***
Посещение кабинета директора стало испытанием. Чонина и Ёнджуна обрекли на общественные работы в школе, мол чтобы их поведение стало лучше. Ян хотел себя оправдать, ведь он спасал новенькую, да и старые обиды всплыли на поверхность, стоило случаю подвернуться. Он слёзно просил не звонить родителям (ведь понимал, что его матушке станет так плохо и стыдно за сына, что по приезду домой она одарит его криками на весь дом, а после молчанием в две недели и лишением всех радостей жизни, а самое главное — он не сможет видеться с Хёнджином, когда тот приедет). Его старания более-менее увенчались успехом, если будет смирно себя вести, они замнут это дело на родительском совете, но добавили больше часов, спасибо и на этом. Теперь лишь только можно было представить во что превратиться его школьная жизнь… А он всего лишь хотел спокойно закончить последний год и никогда в жизни не видеться с одноклассниками. Тяжело выдохнув, Ян вышел из кабинета директора, оставляя позади себя скрюченного Ёнджуна, что сидел на стуле, готовясь выслушивать директора. Скулы обжигающе больно горели, а любое прикосновение отдавалось резко в голову, он зашипел стоило лишь дотронуться; костяшки руки покраснели и неприятно ныли от удара. Чонин впервые с кем-то подрался — ощущения странные: вроде бы и доволен, что смог дать отпор своему обидчику, а с другой пиздец как больно. Закинув лямку сумки (и её саму) за плечо, он медленно поплелся по пустым коридорам, пока его кто-то не окликает позади, прося остановиться. Боязно, но Чонин еле поворачивает голову и уже было готов рвануть, как видит Ли Союн, что бежала по лестнице вниз. — Спасибо! — она поклонилась в благодарность. — Спасибо, что заступился за меня… Тебе ещё и сильно досталось… — в её глазах, что виделись через линзу очков, он увидел благодарность, смешанную с жалостью: скорее всего из-за его побитого вида. — Эм… — замялся парень, не ожидая такого. — Не могу сказать: «пожалуйста», но и стоять в стороне было бы ужасно. Неизвестно, чтобы эта отбитая компашка могла с тобой сделать, — отвел взгляд от неё, было неловко, она внимательно осматривала его. — Пошли! — Союн схватила его за руку и потащила в другую сторону от выхода. — К-куда? — замялся парень. — В мед пункт, нудно обработать свои «боевые» раны, — она легко хмыкнула и искоса, через плечо взглянула на него. — Тогда нам в другую сторону, — Союн резко остановилась и смущённо улыбнулась. Когда двери медицинского кабинета были открыты, они поняли, что там пусто. А то и, верно, уроки закончились, сейчас время для внеклассных занятий клубов. Ли Союн усадила Чонина на кушетку, заставив его неуклюже плюхнуться, от чего сумка с глухим звуком шмякнулась на кожаную поверхность. Новенькая, как будто знает тут всё и сегодня не её первый день, роется в шкафчиках, в поисках ваты и спирта. Прошерстив ещё несколько полок, она радостно воскликнула, достав нужные ингредиенты. — Слушай, — окликнула она Чонина, что до этого рассматривал кабинет, заставляя перестать это делать и привлекая его внимание, — спасибо, правда… Парень опустил глаза на руки, боль понемногу уходила. — Знаешь, от части я это сделал ради себя, думаю, чтобы доказать, что не тряпка и могу постоять за себя… — он резко поднимает голову и продолжает, уже с улыбкой на лице, — но другая часть просто не хотела случится чему-то плохому. Ты тут просто под руку попала. — Так да? — Союн притворно нахмурила глаза, но после не устояла и хмыкнула. — Оказывается ты такой бессердечный, я уж подумала, что ты благородный принц, видимо я ошиблась, — Союн открыла флакончик со спиртом и вылила немного на ватку в руках. — Ты что в сказке? — рассмеялся Чонин. Ли резко прикоснулась ваткой к ране на губе, от чего у парня тут же спала улыбка и болезненно зашипел, заойкал от новой волны боли, которая казалось чуть притупилась. — Все мы хотим верить во что-то хорошее, почему это не может быть таким? — ехидно улыбнулась она. — Как тебе твой первый день, в новой школе? — решил поинтересоваться парень. — Не такой как я себе представляла, конечно, — Союн