чтобы Янис сказал «да». Парень кивнул и осторожно поднялся, немного дискомфортно внизу. Станислав увидел выражение недовольства, возникшее вместе с движением. — Скоро пройдёт, — постарался утешить, взял под локоть. Ванная была просторной светлой комнатой. Душ, на отдельной полочке лежали свежие полотенца, на крючках висело два мягких халата. — Бери что хочешь, и можешь одеться, — сказал, прежде чем закрыть дверь. Мужчина оставался спокоен, хоть и чувствовал тревогу Яниса. Ожидал её, и не удивился. Он был уверен, что мягкостью сумеет успокоить, дать почувствовать то же, что чувствует сам. Два халата смутили Яна ещё больше. Мужчина планировал всё заранее, знал, что так и закончится? Парень обмылся и, накинув халат, вернулся в комнату. Станислав уже перестелил постель, стоял запах свежего белья. — Подожди меня немного, щеночек, — упырь уже накинул халат из шкафа и ждал возможности самому помыться. Потное тело всегда ему не нравилось, казалось ужасно грязным и неприятным. Вернулся он через пару минут, справившись быстро. На самом деле мужчина готов был найти пустую спальню и незапертую дверь, и даже вздохнул радостно, когда увидел упырёнка. Ян был несколько нервным, сидел на постели и просто смотрел в пол. Сам не знал, отчего переживает. Что плохого просто побыть рядом? Парень ощущал напряжение, словно бы его могут домогаться. Типа, что? У них уже был секс. Он не мог понять, что именно ему не нравится. — Так всегда? — поднял он взгляд на мужчину. — Это что-то типа посвящения, ты поступаешь так со всеми новичками? — другого объяснения, почему вдруг главный упырь региона соблазнился, у него не было. — Нет, — ладно, иногда Станислав всё же удивлялся, но показывать этого, конечно, не стал. — Это глупо, мы живём не в том обществе, чтобы такое было возможно. Он присел рядом. — Ты просто понравился мне. Ты смелый маленький щенок, я уважаю твою позицию, хоть и не согласен, — юноша был какой-то зажатый, а Станислав, наоборот, сел спокойно и расслабленно. Плечи чуть опустились. — Ты думаешь о себе слишком плохо, кто тебя научил? Твои вампиры? Парень фыркнул. — То есть не было никакого плана? А два халата в ванной это просто два халата? Он всегда был чуть подозрительным, некоторые называли это паранойей. — Ещё и умный, — улыбнулся мужчина краешком губ. Станислав не знал, нравится ли юноше нежность без возбуждения, поэтому на пробу просто положил руку на бедро, а сам смотрел в глаза. — Так всё-таки? Я поразительно проницательный или поразительно параноидальный? Ну, большой волк, скажи правду, я хочу знать, — он убрал руку со своего бедра. Была некоторая опасность, чуялось что-то на фоне. Секс был абсолютно доброволен, но если мужчина взбрыкнёт и пожелает взять силой, отбиться не выйдет. Он даже не сбежит, потому что хер куда бежать в этой глухомани, голым, по сугробам. — Я хочу предложить тебе быть моим партнёром. Официальным, не просто секс, а стать парой, — раз упырёночек хотел откровенности, то Станиславу было не сложно. Правду ему давай, мужчина даже хмыкнул про себя. — С тобой не стыдно будет показаться на людях. Ты сильный и дерзкий, а ещё молодой. К тому же, я тебе нравлюсь, щеночек. Мужчина говорил без настойчивости, ровно и мягко. Юноша удивлённо на него взглянул. — Вот так сразу? Мог бы хоть наутро об этом спросить, вдруг я храплю, — хохотнул он и мотнул головой. — У меня для этого есть беруши, — Станислав понял шутку и фыркнул весело. Решать было просто, эти отношения не накладывали особенных обязательств, просто создавали красивую картинку для них обоих. На первое время. Конечно, мальчик боится. Это ему со всеми комфортно, все его уважают. Мужчина не торопил, давал время порассуждать и спросить. Он хотел, чтобы самому