Когда человек теряет что-то, он понимает важность утерянного. ©Орочимару
***
Было пасмурно, тучи закрывали небо плотным комком серой, почти чёрной массой. Волны раскатисто бились о пристань, омывая брызгами всех, кто подойдёт слишком близко. На дощатом причале стояли две группы людей, разделённые лишь условно. Между ними чувствовалось тяжелое напряжение, но ни один из них не сделал ничего, чтобы разрядить или усугубить ситуацию. Все они пристально наблюдали за судном, медленно, но неумолимо приближающимся к ним. Когда судно пришвартовалось и было надежно закреплено, на сходни показался первый член экипажа. Это был высокий, худощавый, красноволосый мужчина. Он потянулся, разминая конечности и привыкая к устойчивой поверхности под ногами. Оглядевшись, он заметил группу, пристально наблюдающую за ним. Хмыкнув в знак признания, он направился в их сторону, проталкиваясь мимо двух групп, одновременно натягивая шапочку, чтобы скрыть свои вызывающего цвета волосы. — Они должны вот-вот выйти, — крикнул он не оборачиваясь и направляясь все дальше к берегу. Как и сказал мужчина, вскоре после этого на палубе показалась группа из четырёх мальчиков, молчаливо спускающихся с корабля. Их настроение было таким же мрачным, как и погода в тот день. Но в их глазах, при ближайшем рассмотрении, горела решительность. Обе группы заметно расслабились, когда увидели, что мальчики целы и невредимы. Они разделились, теперь более заметно, чтобы подойти и поприветствовать своих соответствующих наследников клана. Сенджу были более приветливы, обнимая братьев в тиски и горячо приветствуя их дома. Учиха были, по обыкновению, сдержаны, даря своим наследникам твёрдые, одобрительные кивки и пристальные, изучающие взгляды. Лишь на лице сурового Главы промелькнула легкая улыбка, почти незаметное поднятие губ, наполненное облегчением оттого, что оба его сына здесь, целые, невредимые, здоровые. Возможно, он и согласился отпустить их под опеку Узумаки, ведомый словом своего спасителя, родом из детства, о том, что они не так близки к Сенджу, как те думают и не будут играть в фаворитов. Но сердце отца – не разум Главы, он переживал за своих детей так, как может переживать только родитель. И теперь его мальчики здесь, и они явно не были притеснены, как опасались многие из Клана. Они также явно стали лучше, если он мог судить по твердости мышц, которые ощутил, положив руки на плечи сыновьям, в знаке поддержки. Мальчики приветствовали свои кланы и, когда первые эмоции после длительной разлуки улеглись, стали украдкой переглядываться. Хаширама и Мадара встретились взглядами, ведя безмолвную беседу, которую заметили взрослые, но понять могли лишь младшие братья. Твёрдо кивнув, они повернулись к своим отцам. — Нам нужно поговорить, — уверенно и настойчиво произнесли старшие наследники.***
В тихом кафе у гавани за столом расположились шесть человек. Двое старших мужчин и четверо подростков. — Это должно закончиться, мы не можем воевать вечно, — уверенно начал Мадара. — Рано или поздно кто-то победит, это факт, но что станет с победителем? — Спросил Хаширама, надавливая, чтобы взрослые действительно задумались над ответом на вопрос, а не откладывали последствия метафорической победы на будущее. — За все время войны, кланы теряли примерно равное количество своих членов, — разумно говорил Изуна, — если отбросить формальности, можно считать 1:1. Таким образом, когда будет выявлен победитель, он останется совсем один, без шансов на выживание. — Мирный договор должен быть подписан, — бескомпромиссно заявил Тобирама. — Мы должны прийти к миру или мы обречены на гибель, не как люди, не как воины, как клан. — в унисон заявили подростки. Буцума и Таджима долго смотрели на своих детей, раздумывая над их словами, анализируя их изменения, считывая их поведение. И они видели это: не было никакой напряженности. Они больше не вынуждали себя находиться рядом друг с другом, не приказывали своему телу не нападать, до тех пор, пока было объявлено перемирие. Они чувствовали себя комфортно