Середина Августа 2020
Если бы Чонин знал, что заниматься математикой так приятно и классно, то давно бы уже наплёл матушке, что идёт её учить к Хван Хёнджину. А старший в свою очередь «вдалбливает знания точной науки» уже третий раз за вечер, а Чонин и не против, только поддаваясь на встречу «новым познаниям». — Хёнджин… Медленнее… Простонал младший, лёжа на боку, подтянув ноги к груди и пуская слюну на подушку, пока его парень входил в него. Хёнджин ласкал чониновы соски потирая их пальцами, целуя кожу шеи и слыша такие знакомые истерические выдохи на преддверии нового оргазма, стоит ему ускориться, а после замедлиться, продлевая удовольствие на ещё немного. Чонин не прикасался к себе, поэтому его член так требовал к себе внимания — приятная боль возбуждения застряла внизу, а предэякулят брызгами капал на пастель. Истома так близко и хотелось как можно скорее получить такую желанную разрядку. Он сминал пальцами белую простынь, крепко держась. Удовольствие так и текло по телу, а стоны так и выходили из него, было невероятно хорошо. — П-помедленнее… Прошу… Я сейчас кончу-у… Дыхание давно сбилось, а вся чувствительность Чонина уже обострилась до предела. Хёнджин такой горячий и мокрый прижимается сзади: грудью к спине, а пахом к заднице, ни сантиметра расстояния. Рука Хёнджина лежит под головой младшего, хоть она уже и онемела от неудобства их положения, но угол проникновения в чужое тело — был практически идеальным. Хван попадал прямо по нужным точкам, а Ян крепко сжимал внутри член, заставляя громкие стоны разноситься по комнате. — Тогда ты проиграешь, милый… А ведь так хотел победить, — сбитое горячее дыхание опаляет шею, — бедный Нини. Видимо, всё же тебе придётся выполнять моё желание, — раздался насмешливый тон Хвана. — Я… Как я могу, когда ты так двигаешься… Ещё чуть-чуть и я… — прерывается младший и выкрик вырывается снова из его рта, стоит Хёнджину резко двинуться в нём, а пальцами чуть сильнее сжать сосок. Одной рукой Ян тянется к чужим бедрам, сжимая кожу, оставляя красные полосы от пальцев на смуглой коже, удерживая Хвана, чтобы тот не двигался быстрее. — Чонин, посмотри на меня, — властный тон и хриплый голос старшего заставляет повернуть голову и столкнутся в полутьме: с чёрными от возбуждения глазами, на которые падает мокрая щёлка — в них Чонин готов был утонуть, они смотрели куда-то далеко во внутрь него. Младший соскользнул взглядом на приоткрытые опухшие, от поцелуев за весь вечер, губы, что сами тянулись к нему. Стоит губам соединиться, как поцелуй набирает обороты быстрее машины. Чонин не осознаёт, как чужая рука с его сосков медленно перетекала ниже, очерчивая пальцами выпирающие рёбра, а после уже ласкала головку члена, проходясь по всей длине. Звуки звонких шлепков кожу о кожу и сиплые вздохи разносились эхом по квартире. Ещё пару резких движений твёрдой плоти внутри Чонина, и младший проигрывает спор — кончает, громко хныкая. Его сперма остается пятнами на постели. Хёнджин понимая свою окончательную и бесповоротную победу, перестает себя сдерживать и сам через несколько сильных и быстрых толчков кончает прямо во внутрь парня. У Чонина нет просто сил даже встать, его грудь вздымается от тяжёлого дыхания, а всё тело и сознание теперь могли успокоиться, перевести дух. Когда Хван, наконец, вышел из парня, горячая сперма медленно вытекла из младшего, стекая по ягодицам. — Боже, — произносит тихо старший. — Милый, — приподнялся на локтях, нависая над Чонином, — я выиграл, хочу свою награду, — эта ехидная улыбочка на довольном лице — не предвещала ничего хорошего для младшего. Вспотевший Хван, с розовыми щеками и с уже покрасневшими засосами на шее, ключицах и на груди, внимательно смотрел на лежащего под ним младшего. Пот выступал на его коже, от чего челка липла