Простая девочка. Эпизоды

Гет
NC-17
В процессе
126
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Мини, написано 310 страниц, 34 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
126 Нравится 100 Отзывы 14 В сборник Скачать

Больница

Настройки текста
Лилит проснулась и уставилась на спину Рустама, потом на часы: 7 утра. Муж сидел к ней спиной, свесив ноги на холодный пол, и что есть мочи кашлял. Он кряхтел и издавал звуки всю ночь, из-за чего она тоже плохо спала. Она нахмурилась, подождала несколько минут, кашель не прекращался. — Ты как? — наконец тихо спросила она. Он никак не отреагировал, только сделал глубокий хрипящий вдох и снова закашлял с новыми силами. Лилит вздохнула, встала и молча пошла на кухню за лекарствами. С момента последних потрясений прошло больше месяца. Пару дней назад у близнецов был закрытый суд, где им выписали огромный административный штраф и с явной угрозой в голосе предупредили, что за ними будут следить. Еще один промах — и наказание будет серьезным. Лева только взбесился. Лилит же поняла, что где-то внутри боится. Боится каждый раз оглядываться на все, что она говорит и пишет, на все, что она поет, на все, что она думает. Ее все еще злила вся эта ситуация, она как будто не могла простить все происходящее, но не понимала кому. Очень стремно чувствовать себя врагом государства. Рустам все это время был рядом, как кремень. То ли от чувства вины, то ли от страха, что они все-таки разведутся, то ли от сознательности, а может, от всего разом, он поддерживал ее как мог. На самом деле, они оба испытывали какую-то тревогу, словно ходили по тонкому льду. Вроде помирились, но каждый в глубине души опасался, что однажды утром он проснется, а второй больше не хочет жить вместе. Может быть, поэтому, пытаясь от этого страха избавиться, они все это время пытались завести еще одного ребенка. И в конце концов, Рустам устал. Устал, а еще простыл на съемках. Всю неделю он кашлял. Он кашлял в суде, адски раздражая этим секретаря, который косился на него, пока он кашлял в коридоре. Он кашлял дома. Он заразил Леву, который опрометчиво попил с ним из одной бутылки пиво. Он кашлял на родительском собрании. Милена Артуровна решила, что он пытается уклониться от веселых стартов «Мама, папа, я» и даже отвела его в сторону после, чтобы обсудить этот вопрос, но он так адски заливался кашлем, что она только строго попросила его больного больше не приходить. Удивительно, что он не заразил ни Лилит, ни детей. И вот теперь он не мог уснуть, не знал, какую принять позу, чтобы у него перестала гореть носоглотка и чтобы перестать издавать этот собачий лай, от которого уже болело горло. Он чувствовал себя слабым и потным — видимо, поднималась температура. Лилит вернулась со стаканом какой-то пахучей дымящейся жидкости и с аптечкой. — Ромашка, — она протянула ему кружку. — Пей. Он сморщился, но сопротивляться не стал. Пил, глядя, как она достает какую-то кучу лекарств из аптечки. Он, конечно, периодически болел, но так сильно не было давно. Так и сидел, поникший и практически безропотно принимал все, что она ему давала. Она вытащила градусник. — У тебя температура поднимается, — Лилит тыльной стороной ладони пощупала его лоб — горячий и мокрый. — Как ты себя чувствуешь? Он в ответ только снова разразился кашлем. — Ты можешь мне объяснить, почему сразу нельзя было остаться дома и отлежаться? — Ты сама знаешь, почему, — выдавил он. — Дел много, люди ждут. Лилит закатила глаза. Она знала, но еще она знала, что, если бронхит запустить, ничего хорошего не выйдет. — Останься сегодня дома, пожалуйста, — попросила она, поглаживая рукой его горячую щеку. Он как ребенок потерся щекой об ее ладонь и кивнул. Он очень хотел спать, но стоило