Дорогой Зла

      Гарри помешивал варево в котле, периодически сверяясь с теми записями, что он делал под диктовку Добряка и Умника. Зелье было густым, темно-зеленым и жутко воняло — еще бы, учитывая его состав! А стоило хоть на секунду перестать его помешивать, как на поверхности появлялась отвратительная бурая пленка, трудно разрезаемая даже ножом, не говоря уж про черпак.       Это была уже четвертая попытка Гарри сварить зелье собственными руками — все предыдущие закончились провалом. Но он раз за разом брался за дело, заново собирая необходимые ингредиенты и вычищая объемный чан, найденный в развалинах заброшенной фабрики за границами города специально для своих целей.       ”Хорошо”, — удовлетворенно прогудел Добряк. ”А теперь прекращаем помешивание и оставляем зелье на час”.       — Но опять же пленка соберется, — нахмурился Гарри, перестав, впрочем, орудовать черпаком.       ”До этого она нам мешала, это да”, — согласился его собеседник. ”Но теперь, когда зелье хорошенько перемешано, необходимо, чтобы оно немного потомилось под этой пленкой, взопрело, так сказать”, — добродушно хихикнул Добряк.       — Хорошо, — хрипло ответил ему мальчик, с шумом втягивая в нос сопли.       Собственно, его простуда и послужила причиной, по которой Добряк вызвался ему помочь.       Гарри вообще очень не любил болеть. Возможно, потому, что его субтильный организм всегда очень тяжело переживал даже обычный насморк. А возможно, потому, что стоило ему заболеть, как Дурсли начинали либо обвинять его в симулянтстве, либо наоборот — в заразности и опасности для окружающих. Хотя чем он был опаснее всех остальных, что, как и он, болели сезонными ОРВИ и гриппом — Гарри не представлял. Но это же Дурсли, у них искать логику по отношению к племяннику было бесполезно! Так что к лихорадке, головной боли и прочим незабываемым ощущениям, характерным для болезни, прибавлялся раздражающий бубнеж родственничков.       Ноябрь 1990 года прошел для десятилетнего Гарри Поттера под знаменем непрекращающейся простуды — впрочем, как и всегда. Но в отличие от предыдущих лет, теперь Гарри переносил болезнь с куда меньшими последствиями — сказалось общее укрепление организма и советы Добряка, который, как оказалось, был большим докой во всем, что касалось всех и всяческих заразных болячек.       И вот теперь, несмотря на сопли до колен и болезненный кашель, Гарри упрямо варил очередную партию зелья, что должно было покончить с его постоянными простудами раз и навсегда! По крайней мере, так он понял слова Добряка, когда он сказал, что после применения этого зелья простуда и грипп перестанут быть для мальчика проблемой.       Что интересно, Умнику их действия явно не очень нравились, но объяснять свое отношение он не спешил. Более того — после того, как он перестал ворчать на тему “копошения в дерьме на пару с этой вонючей гнилушкой”, дух-чародей соизволил даже подкинуть парочку советов и идей — в основном касающихся того, как добыть тот или иной ингредиент.       Что касается самих ингредиентов, то, если бы не эти полгода в компании четверых духов и несколько ритуалов, проведенных Гарри с использованием своего нового кинжала, он бы ни за что не смог себя заставить даже прикоснуться к некоторым из них! Не говоря уже о том, чтобы варить из них что-то или пробовать на вкус.       Но после того, как мальчик прикончил еще несколько кошек и даже одного облезлого голубя, подбитого метким броском камня и пойманного Гарри, манипуляции с подобной гадостью уже не вызывали такого отвращения, как в начале.       Гарри вздохнул. Когда он задумывался о том, что делает, то иногда впадал в самый настоящий ступор! Мало того, что он, будто подтверждая все те гадости, что говорили про него Дурсли, стал вором, так еще и жестоко умерщвлял беззащитных животных, которым не посчастливилось попасть к нему в руки. Но куда больше его изумлял тот факт, что при этом в его душе почти ничего не шевелилось, будто все происходящее было само собой разумеющимся!       Хотя нет, насчет того, что в душе ничего не шевелилось, он слукавил. Шевелилось — и еще как! Особенно ошеломительные ощущения накрыли его во время первого ритуала, в тот момент, когда он запустил ладонь в распоротый живот связанного кота миссис Фигг и тот забился в жестокой агонии, хрипя и корчась от невыносимой боли. Будто что-то невероятно сладкое, приятное и слегка покалывающее потекло по жилам Гарри, от пальцев, терзающих внутренности животного, по предплечью и к самому сердцу.       