По-моему это бред какой-то!

Наконец уроки закончились, но никто из вышеупомянутых героев школу так и не покинул. Сантьяго сидел в коридоре и ждал Строгонову, которая была в библиотеке. У Юли и Никиты была тренировка. Шувалов стоял около гардеробной и ждал Артёма. А тот тем временем пытался найти Каткову. Девушка же сейчас направлялась в сторону Михаила, чтобы выяснить про репетицию. - Понятия не имею. Сантьяго с Юлей похоже разругались. Наверное судьба нашей группы уже предрешена, - поправив очки ответил Миша на вопрос Марии. - Ничего не понимаю. Ещё вчера всё хорошо было. Я не хочу, чтобы группу распускали. так не честно, - чуть не плача говорила Мэлони. - Ой, да ладно, не велика потеря. Если хочешь, возьму тебя в свою группу. Я уже начал думать о репертуаре и названии, - гордо проговорил Шувалов. - Было бы здорово, - озираясь, ответила Каткова. Она явно кого-то искала глазами. И этот кто-то уже направлялся к ним.. - Мэл, нужно поговорить, - весьма уверенно начал Емелин. - Я наверное пойду, - пытаясь оставить друзей наедине, проговорил Миша. - Подожди! - одновременно остановили его Маша и Артём. - Как скажите, - пожал плечами Михаил и стал наблюдать, за действиями Мэлони и Тёмы. - Зачем ты написала эту записку? Из-за тебя я дураком полным выглядел в глазах Кристины! - наверное в первый раз Артём говорил таким тоном. - О какой записке идёт речь, я не понимаю? - по поведению Емелина, Маша поняла, что признаваться не стоит. - А кто мне в любви признался? Кроме тебя в школе нет дурочек, которые влюблены в меня, - весьма грубо говорил Артём. - А вообще кто тебе сказал, что я тебя люблю? - неуверенно произнесла Мэлони. Артём молчал. Он был уверен, что Маша его любит, но однако, что на самом деле происходило в душе девушки парень не знал. - Это все в школе знают, - ответил за друга Миша. - Не люблю я его! - отвернувшись, произнесла Каткова, - Мне другой нравится очень... - Не ври! - сорвалось с губ Артёма, - Я знаю, что записку ты написала! - Нет! - крикнула Маша, заставив учеников, находящихся в холле обернутся. - Бесполезно с ней разговаривать. она не признается, это очевидно, - сделал выводы Шувалов. - Почему это? Признаюсь, - повернулась к друзьям Каткова, - Я люблю, только не Артёма. Сказав это, девушка направилась прямиком к Шувалову. Миша опешил, когда Каткова обняла его на глазах изумленного Артёма. - Миша, ты мне очень нравишься, а не Артём. Я всё это время скрывала правду, чтобы ты не догадался. А записку Емелину не я написала... - тихо говорила Маша, всё ещё обняв Шувалова. - Я наверное пойду, - сквозь зубы проговорил Артём и быстрым шагом направился в гардеробную за пальто. - Постой, - только успел крикнуть Миша, но поняв, что останавливать друга бесполезно, начал разбираться с Мэлони. - Маш, всё что ты сказала, это правда? - придя в себя спросил Михаил. - Не совсем, - опустив глаза, произнесла Каткова. - Ты наверное хотела Артёма позлить? - предположил Шувалов. - Нет, я ведь знаю, что это бесполезно. Он таскается за Строгоновой и ему плевать на меня. И сказав это, он больше расстроился тому, что не нашел, кто написал ему записку, чем тому, что я якобы люблю тебя, а не его. - Значит, это всё-таки не правда? - немного с досадой спросил Миша. - Да. Ты прости, что мне пришлось так сделать. Я ведь знаю, Артём отверг бы меня, сказав я ему про записку. Её написала я, это ведь всем было очевидно. Артём подумал на Строгонову, а та сказала, что это я написала. А он хотел сейчас подойти и сделать мне больно, казав, что мы только друзья. Я не позволила этого, только потому, что во мне ещё осталось капля гордости. Не всем же об меня ноги вытирать, - на глазах девушки появились слёзы. Миша попытался её успокоить, но Мэлони уже вряд ли бы что-то помогло. Она только отмахнулась и не спеша пошла за своим пальто. Выйдя из гардеробной, она прощалась с Шуваловым и пошла домой. А Михаил ещё минут пятнадцать обдумывал всё эту ситуацию. Ему было бы весьма лестно, если бы Мэлони действительно была влюблена в него. Наверное, он даже ответил бы ей взаимностью. А раз ситуация обрела совершенно другой поворот, Миша решил пойти к Артёму и всё ему рассказать. В это время Юля разминалась перед предстоящим забегом. Рядом с ней тоже самое проделывал и Никита. Он делал разминку вяло в отличии от Подольской и всё время поглядывал на неё. Наконец, Юля не выдержала этого "внимания" со стороны Маевского и она решила поинтересоваться, что ему от неё нужно. - Чего уставился-то, Маевский? - достаточно грубо начала диалог девушка. - А что нельзя что ли? - в ответ на грубость держал марку Никита. - Да мне по сараю, - отвернувшись, проговорила Юля. Через мгновение послышался голос Маевского. - А это правда, что ты больше не общаешься со своим мексиканцем? - Твоё какое дело? А если даже и не общаюсь, не думаю, что ты предложишь мне утешение, - съязвила в ответ Подольская. - Ты права, утешение не предложу. Могу предложить тебе дружить со мной, - пряча взгляд произнес Маевский. - Чего? Ты предлагаешь мне дружить с тобой? Маевский, ты вообще дружить-то умеешь? - показывая отвращение, сыпала вопросами девушка. - Представь себе умею. Да ладно тебе, Юль. Я же серьёзно предлагаю, - тон Никиты мгновенно изменился с грубого на мягкий и даже немного на нежный. - Ты в первый раз назвал меня Юлей. Наверное, ты не так уж плох, - улыбнулась Подольская. - Ну вот, я же говорил. Ну так что, ты согласна? - улыбнувшись в ответ, спросил Маевский. - Ну давай попробуем, - подойдя к парню ответила Юлия. - Отлично, - не скрывая свою радость, сказал Никита. Он протянул девушки руку, та её тут же пожала. В этот момент раздался голос Галины Дмитриевны. - Подольская, Маевский, на стометровку! - Пойдем, - потянул за руку Юлю Никита. - Ага. Только если обгонишь меня, то дружбы у нас не получится, - со смехом сказала Юля. - Ничего не обещаю, - с хитринкой в глазах ответил Маевский, когда они приблизились к старту.