Попытка не пытка

К слову, Лайт не знал, что делать: он стал ощущать странную привязанность к своему врагу. Ягами знал, что для создания его собственного, идеального мира нужно избавиться от всех помех, одной из которых и являлся детектив. По его словам, он собрался тестировать правило тринадцати дней, чего допускать было категорически нельзя: это правило является единственным опровержением тому, что он и Амане являются убийцами. Также это его решение доказывает, что он не верит ни Лайту, ни Мисе. Часто у Ягами появлялся вопрос: «Он точно не умеет читать мысли?» Впринципе, если бы он реально читал бы мысли, скорее всего, Ягами уже давно отправили на эшафот. Студент лишь слабо хмыкнул от таких помыслов. Эл был одним из немногих препятствий, которые вызывали у него дискомфорт: детектив буквально видел его насквозь. Создавалось впечатление, что он знает абсолютно всё: его план по созданию своего нового мира, в котором он будет богом, или чувства. Чёртовы наручники. Он только недавно осознал, что всё началось именно в этот промежуток времени, когда Эл застегнул на его и своём запястье эти тяжёлые, такие отвратные оковы. До этого всё шло прекрасно, но кто знал, что попытки разузнать является ли преступником его подозреваемый доведут детектива до такой глупости? Лайт прекрасно помнил, как когда-то, казалось бы, очень давно, он познакомился с Элом. Естественно, Ягами ему не поверил, когда он раскрыл свою личность: по его сугубо личному мнению, он попросту не мог быть тем самым всемирно известным детективом. Такой важный и популярный человек выглядел совершенно не так, как представлял себе студент: слегка угловатый, с глубокими синяками под глазами, больше напоминающие тёмные впадины, которые конкретно контрастировали с бледной, почти что болезненного цвета кожей. Особенно тогда его смутила странная поза в сидячем положении. Не было смысла отрицать, что Ягами представлял его совершенно по другому, но позже это перестало иметь особое значение. Эл он или нет, но вряд ли этот парень признался ему, человеку, которого встретил впервые, просто так. Лайт понимал, что прямо перед ним, возможно, сидит его самый главный враг, ну, или же сторонник детектива. Он помнит, как Эл напрямую рассказал ему о своих мыслях по поводу него, про то, что он может быть Кирой. Помнит, как сильно зол он был по возвращении домой. Ягами настолько вник свои мысли, что не заметил, как уже минут десять в открытую пялится на человека, который как раз-таки занимает его голову. Элу же уже становилось не по себе от такого серьёзного, тяжёлого взгляда глубоких карих глаз. Собственно, вполне нормально, что это довольно длительное действие подозреваемого выводило его из себя: он не мог сосредоточиться на расследовании. Решение этой проблемы появилось в голове достаточно быстро. —Ты хочешь тортик, Лайт-кун? —детектив впервые за долгое время посмотрел на Ягами, ожидая ответной реакции. Глаза Лайта вдруг слегка расширились, показывая то, что он всё слышал. А рука которая подпирала его щёку вздрогнула. Студент тихо и вопросительно промычал, сначала не особо осознавая, о чём говорит собеседник. —Просто ты так смотрел на меня, — взор серых омутов устремился на кусок обыкновенного клубничного чизкейка, а ложка вонзилась внутрь пирожного, разрезая несколько бисквитов. — Я подумал, что ты тоже хочешь торт, а я с тобой не поделился. Если хочешь, я могу попросить Ватари принести ещё кусочек. —Не надо, спасибо, Рьюзаки, —отрезал скороговоркой Лайт, слегка запинаясь, шустро поднимая руки и сгибая их в локтях, и слегка выпячивая вперёд, таким действием показывая отказ. Эл лишь буркнул что-то наподобие «ладно», после чего демонстративно отвернулся в сторону новой кучки бумаг, а если точнее, в сторону отчётов по делу, компьютера и чизкейка, покоящихся на столе. Уже примерно через час он вновь останется в этом кабинете один. Главное сейчас—не уснуть.