Когда же кот издох, этот теплый поток прервался, толкнувшись последней, наиболее мощной волной и будто бы… насыщая душу Гарри?       Пожалуй, испытанное чувство можно было назвать именно так — насыщение. Будто он съел что-то очень питательное и вкусное, но не ртом и желудком, а, вроде как, душой и разумом. После чего, довольный и сытый, стал неспешно это что-то переваривать.       Что интересно, четверо его спутников тоже испытывали после того ритуала душевный подъем, были бодры и веселы. Даже вечно злой Забияка смеялся и что-то напевал своим рычащим голосом на грани сознания Гарри.       Не раз и не два мальчик возвращался мыслями к этим странным и пугающим ощущениям. Сказать, что ему понравилось — значит ничего не сказать! Это чувство одновременно волновало до дрожи и пугало до судорог. Но, несмотря на страх, Гарри точно знал, что рано или поздно рискнет провести еще один ритуал.       Так и случилось. Всего через неделю после первого ритуала он поймал бездомную кошку и повторил свое действо — только уже с использованием напоенного энергией варпа кинжала.       И… разочаровался.       Нет, пойманная кошка тоже билась в агонии и тоже передала Гарри толику той странной и приятной энергии, чувствовать которую ему так понравилось. Но она не была и на четверть такой же яркой и “вкусной”, как энергия первого кота.       Тогда-то они окончательно и убедились в том, что коты миссис Фигг далеко не обычны и обладают изрядным разумом. Именно их ограниченной разумностью Умник объяснил такую “питательность” их энергии.       Дополнительным бонусом поглощения странной силы было стимуляция псайкерских способностей Гарри. Эта энергия не только насытила его, но и позволила какое-то время в ускоренном темпе усваивать все то, чему мальчика учил Умник, с легкостью выполнять упражнения Забияки, а в последний месяц — еще и варить зелье от простуды, которое ему подсказал Добряк.       Правда, с зельем получился небольшой затык. Добряк перечислил не особенно длинный список ингредиентов, и оказалось, что треть из них либо были Гарри не знакомы, либо достать их было попросту нереально.       Чего стоил “осадок от переработанного прометиевого топлива”! По словам Добряка, в том мире, где они обитали ранее, достать его можно было на любой свалке, попросту распотрошив какой-нибудь старый генератор. Но, учитывая, что Гарри даже такого слова — прометий — не знал, то пришлось искать замену. Коей неожиданно смогли послужить остатки машинного масла, взятые из гаража Вернона.       Другие ингредиенты были куда более неприятными. Например, вырезанная у живого кота печень — последнее животное Гарри не стал просто “выпивать”, как раньше, а аккуратно выпотрошил с подсказками Умника и Добряка.       Если честно, на грани сознания Гарри билась мысль, что все, что он вытворяет — жутко, омерзительно и неправильно! Раньше он бы даже в самых жутких кошмарах не мог представить, что будет абсолютно спокойно вырезать внутренности у кошки, при помощи энергии варпа поддерживая её живой и в сознании. На последнем его духи-советчики особенно настаивали, особенно почему-то Сластёна. Добряк объяснял это тем, что таким образом добытые ингредиенты приобретают нужные свойства.       Но все сомнения, что одолевали мальчика, разбивались о железобетонные — как Гарри казалось — доводы его новых друзей. Ему напоминали все те случаи, когда его унижали и избивали, обо всей несправедливости и мерзости, что царила в его жизни. И о том, что он же это делает не ради собственного развлечения, а для того, чтобы стать сильнее и дать наконец отпор злу!       На вкус взрослого человека подобные самооправдания могли показаться излишне пафосными и по-детски наивными, но Гарри считал их весьма убедительными.       Да и что сказать — ему нравилось учиться тем удивительным вещам, которые ему показывали четверо духов! Магия Хаоса — так её назвали его советчики — давалась ему не сказать, чтобы очень легко, но кое-какие трюки и навыки Гарри изучил.       Та же способность мелкого телекинеза, при помощи которой он наловчился открывать почти любые замки — результат уроков Умника. Или повышенные физические характеристики, полученные от тренировок с Забиякой. Ну и конечно — способность усилить вкус и запах того, что ему нравилось, и наоборот ослабить те, что не нравились — подарок Сластёны.       