ему как-то прилечь, он начинал кашлять еще сильнее. Приняв какое-то неудобное полу сидячее положение, он кое-как водрузил на колени ноутбук и попытался сосредоточиться на работе, но у него ничего не вышло, и он просто взялся играть. Лилит заглянула в комнату и обнаружила, что он все-таки уснул. Она аккуратно забрала у него компьютер и дотронулась до лба — все еще горячий. Когда у тебя трое маленьких детей, к болеющим тебе не привыкать, поэтому она даже не слишком волновалась. Надо просто за ним приглядывать. Весь день он стонал, дремал и кашлял. Она кормила его супом, давала лекарства практически с ложечки. К вечеру, когда дети улеглись, у нее появилось чуть больше времени выдохнуть. Она заглянула в спальню, Рустам не спал. Лилит зашла и села рядом на край кровати. — Ну как? Он пожал плечами и лениво протянул руку, чтобы погладить ее по спине. — Я че-то расклеился, — прокашлял он. — Лучше не становится? Он только простонал что-то нечленораздельное. — Ты умирать тут собрался? — Ли, мне плохо. — Я знаю, милый, надо было сразу лечиться, а не вредничать. — Ты прям как с Гошей со мной разговариваешь… — Ну если ты ведешь себя, как Гоша, — улыбнулась она, заправляя за ухо его челку. — Оброс. — Некогда мне стричься. Она залезла к нему на кровать с ногами и откинулась на подушку. Он попытался улечься рядом и даже затих на какое-то время, но снова раскашлялся и встал. Рустам потер лицо, нос у него покраснел и опух, и без того уставшие глаза с трудом открывались, а губы начали шелушиться. Он весь был какой-то зеленый и мокрый. Он долго крутился, в конце концов устраиваясь у нее на коленях. Она гладила его по косматой макушке. — Спой, — прогундосил Рустам. Лилит тихонько запела, поглаживая его по голове. Он сразу сделался таким уязвимым, прикрыл глаза и попытался успокоиться. Он всегда любил ее голос. Он любил, когда она пела, пока готовила или прибиралась. Когда она пела в студии, а он периодически засовывал туда свой любопытный нос. Когда она пела детям или с ребятами за ужином. Когда она с Тамби горланила в караоке. Когда пела на сцене. Но больше всего он любил, когда она пела ему. Тихо, нежно, она написала несколько песен, которые посвятила ему, это для него было что-то невообразимое — никто еще не посвящал ему целых песен. Это и странно, и приятно одновременно. И вот она пела, руки у нее были легкие, пахла она приятно. Он ощущал под щекой мягкую ткань ее домашних штанов, перед глазами потихоньку расплывались узоры на стене, он был где-то на грани реальности и сна. И вот он маленький, у него ангина и жар, а мама делает ему на лоб компресс и напевает, чтобы он поправлялся. Тогда он не понимал, как ему это важно, а теперь он, взрослый мужик, отец, ощущал то детское тепло и растерянность. — Лилит, — прошептал он, то ли наяву, то ли во сне. — Лилит, давай, пожалуйста, не будем разводиться. Краем уха он услышал тихий смешок, и пение продолжилось. Лилит проснулась посреди ночи от того, что Рустам странно хрипел. Уже даже не кашлял. Она включила ночник и склонилась над ним. — Рус, — позвала она. — Рус, ты спишь? Он медленно открыл глаза и снова попытался шумно втянуть воздух. Голова у него вся взмокла, пряди прилипли к мокрому лбу. Лилит нахмурилась и коснулась лба губами — горячий, как огонь. Она подскочила и побежала за градусником и влажным полотенцем. Рустам не говорил ни слова, только пытался глубоко вздохнуть. Теперь она уже волновалась. Он весь побелел и покрылся испариной. Она грызла ноготь на большом пальце и нетерпеливо притоптывала ногой, пока ждала градусник. Он на нее даже не смотрел, взгляд его блуждал где-то по стенам и потолку, ни на чем не фокусируясь. Лилит достала градусник и охнула — почти 40. Она вытерла его лицо холодным