Хогвартские истории

Позолоченные шары красиво отражали свет свечей на фоне густой хвои рождественской ели в Большом зале. Ёлочные бусы путались в раскидистых лапах дерева, то ныряя в глубину, то выныривая на самый конец ветви. В украшении участвовали почти все профессора, только Северус воздержался от такого развлечения, презрительно осматривая своих коллег, пока те, смеясь, перебрасывались заколдованными цветочными гирляндами. Тканевые амариллисы, припудренные деликатными блёстками, выглядели как живые. Они опоясывали ель то тут, то там, раскрываясь и снова собираясь в бутон. Ветки омелы с перламутровыми ягодами выглядывали из-за хвои, намекая на поцелуи. Гермиона заворожённо оглядывала рождественское дерево. В этом году оно было особенно красиво. А неяркий свет свечей и снег, медленно летящий на ель с зачарованного потолка, создавал поистине потрясающую атмосферу. До отбоя оставался час, но ей хотелось побродить по коридорам и ноги привели её в опустевший Большой зал. На самом деле, если уж быть совершенно откровенной с самой собой, ей хотелось пойти к Северусу. Да, в последнее время у них наметились сложности в отношениях, но ей, как и прежде, хотелось проводить с ним как можно больше времени. Не говоря о других приятных занятиях. По телу побежали мурашки при воспоминании о его умелых прикосновениях. Гермиона громко вздохнула. Раздражение Северуса дошло до своей логической точки, которая, казалось, находилась гораздо выше самой вершины Эвереста. То, как беспечно и легко веселился весь коллектив школы, украшая ёлку и наслаждаясь глупыми развлечениями типа тайного Санты, как расслабленно все ждали этих чёртовых праздников, бесило его. Потому что он завидовал. Себе он такого позволить не мог. Министерство во главе с Шеклболтом трепали ему нервы нравоучениями, замечаниями, указами, навязали этого, прости Мерлин, стажёра! Шептун этот хренов!.. РИТА. Его аж передёрнуло от воспоминаний, связанных с этим именем. Чёртова Скитер портит ему жизнь. Гермиона сторонится его, осторожничает. Её можно понять. Да, она согласилась на тот ужин. Они приятно провели время. Он был настоящим джентльменом и не смел требовать от неё ничего. Но ему было мало поцелуев и объятий. «Когда уже кончится этот чертов год!» — мысленно прорычал он. «А нечего было увиваться за молоденькой профессоршей», — гаденько хихикало внутреннее Я. «Пошёл ты!» — огрызнулся Северус. «Не трахался, нечего было и начинать!» — парировало Я. «Привык к молодому сочному телу, вон как кувыркался до ссоры! Аж искры из глаз летели. Привык слушать её стоны, да, приятель? А какая она узкая и горячая, м-м-м?» — никто не мог поиздеваться над Северусом лучшем, чем он сам. Воспоминания о том, как они вдвоем с Гермионой проводили ночи, только добавили возбуждения к имевшемуся раздражению. Его внутренний монолог так увлек его, что ноги сами привели Северуса в Большой зал. По старой шпионской привычке он двигался беззвучно, мягко ступая по каменному полу. Так что ему удалось застать ничего не подозревающую, любующуюся рождественским убранством Гермиону. «Секси-девочка! Смотри, как эта юбка обтягивает её упругую попку, а?» — напомнил о себе внутренний голос. «Да мать твою за душу!» — отчаянно выругался Снейп. Его мысли прервал тяжёлый вздох Гермионы. «Да к чёрту всё, сегодня она будет моей!» — вдруг подумал Северус. «Да ты ещё скажи, что прям здесь её и трахнешь, джентльмен недоделанный!» — поддел его голос. «Даже джентльмену не чужды простые греховные страсти. И если Гермиона получит такое же удовольствие, как и я, то можем заняться этим и здесь, под этой самой ёлкой. Директор я или где!» — припечатал Снейп