задумалась на несколько секунд, — но не у каждого может быть такой насыщенный первый день, не правда ли? — она хмыкнула и уголки губ потянулись в улыбке. Чонин не ответил, а лишь отвел глаза, пока Союн обрабатывала его раны. Стоит ей чуть с силой надавить, как парень шипел и болезненно прикрывал глаза. Из-под челки он украдкой наблюдал за ней. Глаза казались большими из-за круглых очков, брови сведены к переносице. Белая рубашка с бело-клетчатым воротничком ей шла, она выглядела мило в ней. Чонин считал, что не всем шла эта форма, ему кстати, тоже, но какая есть. Девушка заметила, что за ней наблюдают: — Что такое? — Нет, ничего, просто считаю, что ты довольно милая, — улыбается одним уголком губ, показывая ямочки. Союн смущенно охнула, не сильно ударив его по плечу, от чего он ойкнул, потерев место. Её розоватые кончики ушей выглядывали из-за волос, на пухлых щёчках выступил очаровательный румянец. — Хах, — Чонин чуть наклоняется, чтобы посмотреть в опустившийся взгляд девушки, — прости, не хотел тебя смущать, так вышло, — он растерянно тронул своё ухо. — Думаю, что этого достаточно, синяки уже так и так завтра появится и с ними ничего не поделать, — он обыденно пожимает плечами, будто не он около получаса назад не дрался с Чхве Ёнджуном, что всегда вгонял в него страх. — Теперь я, наверное, буду выглядеть круто. Ведь смог дать сдачи хулигану. Может это заставит других перестать его бояться… — А ты боялся? — спросила Союн, закрывая флакончик, убирая его обратно в шкафчик, а после выкидывая использованные ватки. — Да, как и большинство в школе. Он довольно пугающий, когда сталкиваешься с ним коридоре, а после слыша оскорбления в свою сторону… — на удивление Яна, эти мысли больше не приносят ему такой ужасающий страх, что был до этого. Может он и правда обрёл немного сил и уверенности. — Пошли? — спросила новая одноклассница, стоя на пороге и приоткрыв дверь, повернувшись полубогом. Чонин схватил свою сумку и последовал за ней. До выхода из центрального выхода они молчали. В школе всё так же тихо. Может Ёнджун уже даже ушёл и они не встретятся, хотя бы до завтра… Хотелось бы обойтись без происшествий, он пытался морально подготовиться к тому, что может произойти дома. Скандал — вот что его ждало. Ян тяжело выдохнул. Он даже не подумал о последствиях, когда влезал во всё это… — Ну, мне туда, — они останавливаются за воротами, девушка показывает направление за её спиной. — Ха, не поверишь, мне тоже, — смеётся Чонин, показывая глубокие ямочки, а глаза сощуриваются. — Да? — она немного удивлена, брови чуть вскинула вверх, а на губах появляется радостная улыбка. — Раз так, то ты обязан ходить со мной каждое утро до школы и после. Вот так, кажется, Чонин нашёл себе «новую головную боль»***
Попрощавшись в Союн на полпути до дома, Чонин ещё долго бродил по округу дома. Обойдя множество детских площадок, покружить немного в парке, купить несколько напитков, он пришёл домой уже вечером. Только прозвучал звук закрывающейся входной двери, его окутали вопросы. Мать кричала: «Что с твоим лицом?». Пришлось врать, проблем ещё дома не хватало: — Упал. — Куда ты это упал? На кулаки? Ты подрался, Чонин?! — на лице матери стоял ужас, она вертела его лицо в разные стороны, чтобы получше рассмотреть уже распустившейся синяки под глазом и скулой, и разбитой губой. — Да всё нормально! Я же сказал, мам — раздраженно процедил через зубы Чонин, он отпрянул от неё, направляясь на кухню, чтобы из морозилки взять что-нибудь и приложить к больному месту, не хотелось бы завтра иметь распухшее лицо. — Ты как это с матерью разговариваешь? — она повысила голос, следуя по пятам за сыном. — Чживан, ты только глянь: какой у нас сын эгоист. Мы заботится о нём, а вот его оплата — огрызается. Да и домой пришёл весь в синяках. Я буду звонить завтра в школу, что это такое! — У него переходный возраст, Хёнми, успокойся, — вступился отец, что сидел за столом и пил стой вечерний не крепкий кофе. Он был спокоен, как и обычно. Чонин был благодарен, что хотя бы он не поучает его жизни, но