++++
— Это то, о чём я думаю? — Беннер взволнованно глядел на холодильный бокс с ровненькими рядами пробирок внутри, заполненных некой прозрачной субстанцией бирюзового и синеватого оттенка. — Да, это сыворотка суперсолдата Эрскина. Слева, более темного синего оттенка – оригинальная сыворотка, а справа, соответственно, бирюзового оттенка моя личная доработка. — предупреждая очевидный следующий вопрос, поясняю Брюсу, подводя его к другому, более важному вопросу. — Личная доработка? — честно говоря, я так и не понял, чего больше вложил в этот вопрос Беннер – скепсиса или недоумения, но, тем не менее, на вопрос ответил: — Именно. На неё меня натолкнуло тщательное исследование твоей крови. Если без деталей, — сразу приступаю к объяснению, потому что вопрос всё равно будет задан, а объяснять всё равно придётся. — то она должна дать возможность реципиенту менять своё физическое состояние между двумя фазами, подобно тому, как ты превращаешься из человека в Халка и обратно. Только происходить это будет осознанно, без примитивного триггера вроде избыточного стресса или злости, а также без расщепления сознания. — и этой доработкой я мог в полной мере гордиться, что и делал, но без «ложки дёгтя», конечно же не обошлось, поэтому гордость пришлось держать внутри уздами непоколебимой воли, нехотя добавляя в конце объяснения: — В теории. — То есть экспериментально действие ещё не доказано. — расшифровал Брюс мою фразу. — Мы почти две недели находимся в этом комплексе, ты кого-нибудь кроме меня здесь ещё видел? — Беннер отрицательно мотнул головой. — Откуда мне тогда взять экспериментальные данные. На мышах и прочем зверье тестировать бесполезно – сыворотка строго заточена под человеческий геном, а любого добровольца, вне зависимости от результата, придётся ликвидировать, иначе информация о том, что формула суперсолдата не только найдена, но и успешно применяется просочится во внешний мир. — без купюр, прямо и честно, объясняю ему сложившуюся ситуацию. Впрочем, Брюс и сам всё это прекрасно понимает, но в силу своей мягкой натуры старается о таком не думать. — И что это значит для меня? — кивнул он в сторону холодильного бокса. За свою жизнь он не боялся. Разве что немного нервничал, но при этом прекрасно понимал, что убить его нельзя, а запереть невозможно. Убить нельзя потому, что Беннер как-то раз собственноручно пустил себе пулю в череп, а мгновение спустя Халк её сплюнул. За это время мы с ним много общались, так что мне даже особо и пытаться не надо было, чтобы Брюс, который уже давно ни с кем нормально не общался, разоткровенничался. А запереть Халка? Более бесполезное занятие придумать сложно. — Если мы нигде не ошиблись, то оригинальная сыворотка избавит тебя от Халка, но в какой именно форме ты продолжишь своё существование без этого пассажира предсказать наверняка сложно, но, учитывая состояние клеток твоего организма и затянувшийся характер вашего соседства, я бы поставил на вариант, где ты навсегда остаёшься зелёным здоровяком. — А твоя доработка? — Позволит, как и раньше, переключаться между двумя формами. — Но? — высказал Брюс, не озвученное мною. — Но кто в итоге «встанет у руля» предсказать невозможно, так что тут пятьдесят на пятьдесят. Либо ты, либо Халк. — Вот как… — Беннер крепко задумался. Вот и ещё один человек встал на серьёзном распутье. Брюсу надо было всё хорошенько обмозговать, прежде чем принять окончательное решение. Но и затягивать с ответом смысла не было – ещё одного «Халка», чтобы протестировать результат у нас нет и достать его негде, поэтому прежде всего перед Беннером стоял вопрос: «Сейчас или никогда?». Он мог отказаться от идеи исцеления, не рисковать, вернуться в горы и продолжить жить в уединении. Однако, лично мне было очевидно, как день, что человек, которому хватило решимости пустить себе пулю в голову, здесь не отступит. Так что Брюс сейчас принимал