ко лбу. — Я не готов на ещё один заход, — тяжело выдохнул Чонин. Ладонь младшего потянулась к волосам Хёнджина, убирая их с влажного лба, но стоит руке отпустить волосы, как они тут же ложились обратно. — Оу, я тоже пока не готов, милый. Когда я уеду, буду ужасно по тебе скучать, — Хван поцеловал в щёку Чонина. — Тебе локоны волос отрезать? На память, — хмыкнул Ян, но Хёнджин запротестовал. — Нет! У меня есть другое предложение, — заявил старший, медленно опускаясь к лицу Чонина. — И что это такое? — прищурил глаза младший, ожидая чего-то плохого. — Оденешься для меня по-особенному? — прошептал Хенджин на ухо, как будто они не одни в квартире, а за ними наблюдает толпа людей. — А? И что конкретное ты хочешь? — удивился Чонин, чуть вскинув брови. — Хочу, чтобы, когда я приехал, ты встречал меня в костюме лисички! — глаза Хвана сияли от этой идеи, как будто он думал об этом, долгое время и вот его похотливые желания вылезли наружу, ожидая одобрения. — Мы оба обещали сделать всё, каким бы ни было желание. А ты, по уговору, кончил первым, — защищая свои же придуманные правила, как ребёнок. Чонин несколько секунд смотрел на сверкающие глаза Хёнджина, обдумывая эту идею. — Ладно, — закатил глаза Ян, соглашаясь на эту авантюру, — так уж и быть. — Да?! — громко прозвучал радостный голос старшего. — Я-я хочу и ушки, и хвостик, а всю остальную одежду можно не надевать. Ах, нет, ещё лапки и можно чулочки и, и… — Так, стой, извращенец! — остановил младший поток мыслей своего парня, пока это не привело к чему-то непоправимому. Он смущенно взглянул на него. Хёнджин медленно опустился к губам Чонина, и они снова слились в поцелуе, немного тягучим и неспешным, сминая губы. — Я буду с большим нетерпением ждать этого, Чонин — отрывается с негромким чмоком Хван. Хёнджин вытаскивает свою руку, от чего Чонину приходится приподнять голову, а ему было так удобно лежать. Лежа он смотрит, как старший встаёт с кровати и голый направляется в сторону кухни. Через минуту он приходит со стаканом воды и протягивает Чонину. Ян приподнялся на локтях и взял предложенный стакан. Горло саднило от стонов. Было такое чувство, что вместе с его спермой вышла и вся влага из организма, Хёнджин уже хорошо знал потребности его тела. Выпив весь стакан, он ставит его на тумбочку рядом. — В душ? — предлагает старший, ставя колено на кровать, продвигаясь дальше, снова нависая над парнем, матрас под его весом прогибается. — Только если ты промоешь меня внутри, — устало произнёс Чонин, прикрывая глаза, откидывая голову назад, открывая доступ к шее. — Как скажешь, милый, — тихо произнёс Хван, припадая губами к шее, сначала проходясь легкими поцелуями, а после проводя языком по кадыку, поднимаясь выше: подбородок, а после губы. Получая мгновенный ответ от младшего, их губы сминают друг друга, язык Яна проникает сквозь хёнджиновы губы и зубы, сплетаясь языками в мокром поцелуе. — Так! — ложа одну ладонь на грудь Хёнджина, Чонин отталкивает его подальше от себя. — Душ, помнишь? — Да, — выдыхает старший и встает в полный рост на коленях, возвышаясь над пранем под ним, — точно, хах. — А ещё я есть хочу… — Все для моего Чонина, — протянул руку Хван своему парню.***
Начало Сентября 2020