полотенцем, выхода не было, надо звонить в Скорую. — Русик, ты меня слышишь? Он на короткий миг глянул на нее, и снова его взгляд куда-то уплыл. — Вот черт. Они были одни за городом с детьми. Она не совсем понимала, как ей лучше поступить, но после Скорой тут же начала звонить Леве, который трубку не взял. Не взял и Тамби — скорее всего, они где-то вместе. Никого из ребят из ее группы в Москве не было, а друзей лично у нее тут крайне мало. Приглядывая за мужем, она в панике листала контакты: этот нет, этот нет, этот не отвечает, этому нельзя детей доверить, этот не в городе. Что же делать? Она взяла телефон Рустама, кому оттуда звонить, было не совсем понятно — половину людей она не знала, а половину отмела. Была не была, с каким-то внутренним волнением она набрала Сереже Деткову. Тот, на удивление, ответил. — Да, Рустамчик. — Эм, Сережа, это я. — Хто — я? — Это Лилит. — Привет. А что с Рустамом? — Сережа, извини, что я тебя беспокою так поздно. У нас тут… кхм… короче, мне очень нужна твоя помощь. Ей казалось, что это очень большая просьба: упасть в такси и приехать за город посреди ночи в пятницу, чтобы посидеть с тремя детьми. Она знала, что Сережа добрый парень, но не знала, как у него отношения с малышней. Но и выбора у нее не было. Пока она объяснялась, в дверь позвонила Скорая. Лилит побежала открывать, ускоряя речь. — Мне надо будет минут 20 до вас доехать, — перебил Сережа. — Да? Тебе не трудно? — Ну шо я для друзей не посижу с детьми что ли. — Господи, спасибо тебе! — Лилит с облегчением вздохнула. — Я твоя должница. — Все, давай, не занимай эфирное время глупостями. Должница! — и он положил трубку. Рустам был в каком-то полубреду. Ему вкололи укол и поставили кислородную маску. — Есть подозрение на воспаление легких, — сказала врач, стягивая с себя перчатки. Лилит вся была, как нервный комок, не понимая, за что на ее семейство постоянно валятся неудачи. — Это же опасно… — она немного понимала, о чем идет речь. — Ну… — врач дернула бровями. — Нам надо ехать в больницу. — А мы можем подождать минут 10? Мне не с кем оставить детей. Врач удивленно на нее посмотрела. — Вы можете остаться и приехать позже. — Нет! — вскрикнула Лилит, получилось громче, чем она рассчитывала. — Простите. Нет, пожалуйста. Она выглядела такой жалобной и уставшей, а Скорая была такой дорогой и частной, что они согласились чуточку подождать. Она сбегала проверить, спят ли дети, скидала в сумку какие-то мелочи и снова ворвалась в спальню, прерывисто вздохнув и глядя на Рустама, который в этой маске перестал хрипеть. Сережа появился минут через 25 — значит быстро гнал. Весь взъерошенный он ворвался в дом, растерянно глядя по сторонам. Он здесь бывал, но никогда один, и уж тем более он никогда не оставался с этими детьми. Он как-то вообще с ними не слишком часто пересекался. Особенно с младенцем, она его вообще пугала. — Как он? — Воспаление легких, кажется, — Лили тяжело вздохнула. — Ох бляяять. И что говорят? — Не знаю, надо в больницу ехать, — она снова вздохнула еще тяжелее, нервно переминаясь с ноги на ногу. Серега видел, что она волнуется. — Так, ладно, что мне делать-то? — Да, собственно, ничего. Ты можешь лечь спать в гостевой, можешь поесть, поиграть — делай что хочешь. Просто чтобы они одни не были. Они спят. Он растерянно почесал затылок. — Сереж? — А? — он поднял на нее глаза. Он не оставался с Лилит наедине никогда за несколько лет. Все время с кем-то или наблюдал за ней со стороны. Вообще, старался не наблюдать, но иногда не получалось. Он заметил, что она смешная и простая. Ему было непонятно, как можно быть одновременно красивой и смешной и знаменитой и простой, но такой она ему казалась. Он был безгранично рад за Рустама, потому что они, кажется, были