другое решение – рискнуть всем, чтобы иметь возможность быть человеком, или гарантированно сохранить свою личность, но навсегда остаться в облике зелёного монстра? Здесь и сейчас ответ озвучен не был, поэтому ввиду позднего времени, мы оба отправились в свои комнаты, чтобы отойти ко сну. Такие решения лучше принимать на свежую голову – это понимали мы оба. Следующим утром я обнаружил Беннера на кухне. Мы встречаемся здесь каждый день, но впервые он оказался здесь раньше меня. Интересно, он вообще спал этой ночью? Судя по виду – как минимум несколько часов, он всё же поспал. — Я принял решение. — вместо дежурного пожелания доброго утра, уверенно сказал Брюс. — Вижу ты, действительно, всё для себя решил. — с таким видом не принимают решение отступить. — И всё же, у тебя будет немного времени, чтобы передумать, пока мы доберёмся до безопасного места. — Безопасного места? — переспросил Беннер, подразумевая этим, что более безопасного места, чем это он ещё не видел. — Вдруг всё накроется известным органом, и ты превратишься в буйного зелёного бугая? В таком случае лучше быть подальше от лишних глаз и потенциальных жертв. — И что это за место? День спустя. Где-то в Антарктиде. В бесконечной белоснежной пустыне, куда даже исконные обитатели этих мест заходить не решаются, тихонько приземлился квинджет. За завывающей вьюгой был совершенно не слышен звук работающих двигателей, да и свидетелей этой посадки было немного – лишь всё та же вьюга. Из летательного аппарата вышли двое мужчин. Один из них был явно одет не по погоде – тонкий на вид пилотный костюм, который едва ли мог уберечь от холода за пределами уютного пилотного кресла. Однако, не похоже, что он испытывал хоть какой-то дискомфорт, бодро и непринуждённо вышагивая куда-то в одном ему известном направлении, будто гуляет по летнему парку. В руках он сжимал небольшой пластиковый контейнер, а кобуре костюма ждал своего часа специальный инъектор, который предназначался для его товарища по путешествию. Он сейчас как раз следовал прямо за ним, по следам в снегу, кутаясь в пуховик, пытаясь укрыть лицо от кусачего ветра вьюги. Вот кому уж условия внешней среды точно доставляли дискомфорт. — Думаю, хватит. — я остановился посреди снежной пустыни, заключив что мы уже достаточно отошли от квинджета, чтобы тот не пострадал в случае форс-мажорных обстоятельств. Выбираться отсюда своим ходом нет никакого желания. — А это точно необходимо? — пытаясь перекричать завывание ветра, спросил Беннер. — Думаешь, надо забраться подальше? — Нет-нет! — тут же замотал он головой. — Ну, не будем затягивать. — снаряжаю инъектор ампулой с сывороткой, одной из трех, что я взял с собой в контейнере. — Не передумал ещё? — странно такое спрашивать у человека, который ради этой цели пришёл на край мира, но не спросить я не мог. Вместо ответа Беннер оголил запястье. Жест, который сложно истолковать как-то иначе. Короткий укол, и теперь остаётся только ждать да надеяться на лучшее. Первые несколько минут не происходило ровным счётом ничего, но мы были готовы ждать и несколько часов, если потребуется. Минут через десять Беннера неожиданно скрючило, отчего он упал в снег, а самого его нещадно трясло. Подойти я не успел, стоило сделать всего лишь шаг по направлению к телу Брюса, как меня мощной волной зелёной энергии, куполом разошедшейся от него, откинуло назад метров на сто. Ударная волна была не особо сильной, но ощутимой, не говоря уже о том, что это был не обычный взрыв. Как только твердь снова появилась под моими ногами, я рванул обратно. Через несколько секунд обнаружил глубокую яму в слежавшемся снегу и слое векового льда под ним. На дне этого «кратера» лежало здоровенное зелёное тело, на котором из всей одежды не иначе как чудом сохранились штаны. Что ж, вот и момент истины. Прыгаю вниз. На моё приземление рядом зелёный здоровяк отреагировал ровным счётом