Простая девочка. Эпизоды

С удивлением она обнаружила полный дом народу, когда вошла. В одной комнате громко работал телевизор, из другой доносились вопли — явно играли в приставку, какие-то шумы на кухне. Лилит прикрыла за собой дверь, скинула сумку и сползла, усевшись на кушетку у входа. Она не знала, просидела она так пару минут или дольше, когда в прихожую высунулась левина голова. — О! — он подскочил к ней, помогая ей встать. — Как ты? Как Рус? Она устало потерла глаза. У нее жутко болела спина и голова, она вся была помятая и несвежая, ей казалось, что она пропахла больницей. Она уперлась головой ему в грудь и вздохнула. — Ебать, как я устала, — прошептала она. Он гладил ее по спине и слушал, что она ему говорила. — Кто дома? — Спросила она. — Серега все еще тут, они там в Фифу играют с мальчиками. Мы с Тамби тоже тут. Лилит кивнула. На была бесконечно благодарна за то, что у нее была такая семья и что она могла расклеиться и знать, что ее дети будут сытыми, веселыми и в безопасности с дядей. Они зашли в комнату. Сыновья даже не обернулись, Давид только рассеянно махнул ей рукой в знак приветствия. Серега обернулся к ней, и ему тут же влепили гол. — Я победил! — проорал Давид. — Привет, мам, — он, пробегая, чмокнул мать, которая попыталась его обнять, и понесся дальше, крича на бегу. — Тамбииии, хот-дог! Лилит проводила его удивленным взглядом. — Видишь, с ними все хорошо, — Лева похлопал ее по плечу. — Как Рустам? — спросил Сережа. Она устало упала в мягкое кресло и снова начала рассказывать то же самое. Лева ушел позвать Тамби. Сережа смотрел на нее, сдвинув брови домиком. Она выглядела уставшей и поникшей, но даже так он не мог не видеть, что она хорошенькая. — Вот, — закончила она и выдохнула. Серега почесал затылок. — Лилит, все будет хорошо, ты же знаешь Рустама, какой он живчик. Она вяло кивнула. — Спасибо тебе, что ты с ними побыл. — Да я и не был толком, ребята приехали через пару часиков, они еще спали. Ничего, что я тут все еще торчу? — Конечно нет! — Лилит замахала на него руками. — Торчи сколько влезет. Она улыбнулась ему, встала, потрепала его по голове и пошла искать Тамби. Он проводил ее взглядом и вздохнул. Он торчал у них дома, потому что тут было хорошо: тут было по-семейному уютно, у него в квартире было все по-холостяцки. А иногда хотелось вот так — суеты, домашнего тепла и запаха еды. Лилит сидела за большим столом, подперев голову рукой, с дочкой на руках, и наблюдала, как мужчины снуют по ее кухне. Тамби поставил перед ней тарелку с едой и строго, словно мать, сказал: — Ешь! — Я не сказала его родителям, — задумчиво отозвалась она. Тамби обернулся. — Это ты зря, надо сказать. — Они же будут волноваться. — Будут. Но раз он там надолго, придется сказать, Лилит. Она тяжело вздохнула. Этого разговора она страшилась. Как она скажет бедной тете Рите, что ее сын серьезно болен? Лилит весь день слонялась по дому, спать так и не легла. Периодически проверяла телефон — вдруг звонили или писали из больницы. Она даже не знала, что лучше, что они молчат или чтобы они позвонили. Она лежала на диване в гостиной, свесив руку вниз, и тупо смотрела на часы на стене. У входа послышался шорох, но она не шелохнулась. На кресло с разбегу плюхнулся Серега и только тогда увидел ее. — Ой, извини! Она подняла голову и устало на него посмотрела. — Ничего. Между ними повисла тишина. — Хочешь, поиграем? Она вскинула брови — внезапное предложение. — А давай. Только я не умею в Фифу. — Ну давай во что хочешь. Лилит умела играть только в Мортал Комбат. Сначала вяло и нехотя, потом она вошла во вкус, азартно щелкая кнопками на контроллере. Сережа периодически на нее поглядывал, радуясь, что она смеется. Она победно вскинула в воздух кулачок. Сережа рассмеялся. — Все, урыла. — Я часто тренируюсь. Она просмеялась и посмотрела на него, улыбаясь. — Класс. Спасибо тебе. — Та тю, за что? — Да просто. Он потянулся к ней, чтобы отбить ей пять. Рука у нее была маленькая