Гордые Бессмертные

      Ша Хуалин лёгкой походкой, словно летя над землёй, вошла в огромный каменный зал. Её пробрала дрожь от гулкого эха и мрака, который неспособны были разогнать простые огненные факелы.       Начальник стражи, скалясь, со стуком опустил камень вейци на доску и расхохотался. Ещё молодой, полный изящества и даже некоторого обаяния, он был отвратительно груб.       Среди старого поколения демонической аристократии царила тонкая изысканность, привитая прошлым императором Тяньлан-цзюнем. Но, кажется, этот щенок не имел об этом ни малейшего понятия. Неужели его отослали охранять границу именно за это? Ша-цзюнь не терпел панибратства и высокомерия.       Его противник в партии вейци был молчалив и мрачен. Едва бросив взгляд на прекрасную, словно небожительница, деву, он поднялся и, что-то пробормотав, покинул комнату.       Начальник стражи уставился на демонессу, открыв рот. Ша Хуалин в ответ надменно вскинула голову и чуть свела брови, ожидая пока он очнётся.       Юнец, так и не вспомнил о правилах: без поклона, не назвав своего имени, не сняв шлема, скрывающего лицо, медленно подошёл он, не отрывая глаз от её лица.       Священная демонесса почувствовала, как по спине ползёт дрожь. Она редко испытывала страх, но сейчас готова была развернуться и бежать прочь.       – Так значит эта девица утверждает, что она – дочь князя Ша? – спросил он с хищной улыбкой.       Ша Хуалин оцепенела. Она никак не могла вдохнуть, узнав этот голос. Да и могло ли быть иначе, если она так часто слышала его в собственной опочивальне?       – Мне кажется, это очередная нюй-куй*.       Девушка не посмела возразить. Если бы не ледяной взгляд, она бы упала на колени, моля о пощаде. Неужели, она опоздала?! Неужели её отец и братья уже... в плену у этого чудовища?!       Ша Хуалин задохнулась от этой мысли.       – Князь не желает принимать гостей. Никаких приказов о приезде девы Ша Хуалин не поступало?       Начальник стражи взглянул на сопроводившего демонессу бойца. Тот покраснел, поклонившись.       – Не поступало, – подтвердил он. – Молодой господин Ша Хоян с господином Ша Ванлином совсем недавно привезли приказ о закрытии границ.       Ша Хуалин обернулась.       – Они были здесь? – встревоженно спросила демонесса, но тут же прикусила язык.       Как можно было показать своё беспокойство?!       Начальник стражи усмехнулся.       – Значит, эта нюй-куй прибыла в Ша, очарованная молодыми господами?       Она вздрогнула. Её глаза затопил настоящий ужас. Пока не сделала хуже, необходимо развернуться и бежать прочь! Ша Хуалин не знала, что сказать! Не знала, как играть роль, которую предписал ей этот чудовищный император!       Если продолжать настаивать, что она дочь князя Ша, Ло Бинхэ обвинит её в предательстве! Если же принять его слова и заявить, что эта Лин-эр нюй-куй, кто спасёт её от насилия? Император безжалостно отдаст её тело на растерзание стражам!       Она не могла поверить в то, что совершила такую чудовищную ошибку! Ша Хуалин не могла раскрыть всем, что этот человек – император! Он бы никогда не позволил ей подобного.       Она мягко рассмеялась.       – Как господину будет угодно думать, – ответила Ша Хуалин.       – Наша задача защищать князя Ша, – надменно произнёс начальник стражи. – Мы не можем пропустить гостя, будь он даже императорской супругой, без приказа! Что, если эта дева собирается его убить?       