никак – так и продолжал самозабвенно «пускать слюни» в ледяной пол. Переворачиваю здоровяка на спину, хлопаю по щекам ладонями с целью привести в чувства. Зелёное лицо со знакомыми чертами сморщилось, затем медленно открыло свои зелёные глаза и вот тут наступал самый тонкий момент нашего плана. Во-первых, Беннер выбрал вариант с наименьшими рисками для него потерять свою личность, поэтому на дне этой ямы лежит тело Халка. Во-вторых, «вариант с наименьшими рисками» вовсе не исключал их полностью – мы оба это понимали. И хоть шанс того, что Беннер исчезнет и останется лишь Халк был мал, но, тем не менее, он был. А тонкий момент нашего плана заключался в том, что я понятия не имел, что делать, если вместо Беннера тут останется только Халк. Вырубить его ненадолго я смогу, опыт уже имеется, а что делать с ним дальше? Вменяемость этого существа под большим вопросом, договориться точно не выйдет, запереть где-нибудь далеко, выбросив ключ, тоже не получится. Убить его тоже крайне проблематично. Много кто пытался, да никто не преуспел. Самый рабочий план, который у меня есть заключается в том, чтобы оставить Халка в этой снежной пустыне в надежде, что он никогда отсюда не выберется. В такой исход даже я сам не верил, а потому сейчас не имел при себе ничего, кроме надежды на успешный исход. — Ох-х-х-х-х… — пробасило тело, прикрыв лицо рукой. Осмысленное действие – это хорошо, но его маловато, чтобы дать ответ на интересующий меня вопрос. — Брюс? — осторожно интересуюсь. Здоровяк же, полностью игнорируя само моё присутствие рядом с собой, просто уставился на свою зеленую руку перед лицом. Несколько раз сжал и разжал кулак, после чего… заплакал и с искренней радостью произнёс: — Получилось… — он прикрыл слёзы предплечьем руки, после чего ещё громче и радостней повторил: — Получилось! — Получилось… — облегчённо выдыхаю, выкидывая из головы идею об отправке Халка в далёкий космос с билетом в один конец. У Беннера впереди была ещё куча проблем, вроде привыкания к новому телу, возвращения в общество и так далее, но сейчас мы могли просто искренне порадоваться, что всё получилось. Для полной уверенности, конечно, предстоит ещё провести кое-какие обследования, но пока что всё идёт так, как мы и предполагали. Попытка Брюса выпрыгнуть из ямы, закончилась немного иным результатом, нежели он рассчитывал. Прыгнул он так, что лёд под его ногами пошёл трещинами, а сам он улетел далеко вверх и вперёд. Я сразу же прыгнул следом – не хватало его ещё потерять в этом снежном царстве. Жесткие условия окружающей среды мне особого дискомфорта, конечно, не доставляют, но и удовольствия не приносят. К тому же, в этом направлении находился наш квинджет и, судя по траектории прыжка, он вполне может находиться в зоне поражения. Так и знал, что надо было уходить дальше! К счастью, Брюс приземлился, а точнее неуклюже плюхнулся в снег, десятью метрами дальше нашего транспортного средства и сейчас был занят тем, что выводил на снегу огромного снежного ангела, радуясь при этом как ребёнок. Что ж, пусть радуется – повод имеется более чем весомый, а я просто прослежу, чтобы его радость не задела наш транспорт.++++
— Я жду объяснений. — расположившийся со всеми удобствами в собственном кабинете директор Росс был отчего-то не в духе и почему-то вдруг решил, что может что-то от меня требовать. Шило в мешке не утаишь, как говорится. Вот и чудесное преображение доктора Беннера долго скрывать не получилось. Да никто собственно и не пытался. Две недели Брюс ещё пожил в Латверии заново учась ходить и прочему, но самое главное – сдерживать свою силу. В порыве благодарных чувств, ещё там – в Антарктиде, он решил пожать мне руку и в результате чуть не раздробил мою кисть. Хорошо, что я такой крепкий. И хорошо, что Брюс, несмотря на новую форму своего бытия, был преисполнен энтузиазма и позитива, как никогда в своей жизни, что помогло ему довольно быстро освоиться в новом теле. Через пару недель он уже был готов вернуться в мир, но не совсем понимал, как это сделать наилучшим образом. Собственно, официально легализовать Беннера в новом амплуа могла только одна организация – М.