Лис

      Пушику нравился лис. Он был взрослым, красивым, спокойным, и шёрстка его вспыхивала на солнце огнями. Хотелось сидеть рядом с ним и греться. Можно даже не говорить — но это у Пушика не всегда получалось.       Другие хищники иногда пугали крольчонка или подшучивали над ним, но Пушик упорно вертелся рядом с Живко. А ещё так хотел сделать ему приятное, что носил лису вкусные подарочки. Самые лучшие ягодки, самую вкусную морковку. Он хотел выразить всю свою любовь, но не знал, как сделать, чтобы его приняли. Живко повторял, что ему нужно вырасти, и Пушик мучился. Не дождётся ведь его лис!       — Дождался, — пробормотал Пушик и счастливо зажмурился, обнимая лиса лапками под одеялом.       — Чего, Пушик? — Живко сонно заворочался, подгребая его под бок.       — Вспомнил просто, — крольчонок подлез повыше и поцеловал его в нос. Потом притих, пригрелся, насладился моментом... и снова зашевелился. Полез прикусить Живко за ухо, потёрся ненавязчиво своей морковкой.       — Пушик, я сплю.       Крольчонок не обратил на это внимания — знал уже, что стоит немного продолжить и...       — Пуш-шик!       Живко перевернулся, нависнув над крольчонком и не давая ему двинуться, но Пушик на это скромно улыбнулся. Потому что знал: лис на него не сердится всерьёз. И поцелуй тому подтверждение.       Пушик расслабился, лапки в стороны развёл и ушки тоже. Застеснялся только, когда Живко соски стал покусывать — у крольчонка было три пары, и он каждый раз их старался прикрыть. А Живко говорил, что они ему нравятся.       Когда лис добрался до его морковки, Пушик опомнился и случайно лягнулся.       — Подожди! Я по-другому хотел! — хотя Пушику это далось нелегко, он прервал ласку Живко. А ведь так хотелось, чтобы лис и дальше целовался, и прикусывал, и... сердце крольчонка так и норовило от удовольствия выскочить прямо лису в руки.       — Хорошо, — в улыбке Живко Пушик прочитал добрую усмешку. Да, Пушик давно ещё сказал, что хочет попробовать наоборот, но каждый раз забывался. Потому что хорошо с лисом было!       Живко послушно отстранился, и Пушик сел, шевеля хвостиком.       — Ложись на спину, — попросил он лиса.       — Точно на спину? Не на живот? Не на бок? — Пушик на поддразнивания сердито насупился, а Живко рассмеялся, фырча. — Ладно-ладно, ложусь, — лис перевернулся, и взгляд Пушика прилип к большому хвосту. Обычно крольчонок старался его не трогать, но тут лапки потянулись сами собой. Какой же Живко у него был красивый — от хвоста до ушек — так и тянуло полюбоваться им да потрогать.       — Пушик, ты чего? Передумал? Я тебя не заставляю, — Живко ему не мешал, смотрел снизу вверх, и у Пушика от этого морковка подёргивалась.       — Не передумал. Просто ты такой красивый. И весь мой, — Пушик положил лапки ему на живот, умиротворённо вздыхая, и лис заворчал, поджимая ухо — смутился, понял Пушик.       Крольчонок решительно взял в лапку бутылёк с маслом, который Живко ещё не успел открыть. И обычно у Пушика после него хвостик пах ягодками, а теперь у лиса будет! Пушик фыркнул, пряча смех, и решительно подлез лапкой под лисий хвост. И застыл.       — Это не честно! — под хвостом уже было мягко и легко скользило.       — Это чтобы тебе было проще, Пушик. Я немного помог, — Живко согнул ноги, приподнимая бёдра, и Пушик аж ненадолго зажмурился — неужели всё по-настоящему!       Лапки дрожали, когда он пристраивал их на бёдра Живко и потирался своей морковкой о лисий хвост, не сразу решаясь толкнуться. И ахнул — приятно так было! Он вжался покрепче, задвигался, теряя голову, как при первом обороте — совсем мысли путались и исчезали. Пушик вскрикнул, морковка его задёргалась, а сам он чуть на бок не завалился, но Живко поймал и рядом уложил.       Пушик косил, не сразу в себя пришёл, а потом стыдно стало. И он подлез к лису поцеловать его морковку и неторопливо поласкаться. Живко ведь тоже должно быть приятно.       Пушик так увлёкся, что на лисий хвост излился немного раньше, чем Живко. Большой хвост у лиса был, красиво на нём смотрелось. Теперь Пушик мог расслабленно развалиться на спинке — хорошо же у них утро началось!       Но Живко погладил его по ушкам и неожиданно спросил, не дав отдохнуть:       — Пушик, а если ты крольчат завести захочешь?       — У братиков стащу, они и не заметят, — крольчонок лениво повёл лапкой, просто нежась рядом с Живко и ни о чём не думая.       — Я серьёзно, Пушик! Вдруг захочешь? Что тогда?       Вся томность из тела исчезла, Пушик сжался в напряжении.       — Я тебя хочу! Жить с тобой хочу, помогать, быть рядом. Может, это ты сам о лисятах мечтаешь да всё повод ищешь? — у Пушика задёргался носик, он чувствовал, что вот-вот заплачет, а нельзя. Он же совсем теперь взрослый.       — Пушик, — лис зарылся носом в его ухо, мокрую щёчку погладил, и Пушик зажмурился, всё-таки сглатывая слёзы.       — Я же тебя люблю. Всем сердцем! — Пушик расхныкался — так плохо было лишь от того, что он представил, как Живко его прогонит.       — Пушик, прости, — лис лизнул его в ухо, и от щекотки Пушик затряс хвостиком. — Я не хочу без тебя. Но как представлю, что плохо тебе со мной будет без крольчат, так и отпустить думаю. Пока не поздно. А так не хочется, Пушик, ты бы знал.       — Так и не надо! — крольчонок вцепился в него всеми лапками и сам носишком в своего лиса зарылся. А потом задумался и ка-ак укусил Живко в плечо, крепко метя.       — Пушик! — лис дёрнулся, но Пушик не отпустил. Надулся, ранку зализал, а лапки сжал ещё крепче. Они с Живко оба молчали, и Пушик уже не плакал — начинал сердиться.       — Пушик, а ты ведь меня пометил, — в голосе Живко слышалось веселье, и крольчонок недоверчиво повёл ушами. Чего тут смешного? Он просто разозлился!       — Мой любимый Пушик, — крольчонок ощутил лёгкий укус на ушке, потом на шее, а потом встретился с Живко взглядом — и больше сердиться не получалось. Лис смотрел на него так тепло, что Пушику стало стыдно, и он прикрыл лапкой след на его плече.       — Не надо, Пушик. Мне нравится. Кто же знал, что мне достанется такой хищный кролик.       — А ты больше не заводи разговор про крольчат — вот я и не буду кусаться, — Пушик фыркнул и отвернулся, а коварный лис тут же звучно поцеловал его в щёку.       Но вообще-то кусаться Пушику понравилось, и он теперь подумывал наградить Живко следами в других местах. Пусть их даже видно не будет — но зато лис о них будет помнить. И про него, Пушика, помнить.