Последний, кстати, на вопрос каким заклинанием он это сделал, насмешливо фыркнул:       ”Это не колдовство, Гарри. Это мутация”.       “Мутация?” — мысленно удивился мальчик — он как раз мыл посуду на кухне, а потому вслух отвечать не решился, опасаясь что услышат Дурсли. “Это как у Икс-мэнов или Человека-паука?” — вспомнились ему комиксы, найденные как-то в школьной библиотеке.       ”Лучше!” — воскликнул Сластёна. ”У всех этих твоих Икс-мэнов есть только по одной врожденной способности, которая им по жизни больше мешает, чем помогает”, — на это Гарри только несогласно хмыкнул, но не стал перебивать. ”А ты, если станешь сильнее и если захочешь — сможешь сделать себе практически любую мутацию, какую захочешь! Я вот немного изменил твои органы чувств — и пожалуйста, ты можешь сам регулировать ощущения от пищи и обоняния. Представь только, что ты сможешь изменить в себе в будущем!”       “Круто!” — действительно проникся Гарри, дав себе слово, что как только достаточно обучится колдовству, сделает себе какую-нибудь эпическую и очень крутую мутацию! Какую именно, он пока не придумал, но логично предположил, что до того момента, когда он будет на такое способен, у него еще достаточно времени, чтобы определиться.       Шли месяцы, закончилось лето и наступила осень. В конце которой Гарри, как уже говорилось, свалился с простудой. И вот уже целый месяц пытался сварить зелье, что должно было избавить его от этой давней и досадной мороки!       — Надеюсь, эту бурду мне не придется пить, — вздрогнул мальчик, глянув в сторону остывающего котла. — Я туда чего только не понапихал!       ”Естественно нет”, — терпеливо объяснил Добряк. ”Ты еще не настолько силен, чтобы твое тело выдержало его употребление внутрь. Так что на первый раз достаточно просто обтереться им в определенном месте в определенное время”.       — Каком месте? — нахмурился Гарри.       ”Лучше всего подойдет больница”, — пояснил дух. ”Конкретно инфекционное отделение — так эффект будет куда надежней”.       — А как оно вообще действует? — внезапно нахмурился мальчик. У него вдруг сильно зачесался шрам на лбу, а в голове возникло какое-то странное параноидальное ощущение, будто Добряк пытается что-то от него скрыть. Но Гарри тут же отбросил эту мысль, а зудящий шрам яростно растер. Действительно, где ложь и где Добряк! Четверо духов, что поселились у мальчика в голове, все это время приносили ему одну только пользу, а уж конкретно этого духа и вовсе сложно было заподозрить в чем-то плохом. Прозвище, данное ему Гарри, как казалось мальчику, очень точно отображало суть его друга. А потому даже мысль о том, что его внутренние голоса что-то намеренно скрывают от него, казалась смехотворной!       Тем более, что Добряк тут же охотно пояснил:       ”Оно выстроит связь между тобой и другими людьми, что также страдают от болезней. И таким образом все вы сможете легче их перенести”.       — А. Ясно, — кивнул Гарри, хотя на самом деле не особенно понял, что имел ввиду Добряк. Для него главным было то, что простуда перестанет его донимать — а детали были в принципе не важны.       После истечения озвученного часа Гарри аккуратно отодвинул пленку черпаком и начал переливать полученное зелье в заранее заготовленные стеклянные банки. Впрочем, самого зелья было не сказать чтобы много: около двух литров. Одну банку предполагалось использовать уже в ближайшее время — уж очень сильно Гарри надоело болеть.       Уже подходя в осенних сумерках к дому Дурслей, Гарри насторожился. Что-то было не так!       Пройдясь по линиям вероятности и не найдя ничего потенциально опасного, он нахмурился и решительно сделал шаг в сторону забора, что отделял участок Дурслей от садика миссис Фигг. И, к своему удивлению, Гарри услышал яростный шепот кошатницы, что лихорадочно что-то доказывала незнакомому мужчине.       — ...А я говорю тебе, Аластор! В городе после того, как пропал мистер Царапкин, творится какая-то чертовщина! Настоящее безумие! И кошки продолжают пропадать!       — Мерлин премудрый, Арабелла, — явно скривился мужчина, чей голос был хриплым и неприятным. — Ты уже все уши прожужжала что мне, что Альбусу по поводу своего кошака! А сейчас и вовсе выдернула меня со службы — и ради чего? Чтобы рассказать про пропажу бродячих кошек?! По-моему, это уже за гранью добра и зла…       — А что ты скажешь на тот факт, что все мои соседи, кроме Дурслей, жалуются на ночные кошмары? Да что кошмары! Многим и наяву чудятся какие-то тени, шепотки в темноте…       — Знаешь, я подозреваю, что это тебе мерещится всякое, — недовольно буркнул мужчина. — Пить меньше надо!       — Ты прекрасно знаешь, что я не пью, — поджала губы Фигг.       — Иногда мне кажется, что лучше бы пила, — чуть слышно буркнул названный “Аластором” мужчина, так, чтобы его собеседница не услышала. Зато Гарри прекрасно услышал!       “Твои проделки, Сластёна?” — хмыкнул про себя мальчик.       ”Не”, — отмахнулся тот. ”На этот раз Умник. Тебе не нравится?”       “Это тоже мутация?” — спросил Гарри.       ”Да, и тоже небольшая”, — кивнул названный дух. ”Полезная способность, правда?”       На это Гарри лишь кивнул, вновь сосредоточившись на странном разговоре за забором.       — Твое дело — следить за Поттером и оповещать нас с Альбусом, если ему грозит какая-нибудь опасность, — резко оборвал словоизлияния Фигг мужчина. — Ему в следующем году в Хогвартс, ты помнишь? Не дай Мерлин что-то помешает мальчику вернуться в волшебный мир! Ты понимаешь последствия, Арабелла?       — Понимаю, — хмуро ответила женщина. — Но то, что творится в городе… Аластор! Неужели ты не чувствуешь это странное… напряжение? Даже я чувствую его, а я всего лишь сквиб!       — Хм, — на мгновение сбился мужчина, явно задумавшись. Но потом как-то встряхнувшись, он выдохнул: — Прости, Арабелла, но отвлекаться самому и отвлекать других только на основании неясных ощущений и подозрений я не могу.       — А что касается того, что я видела явно колдовские огни на территории пустующего дома на окраине? — решила зайти с козырей Фигг.       Гарри аж задержал дыхание.       Она видела?! Видела его ритуал?!! Конечно, после себя он все прибрал: стер начерченную фигуру, выжег варп-огнем пятна крови и ошметки плоти — но светопредставление там было все же довольно яркое, чтобы кто-то засек…       — С каких пор ты способна отличить колдовские огни от обычных? — фыркнул Аластор. — Маггловская молодежь обожает заброшенные здания и пустующие дома. Всякие эти… — тут он пощелкал пальцами, вспоминая. — Ах, да! Готы, панки, металлисты и прочие сектанты из простецов — мало ли, что они там жгли?       — Я знаю, что я видела, Аластор, — явно поджала губы Фигг. — И это были НЕ магглы!       — Ну хорошо! — раздраженно выпалил мужчина. — Отправлю знакомого спеца посмотреть на этот твой пустой дом. Но только в свободное время! — уточнил он.       — О большем и не прошу, Аластор! — облегченно выпалила женщина. — Я вообще, с тех пор как Альбус дал мне это задание, живу в постоянной тревоге. Я же сквиб! Что я могу сделать, если сюда явится кто-то из недобитых слуг Неназываемого? Попытаться забить его поварёшкой? Или книззлов натравить?       — Эй, Элла, — как-то мягко, по-домашнему произнес Аластор. — Мы в тебя верим. Ты же знаешь, геройства от тебя никто не ждет. Ты здесь тайно и только чтобы наблюдать за мальчиком и уберегать от неприятностей, связанных с простецами — как то падение с лестницы. Ввязываться в битвы с матерыми темными магами от тебя никто не требует!       — И все равно мне страшно и неспокойно, Ал, — тоже как-то по-домашнему назвала мужчину Фигг. — Я понимаю, что вы с Дамблдором могучие маги, профессионалы во всей этой мистической зауми, а я лишь слабая женщина-сквиб… Но прошу — отправь своего человека посмотреть то место, ладно?       — Хорошо, отправлю, — заверил перепуганную женщину Аластор и заковылял в сторону заднего двора её дома. Там раздался хлопок… и мужчина исчез.       Только сейчас Гарри осознал, что не мог видеть, что происходило за забором. Но, тем не менее, четко ощущал как движения миссис Фигг и этого Аластора, так и явственно почувствовал, когда он удалился.       ”Весьма занятно”, — протянул Умник. ”Я один понял то, что понял?”       ”Парня спрятали!” — по-песьи рыкнул Забияка. ”От какого-то Неназываемого. Хорошо”.       — Чего хорошего? — удивленно спросил Гарри.       ”Нам предстоит битва! И не одна”, — довольно протянул в ответ демон Кхорна. ”Кого попало Неназываемым не назовут — а значит он силен! Будет весело”.       