Е.Ч. Я предельно подробно и честно рассказал Брюсу о том, что эта организация из себя представляет, а решение принимал уже он сам. И в итоге мы связались с Россом, оказавшись у него «на ковре». Вся эта ситуация, очевидно, ввела достопочтенного вояку в заблуждение. Тут-то можно было бы его, конечно, послать по известному маршруту, но, чтобы не усложнять жизнь Беннеру, я этого делать не стал. Заодно ещё раз оценим когнитивные способности Росса, ведь если он неправильно поймёт причины моего «прогиба», то придётся скорректировать свою линию поведения в его отношении. — Халка больше нет, теперь есть только уважаемый человек с кучей докторских степеней в новой «упаковке». Прошу любить и жаловать – Брюс Беннер. — Это не объяснение. — нахмурился Росс. — Другого не будет. — пожимаю плечами. — И хочу сразу предупредить – доктор Беннер теперь мой дорогой друг, поэтому крайне советую отнестись к нему с надлежащим почтением. Когда моих друзей обижают, я этого… не прощаю. — Ты смеешь мне угрожать? Ох-хо-хоюшки, у старика, похоже, деменция прогрессирует вовсю, как я погляжу. Нет, так-то он ведёт себя именно так, как и должен вести себя человек его положения, но только в общих случаях, а у нас более чем особый случай, о чём Росс, очевидно, забыл. Возможно, виной тому их общее с Беннером и Халком прошлое. Он ведь вёл охоту на Брюса, как на какое-нибудь животное. Множество раз был на пороге успеха, но Халк каждый раз заставлял его уйти ни с чем. Росс в этой погоне похерил здоровье и чуть не угробил карьеру, так что на зелёный тандем он по сей день держит большую обиду. Надо бы прочистить ему мозги. — Вовсе нет. — примирительно поднимаю руки. — Угроза бы прозвучала примерно… — чуть сменить позу, подключить жажду убийства. — вот так. Росс какое-то время сохранял невозмутимость, секунд пять, примерно. За это время успел слегка вспотеть, а после и вовсе схватился за сердце. Я посчитал, что этого будет достаточно. Да и Беннера пугать особо не хотел, ему ведь тоже досталось, пусть и краем. Секунд десять спустя, в помещении стало тесно – прибежали охранники. Двенадцать стволов взяли меня на мушку, и что характерно – на зелёного здоровяка Беннера даже толком внимания не обратили, удовлетворившись тем, что тот послушно поднял руки вверх. Видимо, они получили дополнительные инструкции на мой счёт, раз уж почти полностью сосредоточены на мне и игнорируют очевидную угрозу. Что выглядит опаснее – зелёный великан или простой парень, сидящий в кресле? Охранникам дали ответ заранее. — Ну так как, мы друг друга поняли? — полностью игнорируя факт того, что меня на прицеле держит двенадцать стволов. — Да. — ответ дался старику нелегко, но этим он сумел доказать мне, что находится ещё в здравом уме. — Рад, что мы пришли к взаимопониманию. — встаю из кресла, намереваясь уйти. Охранный персонал же провожал меня не отлипающими от моего силуэта красными точками прицелов. — Пусть твои люди свяжутся со мной, когда будут решены все формальности. — направляюсь к выходу, увлекая застывшего на месте Беннера за собой. Сейчас мы находились в Нью-Йорке. Для этого существовало несколько причин: во-первых, Росс чаще всего обретается либо здесь, либо в Вашингтоне, так что даже если бы мы не угадали, то ждать его прибытия пришлось бы всего пару часов. Во-вторых, Беннеру нужно где-то жить и желательно с очень понимающими соседями, поэтому я решил, что компания Фантастической Четвёрки пойдёт ему на пользу, у них как раз есть подходящий опыт, как в размещении таких габаритных товарищей, так и в их социализации, а Беннеру определённо найдётся чем у них заняться. В общем, это был чуть ли