Демонесса застыла, немо открывая рот. Ша Хуалин не понимала, что происходит. Ло Бинхэ защищает князя... от неё? Неужели её слов оказалось достаточно, чтобы он поверил в то, что она способна убить собственную семью?! Развернувшись, демонесса высокомерно взглянула на стража и произнесла.       – Оставьте нас.       Начальник стражи кивнул, соглашаясь. Со скабрёзной улыбкой страж захлопнул тяжёлую дверь.       Ша Хуалин, нахмурившись, уставилась на начальника стражи. Стянув шлем, он встряхнул длинными волосами и усмехнулся.       – П-почему? – не выдержала она. Сжав тонкие пальцы в кулаки, несчастная женщина смотрела, как хищной походкой приближается император. В висках вспыхивал страх. Огромным усилием воли демонесса удерживала себя на месте.       Сжав её подбородок, Ло Бинхэ долго вглядывался в лицо.       – Лин-эр действует самостоятельно? – спросил он тихо.       – Это всё... ради тебя! – прошептала Ша Хуалин в ответ дрогнувшим голосом.       – Вот как? – усмехнулся Ло Бинхэ. – Ради нас Лин-эр должна быть послушной супругой. Ша-цзюнь нужен нам живым. Его стратегия нападения на мир бессмертных совпадает с нашей целью. Ради нас Лин-эр должна оставаться во Дворце Тьмы и не нарушать нашего спокойствия.       Отповедь залила её высокие скулы алым румянцем. Она больше не могла притворяться! Не хотела! Ша Хуалин готова была пасть к ногам супруга и умолять пощадить отца и братьев!       Но прежде чем она успела сделать это, изящные пальцы Ло Бинхэ сомкнулись на её белой нежной шее. Спина и затылок взорвались болью, когда император прижал её к холодной серой каменной стене.       – Ты так желаешь быть нам полезной или пытаешься защитить своих близких? – спросил император мягко, проникая под многочисленные слои шёлка к сокровенной точке женского естества.       Она не могла этого выносить. Не сейчас! Не здесь!       – Цзюнь-шан! – вздохнула демонесса. И этот полувздох-полустон разбился о своды зала оглушительным эхом. – Лин-эр отказалась от своей семьи. Ведь она неугодна императору!       Ша Хуалин едва сдерживала слёзы.       – Хорошо, – произнёс Ло Бинхэ на ухо, обнажая белую кожу её нежных бёдер. – Этот император даст тебе возможность доказать свою верность.       Ша Хуалин застыла, вслушиваясь в его слова сквозь грубые возбуждающие ласки.       – Ты отправишься во дворец князя Ша и останешься там до конца, поддерживая все его планы. Раз в семь дней Лин-эр будет приезжать в этот форт, чтобы увидеться с начальником стражи и поведать ему о том, как продвигается план.       – Да! – вскрикнула она, дрожа.       Под умелыми ласками священная демонесса готова была согласиться на любое предательство...       Ло Бинхэ осторожно опустил её на пол. Дрожащие ноги ослабли и совсем не желали держать девицу. Император надел шлем и, сжав меч, проводил Ша Хуалин в экипаж, раздавая подзатыльники усмехавшимся стражам. Они-то слышали, как страстно она умоляла его о встрече с отцом!       Несколько минут спустя поезд императорской супруги тронулся в путь. Навстречу Лин-эр уже спешили любимые братья и её сбившееся сердцебиение почти пришло в норму. О произошедшем недоразумении на границе помнило лишь чрево, полное горьким нектаром священного демона.       Ло Бинхэ вернулся во дворец, ожидая новостей. Он обдумывал, стоит ли удерживать Шэнь Цинцю от поездки в храм Чжаохуа? Сможет ли он сохранить спокойствие и остаться на горе Юнтай, получив талисман призыва от главы Юэ? А талисман непременно будет, в этом не приходилось сомневаться. Если в смерть Шэнь Цинцю не поверил Ло Бинхэ, как бы в неё смог поверить Юэ Цинъюань?       