А вот Гарри было совсем не весело. Единственное, что он понял из подслушанного разговора — это то, что у него крупные неприятности! Они с Умником уже просчитывали отношение волшебников к нему самому и его новым друзьям, равно как и к проводимым им ритуалам — и результат был печальным. В том смысле, что в любом случае это отношение было негативным!       Но вдруг у Гарри снова зачесался его шрам. И снова в голове зародился непонятно откуда взявшийся вопрос.       — А что там Фигг говорила про кошмары у соседей? — заинтересовался мальчик. — Это как-то связано с ритуалом, который мы провели? — обеспокоился он.       ”Не бойся, ученик”, — хмыкнул Умник. ”Кошмары к делу не подошьешь — так что полиции можешь не опасаться. Единственные, кто может подозревать твое отношение к ним — это Дурсли, но их мы от кошмаров оградили”.       — А почему так происходит? — удивился мальчик, идя к дому родственников.       ”Грань между реальным миром и Имматериумом истончилась”, — пояснил Умник. ”И те, кто не обладает достаточно сильным разумом, начинает видеть порождений варпа во сне или даже наяву. Это нормально”.       — Ну не сказал бы… — расчесал свой шрам Гарри.       ”Слабаки, не способные защитить даже собственные мозги, заслужили свою участь!” — прорычал Забияка. ”Кто их просил рождаться такими ничтожными и слабыми? Лучше бы их не было! И если мы можем сделать так, чтобы их действительно не стало — так тому и быть! Выживает сильнейший. Слабый — погибает!”       Гарри подумал над словами Забияки и неожиданно кивнул. Он вспомнил Дадли: капризного, тупого, жирного маменькиного сынка, который охотился за ним и избивал с самого детства. Чем это ничтожество заслужило жизнь? Он, Гарри Поттер, что всегда знал и умел больше своего глупого кузена, куда больше заслужил все то, что жирдяю доставалось просто так! Лишь предвзятое отношение взрослых и банда, сколоченная Дадли, позволяли тому брать верх.       — А почему вы оградили Дурслей от кошмаров? — хмуро пробурчал Гарри.       ”Мы рассудили, что это может рассекретить наши… особые отношения перед местными волшебниками”, — пояснил Умник. ”Если они наблюдают за тобой и твоими родственниками, то могут излишне обеспокоиться насчет странных снов, что донимают их. Понимаешь?”       — Да, думаю да, — все так же недовольно пробурчал мальчик. Не сказать, чтобы его эти рассуждения удовлетворили, но он по крайней мере осознал опасность. — То есть, я правильно понимаю, — продолжил он. — Операция в больнице отменяется?       ”Нет”, — помедлив, ответил Умник. ”Лишь откладывается. Пока этот странный “специалист” не осмотрит место ритуала и мы не узрим последствия. Но я могу сказать только одно”, — хмыкнул дух. ”Они не увидят и не заподозрят тебя ни в чем, ученик, еще как минимум пять лет”.       — Предсказание? — даже затаил дыхание Гарри, тут же забыв все обиды. Способность слуг Тзинча предсказывать будущее чем дальше, тем больше его восхищала.       ”И да, и нет”, — неопределенно ответил Умник. ”Я увидел множество вариантов будущего, после чего применил то, что вы, смертные, называете логическим мышлением и дедукцией. И вуаля — готовый прогноз. И да, отвечая на твой невысказанный вопрос, я научу тебя и этому”.       Гарри тут же просиял — под руководством Умника учеба становилась очень увлекательной и захватывающей! Куда там нудным занятиям в школе.       Тал-Тагазон широко улыбался. Давно у него не было столь… покладистого ученика. Те строптивцы, с которыми он раньше имел дело, были могущественными колдунами и псайкерами — а потому их диалог обычно сводился к драке. Сила на силу, разум на разум — кто победит, тот и заказывает банкет. А тут… Удивительная ситуация!       С одной стороны — абсолютно не обученный мальчишка-псайкер с огромным потенциалом. Лакомый и невероятно желанный кусок для любого обитателя варпа!       С другой, просто взять и сорвать этот плод было нельзя. Конкуренция в виде трёх слуг иных Богов Хаоса, плюс странная защита, ключ к которой демон еще не подобрал — все это делало привычные и простые схемы нерабочими. Да и возможные познания местных магов в демонологии и варпе оставались одной большой неизвестной величиной — это стоило учитывать.       Но это делало задачу еще более увлекательной! Тал-Тагазон уже многие тысячелетия не встречал столь сложной и столь занятной головоломки. К тому же со столь жирным призом в конце.       