Попытка не пытка

Эл скучающе обвёл взглядом чашку приторно сладкого зелёного чая, откидываясь на спинку белого дивана. К слову, ему было скучно, что бывало только пару раз в его жизни, из-за множеств расследований. Это чувство было слишком непривычным. В зале, кроме его и Рем, никого не было, поэтому он спокойно сидел в своей привычной, немного лягушачьей позе на мягкой мебели. Двери распахнулись, и на пороге показался Мацуда.  — Доброе утро, — глупо улыбнулся он, подбегая к выключенному компьютеру. В ответ Эл лишь невнятно промычал нечто, отдалённо напоминающее «угу» из-за неожиданного головокружения и тошноты. — Всё нормально, Рюзаки? — как-то наивно произнёс полицейский, в пол оборота поворачиваясь к нему. На его лице светилась всё та же раздражительная улыбка.  — Конечно, — Рьюга упёрся локтём в обивку дивана. Большой палец автоматически потянулся к рту. — просто мне скучно. Эл всегда был слишком прямолинейным, что замечали многие, но не Мацуда. Вышеуказанный лишь плавно кивнул, включая компьютер. Довольно часто у детектива в голове мелькала мысль: как он вообще стал полицейским, с такими-то навыками? После Мацуды через пару минут в комнату вошёл Моги вместе с Аидзавой.  — Доброе утро всем, — парень замер и скрутился в комочек от ноющей боли в районе груди. За Лайтом появился и Соитиро, который также поздоровался. Но ему было, откровенно говоря, всё равно, ведь мысли были заняты другим. Возможно, уже через несколько дней его не станет, но если Эл признается, то он получит либо взаимность, либо умрёт раньше чем предполагалось. Если всё-таки признаться в предполагаемый день смерти и получить отказ — смерть настигнет практически сразу же. В принципе, Эл уже смирился с этим, поэтому в признании не было смысла. Парень рвано выдохнул, слегка потягиваясь. Поднявшись на ноги, Рьюга сел за стол, разглядывая стопку бумаг — биографии убитых недавно преступников. День обещает быть долгим.

***

Сейчас детектив сидел на стуле в чужом кабинете, внимательно рассматривая предметы вокруг. С недавних пор он начал регулярно приходить в кабинет Ватари, чтобы поговорить. Квилш часто давал ему советы, которых ему и впрямь не хватало.  — Знаешь, а я ведь догадывался, что ты влюбился, — глухо сказал опекун, поворачиваясь к воспитанику. — но явно не при таких обстоятельствах. Ложечка, некогда бывшая в чашке, застыла в воздухе.  — «Неужели всё настолько очевидно?» — ложка мигом оказалась где-то в стороне, а рука потянулась к сахарнице, а если точнее, то к сладким кубикам, находящимся в ней. Сахар довольно быстро растворился в горячем напитке. — Тебе нужно высказаться ему, — на выдохе произнёс Вамми, наблюдая за детективом. Эл повернул голову вправо, туда, где было много различных мониторов. В нескольких он увидел компьютерный зал, в котором находилась группа расследования. Эл явно не спешил с ответом и лишь отпил немного чая из кружки, после чего поставил её обратно на блюдце с характерным звуком. У любого бы свело скулы от такого количества сахара, но не у него. Уже пустая чашка находилась где-то в стороне, а рука потянулась к нижней губе, по привычке останавливаясь на ней.  — Это бессмысленно, — хрипло отозвался он, заставив Ватари вопросительно поднять бровь. — если я признаюсь раньше, чем в день моей смерти и получу отказ — умру раньше, но возможно проживу ещё несколько дней, если в тот самый день — умру сразу. — его лицо было настолько спокойным, что создавалось впечатление, что он говорит не о окончании своей жизни, а про то, как прошёл его день.  — Но если это окажется взаимным — ты выживешь, — продолжал настаивать опекун, укоризненно разглядывая своего воспитанника. Эл молча поднялся с стула, подходя к выходу из кабинета.  — Мне уже пора идти, — обьяснился парень, дёргая ручку двери, после чего раздался скрип.  — Сколько тебе осталось? — сказал Квилш, проигнорировав его слова. Естественно, он знал, что Эл определённо высчитывал дни. Он застыл, оставляя руку на блестящей ручке, раздумывая над ответом. — 5 дней, — не ожидая ответа, парень шустро вышел, слегка хлопнув дверью.

***

Он не мог сосредоточиться. Все мысли занимал тот разговор. Особенно его смущали слова шинигами.  — «Твоя дата может измениться» — он догадывался, что именно она имела в виду. Тогда Эл решил, что не будет ничего говорить Лайту, то есть, при таком раскладе, умрёт. Значило ли это, что чувства окажутся взаимными? Вполне вероятно. Пока это было единственной причиной раздумывать над этим. Он считал, что лучше умереть, чем признаться парню в любви.