отец особо никогда не лез в его проблемы, никогда не интересоваться его жизнью, да и, наверное, уже поздно. — Я сказала тебе: «Стой». Объяснись, что случилось?! — не унималась мать. Какой отвратительный день. — Сказал же, всё нормально! Прекрати! Я устал, — повысил голос Чонин. Он увидел шок в глазах матери. Он никогда не позволял так разговаривать с родителями. Теперь мама точно устроит протестную тишину в его адрес, пока тот с повинной не приползёт, не будет умолять простить. Приходя домой, его будет встречать оглушающая тишина. Что ж, пока у него нет сил думать об этом. Он позволяет в этот раз спустить всё на тормозах. Чонин развернулся, уворачиваясь от матери и направился в свою комнату, закрыв за собой дверь на замок. Наконец-то, стало тихо. Он приложил мешочек со льдом к лицу и плюхнулся на кровать, раздвигая ноги в стороны. Был ужасно тяжёлый день и хорошо, что он заканчивается. Рука тянется к телефону; разблокировав его, парень замечает, что он скоро сядет, как и сам Чонин, у которого осталось заряда батареи на ещё немного. Время было около девяти вечера. Он слишком долго гулял, нехотя идти домой. Парень благодарен Союн, хоть было и неприятно, когда спирт проходился по открытой ране на губе, а кожу неприятно жгло в районе синяка; она даже обработала его руку, где совсем немного содралась кожа. Новая одноклассница была так добра к нему. Сегодня многое было впервые: новые ощущения страха и адреналина смешались в густую страшную смесь — она двигала им в тот момент, занимая все мысли. Яркий экран неприятно слепил глаза в тёмной комнате, прищурив глаза, Чонин быстро нашёл избранный номер и приложил телефон к уху, слушая долгие гудки… — Привет! — слышался радостный голос Хёнджина из трубки. — Привет, — Чонин старался говорить спокойно, он не хотел расстраивать старшего, но услышав довольный голос, он немного расслабился, от чего боль в лице чуть поутихла. — Я хотел тебе позвонить вечером, но дел в гостинице так много. Из динамика слышалось шуршание пакетов. — Ты идёшь из магазина? — спросил Чонин. — А, нет, я только сел ужинать, — что-то жуя ответил Хван, немного чмокнув. — Ты только сел ужинать? Так много народу? — Типа того… Люди едут и едут, даже несмотря на то, что туристический сезон окончен. Сегодня весь день помогал убирать и готовить номера. — Я рад, что ты можешь поужинать и отдохнуть, — улыбнувшись себе под нос, Чонин перевернул мешочек стороной, где ещё не был чуть подтаявший лёд, она была холоднее. — Милый, как ты? Как дела? У тебя расстроенный голос… Что-то случилось? — тон голоса Хёнджина был обеспокоенный. Чонину хотелось всё рассказать: всё что сейчас у него было на душе, в голове, но только рот открывался, слова застревали в глотке. Хёнджин будет беспокоиться. — Ничего, Хёнджин, не беспокойся. Чертовски устал в школе. Ненавижу, когда ставят математику первой — она отнимает все мои силы на дальнейшие действия. А ещё, у нас новенькая. — А, да, ты говорил, что к вам должны перевести кого-то… И что? — скрип вилки о тарелку неприятно разноситься из трубки. Чонин на секунду зажмурил глаза. — Миленькая, мы немного пообщались. Думаю, будем часто пересекаться по пути в школу, он живет в моей стороне… Знаешь, а она ничего, но не в моём вкусе. — Хм… — прозвучало заинтересованное мычание Хёнджина, — И какие же в твоём вкусе? — Мм… Дай подумать… — выдохнул младший в трубку. Мешочек со льдом так сильно холодил, что кожа онемела, поэтому он откладывает его пока в сторону, а сам заваливается на кровать. — Наверное: миленькие, ниже меня ростом, которые будет звать меня «оппой», ах, и да, чулки с ушками тоже. — Это не вкус, а скорее фетиши. Думал, что выше тебя, невероятно красивые и, которых сможешь звать «папочкой», во время секса. Но я подумаю над твоим предложением. Но вот ниже ростом? — раздался задумчивый голос старшего. — Может я опять хочу снова быть сверху, — промямлил младший. — Только скажи и я снова готов лечь под тебя. Мне понравилось, когда ты был «главным», — жуя отвечает Хван. Чонин тут же смущается от его слов. — Арг! Почему