***

Эл вскочил с кровати, хватаясь за грудь. Дыхание было сбито, а сердцебиение было слишком быстрым для нормы. В основном ему снились разные вариации собственной смерти. На этот раз он сгорел в пожаре какой-то многоэтажки, отдалённо напоминающей штаб-квартиру. Сны были просто отвратно реалистичными. Каждая подобная ночь заканчивалась тем, что он либо всё-таки проваливался в сон, проводя в нём час-полтора, либо весь следующий день почти что валился с ног, и единственное, что спасало — многолетняя выдержка, которой обучил его опекун. Ватари научил его разным вещам, особенно хорошо драться. Разве что он, к несчастью, не знал способов избавиться от кошмаров. И тут в голове выскочила мысль: может ли он назвать свою жизнь кошмаром? Определённо, ему не очень повезло. Профессия детектива выматывала и отнимала очень много времени, в последствии чего парню стало казаться, что отдых — глупая трата своего драгоценного времени, которое он мог потратить на раскрытие новых дел. Всё-таки они с Кирой были схожи, как бы Эл не отрицал: они оба старались освободить мир от преступников. Разве что их мнения о том, как именно от них избавиться отличаются полностью. Детектив имел здравый рассудок, поэтому он никогда бы не стал совершать такие безумства, как Кира, ну, или же, если попроще, Лайт. Возможно, он проживёт на несколько дней дольше, чем предполагалось, ведь чувствовал он себя на удивление не настолько плохо, как должно было быть. Приподнявшись на локтях, Рьюзаки вновь глянул в экран монитора, стоя́щего на столешнице неподалёку. «3:14» — именно это время высвечивалось в правом нижнем углу. На улице было ещё слишком темно, и, по идее, все, участники расследования дела должны быть здесь к восьми, и это означало, что у него ещё гора времени. Взгляд серых глаз, которые были освещены ярким светом дисплея, переместился чуть ниже, а если точнее, на дату. 30 октября. Завтра Хеллоуин. Завтра его день рождения про который, конечно же, не знает практически никто, кроме Ватари. Эл не брал в счёт других воспитанников Вамми, ведь был совершенно точно уверен, что никто из знающих его детей не помнил этого. Эл считал, что день рождения — совершенно обычный день, что тратить время на празднование не была смысла. Он объявил Ватари о том, что не хочет больше праздновать этот праздник, когда ему исполнилось девять. Несмотря на такой маленький возраст, детектив мог прекрасно рассуждать, превосходя в грамотности и правильной формулировке своих мыслей взрослых людей. Парень аргументировал это тем, что именно в Хеллоуин происходит значительно больше убийств или подобных других явлений. Также он думал, что данный день праздновать весьма глупо: что они-то собрались праздновать? Новые убийства? Смешно. Квилш долго колебался, но через некоторое время Элу удалось доказать свою правоту, поэтому теперь для него это был абсолютно обычный день, как и все остальные.

***

Детектив удивлённо переглядывался с не менее шокированным Лайтом. Естественно, они оба знали, что Мацуда тот ещё придурок, но не до такой же степени. На пороге стоял сам виновник торжества: он был насквозь промокшим, тёмные волосы были в грязи, а в его руках был маленький, пушистый и такой же грязный комочек. — Когда я шёл сюда, я напоролся на него, — полицейский указал на маленького, белого цвета котёнка в руках. Глазки его были закрыты, а шерсть была серой и мокрой от ливня, в который они попали вместе с Мацудой. Тота замялся, опустив голову вниз. Очевидно, ему было неловко. — Я решил забрать его с собой, а вернуться уже не было времени. Он смущённо хихикнул, ещё больше смущаясь от множества непрошенных взглядов, направленных на него. Эл фыркнул, плотно закрыв глаза, таким образом стараясь избавиться от некой злости, зародившейся внутри. Детектив подошёл и аккуратно забрал животное из его рук, прижимая к себе и ласково поглаживая, на что котёнок отозвался неосознанным мурчанием. Лицо Мацуды покрылось умилением. Эл никогда не питал ненависти к животным, наоборот, они ему даже нравились. У него самого не было времени на то, чтобы заводить себе какого-либо питомца. — Кажется, нам придётся оставить его тут, — воскликнул Ягами, до сих пор стоя́щий позади детектива. Безусловно, он был прав, что Эл прекрасно понимал: не отдаст же он это беззащитное существо тому болвану, который ещё бог знает что может вытворить? Почти все закивали головами, выражая согласие. —Надо придумать ему имя, — после недолгой тишины высказался Соитиро, всё также пристально изучающий котёнка, который прижимался к худой груди детектива. Все присутствующие резко замолкли, задумываясь, но никому на ум не пришло ничего интересного. — Мне кажется, что можно и не придумывать имя, — своим обычным монотонным тоном протянул Эл, всё так же завороженно поглаживая животное. Все взгляды переместились на него, только теперь они были больше вопросительными чем удивлёнными. — Я имел в виду, что можно так его и называть: кот. — Но… но можно же попробовать придумать ему нормальное имя, —произнёс Моги, который находился неподалёку от детектива. — Знаете. я согласен с Рьюзаки, —почти что прошептал Тота, но несмотря на это, его услышали все. — Я тоже, — наконец сказал Ягами, складывая руки на груди.