Последний год для Чонина ворвался резко и выбивая ногою дверь. Казалось, что вот только были счастливые каникулы, а учителя говорят про скорейшие экзамены. Чонин до сих пор даже не определился «кем, что и куда?». «Пора бы уже! Ты в выпускном классе, Чонин!», — все твердят ему в лицо. Им сложно понять подростка, что толком не разобрался в жизни — давать такой сложный выбор, что изменит его жизнь с ног на голову, человеку, что не разобрался ещё в самом себе... Прошло несколько недель с уезда Хёнджина в Пусан к семье, но вот Ян сидит в классе на уроке математики и не может сосредоточится на элементарном — слушать учителя. Хёнджин как-то поделился с Чонином: когда он был на последнем году обучения в старшей школе, отца Хёнджина умер от сердечного приступа, после его мама продала квартиру и уехала к родителям в Пусан, после его выпуска из школы, а он сам остался здесь — в Сеуле, где и начал жить самостоятельно. Хван всегда с теплом и трепетом в голосе говорит о них: о бабушке с дедушкой, о их гостинице, что содержат; о тех днях лета, что там проводил; о маме с отцом. Кками был как раз подарок своему сыну. Вспоминая о те дни после трагедии в семье, старший старался не сильно углубляться в подробности, но его взгляд становится печальным, а в глазах стоят слёзы — ему всё ещё тяжело. Чонин старался его обнимать и целовать, показывая, что рядом. Ему нечего было сказать, не было нужных слов поддержки, ибо сам никогда не проходил через смерть близкого человека. Парень видел, как порой тяжело Хёнджину было без поддержки отца. «Кто ставит первым уроком математику?» — думалось Чонину. Не терпится уже домой. Была хотя бы одна приятная мысль, что скоро приедет Хёнджин. Школа не приносила ему чего-то особо хорошего, ему было там скучно и от этого всегда хотелось спать. Мозги у парня совсем не хотят функционировать. Все мысли сейчас были о Хёнджине. Как он там? Хорошо ли ему? Они никогда так надолго не расставались, прошло практически три недели, а впереди ещё около недели. Старший обещал вернуться к дню рождения Джисона, ведь тот будет сильно дуться, если не приедет к своему бро. Чонин никогда не понимал: «Почему его глупые (не все) одноклассницы так ноют по парням?». Теперь-то он осознает. Раньше он не был так влюблен в кого-то. Хоть у него и была симпатия к некоторым одноклассникам в школе, пару раз он целовался с ними под лестницей в самом низу, но ни к чему «такому» это не приводило. К этим чувствам. Он ужасно сильно скучает по Хёнджину: по его голосу, по его смеху, по его глазам, по его улыбке, по его телу, по его объятьям, по их простым разговорам. Конечно, они разговаривают по телефону и видеосвязи, фото (бывают даже фото с двусмысленным содержанием), и смс, но это не заменит живого контакта. Чонин никогда не думал, что может так скучать по кому-то. Ему просто невыносимо сильно хотелось увидеть его, а сердце болело от невозможности даже прикоснуться. Раньше он часто слышал разговоры о парнях среди девочек и, наверное, просто завидовал им. Они могут открыто говорить об этом: не боясь, что будет порицание. Ян же никогда не мог даже толком поговорить об отношениях. Сынмин не поднимал такие темы; как сам признался друг, что никогда не был влюблён в кого из своего окружения — это ему будет только доставлять много проблем, а он такое не любит. Быть сосредоточенным — вот его задача. Любовь и всякие такие штуки — не для него. А Чонин не мог поговорить с ним о своей ориентации, поэтому все свои проблемы и мысли выливались на форум, для «таких же как он». Пока не познакомился там с одним парнем. Он показался Яну очень классным, а шестнадцатилетнее сердце подростка застучало как сумасшедшее, когда симпатия оказалась взаимной. Только они встретились, как Чонин сразу узнал в нём своего одноклассника из параллели: того самого популярного мальчика, по которому так тащились одноклассницы. А внутри всё кайфовало от переполняющих его чувств, стоило им поцеловаться. Первый поцелуй. Такой мокрый, неумелый, будоражащий всё нутро, а едва они оторвались друг от друга, как хотелось присосаться ещё и ещё, так что аж до боли. Им даже удалось подрочить друг другу. Но как оказалось, песня не долго играла. Как только они увиделись в коридоре школы, парень с форума испугался, твердил как безумец, чтобы Чонин всё забыл, ведь ему не нужны такие проблемы, а после и вовсе