ты никогда не думаешь, что говоришь! — возмущается Ян, его лицо и уши моментально порозовели. — Потому что мне не стыдно об этом говорить! — в трубке слышится спокойный голос, нотки гордости звучат в нём. Настала приятная тишина, младший слышал: звуки раздающейся из-за двери, мама и папа о чём-то спорили (скорее всего, не о «чём-то», а кто-то конкретный стал причиной ругани). Звук жующего Хвана из трубки успокаивал как никогда. Очень сильно хотелось увидеть его. — Как Кками? Давно не видел его. Вот как ты отвёз его туда… — Хах, с ним всё в порядке, мама его кормит хорошо. Думаю, ему тут будет лучше, чем со мной. Сам знаешь, во время учёбы сам забывал даже поесть, а чтобы заботиться о Кками нужно время, чего у меня особо не было… За то тут с ним провёл много времени, надеюсь, что хватит этого тепла до следующего приезда сюда, — нежный и слегка тоскливый голос раздался, стоило старшему прожевать еду. — Самое главное, чтобы он чувствовал себя там нормально. — Ты прав. — Хёнджин… — М-м-м? — Я скучаю… — сам того не понимая, чувствует слёзы, что медленно стекают куда-то в волосы. Чонин сдерживал свой голос. — Чонин… Я тоже. Очень хочу увидеть тебя… Целовать… Ты веришь или нет, но я как дурак этого очень хочу… — Верю… — тихий голос в ответ. — Когда я приеду давай проведём весь день вместе, как хотим этого мы. — Хорошо, согласен, — младший утирает слёзы рукавом школьной рубашки, стараясь делать это как можно нежнее, глупо улыбнувшись самому себе. — Давай созвонимся по видео? — непринуждённо предлагает старший. — Эм… Ой! Я не могу сейчас, — быстро произнёс Чонин, — Только вышел из душа и толком не оделся. — Э-э? Я видел тебя неоднократно голым. Ты что стесняешься? — Нет, это не так… Хотя порой я тебя и правда стесняюсь, но сейчас нет, не об этом! Хёнджин, прости, не сегодня. И правда устал… — Ох, ладно, тогда ты должен идти отдыхать. А хоть пришлёшь свою. фотку — забучил Хван, на фоне появились другие голоса. — Всё пока, я пошёл спать, завтра снова математика, — заверил Чонин, уже отрывая трубку от уха, слыша там возмущения от старшего. — Э-э, ладно-о. Пока, спокойной. Звонок завершился. — Ах… — устало простонал Чонин, закрывая лицо рукой. Разговор с его парнем немного успокоил и отвёл от неприятных мыслей. Но стоило только задуматься о завтрашнем дне, как всплывают не самые хорошие предположения. «Будем надеяться на лучшее…»***
Хёнджин завершил звонок с Чонином. Услышать его голос было нужным. Дел в гостинице оказалось гораздо больше, чем сначала обещала мама с дедом. «Только сидеть на ресепшне и показывать гостям комнату», — так звучала изначальная версия. К этому прибавилось: таскать вещи, иногда помогать на кухне, если дед не успевал, то и в расчетах по гостинице — «мол, ты же в университете математике хорошо сдал» — и в других отраслях. Везде нужна была помощь, Хёнджин это понимал, поэтому старался не возникать. Его бабушка с дедушкой уже особо не занимались управлением гостиницы, перекладывая большую часть обязанностей на мать. Они хотели, чтобы потом она стала главной управляющей, а после немного заикнулись про Хёнджина, но тот сразу подняв руки сказал, что не хочет занимается этим. В ответ лишь слыша, что оставят этот разговор до другого времени — всё это не утешало. Закончив с едой, он потянулся на стуле, откидываясь на спинку стула, устало потирая переносицу. Рядом мирно посапывая, лежал Кками, иногда переворачиваясь на другой бок. Как бы сильно Хван не любил своего пса, но его пришлось отвести сюда — в Пусан, к матери. Поговорив с матерью: «Ты постоянно в университете, некому позаботиться о нашем любимом Кками, ты должен привести его сюда», — как-то так звучали её слова. Смотря на спокойную спящую морду и мягкую шерсть, что взымается и опускается на пузе — Хёнджину становится легче, может и правильно поступил. На кухню заходит мама с кем-то говоря по телефону, её тон слегка высокий и обеспокоенный. Хёнджин обращает на неё внимание, стоит ей пройти мимо него и набирать в стакан воды. — Да, конечно-конечно, я всё понимаю, можешь завтра не