счастливы. Потом у них родилась дочь — вообще по-взрослому. Сереже казалось, что ему не о чем с Лилит говорить. Точнее, что ей не о чем говорить с ним. Хотя она всегда была с ним мила. И вот теперь она стояла напротив в спортивном костюме, слегка взъерошенная, ненакрашенная, со своими веснушками. Он только сейчас заметил, какие у нее глубокие глаза и как она выразительно смотрит. Какие у нее длинные тонкие пальцы и какие густые волосы, которые она этими пальцами нервно заправляет за ухо. Божееечки. — Прости, что я тебя выдернула, мне некому было больше позвонить, мой брат где-от шляется, и я… — Все-все-все, — он замахал на нее рукой. — Все бывает, Рустам мой брат. Главное, чтобы все хорошо было. Ну он крепкий мужик, он справится быстро. Сережа снова замолчал, чувствуя при ней жуткую неловкость. Ему уже хотелось, чтобы она ушла. — Будем на связи, да? — нервно спросила она. Он кивнул. Она запрыгнула к Рустаму в Скорую, встретившись напоследок с Сережей тревожным взглядом, и уехала. Он выдохнул и упал на диван. — Ебать, ты козел, Серега, — он устало потер лицо. Нет, ну он же не виноват, что она красивая. Все видят, что она красивая. Он ничего плохого не сделал, только отметил про себя, что она красивая. Лилит нервно притоптывала ногой и крепко держала Рустама за руку, пока они ехали. По ходу она отвечала на какие-то вопросы врача, поймав себя на мысли, что она все про него знает. В больнице его положили под капельницу, поставили ему ИВЛ, взяли какие-то анализы и предложили ей подождать с ним в палате. Она пыталась выяснить, а что дальше, но ей толком пока никто ничего не мог сказать. Медсестра только, улыбаясь, принесла ей стакан чая и одеяло. Лилит нервно мерила палату шагами. Несколько раз написала Сереже, потом поняла, что надо бы оставить его в покое и дать ему поспать. Бездумно полистала Инстаграм. Вздохнула, снова принялась туда-сюда ходить. Рассматривала кнопочки на аппарате ИВЛ. С ужасом подумала, что бы сказала рустамова мама. Она встала над его кроватью и уставилась на него. Он спал. Температура у него не спадала, дышать сам полной грудью он не мог, весь был бледный и осунулся. Но она все равно не паниковала. Ей казалось, что с ним просто ничего не может случиться, это просто невозможно. Ему было без малого 33 года, он занимался спортом, он нормально ел и был физически сильным. Да, режим у него был ни к черту, но в остальном-то… Поэтому даже воспаление легких не казалось ей слишком серьезной угрозой. Она взяла его ладонь в свои, рука у него была больше, чем ее почти в два раза, он был горячий. Она погладила его ладошку и тяжело вздохнула. К ним заходила медсестра, проверила какие-то показатели и посоветовала ей поспать. Лилит сказала, что не может уснуть, и тут же получила стакан успокоительного. Она лежала на диванчике, свернувшись клубочком и смотрела в темноту. Горели только лампочки на аппарате ИВЛ, и свет в коридоре пробивался через закрытую дверь. В коридоре кто-то ходил, она слышала монотонные звуки откуда-то издалека и постепенно проваливалась в сон. То ли во сне, то ли наяву ей пришла в голову пугающая мысль: а что, если бы они разошлись, и он бы серьезно заболел. А что будет, если с ним что-то случится? А если с ней? А что тогда будет с детьми? Кстати, как там дети, интересно? И как там Сережа? Интересно, что он вообще подумал, когда она ему позвонила? Наверное, ничего, он очень добрый парень… Так ее мысли перетекали одна в другую, пока совсем не смазались, и она не отключилась. Ее разбудила суета. Она моментально проснулась и резко села на диване, потирая глаза и соображая, что вокруг нее происходит. Медперсонал сновал по палате, у постели Рустама стоял врач, склонившись над ним и что-то изучая. Лилит прокашлялась, но