о Яне пошли слухи, что он гей. Тогда-то и пришлось ему не сладко: выслушивать всю эту грязь было больно. Наступили старшие классы и казалось, что всё должно измениться, но и там особо ничего не поменялось. Чонин вертит головой в поисках чего интересного, стараясь приметить чем занимается Сынмин, но находя его глазами видит, как тот что-то старательно пишет. Сосредоточен, его отвлекать бессмысленно. Позади Яна раньше сидел парень — Чхве Субин, он был крутым парнем, классно шутил и они списывали друг у друга, и даже вроде как нашли общий язык — Чонин мог бы утверждать, что нарисовалась некая дружба, пока он не перевёлся в другую школу. Без каких-то либо объяснений. Все в классе обсуждали это. Без него стало совсем тяжко сидеть на уроках. Ходили слухи, что Субину не давал проходу Чхве Ёнджун, мол он после школы его поджидал и Чонин иногда видел что-то подобное после уроков, но никогда не спрашивал об этом. Переходить Ёнджуну дорогу себе дороже. Также на последних партах сидит тот самый Чхве Ёнджун (что довольно часто задевает Чонина за его внешность — «мол похож на пидора», а когда узнал о слухах в средней школе, так теперь он уверен в своих словах на все сто процентов, а сам видимо не замечал своего поведения около Чхве Субина) и пялится в телефон, жуя жвачку. Чонин только хотел отвести глаза, как его ловят за наблюдением. Их глаза встречаются, и Ян понимает, что нужно сразу опустить взгляд, ибо так отхлопочет, но что-то заставляет пытаться выстоять зрительную перепалку. Взгляд Чхве не предвещал ничего хорошего, он губами произнёс те самые слова, что часто вылетали из его рта, так что не было проблемой прочитать такую знакомую фразу: «Чего зыришь, пидр?». Но всё же их отвлекает стук в дверь. В класс заходит их классный руководитель, и толком не поздоровавшись с учениками, о чём-то переговаривается с учителем математики. — Класс 3-2, у нас новость. Девушка, прошу заходите, — произносит он, довольно громко, чтобы услышали все. В кабинет заходит девушка. У неё были средней длины чёрные волосы, большие глаза и на носу круглые очки, что съехали немного вниз, а она рефлекторными движениями поправляла их на место, с пухлой фигурой, а взглядом очень внимательно проходится по всем (уже её) одноклассникам. Чонин мог бы даже назвать новенькую миленькой и хорошенькой. Чонин посмотрел на Сынмина, но тот лишь глянул мельком и опустил глаза, уткнувшись в листок с заданием. Ничего нового и удивительного. — Ли Союн — ваша новая одноклассница, пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Я немного опоздала на первый урок, но лучше уж поздно, чем никогда, верно? — она поклонилась в качестве приветствия и широко улыбнулась. — Спасибо за приветствие, Союн, садись пока на последнюю парту. Ян Чонин, ты же не против новой соседки? — произнёс классный. — А? Я? Эм… — замялся Чонин, от неожиданного упоминания своего имени. И тут же любопытные глаза начали изучать его, и ему тут же стало неловко. Её походка была уверенной и обыденно села за парту (за парту Субина. Всё же Чонин будет скучать по не-до-другу), как будто делала это не в первый раз. Союн достала всё необходимое и урок продолжился, как будто ничего не произошло. Ян снова оглядел класс, некоторые оглядывались и смотрели на Союн, а та вела себя совершенно непринужденно, как будто ничего не происходит. Чонин помнит себя, влиться было крайне тяжело, он до сих пор толком ни с кем не завёл близких дружеских отношений. Ему хочется только посочувствовать ей, ибо влиться в уже слаженный за два года коллектив — трудно.***