Ну что же, сейчас мастер Чжу Лун занят романтическими переживаниями от встречи с любовью всей своей жизни и понятия не имеет, что от его безмятежной жизни скоро не останется камня на камне. Ло Бинхэ уничтожит всё, что учитель так любил. Всё, что ему дорого! Ведь это единственный путь навсегда завладеть его душой. Когда у Шэнь Цинцю останется только этот Ло, ему больше некого будет любить. Ему некуда будет сбежать и скрыться!       Ведь не сможет же он любить Лю Цингэ и после смерти? Вместе со скорбью пройдёт и это чувство.       Ло Бинхэ болезненно улыбнулся. Он так долго, так страстно желал, чтобы Шэнь Цинцю, взглянув в его глаза полным нежности взглядом, произнёс «Я люблю тебя».       Ло Бинхэ почувствовал, как душевная боль разрывает его на части. Почему Шэнь Цинцю готов был сказать это Лю Цингэ?! Почему, находясь в состоянии глубокого душевного раздрая после возвращения из Линси, он без конца шептал эти слова, трепетно целуя Ло Бинхэ в тумане безумия? Чем Лю Цингэ заслужил такую привязанность?!       Император глубоко вздохнул, успокаиваясь. Тише... Всё будет так, как он пожелает. У священного демона достаточно сил.       – Учитель... – тихо прошептал Ло Бинхэ. – Учитель...       Он не мог понять, отчего так болит его сердце? Отчего ему так стыдно? Разве он поступает неправильно? Разве можно это решить иначе?       Владыка тьмы не видел выхода...       Прошло целых семь дней с тех пор, как учитель отправился в Нанкин. Он уже должен был добраться до горы Юнтай. Ло Бинхэ медленно запустил собственную кровь в теле Шэнь Цинцю. Тот вновь был пьян, не вняв предупреждению. Но если раньше подобное сходило с рук, сейчас демон не желал терпеть такую неслыханную дерзость! Взмахом Синьмо открыв брешь на гору Юнтай, император ступил в опочивальню Шэнь Цинцю.       Тот нежился в каменной ванне горячего источника, не ожидая гостей. Ло Бинхэ, скрыв своё присутствие, опустился рядом. Умело управляя собственной кровью, он вмиг превратил её в сильнейший любовный эликсир. Лёгкий вздох сорвался с губ Шэнь Цинцю. Нежный нефритовый бутон, подрагивая, поднял голову.       – Вот же... неприятность... – прошептал Шэнь Цинцю, глядя вниз. – И как назло... Стоило бы отправить старика в Дом Цветов**.       Ло Бинхэ выпрямился. Дом Цветов? Да кто тебе позволит?       Заклинатель вытянулся на каменном подводном ложе. Кажется, он не собирался выполнять своей угрозы. Шэнь Цинцю нахмурился. Его тёмные брови дрожали в бесплодной попытке справиться с пробудившимся желанием. Это дьявольское снадобье из нежных цветов вновь бурлило в его венах! Ему не стоило пить вино!       Шэнь Цинцю задумчиво прикоснулся к горячей вершине корня ян, обводя её нежным лёгким движением.       Демон хищно улыбнулся. Он знал, что за воспоминание мучает этого человека. В тот далёкий день юный Ло Бинхэ был чудовищно разозлён разговором учителя с шишу Лю. Они обменялись не более, чем десятком острых, словно иглы, слов. Но взгляд лорда Цинцзин, тонущий в волнах тоски, вмиг притушенный длинными пушистыми ресницами, словно впервые был перехвачен лордом Байчжань.       Хотя, может быть, и впрямь впервые... Надменная маска бога войны раскололась, обнажив бурю чувств. Он протянул было руку, чтобы коснуться Шэнь Цинцю, но подобного Ло Бинхэ стерпеть не мог. Бросив на Лю Цингэ взгляд, полный ненависти, он подал руку учителю, приглашая его немедленно на что-то взглянуть.       Ло Бинхэ закусил губу. Заметь тогда учитель жест, выражение лица Лю Цингэ... не смог бы удержать своей боли. Столько лет Шэнь Цинцю страдал от холодного равнодушия этого человека. Он был бы счастлив узнать, что его чувство взаимно.       