и вплотную подкрался к задумавшейся Гермионе. Она как всегда восхитительно пахла и манила к себе. И он не упустит такой возможности. — О чем задумался мой профессор арифмантики? – горячее дыхание обдало шею Гермионы, на её талию с двух сторон легли мужские тёплые ладони, неожиданный вопрос испугал её, и от страха она вскрикнула, резко оборачиваясь. — Мерлин! Северус, ты так напугал меня! — она оказалась в его объятиях, лицом к лицу, возмущённо смотря ему в глаза. — Ты так незаметно подкрадываешься, — немного расслабившись, продолжила она, — те6е впору колокольчик на шею вешать. Снейп тихо рассмеялся. — Прости, это привычка. Но ты была так увлечена, не хотел тебя отвлекать, — он высвободил одну руку и поднёс ладонь к её лицу, нежно поглаживая тыльной стороной пальцев щёку Гермионы. — Я соскучился по вкусу твоих губ, надеюсь, ты не будешь против, если я немного освежу в памяти какого это, целовать тебя? Она не успела ответить, только спустилась взглядом к его губам, а уже через мгновение ощутила их на своих. Поцелуй был неожиданно страстным, глубоким. Его рука, которая так невесомо гладила её щёку, переместилась на затылок, длинные пальцы запутались в кудряшках, надавливая и прижимая её всё ближе. Свои же руки Гермиона сложила на его груди, кончиками пальцев касаясь гладко выбритого подбородка Северуса. Ей нравилось быть в коконе его объятий, чувствовать себя слабой и беззащитной перед ним, вдыхать его аромат. Его длинная плотная мантия, которую он неизменно носил, казалось, укрывала их от всего мира. Когда воздух в их лёгких начал подходить к концу, они оторвались друг от друга. Он осмотрел её с ног до головы. В его взгляде промелькнуло что-то озорное, Гермиона не успела среагировать, как Северус вновь прильнул к её губам. Она соскучилась по их поцелуям не меньше, поэтому с радостью отвечала ему, не замечая, как тот расстёгивает её жакет, пробираясь к тонкой блузе, расправляется с мелкими пуговичками и на ней. Касается прохладной кожей её разгоряченной. — Что ты делаешь, Северус! — Хочешь остановится? — он успел расстегнуть её блузу до места, где она скрывалась под поясом юбки, развести в стороны края шелковистой ткани и дразнил большими пальцами её соски под тонкой тканью лифа. — Гермиона?.. — промурлыкал тихо Северус, при этом бессовестно стягивая чашки бюста с груди так, что самая пикантная часть оголялась, но грудь не лишалась поддержки. Прохладный воздух в Большом зале заставил её соски окончательно затвердеть, кожу покрыться мурашками, а настойчивые прикосновения рук Северуса лишали её всякой воли. — Нас же могут увидеть… — жалобно пролепетала она. — Так ты хочешь, чтобы я прекратил? — теперь одна его рука покинула её грудь, спустилась вниз, подтягивая подол узкой трикотажной юбки выше, забираясь под ткань, настойчиво касаясь уже влажных трусиков Гермионы. — Скажите мне, профессор Грейнджер, честно и откровенно, что вам не нравится стоять посреди Большого зала, где нас в любой момент может увидеть кто угодно, от учеников до преподавателей, и чувствовать, как мои пальцы касаются самых чувствительных участков твоего тела и как твоя кожа загорается под моими прикосновениями. Ну же, профессор Грейнджер, — жарко выдохнул он ей в ухо, послав по спине волну мурашек, — скажите, что ваши трусики уже не мокрые и что такой невыносимой всезнайке, как вы, вовсе не любопытно, что я задумал сделать с вами дальше. — Не-е-ет, — почти всхлипнула она. — Значит, я могу продолжить? — не унимался Северус. — Если позволишь, я стяну с тебя трусики, Гермиона? — тихо спросил на ушко он. — Д-да… — «Да» — я могу продолжить, или «да», я могу стянуть к твоим аккуратным