не идеальный вариант для Брюса. В-третьих, мне предстояло встретиться и переговорить с Фелицией и Гвен на тему сыворотки. Гвен я ещё мог вытянуть в Латверию без каких-либо особых подозрений, а вот летящая в другую страну Харди привлечёт к себе слишком много ненужного внимания. Беннеру в своём новом облике, к слову, было пока нежелательно передвигаться по улицам города, поэтому мы использовали специально оборудованный грузовик. Обычный автомобиль не подходит под габариты здоровяка, да и подвеска его вес вряд ли выдержит, в отличие от грузовика, в грузовой кабине которого можно было расположиться с полным комфортом на паре диванов, потягивая газировку из мини-холодильника. Брюс против такого вида передвижения по городу нисколько не возражал. — Слушай, Питер, а там – с Россом, — обратился он ко мне, пока мы ехали по направлению к месту квартирования ФЧ. — что это было? От тебя вдруг такой жутью повеяло. — Брюса аж передёрнуло от воспоминаний. — Конкретного названия этому нет, кто-то называет жаждой крови, кто-то жаждой убийства, азиаты, к примеру, используют свой забавный термин «Сакки», который, впрочем, означает то же самое. — пустился я в пояснения. — Говоря простыми словами, это проецируемое во вне желание убить. Квинтэссенция воли, специфического опыта и навыков, характера, дисциплины и профессионализма. Так сразу всего и не перечислишь. — То есть ты хотел убить Росса? — в тон Беннера прокралось явное осуждение. — Не совсем. Я лишь напомнил ему, кто я такой и на что способен. Сильный не станет слушать слабого, а Росс, поверь мне, мнит себя очень сильным, ведь стоит во главе самой сильной из известных мировых организаций. Проблема в том, что весь мир был очень долгое время свято убеждён, что один индивидуум никак не может сравниться по силе с объединённой группой. Система всегда сильнее человека, группа всегда сильнее одиночки – долгое время полагалось, что это аксиомы. Но мир изменился, что неохотно признаётся теми, кому комфортно жилось по старым правилам. — Немного попахивает культом силы, не находишь? — с нескрываемым удивлением я посмотрел на Брюса. Вроде бы умный человек, а такие наивные вещи говорит. — Постоянно забываю, что, несмотря на всё с тобой случившееся, ты мыслишь, как обычный гражданский. — снисходительная улыбка сама просится на лицо. — Не обманывайся развитостью и цивилизованностью человечества – не так уж сильно мы ушли от звериного царства, где закон всего один: «сильный поедает слабого». Всё что человечеству удалось сделать, так это исказить слово «поедает» сделав его смысл не буквальным, но в целом всё осталось так же – «слабый» всего лишь ресурс для «сильного». — Хочешь сказать… — Я хочу сказать, что если бы к Россу вместо меня пришёл какой-нибудь слабак, то его бы кончили где-нибудь по-тихому, как ненужного свидетеля, а тебя бы накачали какой-нибудь забористой седативной химией и оформили бы пожизненную прописку в каком-нибудь особо глубоком подвале. Наш мир жесток и безжалостен, но не сам по себе, таким его делают сами люди. Такова уж наша природа.++++
После устройства Беннера на новом месте, я приступил к последнему пункту в списке дел на сегодня. Фантастическая Четвёрка, к слову, приняла Брюса чуть ли не как родного, особенно Ричардс, который искренне считал, что встретил человека с достойным, по его мнению, уровнем интеллекта, и Бен Гримм, который также искренне считал, что встретил собрата по несчастью. Остальные ограничились простым, но искренним гостеприимством и радушием. Что ж, они его и к делу, если что смогут пристроить, и с социализацией помогут, так что Беннера я оставлял в надёжных руках. Сам же, как уже говорил, приступил к самому сложному. Мне предстоял разговор с Гвен и Фелицией о сыворотке. Эти двое единственные кто были достойны и имели право знать об этом всё. Дело происходило в загородном поместье Харди, где в качестве официальной