И нет, речь шла не только о маленьком псайкере, что с таким энтузиазмом и детской непосредственностью сам принимал дары Губительных Сил. Речь шла о мире, в котором он обитал!       Там, в той вселенной, где Тал-Тагазон и ему подобные привыкли обитать и питаться, жило куда больше разумных, с куда более насыщенными душами. Их было в тысячи, в сотни тысяч раз больше, чем на том жалком шарике грязи, на котором они оказались волею Рока!       Но у этого мирка были некоторые отличия от привычной вселенной. Очень приятные и очень перспективные отличия!       Ну, во-первых, здесь варп был куда более стабильным и спокойным, чем в мире сорок первого тысячелетия. Конечно, это означало, что и потенциальных подданных, и сил у Тал-Тагазона здесь будет изначально меньше, чем могло бы быть. Но в то же время и конкурентов, помимо тех троих, что прибыли из прежнего мира вместе с ним, не было. Рабов и игрушки можно было клепать совершенно запросто, почти не опасаясь, что тебе помешают!       Вот только было одно “но”.       Чтобы строить свою маленькую империю в варпе, нужны были ресурсы. Души, эмоции, молитвы и надежды смертных! А вот с этим и была самая загвоздка.       Этот мирок был закрыт от варпа в общем и Хаоса в частности. Не полностью, но закрыт. Возможно, проклятые К’тан добрались и сюда, построив где-то здесь свои обелиски — но утверждать подобное демон по прозвищу Умник сходу не стал бы.       А вот что можно было в точности установить, так это наличие единственного в этом мире активного псайкера по имени Гарри Поттер! Десятилетнего человечка, над которым собственная мать провела ритуал из школы Хаоса, призванный защитить его от любой угрозы, исходящей от смертных. Но при этом активирующего его психические способности и тем самым открывающего его для воздействия Имматериума.       Подобные ритуалы предполагали хотя бы минимальную начальную подготовку у их объекта. Так, чтобы рекомый объект мог хоть как-то сопротивляться напору варпа!       Но, как понял названный Умником, времени и умений у проводящих этот ритуал не было. Да и понимания, что конкретно они делают, тоже.       Демон Тзинча одновременно облизывался от открытости этой души, злился от её недоступности и при этом восторгался перспективой предстоящей невероятной шахматной партии по захвату самой сути Гарри Джеймса Поттера!       Все пути в варпе свивались в столь замысловатые узлы, что даже он — не самый слабый из своих сородичей — затруднялся ответить, чем в точности закончится эта партия. И это было настолько захватывающе, что Тал-Тагазон начинал искренне любить своего ученика! Давненько его так не развлекали — и тем более малолетние человеческие колдуны. А что будет, когда Гарри подрастет?       Демон начал даже ловить себя на мысли, что, если маленький колдун превзойдет своего учителя, этот самый учитель с радостью пойдет под его руку и станет послушным слугой! В конце концов, не самая большая цена за то, чтобы понаблюдать за поистине феерической судьбой.       При условии, что юный Гарри Поттер не угробится в процессе. Каковая вероятность была очень и очень велика.       Взять хоть эту авантюру с зельем! Довериться проклятой нурглитской гнилушке и варить по его указке какую-то явно заразную дрянь — верх неблагоразумия, на вкус Тал-Тагазона! Но возражать он не стал. Все пути куда-нибудь да выведут — и у Гарри Поттера этот путь был совершенно особым. Вот пусть мальчик сам по нему и идет, спотыкаясь и набивая шишки, без лишних подсказок.       А вот с назойливыми волшебниками придется что-то делать. Ни сам демон Тзинча, ни его “коллеги” не могли сказать ничего определенного насчет того, чего им ждать от местных магов в плане знаний о варпе и его обитателях. Они могли равно как тут же заметить их присутствие, так и даже не подозревать о них! Нужно было ждать. И наблюдать!       Логичней было бы затаиться и выждать, пока этот Аластор и его “специалист” не сделают свое дело и не свалят — а на основе собранных данных потом делать выводы. Но Тал-Тагазон не был бы слугой Владыки Перемен, если бы следовал очевидным и простым планам.       А потому очень скоро он посоветует Гарри совершенно другое! А именно — похитить второго книззла миссис Фигг и провести ритуал практически у неё на пороге. А потом посмотреть, как отреагируют волшебники.       По мнению демона — это был отличный план!