коленкам твои влажные трусики? — Его пальцы на её груди сладко сжимали сосок, его пальцы между её ног сквозь ткань гладили клитор, остроты ситуации добавляло то, что они никак не прятались и любой мог войти и увидеть её такую… податливую. — Да и да, — наконец смогла выдавить из себя она, хватаясь руками за его плечи, чтобы удерживать себя. Северус немного отстранился, перемещая руки к юбке и подтягивая ткань кверху, а затем стаскивая трусики вниз к коленкам, оголяя Гермиону. — Хорошая девочка, — вновь прошептал он ей на ухо, возвращая руки туда, откуда их он только что отнял. Его пальцы в её промежности скользнули вглубь влажных складок, вызывая своими действиями полустоны. Он внимательно наблюдал за ней: как она запрокинула голову, приоткрыв аккуратный рот, как её грудь тяжело вздымалась, как кожа розовела от возбуждения. — Больше всего на свете мне нравится смотреть, как ты получаешь удовольствие, Гермиона, — проговорил он ей в губы и завладел ими в очередном поцелуе. До их слуха донеслись голоса студентов, судя по всему, совсем близко находившихся от дверей Большого зала. Гермиона вцепилась в Снейпа мертвой хваткой, с ужасом смотря на него. Внутри неё поднималась паника. — Северус, — жалобно пропищала она. — Ни звука, дорогая! — скомандовал он и посильнее прижал её к себе, одновременно делая размашистые шаги в сторону ёлки и проталкиваясь между раскидистым лапником и каменной стеной. Они оказались в углу, прямо за ёлкой, места для двоих было достаточно, сквозь ветки им открывался вид на Большой зал, но самих их было не видно. Если, конечно, они будут вести себя тихо. Северус прижался спиной к холодной стене, а Гермиону развернул лицом к ели. Она могла сквозь ветки рассмотреть всё происходящее в Большом зале, а в отражении золотистых шаров видеть лицо Северуса. И он совершенно точно что-то задумал. Одна его рука пересекала её плечи, слегка скрывая её обнажённое тело от любого невольного зрителя, зато другая уже вернулась к влажной промежности, ноющей и требующей внимания к себе. Её рот раскрылся в немом возмущении, когда она услышала шёпот Снейпа: — Моя горячая, сладкая, неугомонная профессор, не стоит. Ведь так ты привлечешь внимание, а нам оно не нужно. Или ты этого и добиваешься? Чтобы вся школа узнала, как твердеют твои соски и как ты бесстыдно течешь, когда тебя ласкает твой строгий язвительный бывший профессор. Узнала, как ты отчаянно жаждешь всего того, что я собираюсь тебе дать... Ведь так, Гермиона? Она прикрыла глаза. Голос Северуса, то, что он говорил, его действия и вообще вся эта ситуация её так сильно возбудили, что она не могла сказать, что ей не нравится это. Такое утверждение было бы самой большой ложью! Пришлось закусить губу, чтобы не произнести ни звука. Из-за дерева послышались голоса. — Ого, какая красивая в этом году ель! — восхищённо воскликнул девичий голос. — Да, профессора на славу постарались, — это был студент со старшего курса Когтеврана. — Послушай, Софи, я тут подумал… — Да?.. — Софи была нетерпеливой студенткой. — Не хотела бы ты пойти со мной на Рождественский бал? — С тобой? — голос звучал неуверенно. — Глупая была затея, — разочаровался юноша. — О нет! Конечно, я хочу! — радостно поддержала девушка Пальцы Северуса уже ритмично проникали в Гермиону, ей всё сложнее было сосредоточиться и не дышать громко. — Скорее бы они ушли, да? — озвучил мысли Гермионы Снейп. Но юная пара не собиралась уходить так быстро. Юноша вплотную приблизился к девушке, наклоняясь. Их поцелуй был угловатым, подростковым, каким и должен был быть. — Генри… — совсем тихо услышала Гермиона. Парень был не робкого десятка, во время поцелуя