было приятно общаться с будущим партнёром. Без принуждения. Ян упал на кровать и потянулся. — Вот почему я должен это решать сейчас? — он спросил скорее в пустоту. — Я только три месяца упырствую, к этому ещё не привык. К необходимости жрать сырое мясо, ещё и человеческое. Таскаться в морг за покупками, как в супермаркет. Делить квартиру с вампиром. У нас весь холодильник забит мясом и пакетиками с цельной кровью. Вчера вот я ел сердце маленькой девочки, ей было шесть, кажется, в аварии погибла. Теперь глава всех упырей спрашивает, не стану ли я его парнем. Он перевернулся на бок и положил руку на бедро мужчины, заскользнул под мягкий халат. Как всё это решать? — Я понятия не имею, что чувствую и чего хочу. — Добавь в холодильник молока, — дружелюбно посоветовал упырь и улыбнулся, глядя на него сверху вниз. Он ценил Яниса за своё мнение, и подсказывать ему что-то о жизни точно не был намерен. Лучше посмотрит со стороны, а если нужно будет, поможет. Монолог был забавным, давно с ним так откровенно и просто не делились чувствами молодые. Даже собственные ученики, и те робели, как он ни сподвигал их говорить правду. Ян сжал мужское бедро сильней и, сев, оскалился прямо в лицо мужчине. Станислав ничерта его не воспринимает всерьёз, нашёл, блять, игрушку. Парень прирыкнул и бросился, опрокидывая того на постель. — Ты можешь хоть вид сделать, что ты человек, а не циничный ублюдок? Станислав тут же обнял его сильными руками, прижал и запрокинул голову, чтобы хоть чуть-чуть видеть лицо упырёнка. — Ну, не злись так, мой мальчик, — успокаивающе сказал он, загоняя ответную агрессию поглубже. — Я не буду врать, что понимаю тебя, но, поверь, сочувствую достаточно. Острые зубы приоткрылись в улыбке, но теперь морщинки собрались и вокруг глаз. Эта вспышка была ещё более приятной старому упырю. Так, как Янис, с чужими не делают, он будто бы уже согласился. — Тебе сложно сейчас, но ты не думаешь, что с близким, который всё это давно прошёл и видел тысячи раз у других, тебе будет легче? Я всегда могу подсказать и направить, ещё и лучше твоего учителя, потому что я весь для тебя. К тому же, через меня ты сможешь общаться с другими упырями. Может быть, найдёшь себе друзей, которые тебя поймут много лучше, — звучный голос отдавался вибрацией в теле. — Я не желаю тебе зла, и всё, что я говорил, говорил искренне. Ты правда нравишься мне, Янис. «Щеночек» подходил для игр, но не для серьёзного разговора. Важно было привлечь юношу, а не задавить. Ян вздохнул. Он не чувствовал себя подходящим для этого человека, ему бы быть с раздолбаем Даниилом, а не со взрослым мужчиной, настолько взрослым. — Я согласен, если ты согласишься делать со мной всякие человеческие штуки. Мне это важно. — И я согласен, — без колебаний ответил мужчина. — О каких штуках ты говоришь? Он расслабился под юношей и мягко положил руку тому за затылок, поймав тонкие ещё чуть влажные прядки между пальцев. Вроде, они договорились, а, значит, можно просто поболтать и понежничать. Познакомиться ближе, хотя куда уже ближе после того, как Станислав его поимел. — Пить взбитое молоко в кофейных стаканчиках, ходить в кино, встречать меня с курсов. — Ян сам нахмурился, многого хочет. — Ну, не всё сразу. Начнём со свиданий, а то как-то криво выходит всё. Познакомимся. Ты расскажешь, чем занимаешься, я расскажу в ответ. — Хорошо, это звучит приятно, — вновь искренне улыбнулся мужчина и хохотнул. — Почувствую себя молодым. Станислав, в целом, внешне был не старым, только седина и жёсткое лицо со следами переломов накидывали лет. Не будет выглядеть отцом Яниса, и то ладно. Янис с чувством, но не слишком сильно укусил мужчину за плечо через халат. — Что, чёрт побери, происходит в моей жизни.