причины нашего с Гвен визита выступало приглашение на семейный ужин. И это была вовсе не фикция, ужин и правда был, просто позже ночью, когда все должны были отойти ко сну, мы трое собрались в подвале, который я предварительно тщательно обследовал на предмет различных, не предусмотренных его конструкцией устройств. Фелиция хотела затащить на эту встречу ещё и своих родителей, мол она им доверяет, как себе и так далее. Но, к счастью, Уолтер быстро понял мои намёки о теме предстоящего разговора, поэтому твёрдым решением избавил себя и свою жену от ненужного и крайне опасного знания. Собственно, другого ожидать от человека, который провёл большую часть жизни, скрываясь от мира как раз из-за обладания подобным знанием, было глупо. В общем, предприняв буквально все возможные меры для того, чтобы информация не покинула стен этого подвала, я выложил перед девушками весь расклад. О том, что есть два вида сыворотки, чем они отличаются, что одну её версию я уже протестировал на Беннере и к чему это привело. Девушки, после долгих обсуждений и раздумываний всё же пришли к решению. Вопрос о том, будут ли они испытывать на себе действие сыворотки не стоял – это они уже давно для себя решили. Тут вопрос был о том, какую именно версию они хотят на себе применить. И обе склонились к варианту с усовершенствованной мной сывороткой, которая позволяла бы им использовать преимущества сыворотки тогда, когда это нужно, а в остальное время быть всё такими же «обычными» девушками. В том, что действие сыворотки заметно изменит их внешний вид, не было никаких сомнений. О том, какая из сывороток имеет больший шанс на успех говорить не приходилось – и там, и там категорически не хватает практического опыта применения сыворотки. Капитан Америка и Брюс Беннер в лучшем случае проходят по категории «крайне косвенное доказательство». — Как ты оцениваешь шансы на успех своей сыворотки? — напрямую спросила Гвен. — Девяносто пять процентов. — эта оценка, к слову, была справедлива для обеих версий сыворотки. — Довольно много. — весело хмыкнула Фелиция. — Это означает, что в теории было учтено всё, что только можно, а пять процентов остаётся за совершенно непредвиденными нюансами, которые невозможно выявить без практического применения. — расшифровала Гвен для Фелиции оценку. — Всё равно это много. — пожала плечами Фелиция, что выглядело крайне легкомысленно в разрезе нашей встречи. — Большего всё равно никто не даст. — повторила её жест Гвен. Тут уж сидящее во мне мнение, что в общем-то этим девушкам и без всяких там сывороток живётся неплохо, начало подниматься в полный рост. В моей власти было зарубить всю эту затею на корню, но… — Питер, — Гвен проникновенно посмотрела мне прямо в глаза, чётко зная, какие мысли сейчас обретаются в моей голове. Это вам не дешёвые фокусы, вроде телепатии. — мы с тобой уже об этом говорили. Ты прекрасно знаешь зачем нам это нужно, и почему нам это необходимо. Я не нашёлся, что ей ответить. Перед глазами пронесли упомянутые разговоры, логичные доводы и искреннее желание девушек иметь силу, чтобы не быть жертвами изменяющегося мира, чтобы быть надёжной опорой своему партнёру, а не вечной обузой. Собрав остатки своей воли в кулак, я всё же сказал то, о чём, пожалуй, стоило бы молчать. Если что-то вдруг случится с миром, я смогу это пережить, в этом я уверен, как и в том, что если что-то случится с моей Гвен, с моим светлым Солнышком… этого я пережить уже не смогу. И мир, скорее всего, тоже не сможет. А раз уж я не в силах отговорить её, то просто обязан максимально снизить любой риск… Поэтому я попросил Фелицию первой испытать действие сыворотки, стать подопытным кроликом для сбора недостающих исследовательских данных. Фелиция меня поняла и даже была согласна выполнить мою просьбу, но у Гвен я понимания не нашёл. Это был наш первый серьёзный скандал за много лет. Было много