на нее никто не обратил внимание. Она откинула одеяло и встала, понимая, что происходит что-то неладное. — А что случилось? — тревожно спросила она пробегающую мимо медсестру. Та затормозила на мгновение, поразмыслив, говорить ей что-то или нет. Вообще об этом должен был говорить врач, но он был занят. — Рустаму Эльмудиновичу хуже, — тихо сказала она. — Сейчас мы возьмем анализы и сделаем ЭКГ и УЗИ. — Что? Хуже? — Лилит вытаращила глаза, обернувшись к врачу и ища ответы там. — Хуже? Все же было стабильно! Рустама отключили от стационарного аппарата и вместе с койкой покатили к выходу. Вот тут у Лилит сердце ушло куда-то в пятки. Он был совершенно белый и безжизненный. Она бросилась за ним, но врач деликатно придержал ее за плечо. Она обернулась и уставилась на него в панике. В глазах у нее был миллион вопросов. — Не паникуйте раньше времени, — спокойно сказал врач. Голос у него был мягкий и выразительный. — Я не могу сходу сказать вам диагноз, но у него, похоже, начался отек легких, возможно, есть осложнения на сердце, потому что ритм очень нарушен, сатурация низкая. Нам нужно сделать УЗИ и ЭКГ, взять анализы и для надежности перевести его в интенсивную терапию. Он остановился и внимательно посмотрел на Лилит, с каждым его словом она становилась все бледнее. — Чем это грозит? — прошептала она так, словно, если заговорит громче, болезнь услышит и точно наступит. — Я не могу пока давать никаких прогнозов, Лилит Тимуровна. Надо немного подождать. Медсестра о вас позаботится. Лилит рассеянно кивнула. Врач поспешно направился к выходу, но затормозил и обернулся к ней. — Лилит, ваш муж крепкий мужчина, — он хотел сказать, что все обойдется, но врачи не могут давать таких заверений, поэтому он просто улыбнулся ей и вышел. Она ловила ртом воздух, пытаясь успокоиться. В ушах стоял какой-то шум, а вокруг все было словно в замедленной съемке. Вот к ней приходит медсестра, вот усаживает ее на диван, вот меряет ей давление, дает какое-то лекарство и стакан горячего чая. Гладит ее по плечу и говорит ей что-то обнадеживающее. Она кивает, но плохо слышит. В голове у нее только одна мысль: вдруг с ним что-то случится. Дальше думать она боится. Ей казалось, что прошла вечность. Она мерила шагами коридор под присмотром медсестры, которая заполняла какие-то бланки на посту. Зазвонил телефон, она даже не сразу поняла, что у нее. — Да. — Ты звонила мне и Тамби посреди ночи, зачем? — громко спросил Лева. Она молчала. Что и как сказать, она не знала. — Мы просто в баре с ним… Ну, были, — Лева явно был пьяненький. — Я поняла. Он услышал в ее голосе что-то неладное и тут же стал серьезным. — Что случилось? — Рустама госпитализировали. Мне надо было с кем-то оставить детей. — Что?! — Лева включил громкую связь. — Тут Тамби. Что с Рустамом? Лилит всхлипнула. Пока ей не надо было все это проговаривать, она держалась молодцом, но теперь на нее навалился ее страх. — У него пневмония, ему стало хуже. Пришлось вызвать скорую. — Где вы сейчас? Она назвала больницу. — А с ним что? — это уже был Тамби. Лилит шумно вздохнула, попыталась что-то сказать, но только шмыгнула носом. — Лилит, ты нас пугаешь. — У него начались осложнения. Он на ЭКГ, говорят, отек легких и, возможно, что-то с сердцем. В трубке послышалась тишина. Лева там совсем протрезвел, музыка на заднем фоне стихла. — А дети с кем? — Я дозвонилась только Сереже Деткову. — Нам приехать? — спросил Тамби. Она помотала головой, но потом поняла, что ее не видно. Вопросительно посмотрела на медсестру и прошептала: «А можно еще посетителей?». — В приемные часы, с 9 утра до 4 дня, — строго ответила она. — Нет, — ответила Лилит. — Приезжайте утром. — Мы домой тогда, — отозвался Лева. В этот момент дверь открылась, и