***

Эл сидел в своём кресле, которое он часто двигал в разные стороны, таким образом крутясь на нём. К слову, сейчас он как раз-таки и занимался этим. Картинка перед глазами быстро сменялась другой, несмотря на то, что его глаза смотрели в одну точку. С вестибулярным аппаратом ему повезло, ведь он был довольно сильно натренирован. Одна ладонь цепко схватилась за стул, чтобы ненароком не свалиться. Палец второй ладони же как будто прилип к нижней губе, что отчасти было правдой: губы были слегка липкими от сахара, который остался от леденца, который он съел на завтрак. Создавалось впечатление, что ему плевать на всё и вся, даже на раздражённого Ягами, стройно сидящего в соседнем кресле, старающегося сохранить самообладание, что получалось не очень от выходки детектива. — Хватит крутиться, — почти что прошипел Лайт, ставя руки на подлокотники, после чего слегка сжал их. Ягами пару секунд наблюдал за быстро развивающейся фигурой, которая даже не думала останавливаться. Студент почувствовал, как его левый глаз начал дёргаться, выдавая свои эмоции присутствующим, которые практически не замечали его, увлёкшись работой. Все, кроме Мацуды, внимательно прожигающего их взглядом, но заметить они этого не могли. Ну, а также уже вымытого и накормленного кота. — А не то что, Лайт-кун? — дразнил его детектив, мысленно ухмыляясь. Ему удалось вывести Лайта из себя, что и впрямь являлось достойным достижением. Взгляд светлых, карих глаз оказался на быстро вращающейся руке, удерживающей самого Эла. В голове быстро созрел план, а на устах появилась хитрая, самодовольная ухмылка. Остаётся надеяться, что всё пройдёт успешно. Когда сероглазый уже почти полностью сделал оборот, и из тени показалась крепко сжимающая стул рука, Лайт шустро перехватил её и сбросил со стула, после чего соперник покатился на землю. Единственное, что он не учёл, так это то, что зацепится ладонью за рукав объёмной кофты соперника и, также как и он, полетит прямиком вниз. Приземлился Эл вовсе не удобно: голова больно стукнулась о паркет, также как и спина; ступни ног столкнулись с краем стула. Открыли глаза они только через пару секунд, встречаясь взглядами и замечая, в какой именно позе они находились. Ягами нависал над детективом, держа руки в полусогнутом состоянии, на уровне плеч человека, находящегося под ним. Между слегка раскрытых ног Эла было колено Лайта. Их глаза были на одном уровне, почти что сталкиваясь, губы были ничтожно близко, буквально в десяти сантиметрах. На щеках обоих расцвёл лёгкий румянец. Студент поднялся на ноги и стряхнул с себя невидимую пыль, после чего потянулся рукой к напарнику, сейчас так безнадёжно распластавшегося на гладком полу. Тот принял руку и, слегка потянувшись, мягко приземлился на ноги, потирая ушибленные места. — Прости, Рьюзаки — тихо и смущённо проговорил Ягами, регулярно потирая затылок. Эл, не сказав ни слова, сел за стол и обернулся, глядя немигающим взглядом на присутствующих. Все сидели и по крайней мере старались изобразить, что ничего не видели, но Эл прекрасно понимал, что это не так. Единственным, кто смотрел на них, был Мацуда. Тот, завидев его взгляд, обернулся и что-то несвязно прошептал сидящему рядом Моги на ухо, после чего получил в ответ лёгкий, но всё-таки подзатыльник, и наигранно-обиженно надулся. Рука Эла автоматически потянулась к кружке на столике, обхватив ручку прохладными пальцами и выпив немного, при этом не отводя взгляд. В груди почувствовалась жёсткая резь, но всё, что он сделал — лишь вздрогнул от неприятных ощущений. Вся эта ситуация набирала интересный оборот.