криков, споров и всего сопутствующего ссоре между близкими людьми, а затем наступила тишина, которая означала лишь передышку перед новым витком спора. Но не в нашем случае. К счастью, в нашей паре один из её членов был многократно умнее и мудрее другого, но, что более важно – мог донести эту мудрость до ума другого. И я сейчас вовсе не о себе говорю. — Питер, — я сидел на полу возле стены, пребывая в тяжёлых раздумьях, а Гвен присела рядом со мной. — мне понятно, почему ты просишь Фелицию о чём-то подобном. — проникновенно, как умеет только она, говорила та, что значит для меня куда больше всего остального мира. — Жизнь… обошлась с тобой очень жестоко, оставив в душе глубокие раны и страшные шрамы. Я искренне рада была стать той опорой в твоей жизни, благодаря которой ты смог жить дальше, сохранив большую часть своего Я. Счастлива ощутить твою любовь и заботу. — Гвен сжимала мою руку, а из глаз её каплями текли слёзы счастья от воспоминаний о всех счастливых моментах нашей жизни. — Но эти чувства не должны переходить ту грань, где они становятся одержимостью. У меня есть право принимать собственные решения вне зависимости от степени их риска. Ты должен это понимать, ведь сам постоянно поступаешь именно так. Рискуешь своей жизнью, как сумасшедший, а я… — теперь слёзы по её лицу заскользили полноводной рекой и отнюдь не от счастья. — Мне каждый раз только и оставалось, что надеяться и верить, что ты вернёшься. Не сгинешь где-то там… Это чувство непомерного бессилия как-то помочь или на что-то повлиять не описать словами. Мир не рухнет, если со мной что-то случится, но как много он потеряет, если что-то случится с тобой. Я верю… Нет, я знаю, что тебя ждёт великая судьба. Ты нужен этому миру. Он меняется и люди вроде тебя просто необходимы, чтобы он не изменился к худшему. Я лишь хочу продолжать быть твоей надёжной опорой на этом нелёгком пути, а не обузой, понимаешь? Для этого мне нужна Сила, но я не из тех, кто готов платить за неё любую цену и тебе не позволю таким стать. — взгляд заплаканных глаз был преисполнен решимости, которой мне было попросту нечего противопоставить. Логические доводы осыпались пеплом, не успевая толком сформироваться, а эгоистичное желание силой заставить их принять моё решение разбивалось о стену презрения и ненависти к себе за то, что такая мысль вообще возникла в сознании. — Как же ты не понимаешь, глупышка… — нежно провожу рукой по щеке Гвен, стирая мокрые дорожки слёз. — Ты и есть мой мир. — А ты – мой. — отзеркалила она мой жест. — И я хочу быть его полноправной частью, а не наблюдателем со стороны. Мы ещё некоторое время смотрели друг другу в глаза. Может вечность, а может несколько секунд – разницы для нас в тот момент не было, ведь происходило таинство единения душ. — Хорошо. — одно моё короткое слово ознаменовало кульминацию этого таинства. Лицо Гвен озарила самая счастливая улыбка, а сама она положила голову мне на плечо. Я же улыбался, как дурак. Самый счастливый на свете дурак. А слёзы… сложно сказать, когда они окропили моё лицо, сейчас от счастья или ещё до этого от бушующей гаммы чувств? Да это и не важно. — Кхм! — прочистила горло Фелиция, про которую мы совершенно забыли. — Не поймите меня неправильно, я счастлива, что у вас всё закончилось хорошо, но это были самые неловкие полчаса в моей жизни! — Хи-хи-хи! — захихикала Гвен у меня на плече, а следом за ней беззлобно рассмеялся и я. — Смешно ей! — изобразила крайнюю степень недовольства Фелиция. — А ещё лучшая подруга называется! — Ладно-ладно… — делаю вид, что поверил в искреннее негодование Фелиции. — Не будь такой букой. — подмигиваю ей, на что получаю поистине аристократический хмык. — Решение было принято. Завтра утром согласуем с твоей семьёй вашу поездку к нам в гости в Латверию, а в остальном всё уже готово. — Значит, идём наконец-то спать? — Ты иди, а мы ещё немного посидим здесь.