— Ну, наконец-то! Я устал! Радостно выдохнул Чонин, потягиваясь, прикрывая глаза и наслаждаясь свободой. На сегодня уроки закончились. Спина жутко устала за весь день, да и голова уже болит. — Ты говоришь так, словно трудился больше всех, хотя толком ничего не делал, — заявил Сынмин, собирая свои вещи в сумку. Чонин приоткрыл один глаз, наблюдая за тем, как качается брелок на сумке у Кима. Этот брелок с логотипом любимой группы Ян подарил Сынмину, хоть тогда друг и ответил, что это полная херь и такое не будет носить. Новенькой, Ли Союн, сейчас староста показывает школу, так что её сейчас не было в классе. Чонин осмотрел парту, за которой она теперь сидит, он понимает, что теперь придётся часто взаимодействовать с ней, а то, как пялились на неё парни-одноклассники — означало ничего хорошего для Чонина… и для самой Союн. — Так всё же, ты иногда смотрел на меня, а не всё время втыкал в свои книги? — усмехается Ян, наблюдая, как друг разворачивается на пятках и направляется к выходу. — Эй! Подожди меня, Сынмин. — Когда я всё же решил посмотреть не нужна ли тебе моя помощь, то увидел, что твоя голова была готова воспламенится от мыслительного процесса, тогда я понял — что ты должен сам, — усмехнулся Ким. — Какой же ты! Ни капли сочувствия ничего непонимающим людям, — бузит Чонин и прижимает к себе за шею друга. — Мой дорогой Сынмин, чтобы я делал без твоей заботы? — Давно бы вылетел, — строго произносит Ким, пытаясь выбраться из чужих объятий. — И то верно. — Всё, пусти, мне не удобно идти. Чонин отпускает друга и хихикает с того, как он поправляет одежду. — Боже, как тебя терпит Хёнджин… — ворчит себе под нос Ким. Они выходят из здания школы, на улице тёплая осенняя погода. Листва уже начала окрашиваться в жёлтые и красные цвета, и стоит ветру дунуть, как в воздухе раздаётся успокаивающий шум деревьев. Чонину нравится. — Терпит…? Это я в основном терплю его постоянные объятья, но мне даже нравится, поэтому даже не думаю о том, чтобы жаловаться, — лёгкая и не принужденная улыбка появляется на губах Чонина, стоит ему вспомнить, как долго они обнимались перед тем, как Хёнджин уехал. — Стало всё понятно — откуда у тебя появилась эта странная любовь к прикосновениям. Раньше ты таким не был. Но порой твоя улыбочка, как сейчас меня пугает, — скривил лицо Сынмин, на что Чонин лишь рассмеялся. — Наверное, я меняюсь и стараюсь быть не таким колючим, каким был раньше. Любовь меняет людей, дорогой Сынмин. — Изменения — не плохо, но, пожалуйста, можно на мне это не использовать в таком количестве! — буркнул Ким. — Эй! Я же люблю тебя, чел. Ты мой лучший друг и я хочу хоть как-то проявить к тебе свою благодарность за то, что ты не кинул меня. — Ой, ладно, всё. Я понял… Не часто, ясно?! — потребовал одноклассник. — Да-да, — поднимая руки вверх, словно собачка, согласился Чонин. — Ты домой? Можно к тебе? — Нет, я не домой, — ответил Ким, поправляя сумку, что давила на плечо. — Что? В смысле? — Я уже определился куда хочу поступать, так что буду ходить на подготовительные курсы… — выдохнул Сынмин, уверенно смотря в глаза Чонину. -… Курсы…? Что? Так. Стой. Ты уже определился? Но почему мне не сказал? — опешил Ян. Они резко останавливаются посреди школьного двора, другие школьники проходят мимо них. — Хочу пойти на биолога. Знаешь, там хочу изучать природу, растения и всякое такое, — чуть усмехается Сынмин. — Ты же хотел пойти в бизнес, уже передумал? — Знаешь, Чонин… Я понял некоторые вещи за это лето. Бизнес мне вбили родители, мол, чтобы я пошёл по их стопам, но изучая эту сферу я осознал, что всё это не приносит мне удовольствие. А биология меня привлекает ещё с детства, ты знаешь. Хочу попытаться. — Я… Я не знаю, что сказать… Рад, что ты определился с тем, что хочешь, — Чонин похлопал друга по плечу, ярко улыбаясь, на щеках выступили глубокие ямочки, а глаза сузились. Он хотел радоваться за друга, хотя бы кто-то пытается найти себя. — Чонин… Знаю, что ты уже устал это слышать, но, пожалуйста, послушай меня. Ты тоже должен