приходить, взять пару дней отгула. Желаю выздоровления твоему сыну! Она опускается на стул рядом с сыном, тяжело вздыхая — за весь день она устала: плечи опущены, глаза закрыты и медленное дыхание для передышки. Выпив залпом стакан, она обращается к Хёнджину: — С кем разговаривал? — она открыла глаза и ласково посмотрела. Хёнджин тут же ей улыбнулся, вспоминая просто голос парня из трубки. — С парнем своим, — довольный голос так и выскочил из горла. — Ах, с Чонином, да? А то я думаю, уж больно ты довольный сидишь. — С моим Чонином, да-да… Скучаю по нему, скоро приеду и не выпущу из объятий. — А вот по матери ты не особо скучал, как погляжу, — хитро улыбнулась она. — Ма-ам, — протянул Хван. — Шучу-щучу, милый. Как там у него дела? — Говорит, что всё нормально, но больно у него голос был… Знаешь… Хм… Короче, он явно что-то темнит. Может снова проблемы с родителями или в школе, ничего, приеду и он не отвертеться от меня. — Знаешь, думаю, может нам стоит с ним лично познакомиться? — спрашивает она, чуть наклоняясь вперед, переводя тяжесть тела на руки на столе. — Позвонить? — не понимал Хван, о чём конкретно она. — Я имею ввиду… Ты никогда не знакомил меня со своими парнями, ну, кроме того, из школы, имя не помню, — она на секунду задумалась. — Ну и что? — он скрестил руки на груди, явно не хотя, вспоминая то время. — Может ты приедешь сюда вместе с Чонином? Когда, конечно, у него закончится учёба. Можете зимой, когда каникулы или летом, после экзаменов. Как захотите, место много. Летом тут здорово, до пляжа рукой подать, есть куда сходить. И я, наконец-то, познакомлюсь с ним лично, а не через телефон и фото. Пока мама говорила, её глаза светились надеждой, она и правда жаждала познакомиться с парнем, что покорил сердце её сына. — Не могу сказать, что меня самого посещала эта идея, думал об этом много раз. Хотел привести и уже официально вас познакомить, но Чонин… — Хёнджин обратил внимаете на Кками, что лез на колени, слыша, что на кухне идут разговоры. Он тут же прибегал, слыша разговоры, желая находиться среди компании. — Инни довольно стеснительный. Из-за его родителей, боится показывать наши отношения на публике, и я его понимаю, стараюсь принять его решение, не давлю на него, — Хёнджин медленно гладит Кками, проводя рукой по шерсти, от макушки, до середины спины. — Но порой… — Милый, — мама положила свою руку на его, её голос нежный и мягкий, успокаивающий, — скажи, что ты испытываешь к нему? — Он мне нравится. Очень. — Ох, я говорю, ты любишь его? Хёнджин молчит. Он не знает точно. Ему и правда нравится Чонин. Нравится находится рядом с ним, разговаривать, то, как он смущается, стоит Хёнджину пошло пошутить или вспомнить их интимно проведенное время. Как он поддерживал Хвана, пока тот сдавал диплом, для него это было тяжелое время без нормально отдыха и минимум сна — Чонин был рядом. Наблюдать как Ян спит — хотя и знает, что младший не любит это, считая противным (но он ведь спит, может и можно немного понаблюдать?) — он такой милый и красивый. Его спокойное лицо приносит Хёнджину умиротворение и как бы глупо это не звучало — надежду на какое-то будущее вместе. — Думаю, для этого ещё рано, мам, — отмахивается Хван, — ещё рано говорить любовь это или нет. — Ты серьёзен по отношению к нему? — голос матери стал жёстче, но всё ещё сохранял своё спокойствие, она волновалась о сыне, хотела знать, уверен ли он в будущем. Ответ не заставил себя ждать. — Да. Я определенно точно серьёзен и знаю, чего хочу. И я серьёзен по отношению с Чонину, — без раздумий ответил Хёнджин. Мама лишь загадочно улыбнулась на его слова, похлопав по запястью сына и откинулась обратно на спинку стула. Кками больше не требовал к себе внимания, а на кухне воцарилось молчание, лишь мелкий вечерний дождь капал за окном, показывая признаки жизни. — Я рада, что у тебя появился такой человек, Хёнджин-и, — она встала со стула нежно потрепала волосы, приводя их в беспорядок. — Хэй, мам, не надо, — он пытался её остановить. — Ладно, не буду, всё, — она рассмеялась, смотря на содеянное — на волосы сына, что были теперь в разные стороны. Хенджин начал их приглаживать обратно. — Ты только глянь, как отрасли волосы, скоро ушей твоих не будет видно. Челка совсем закрыла твои прелестные глазки… — Ма-ам, пожалуйста, — улыбаясь, резко поднялся Хван, чтобы мама не смогла добраться до его волос. — О, точно. Я вспомнила, — неожиданно выдала мать. — Имя того паренька, со школы. — Ма-а-ам, нет-нет-нет, давай не будем, прошу, — с его губ ушёл смех, заменяя на низкий и грубый тон, — я просил никогда не вспоминать о нём и что вообще было в школе… — Прости, милый, я не хотела… Ты всё ещё не можешь его забыть? Хёнджин опустил глаза вниз, смотря куда-то на руки матери: длинные пальцы, несколько колец, но обручальное как всегда на месте, возрастные небольшие морщины. В голове слишком много мыслей…***
Несколько дней спустя
Хёнджин приехал в Пусан в середине августа, и вот, он тут находится около трёх недель. Скоро день рождения Джисона и этот идиот уже достал писать другу, чтобы купил ему кучу сувениров из Пусана, мол порадуй своего лучшего бро. Выйдя из магазина сувениров, с небольшим пакетов подарков: футболки «я люблю Пусан», всяких магнитиков и брелков — Хван надеялся, что Джисону этого хватит. С довольной улыбкой он направился домой. Сегодня ему дали отдохнуть от дел в гостинице, а значит можно пройтись по пляжу. Было довольно жарко, на термометре было +25, душно и хотелось спрятаться от палящего солнца. Море и мороженое должны остудить запекшаяся голову Хёнджина. По пути, парень купил имбирно-мармеладное мороженое, другие покупатели в очереди посмотрели на него как на больного, не всем дано просто понять этот вкус. Чонин бы тоже не одобрил такой выбор, сконфузив лицо, Хван бы только посмеялся с его реакцию. Добравшись до пляжа, Хёнджину захотелось позвонить Яну. Рука сама потянулась к телефону. Время было около четырёх вечера, да и выходной, а значит точно дома. Номер телефона находился в избранных, так что гудок не заставил себя ждать. Через несколько гудков послышался чонинов голос: — Алло? — Милый, — поприветствовал кокетливо Хван, откусив мороженое, пока оно не начало таять. — Хёнджин-и, — голос Чонина был хриплым от сна. — Ты спал, милый? — Угу, — послышалось тихое, — папа уехал по работе, а мама отводит Джинсу на волейбол. Кажется, ему не особо нравится. — Думаешь? — Он как-то поделился, что ходить туда утомительно и порой раздражает. — Хах, что ж, видимо, ещё один бунтарь растёт. — Я — бунтарь, вот как ты считаешь? — усмехнулся Чонин, в трубке послышался шум дыхания. — Если тебе так больше нравится, то да. — Ха, ну ладно. В последнее время я и правда «бунтарю», — обмолвился Чонин и тут же замолчал, поняв, что сказал немного лишнего. — Хм? О чём ты? — Хёнджин не понимает о чём говорит его парень. — Да так, появились кое-какие проблемы в школе, а они перевали домой тут же. Теперь я для всей семьи. Кхм… Для матери — не благодарный эгоист. Ох, — выдохнул Чонин в трубку, от чего там появился шум, — ничего нового, сам знаешь. Её только дай повод. — Ты уверен? — спрашивает Хёнджин, он начинает волноваться. Зная строгий нрав его матери — всё может обернуться довольно плачевно. Солнце жарило в спину, щека вспотела от соприкосновения с телефоном. Доев своё мороженое, во рту было прохладно и отдавало вкусом имбиря. Он поменял местоположение телефона и пакета с одной руки в другую. Одну перестало тянуть от тяжести сувениров, а щека почувствовала легкую свободу от телефона. — Ну… — протянул Чонин, — Эх, ладно… Мне принудили к общественным работам… — вот и Чонин практически у правды, а как не хотел рассказывать. — Чего?! Что произошло? Как я помню, в школе такое давали только за что-то прям пиздец какую хуйню… Говори! — беспокоился Хёнджин, он начал сильнее волноваться за своего парня. — Ну… Я подрался с одним парнем… — вот и всё. Долго Чонин тянул это, но всё же рассказал. Он долго думал над тем, говорить или нет, и всё же пришёл к тому, что должен доверять себе и человеку, которому открылся. Такие вещи должны ведь обговариваться, да? — Что?!