в присутствии других, улавливали малейшие изменения и тут же были готовы оказать поддержку. Они вели безмолвные разговоры и так просто понимали друг друга. Они уехали залогом мира двух кланов, а приехали не кровными братьями. — Вы так сильно изменились с тех пор, когда я видел вас в последний раз, — Буцума обращался к своим сыновьям, — Вы выросли, повзрослели и набрались ума, но остались добрыми и милосердными, я вижу это. Я думаю вы сейчас куда мудрее всех нас… — продолжал он, оглядывая теперь и Мадару с Изуной, — …стариков живущих лишь битвой. Я никогда не верил в мир между нашими кланами, но теперь, смотря на вас четверых, я вижу мир. — И не то, чтобы мне не понравились последнии четыре года, когда мне не приходилось беспокоиться о потере людей на поле боя, — согласился Таджима, — когда мы не были сосредоточены исключительно на войне, мы так многого смогли добиться. Что же будет, если два клана не просто объявят перемирие, а объединятся? — Будет деревня! — воодушевленно сказал Хаширама, доставая свиток о земельной собственности, подписанный Даймё страны Огня. Таджима и Буцума переглянулись и кивнули друг другу, приходя к соглашению. Мир будет. — Тогда предлагаю отметить это дело и составить планы на будущее! — воодушевленно подвёл итог Изуна, доставая из свитка хранения баночку варенья. При виде угощения, подростки, к большому непониманию взрослых, начали исходить слюной. Впрочем, после первой же ложки, они разделили энтузиазм своих детей.***
Спустя два года тяжелой, кропотливой работы, Деревня была, наконец, построена. В основном. Были намечены основные линии дорог, которые было поручено протаптывать энергичной ребятне. Пользователи Дотона, преимущественно Сенджу, заканчивали возводить окружную стену, являющуюся приоритетом на данный момент. Женщины вышивали символы кланов на флагах, чтобы развесить на территориях кланов. Старики помогали по мелочам то здесь, то там. Сейчас новоявленная деревня выглядела пусто, но у всех, по крайней мере, был дом. За день до этого состоялось официальное заключение мира между двумя воюющими кланами. В тот же день Буцума и Таджима передали своим сыновьям титулы Главы.***
Хаширама нервно носился по территории Деревни, пытаясь понять, как лучше всего выполнить своё поручение. С тех пор, как деревня была построена, он решил, наконец, высадить все, что подарил ему Нару-чан. Он долго и упорно читал обо всех растениях, которые были ему даны, но не знал, как лучше их интегрировать в уже имеющуюся флору Деревни. Дойдя до отдаленной поляны, на которой можно было бы разместить целый лес, он, наконец, принял решение. На осуществление задумки ушло какое-то время, но вскоре поляну окружал прочный забор, из чакропроводящего металла. Каждая часть забора была покрыта невидимым глазу фуином, изолирующем пространство поляны. Здесь Хаширама решил высадить самые опасные, коварные и ядовитые растения из тех, которые он привёз из Узушио. Забор-барьер не позволил бы их семенам распространяться дальше этой территории, а будущей фауне этого места, сбежать. Получившуюся эко-систему Хаширама лелеял, делая все, чтобы ни одно растение не умерло под его опекой. Он использовал Мокутон, ухаживая за получившейся плантацией, с осторожностью малыша с гранатой. Результатом одержимости Сенджу и его мокутона был лес. Целый лес, наполненный травой, которая может тебя убить, вперемешку с деревьями, сделанными исключительно из чакры Хаширамы. Со стороны новая игрушка Сенджу выглядела безобидно, потому и поняли опасность слишком поздно. Неудачливый Мадара, в поисках своего друга, нашёл его в чаще леса. Сначала, сосредоточившись на поиске друга, он не обратил внимание на окружающие растения, но, заметив Сенджу в экипировке по самые уши, огляделся. И, посмотрев под ноги понял, что попал. Все, что его окружало, было в шаге от того, чтобы его убить. Вон там притаился куст Ка Юи Варай, на который без слез не взглянешь, особенно после того, что случилось с его любимым отото. Рядом была Кислая Лакрица или Кислотный Ликорис, растение, снаружи покрытое кислотой, оставляющей глубокие ожоги от контакта с кожей. Удивительно, что с помощью этого цветка, можно было сделать лекарство от туберкулеза, если его правильно обработать. Мадара узнал и другие растения, после чего помчался со всех ног прочь оттуда. По возвращению в деревню, он предупреждал всех, кто попадался ему на пути, чтобы они не ходили на «игровую площадку» Хаширамы. Через два дня Тобирама приколотил табличку «Лес Смерти» рядом с табличкой с молитвой за тех, кто осмелился все же войти в это место.***