определиться с будущим. Осталось не так много времени. Уже сентябрь, до конца школы и экзаменов совсем чуть-чуть… Я переживаю за тебя. — Ха-а, — улыбка Яна сошла на нет, давая место лёгкому раздражению, он тяжело выдохнул, закатывая глаза, рука медленно соскользнула с плеча, — Знаю я, Сынмин. Стараюсь понять, но это не так легко, как кажется. Я всё ещё в поисках. Они стояли друг напротив друга, а голова Чонина поникла, казалось, ещё чуть-чуть и он заплачет. Сынмин похлопал по плечу и сжал его, Ян подавил в себе желание отдернуть плечо: «Как отец, когда мать снова кричит… Бесит.» — Я рядом, хорошо? — обеспокоенно произнёс Ким, склоняя вбок голову, чтобы увидеть лицо Яна. — Угу, — всё что может ответить Чонин. — Извини, мне пора. Может вечером пару каток? — Ага, хорошо. Договорились. Ян наблюдал за тем, как отдаляется Сынмин, скрываясь за школьным забором. Он и сам всё прекрасно понимал. Тяжело существовать без цели в жизни. Хёнджин. Нужно срочно ему позвонить, услышать его голос. Он оглядывается, словно задумал что-то ужасное и отходит в сторону, ближе к забору, хоть школьников практически и не видно, и можно говорить спокойно. Достав телефон из штанов, найти номер Хёнджина не составило труда, ведь стоит в избранном и на быстром наборе уже давно, как слышит голоса в стороне «курилки», куда часто ходил Чхве Ёнджун со своей компанией. — Да что ты ломаешься? — доноситься из угла голос парня. Чонин узнает этот голос везде, ведь именно он заставляет его шугаться каждый, чёртов раз, стоит его услышать в коридоре, в столовой или же где-то поблизости. Он еле выглядывает из-за угла наблюдая за тем, как Чхве Ёнджун прижал к стене новенькую Ли Союн. Она чуть выше его плеча и смотреть просто смешно, на то, как Чхве пытается уломать её. — Может, потому что я не хочу с вами не в какое караоке?! — возмущалась новенькая. — Ты милашка, когда сердишься, — хихикнул парень из друзей Чхве. — Я заплачу за тебя, если вопрос только в деньгах, — тихо говорил Ёнджун и немного склонился, чтобы приблизиться к лицу девушки. — Не трогай меня! — закричала девушка, отталкивая его от себя подальше. — Отойди от неё! — выпалил Чонин. «Какого хуя, Ян Чонин! Нахуя ты в это полез?!» — взмолился Ян. Внутри всё трясёт стоит Ёнджуну чуть отступить от девушки, поняв, что тут они больше не одни, а глазам злым встретимся с нервными Яна. — Что ты там вякнул, голубок? — Я сказал… «Какого хуя?! Хочешь, чтобы тебя отпинали, как в тот раз? Субин или Сынмин тебя не спасут, тупица!» — Чтобы ты от неё отошёл, уёбок! «Что ж. Обратного пути нет, Чонин. Класс. Мне конец…» — Ты! Да кто ты такой, чтобы так разговаривать со мной? Хочешь снова получить?!Если нет, то съеби, блять, от сюда, пока ноги целы, — позади Ёнджуна раздался смех. — Что? Субин свалил, а ты нашёл новую жертву? Строишь из себя великого страдальца! Влюбился в Субина и теперь строишь из себя не пойми что! Если бы ты вёл себя нормально, то такой хуйни, как сейчас, у тебя бы не было, еблан! — неожиданно смелости прибавилось, возможно от принятия неизбежного. За спиной Чхве стало тише. Последние слова явно были лишними, но Чонин выпалил не подумав и теперь готов умереть прямо тут. «Да и вообще, не стоило открывать варежку», — думает он. Хотелось проснуться или откатиться на пять минут назад, развернуться и уйти, ведь — это не его проблемы, но ноги сами привели, а слова сказаны. Обратной дороги нет. Чонин понимает, что сегодня снова придёт домой с синяками… — Хах, Ян Чонин отрастил яйца? — хмыкнул Ёнджун, — Ты хоть понял, что спизданул? — взгляд парня стал холодным и яростным, ещё немного и он был готов наброситься на Яна. — Я тебя не боюсь, еблан. А то, что ты хотел трахнуться с Субином — знают все! За спиной Чхве тихо прыснули, парень оглянулся на друзей, но те даже не