оттуда выкатили Рустама. — Мне пора, — Лилит бросила трубку и посеменил за врачом. — Отек легких и острый миокардит, — врач начал объяснять, что это такое, откуда берутся эти осложнения, как лечить и что они дальше будут делать. Рустам был без сознания. Ему предстояло серьезное лечение. Удивительно, как у него, такого здорового и молодого, начались серьезные осложнения. Видимо, запустил. Запускать нельзя. Нет, операций не будет. — Доктор, — прошептала Лилит, которая засыпала его глупыми и не очень вопросами. — Это не смертельно? Он поджал губы. Врачи не любят обнадеживать близких, мало ли что, медицина может быть непредсказуемой. Но девушка была такой напуганной и растерянной, и уже явно успела поплакать, что он смягчился. — Нет. Я думаю, что ваш муж поправится. Надо только время. Она кивнула и снова прерывисто втянула воздух, раздраженно смахивая слезы. В интенсивной терапии была свободна только двойная палата. По соседству с Рустамом спал какой-то парень, тоже окруженный аппаратами. Лилит позволили остаться. Она села на край его кровати и снова взяла его за руку. На улице уже светало, она была вся измотана и жутко выглядела, но это все было неважно. Она заботливо убирала с его лба непослушные волосы и то и дело шмыгала носом, чтобы не распустить сопли. Рустам вообще ни на что не реагировал. Правда теперь был не такой горячий. — Ты что, козел, решил меня одну с детьми оставить? — прошептала она, поправляя его одеяло. — Только попробуй, я тебя убью… — Как мило, — послышался голос сзади. Лилит вздрогнула и обернулась. Парень по соседству проснулся. Она уставилась на него. — Извините, — он тут же себя одернул. — Вырвалось. — Ничего, — устало ответила она. Повисло неловкое молчание. Больше они не разговаривали. К парню заходила медсестра, производила с ним какие-то манипуляции, о чем-то с ним переговаривалась. Лилит сначала сидела у постели Рустама, пока ноги не затекли, потом встала и снова начала наматывать круги, подходила к окну и смотрела на просыпающийся город, снова ходила туда-сюда, подходила к Рустаму, проверяя, вдруг он пришел в себя. — Хотите пудинг? Она снова вздрогнула и повернулась к парню. — Что? Он указал на свой поднос с завтраком. — Пудинг. Есть ощущение, что он вам нужнее, чем мне. Шоколадный, — он улыбнулся. Она похлопала глазами. Парень взял баночку с подноса и протянул ей. Она помялась, но взяла, понимая, что, оказывается, голодная. Он протянул ей ложку. — Спасибо. — Игорь. — Лилит. Игорь кивнул и снова ей улыбнулся. Он был бледный и худой, глаза впали, как будто он болел либо давно, либо очень сильно. — Муж? — Игорь кивнул на Рустама. Лилит закивала, набивая рот шоколадным пудингом. Парень помолчал и решился сказать. — Я вас как будто где-то видел… Она пожала плечами. — Кино? Она помотала головой. — Театр. Она снова помотала головой. — Вы блогер? Холостяк на ТНТ? Лилит аж прыснула. — Музыка? Она поджала губы и кивнула. Игорь слегка прищурился, явно пытаясь вспомнить, откуда он ее видел. — Точно, вспомнил! — победно выдал он. — Вы из группы Suburbans. — Ага, — Лилит облизывала ложку. — Погодите-ка, — Игорь привстал и вытянул шею, пытаясь разглядеть Рустама. — Это Рептилоид?! — шепотом спросил он, выпучив глаза. Лилит вскинула брови. — Простите, — Игорь сам себя одернул. — Мне просто очень нравилось «ЧБД». Лилит улыбнулась одними уголками губ. — Это Рептилоид, — прошептала она. Чаще бывало наоборот: это ему говорили: «О, вы муж Лилит», и ее узнавали в первую очередь. Но не в этот раз, и ей это было почему-то очень приятно. — Ну жаль, конечно, встретиться при таких обстоятельствах. Лилит только кивнула. В палату вошла медсестра и спросила ее, не приходил ли он в себя. Она помотала головой и подошла вместе с ней к его