Счастлив... Будет ли учитель счастлив, когда всё закончится или вновь возненавидит этого Ло?       В ту ночь Шэнь Цинцю не пожелал остаться в Бамбуковой Хижине и впервые за долгий срок напился. Вернувшись глубокой ночью, он без сил повалился в объятия разъярённого Ло Бинхэ.       Не говоря ни слова, юноша раздел его и опустил на постель, заботливо застеленную его руками несколькими часами раньше.       – Где ты был? – спросил ученик, не скрывая раздражения.       – Отвали, – пробормотал тот. – С чего ты взял, что я буду давать тебе отчёт в каждом своём шаге и поступке? Ох...       Шэнь Цинцю тихо застонал, согнувшись пополам.       – Ты слишком много выпил? Тебе плохо? – тут же забеспокоился ученик.       – Глупое дитя! – горько рассмеялся Шэнь Цинцю. – Иди сюда.       Он притянул к себе голову юноши, накрыв его губы поцелуем. Ладонь скользнула по телу, смыкая кольцо пальцев на нежном бутоне наслаждения. Ло Бинхэ дрожал. Каждый раз он дрожал от возбуждения и восторга, стоило лорду Цинцзин прикоснуться к нему. Он хотел его в ответ. Жаждал погрузиться в глубины этого прекрасного жемчужного тела – в обжигающую влажность рта, в нежность запретных врат меж белых холмов ягодиц. Но учитель никогда не позволял ему подобного. Не позволял даже прикасаться к своим нежным розовым соскам.       Ло Бинхэ, воспользовавшись слабостью опьянённого тела, углубил поцелуй так, что учитель едва мог дышать. С трудом вырвавшись из плена юношеских губ он поднял лицо, открывая мягкую нежную шею. Юнец, обезумев, впился в неё неумелыми ласками.       Но лорд Цинцзин, кажется, не был настроен на подобные нежности. Его нефритовый меч давно был готов к бою и он не знал, как усадить на него это обезумевшее создание. Бутон ученика уже не единожды залил его пальцы обжигающим соком, но не стал ни мягче, ни меньше.       Наверное, впервые Шэнь Цинцю был встревожен таким напором.       Разведя его белые бёдра, учитель вклинился между ними, осторожно проникая влажными пальцами в горячие недра тела. Ученик изогнулся под этой лаской, направляя его к точке удовольствия.       Тогда Шэнь Цинцю и не думал, что когда-нибудь изведает это редкостное наслаждение сам.       Ло Бинхэ, обхватив его тело ногами, внезапно перевернул, оказавшись сверху и прижав тонкие запястья к постели, добрался до груди, втягивая и с наслаждением играя затвердевшими жемчужинами сосков. От этой грубой неумелой ласки Шэнь Цинцю бросило в дрожь. Он слепо тыкался в юное ускользающее тело, пока его силы не иссякли.       Ничего не добившись, учитель стал проваливаться в пьяный сон, едва услышав тихий шёпот ученика:       – Учитель, позволь этому Бинхэ позаботиться о тебе...       Усмехнувшись минувшим воспоминаниям, Ло Бинхэ, скинув одежды, спустился в глубину каменной ванны горячего источника. Шэнь Цинцю вздрогнул, услышав плеск. Он успел лишь присесть, когда между ног вклинилось колено ученика.       – Так ты держишь свои обещания?! – вспыхнул мастер Чжу.       – Но не мог же я не прийти, если учитель в такой беде! – усмехнулся Бинхэ, обхватив отвердевшее естество заклинателя.       Тот судорожно вздохнул, выгибаясь. Каждое прикосновение к этому растомлённому телу взрывалось острым наслаждением. Щэнь Цинцю стиснул талию жестокого любовника бёдрами, отдавая себя в его руки. Сегодня он и впрямь нуждался в этом. ________ *Нюй-куй (女傀), что дословно «женщина-куколка» – так в древнем Китае называли куртизанок. **Публичный дом.