и теплая, и только сейчас он почувствовал, как она пахла чем-то свежим. Ну еще не хватало влюбиться в жену друга, пронеслось у него в голове, и он тут же отодвинулся на безопасное расстояние. — Ладно, — он похлопал себя по коленке. — Мне, наверное, стоит уже отчаливать и не злоупотреблять гостеприимством. — Ты не злоупотребляешь. Ты единственный, кто меня выручил, мне даже родной брат не ответил. — Ну, со всеми бывает, Лилит, — Сережа неловко поковырял торчащую из подлокотника кресла ниточку. В комнату заглянул Лева. — Ты занят? — Шо? — Пошли с нами. — Я ехать собирался… — Тебе куда-то срочно надо? — Нет. — Ну и пошли. Серега пожал плечами и послушно пошел. Лилит глубоко вздохнула и поняла, что пора звонить свекрови, дальше тянуть было нельзя. С потными ладошками и громко бьющимся сердцем она набирала номер. — Да, Лилит, привет, моя хорошая. Лилит прикрыла глаза. — Здравствуйте, тетя Рита. Как у вас дела? — У нас все хорошо, не болеем, я вот пирожки пеку. — Обожаю ваши пирожки. — Приезжайте в гости, Лилит. Она вздохнула. — Теть Рит. Вы только не переживайте. Рустам приболел. — Чем приболел? — Ну… Сказать «простыл» у нее язык не поворачивался. — Лилит, что там у вас случилось? — У него… кхм… у него пневмония. — Да ты что! Как так?! Опять с мокрой головой без шапки ходил? Или под кондиционером в машине сидел?! Что с ним случилось, как он? Лилит улыбнулась. Мальчишке за 30, а мама все как в детстве — без шапки ходил. Видимо, она в 50 будет так же кудахтать над сыновьями. — Теть Рит, его в больницу положили. — Что?! — Да. У него температура высокая была… Лилит не созналась, что он пролежал без сознания сутки и что он все еще сам не может дышать. Тетя Рита засуетилась, перепугалась и заявила, что они приедут. Лилит только повторяла «угу». Другого она и не ожидала. Она предприняла последнюю робкую попытку успокоить свекровь, но, кажется, безуспешно и попрощалась с ней. — Левон! Лева вздрогнул: — Я что-то не то сделал? Провинился? Лилит махнула на него рукой. — Тебе надо будет встретить родителей Русика, они прилетят. Лева пожевал губу и кивнул. — Сказала? — строго спросил Тамби. — Сказала, — проворчала она. — Сразу надо было. — Тамби ну шо ты тоже, — вступился Серега. — Сразу, сразу. Легко такие вещи говорить? «Здравствуйте, ваш сын без сознания». — Я не сказала, что он без сознания… Тамби укоризненно на нее посмотрел. Они сидели в гостиной, развалившись и ели доставку. Дети были отправлены спать, а взрослые почему-то так и не разъехались. Лилит утомили парни, но в глубине души она была рада, что они тут, еще и втроем — они отвлекали ее от дурных мыслей, заставляли поесть, а Лева даже погнал ее на тренировку, чтобы она не раскисала. — А что будет с детьми, если вы оба умрете? — задумчиво спросил Лева. Лилит удивленно на него уставилась. — Что это нахрен за вопрос? — Ну теоретически. — У мальчиков есть отец, — Лилит пожала плечами. — А Лана? Лилит уставилась на брата. Они с Тамби выжидающе на нее смотрели. — У нее есть две бабушки… — Что?! — И тетя. — Что?! Мина заберет вашу дочь? — Думаю, да. — Какого хрена? Лилит засмеялась. — Она мать, она сможет ее воспитать. — Хорошо, кто должен умереть, чтобы я забрал ее себе? — Все. — Все в мире? — Да. — Лилит, ты гонишь? Я воспитываю их вместе с тобой. Они наполовину я. — Ты вслух такое не скажи нигде, а то люди подумают, что это наш с тобой ребенок. — Во-первых, буэ. Во-вторых, мы близнецы. Лилит только махнула на него рукой. Она знала, что он придуривается, чтобы ее развеселить. — Так, хорошо. Дочь будет какого-то хрена с Миной. Сыновья. — Ну придется, чтобы умер их отец.  — Я смогу его уложить, легко. — Тогда забирай. — Так, — вмешался Тамби. — А я? — Кстати, наверное, если все умрут, мы бы отдали дочь Тамби. — Ты ему даже не брат! — крикнул Лева. — Лилит! — Я извиняюсь, а кто из вас двоих провел с ней весь день, а кто отлеживался и пил комбучу, чтобы избавиться от похмелья? Лева цокнул — тут не поспоришь. Лилит посмеялась и решила, что пора ложиться. — Я спать. Спокойной ночи всем, — она поцеловала Леву в макушку и отбила Сереже пять. Она не видела, что он проводил ее взглядом и поджал губы, размышляя о чем-то своем. Родители Рустама и Мина приехали через два дня. Рустама все еще не выписывали, за эти два дня он несколько раз отключался и все никак не приходил до конца в себя. Лилит вся измучалась. С ним сидеть целыми днями она не могла. Он все чаще спал, ничего не говорил, в себя приходил урывками и был слабым. Иногда он приходил в себя, и Лилит была рядом. Он не совсем понимал, что конкретно происходит, в груди он ощущал какое-то болезненное давящее чувство, а в голове — туман. Он понял, что, мягко сказать, приболел, но что с ним конкретно, понять не мог. Его сил мало на что хватало, но ему было спокойнее, когда он мог ее видеть. Иногда он просыпался в палате один. Сначала его это напугало, ему в этом тумане причудилось, что его все бросили. И жена бросила. Но утром она появилась снова и что-то ему рассказывала, он не понял ни слова, но успокоился, что она здесь. В следующие разы он понял, что она никуда не ушла и обязательно вернется. Она уходила каждый раз с тяжелым сердцем. Боялась, что придет, а тут — что-то произошло. Не уходить она не могла, дома были дети, которые переживали, что Рустама нет, хотя ребята старались их отвлекать как могли. В один из разов Рустам открыл глаза и увидел над собой мамино лицо. Она держала его за руку и плакала. «Может, я умер», — пронеслось у него в тяжелой голове. Умер и смотрю на собственные проводы. Мать с женой горюют, дети плачут, Тамби в трауре. Но судя по тому, как давит в груди, вроде еще живой. Он медленно поморгал, глядя на нее. Повернуться и посмотреть, кто тут еще, у него сил не было. Лилит приехала с ними к нему в больницу. Она стояла в сторонке, засунув руки в карманы и повесив нос. Отец о чем-то говорил с врачом. Мать увидела, в каком он состоянии, и расплакалась. Мина, видимо, чтобы не разреветься за компанию, ретировалась в кофейню. — Сыночек, — запричитала тетя Рита. Лилит, которая до этого не вмешивалась, подошла к ней и положила руку на плечо. — Тетя Рита, он идет на поправку, с ним все будет хорошо. — Как же так?! — Теть Рит, — Лилит знала, что, если свекровь продолжит так рыдать, ей самой станет плохо. Еще она знала, что нечего разводить панику. Видя, как тетя Рита расклеилась, Лилит наоборот мобилизовалась. Она заставила ее отцепиться от рустамовой ладошки, присесть, померить давление и выпить то, что принесет медсестра. Принесла ей еды из кафетерия и заставила поесть. Заставила Леву привезти из дома удобные вещи, потому что уходить сегодня тетя Рита была не намерена. Свекр поглядывал на нее украдкой, чувствуя, что гордится девчонкой: она как будто все держала под контролем, ему это нравилось. При нем она успела поговорить с сыновьями, позвонить брату и попросить забрать Амину, кому-то написать, договориться о том, чтобы им доставили обед и, проходя мимо, поправить одело Рустама. Она немного напоминала ему его жену в молодости: милая и тихая, но вообще-то бойкая и строгая. Он обнаружил Лилит в кафе. Она вышла поговорить о чем-то по работе, выдохнуть и выпить кофе. — Можно? Она встрепенулась и подняла на него глаза. — Конечно! Он сел напротив и поставил на стол свой стакан с черным кофе. — Как ты? Она удивленно на него посмотрела, словно ничего не происходит. — Все хорошо. — Ты молодец. — Я? — она явно не понимала, за что ее хвалят. Он кивнул. — Ты хорошо держишься. Справляешься. С собой, с детьми, с нашей мамой. Лилит улыбнулась. Как будто у нее был выбор. — Ну а как… — Знаешь, — он вздохнул и посмотрел в окно. — Я всегда хотел, чтобы у Рустама была нормальная обычная жизнь. Карьера, стал бы юристом, как старший, жил бы недалеко от родителей в своем доме. Женился бы на кабардинской девочке. Лилит поджала губы. Это она прекрасно знала. Более того, иногда это знание ее тяготило. — И нам… мне было как-то странно