смотрели на него, отводя взгляд в бок, а лица ничего не выражали. «Ебать, как сильно я получу сегодня по десяти бальной шкале?» — Ли Союн, беги! — крикнул Чонин девушке, она еле вырвалась из захвата, потерявшего бдительность Ёнджуна и бросилась на встречу Яну, а после совсем скрылась за поворотом. — Что ж, она и не такая уж и милашка, — бросил кто-то из-за спины Чхве. Чонин было уже хотел броситься бежать оттуда, пока сверкают пятки, но его резко хватают за плечо и разворачивают. С правой стороны уже летит кулак и парень не успевает увернуться, как чувствует резкую боль на лице и падает на задницу. — Сука, блять. Ян, тебе пизда, нахуй ты лезешь в чужие дела? Мы вроде бы уже вдалбливали это в мозги твои тупые, — зло процедил он, чуть склоняясь вперёд, опираясь рукой о колено. — Что даже не будешь отрицать, что хотел Субина? Неожиданный поворот. Ёнджун у нас по мальчикам! Чонин злобно посмотрел снизу вверх на своего обидчика, стерев рукавом школьного пиджака слюни с подбородка. Если он сейчас не даст отпор, то это будет значить, что он проиграл, что до конца школы его будут пинать, задирать и издеваться. Сейчас единственный и последний шанс что-то доказать остальным, да и себе, что он, может быть, чего-то стоит, а не только нюни распускать. Чонин хотел бы стать сильнее в своих чувствах и намерениях, по крайней мере у есть появился человек, ради которого он готов меняться. Парень бросил сумку, что раздражительно болталась на руке, резко подскочил, пугая всех и пока обидчик замешкается, в ответ ударил Ёнджуна зарядив прямо по челюсти. Тот, опешив, попятился назад, хватаясь за ушиб. — Сука! Ты труп! — зарычал Ёнджун и набросился на Чонина. Схватил одной рукой за грудки, а другой замахнулся и ударил по лицу во второй раз. Чонин готов завыть от жгучей боли, что разносилась по лицу, а во рту собиралась слюна, он крепче сжал зубы и попытался оттолкнуть Чхве, но тот был решительно настроен «выбить всю дурь». Ёнджун ударил в третий раз. Голова болела, туго соображала и силы медленно уходили из тела. Чхве было уже хотел нести новый удар, как Чонин оседает на землю и выкашливает застрявший в горле комок пены из слюней. — Блять! Ёнджун, что за херня?! — к Чхве подбежали его дружки и начали оттаскивать его от Чонина. Его удерживали двое парней, а Чхве и не думал останавливаться, пытаясь вырваться из захвата. Откашливаясь, Чонин поднял голову и встретил полные злости и ненависти глаза. Пути назад нет, есть теперь только вперёд. Голова гудит как паровоз и перед глазами как будто пелена, мыслей нет, а тело само движется вперёд. Ёнджун вырывается из захвата приятелей и оба парня сталкиваются между собой. Чонин пытается дотянуться до воротника соперника, но чувствует удар под дых и воздух выбивается из лёгких. Тяжело дышать. Ноги слабеют. Чхве хватает за волосы парня, тянет на себя: — Что б ты знал, — тихо начал обидчик, чтобы никто не слышал, — мы трахнулись с Субином и мне понравилось. Так что, ты следующий. Чонин понимает, что если он ничего не сделает, то вполне вероятно его изнасилуют прямо здесь и сейчас. Найдя последние силы, он зло смотрит в глаза Чхве и пинает между ног. Ёнджун моментально сгибается в три погибели, хватаясь за промежность и жалобно стонет от боли, попутно посылая проклятия в его сторону. Неожиданно для себя Чонин не чувствовал слабость и боль, хотя его лицо и руки начали гореть и неприятно жечь, а мелкая дрожь бежит по коже. Сердце бешено билось, жар расплывался по телу. Что ж, может это всё и не так уж и плохо. Он посмотрел на приятелей Чхве, что со страхом смотрели на него. Никто ещё так не бил Ёнджуна. Во рту собралась слюна, Чонин харкнул и увидел на земле, как его слюна перемешалась с кровью. Из-за угла выбегает запыхавшаяся Ли Союн. — Я позвала преподавателей и охрану!