он прижал девушку к себе, смело кладя ладони на её попку в короткой плиссированной юбке. — Какой разврат, Помфри права, нужно озаботиться специальными зельями, — шептал на ухо Гермионе Снейп. В отражении большого ёлочного шара Гермиона видела, как он пристально смотрит на неё. Сдерживаться было уже почти невозможно. Бёдрами она ощущала, насколько возбуждён был Северус. Твердость его члена можно было ощутить даже сквозь несколько слоёв одежды. — Бесстыдники! — вырвавшийся стон Гермионы заглушил окрик мистера Филча, подкравшегося к молодой паре. — Совсем стыд потеряли! Срам развели, а ну марш в гостиную! Завтра я доложу директору о вас, и он решит, какое наказание вы получите! — сокрушался он, подгоняя перепуганных студентов. Наконец Большой зал вновь опустел. — Перед этим я должен выбрать наказание для вас, профессор Грейнджер. — Для меня? — почти бессильно пролепетала Гермиона. — Для вас, кто лишает меня удовольствия ласкать вас, брать вас, смотреть, как вы кончаете, профессор Грейнджер. Есть что сказать в свое оправдание? — его строгий шёпот колоколом отдавался в её голове. Гермиона не понимала, как она еще не упала в пучину оргазма. Вся эта ситуация довела её до предела, но Снейп…. Он был абсолютно спокоен. Ей же хотелось, чтобы и он тоже потерял контроль. Она резко развернулась в его руках. — Думаю да, директор Снейп, мне есть что сказать в своё оправдание, — её голос не звучал твёрдо, но был полон решимости. Её руки расправлялись с несколькими пуговицами внизу его сюртука, с ремнём на его брюках и застёжкой на ширинке, высвобождая член. — Неужели? — удивленно прошептал он, мягко сжимая груди Гермионы в своих ладонях. «Сейчас я сотру твоё самодовольство с лица, директор!» — мстительно подумала Гермиона и скользнула вниз, на колени. Как только её горячий рот захватил в плен ноющий член, она услышала громкий стон удовольствия и, довольная собой, решила использовать все хитрые приемы, о которых недавно вычитала в одной маггловской книге. Нежно обхватив рукой его яички, она постаралась расслабиться и взять его член как можно глубже в рот. Стоило ему ткнуться ей в горло, она услышала, как тихонько застонал Северус и мысленно усмехнулась, сосредоточенно продолжая начатое. Яички в ее руке поджались, и она игриво провела по ним ноготком. И тут же почувствовала, как Снейп мягко, но настойчиво отстранил ее от себя. — Гермиона…. Хватит, — прохрипел он, нагибаясь и помогая ей встать. — Что такое, директор Снейп? — запыхавшись, выдохнула Гермиона. Северус зарычал, схватил её за талию, поворачиваясь и прижимая к стене, рывком поднял одну её ногу, сгибая в колене, высвобождая от плена трусиков, всё еще стягивавших её ноги в районе колен. — Вот что! — прошипел он, рывком входя в неё, выбивая новый стон. — О Б-о-о-оже… — она оттолкнулась второй ногой от пола и уже обеими сжала бёдра Северуса, который тут же подхватил её под попку, с силой сминая мягкую плоть. — Несносная девчонка! — его толчки были резкими, он глубоко входил в неё, а губами и языком дразнил то один, то второй сосок Гермионы. — Кончай, девочка, кончай! — громкий влажный шёпот. Она уже не контролировала себя, стонала в голос. Если кто-то и был в тот момент в Большом зале, ей уже было все равно, стыдиться она будет позднее. — Северус! — выкрикнула она в момент кульминации. И через пару толчков он присоединился к ней. Они хрипло дышали. Северус сидел на полу, обнимая обессилившую Гермиону, сидящую у него на коленях. — Это невероятно и абсолютно неуместно! — выдохнула Грейнджер. — Самое ужасное, что мне понравилось! — она негодующе, но легонько ткнула его в плечо рукой. Северус тихо рассмеялся.