поначалу. — Я? Он кивнул. — Ты неместная, у тебя другие представления о семье, о культуре. У тебя дети. И когда Рустам сказал, что собирается жениться, мы были рады. Но удивлены. Я ему тогда сказал, что жениться надо на женщине, которая для тебя ассоциируется с домом. С которой ты всегда дома. И он все равно женился на тебе. Лилит молчала. К чему он клонит, она не знала. — А теперь я вижу, что ты — такая женщина. — Да? — удивленно переспросила она. — Ну да. Мужчины же только делают вид, что они сильны. Чтобы им быть сильными со всеми, где-то им надо иметь возможность быть слабыми. И если он может быть слабым дома, если дома о нем позаботятся и не осудят за это — это хороший брак. Она опустила голову и быстро заморгала, стараясь не заплакать. — Я знаю, что ты о нем заботишься, и что он с тобой может быть спокоен, — он помолчал и спросил. — Ты с ним счастлива? Лилит кивнула — говорить ей мешал ком в горле. — Ну вот и молодцы, дети. И если тебе тяжело, помни, что мы все — семья. Мы о тебе позаботимся. Лилит снова закивала и шмыгнула носом. Он протянул руку и погладил ее по ладошке. Для нее это был особенный разговор. Она была дружна со свекровью, но на свекра всегда смотрела с восхищением, немного снизу вверх. Он ей очень нравился, и его признание значило для нее особенно много. Она знала, что он не мог заменить ей ее отца, но за всю жизнь у нее никогда не было душевных разговоров со взрослым мужчиной, который назвал бы ее своей семьей. Она выдохнула с облегчением, потому что всякие страхи по поводу того, что она плохая невестка, отступили. Она сидела в палате на диване и задумчиво смотрела, как тетя Рита хлопочет над Рустамом. У окна стояла Мина, рядом с которой нарисовался Лева. Лилит прищурилась, глядя на них. Рустаму бы это не понравилось. Хотя они ничего не делали, просто тихо о чем-то говорили, глядя в окно. Свекр что-о читал в кресле рядом. Она закинула голову назад и сползла по дивану, чувствуя, что она впервые за эти дни может расслабиться. Семейство гостило у нее добрую неделю. Сначала ей казалось, что это все очень шумно и многолюдно: дети, брат, Мина, родители — все в кучу, все снуют, суетятся. Потом она привыкла и просто плыла по течению. В больницу они ездили каждый день, но ночевать уже не оставались — Рустам был стабилен. К концу недели он пришел в себя, с него сняли ИВЛ и перевели в обычную терапию. У него вообще не было сил, он жутко похудел, глаза впали, лицо бледное. — Родной, ну покушай, ворковала тетя Рита. — Тебе надо набираться сил, ты вон какой худой. — Маам, — Рустам хмурился и капризничал, как ребенок, хотя он с облегчением видел семью, которая крутилась вокруг него. Час спустя его отец выдворил всех из палаты, оставив их с Лилит вдвоем, и прикрыл дверь. Она пересела к нему на кровать и тяжело вздохнула. Он смотрел на нее уставшим взглядом. — Ты меня напугал, — прошептала она. — Прости. Я сам себя напугал. — У нас дети, ты не можешь просто так взять и меня с ними бросить! — Тамби на тебе женится, если я умру. Она засмеялась. Интересно, они об этом договорились или они просто одинаково шутят. — Он то же самое сказал. — Козел, думал значит об этом. Лилит снова засмеялась и взяла его за руку. — Я проснулся в какой-то момент и ничего не понял, — прошептал он. — Ни где я, ни что со мной. Просто все в тумане, и только ты на меня смотришь. Я думал, я все — отъехал. Рустам помолчал, глядя, как она сидит, опустив голову. — Мне так спокойно было каждый раз, когда ты приходила, — тихо сказал он. — Да? Он кивнул. Лилит снова вздохнула, поерзала рядом с ним и улеглась на узкой койке, заставляя его подвинуться. — Не болей больше, — по-детски попросила она. — Мне страшно, когда ты болеешь. Он уставился на ее профиль. Сам он был весь какой-то липкий и худой, самому противно было. Она лежала рядом свежая, благоухающая, теплая. — Улыбнись, — попросил он. Она удивленно на него посмотрела и тут же расплылась в улыбке. Рустам ткнул пальцем в ямочку на щеке.