Когда Буцума запретил своему сыну наводнять их дом опасными для жизни растениями, Хаширама принялся за высадку целебных трав. Он отсадил часть из них в теплицы на территории клана Сенджу, чтобы сохранить все виды в первозданном виде. После этого он днями на пролёт оккупировал один полигон за другим, высаживая травы. Через полгода на всей территории Деревни росли целебные травы. Они выглядели как обычная трава, в глазах не знающего человека, но все это было целебным. Хаширама наконец-то успокоился, зная, что его будущие потомки не будут испытывать нужды в целебных травах.***
Весь тот год, который Хаширама потратил на создание своего смертельного детища и заселение Деревни целебной травой, Мадара совершенствовал своё владение Гунбаем. Он раздувался от гордости всякий раз, когда ему выпадала возможность похвастаться им перед кем-нибудь. Правда, перед кем-нибудь, кем угодно, ему было без разницы, кто, главное, возможность рассказать о своей игрушке, которую ему подарил его великолепный, непобедимый Нар… сенсей. Благодаря свиткам с описанием тренировок и мастерски сделанному оружию, Гунбай быстро стал основным инструментом в арсенале Мадары. Один вид его веера вселял страх в тех, кто хотел вызвать его на бой. Зная это, Мадара не мог не улыбаться, самодовольно и гордо.***
В то время, как Старшие братья развлекались, Тобирама продвигался в изучении своего фуиндзюцу. Нару-чан возложил на него изрядную долю ожиданий, выделив его как единственного, у кого был потенциал в этой сфере. Он очень хотел впечатлить блондина своими навыками, когда встретится с ним в следующий раз. Поэтому он усердно работал, копируя массив за массивом, улучшая свою каллиграфию раз за разом и все быстрее и быстрее выводя простые фуин-цепочки.***
Пока каждый из них был занят, Изуна корректировал планы дорог и кварталов, нумеровал тренировочные площадки и выделял места для основной инфраструктуры Деревни. Он также занимался поставками в Деревню продовольствия, подсчитывая бюджет для закупок на зиму. Параллельно с этим он рисовал макет, по особому поручению старшего Сенджу. Когда он был удовлетворён результатом, он показал его своему брату и их друзьям.***
Хаширама, Мадара, Изуна и Тобирама стояли наверху плато, смотря на предоставленный Изуной макет. Удовлетворительно кивнув, они принялись за работу. К концу третьего года от начала строительства проект был закончен. Сверху плато, открывающего вид на деревню, находилась территория, застроенная по образцу Узушиогакуре, хотя и с гораздо более низкими домами. Но даже так, с первого взгляда можно было понять, что любой Узумаки, что придёт сюда, сможет почувствовать частичку дома. Теперь, четыре года спустя, ученики готовы напомнить о себе своему учителю. Осталось только дать их Деревне имя.***
Спустя два года после предыдущего собрания, где Хаширама и Мадара приняли на себя руководство своими Кланами, все снова были собраны вместе, для нового объявления. Двое друзей обьявили о том, что Хаширама принимает на себя должность лидера деревни именуемой «Коноха» и отныне становится Первым Хокаге. В тот же день в Узушио было послано первое за четыре года письмо, содержащее в себе лишь одно слово, но несущее так много смысла.***
После похорон и провод Наруто Узумаки, чья могила располагалась на территории Конохи, вместо земель его происхождения, чтобы почтить память главного защитника новой деревни, Узумаки Мито поднялась на плато. Рыжеволосая принцесса оглядела территорию, выделенную специально для