кровати. Ему что-то измеряли, проверяли уровень кислорода в крови, настраивали капельницу. Она все это время за ним наблюдала. Медсестра ушла, а Лилит осталась у его кровати, снова сжимая его руку и разглядывая безжизненное лицо. Внутри снова начал сжиматься тугой комок страха. Почему он все еще в себя не приходит?! Ровно в 9 в коридоре послышалась возня и недовольный голос медсестры. — Да погодите вы, нельзя такой толпой! Распахнулась дверь, и на пороге появились мятые Тамби и Лева. — Он здесь не один! У нас здесь не отель! — медсестра семенила за ними и кудахтала, пытаясь их остановить, но это было бесполезно. Игорь с любопытством посмотрел на посетителей. — Ого! Ничего страшного, мне они не помешают, Марина, — он улыбнулся медсестре, которую знал, явно потому что лежал здесь достаточно долго. Марина нахмурила брови, цокнула и, предупредив, что шуметь нельзя, вышла. Лева обнял сестру, а Тамби склонился над Рустамом практически нос к носу. — Он что, козел, умирать собрался? — спросил Тамби, пытаясь шутить, но вообще волнуясь. — Вроде нет, — тихо ответила Лилит. — Как так то? Лилит рассказала все, что знала, снова раздраженно смахивая слезы. Лева все это время крепко обнимал ее за плечи, не отпуская, даже когда она пыталась выбраться из его объятий. Тамби просто хмуро и растерянно смотрел на друга, чувствуя, как от него отделяется половина чего-то внутри. Они пытались шутить и кормили ее конфетами, которые притащили с собой. — Это Игорь, — Лилит указала на парня на второй кровати, который все это время что-то читал, периодически с интересом поглядывая на компанию. Ребята обернулись к нему. — Здорово, Игорь, — отозвался Лева. — Как здоровье? — Бывало и лучше, — Игорь улыбнулся. — Игорю нравилось «ЧБД», — Лилит выразительно посмотрела на Тамби. — Это правда. Я не хотел вас отвлекать, — Игорь с улыбкой посмотрел на Тамби. — Спасибо, — Тамби улыбнулся ему в ответ. — Значит вы правда близкие друзья? — Да нет, я жду, когда он умрет, чтобы забрать его дом и жену. Лилит закатила глаза. Только они могли так неуместно друг над другом шутить. — И детей, — добавил Тамби, похлопав Лилит по плечу. Они разговорились с Игорем, выяснилось, что он бизнесмен и регулярно оказывается в больнице из-за слабого сердца. Сейчас он лежал после инфаркта, хотя парню не было и 40. — Я побуду с детьми, — сказал Лева перед уходом, снова обнимая сестру. — Ой, я забыла написать Сереже. — Он все еще у вас дома. Все у них нормально. Он полночи играл в плойку, потом уснул, потом мы приехали. — Они завтракали? — Да, Тамби их кормил. — Они спрашивали, где мы? — Да, Тамби сказал, что вы на работе. — Лана не плакала? — Нет, Тамби с ней делал самолетики. — А ты что-нибудь делал? — Я не вонял на твоих детей перегаром! Она вздохнула. — Спасибо, Тамби! Тот кивнул, обнимая ее. — Я же говорю, я заберу и тебя, и твоих детей, — улыбнулся он. — Сразу же. Лилит улыбнулась и кивнула. Парни ушли, она уселась на диван, выдохнув, и достала телефон, чтобы написать Сереже. — У вас отличная семья, — нарушил тишину Игорь. Она подняла на него глаза. — Это правда, мне повезло. — Сколько у вас детей? — Трое. Игорь присвистнул. — Тяжело? — Ну вот, видите, помощнички есть. Он помолчал, приглядываясь к ней. Он весь день наблюдал, как он снует туда-сюда, как поправляет Рустаму одеяло, хотя ему было это совершенно без разницы, как убирает с его лица волосы, как что-то тихонько ему говорит, как рассказывает про него брату. И это все было очень трогательно. Она делала это все совершенно машинально, не задумываясь. — Вы его очень любите, — то ли спросил, то ли констатировал. Она удивленно на него посмотрела. — Простите, я вмешиваюсь, — он в который раз себя одернул. Но Лилит Игорь был чем-то симпатичен. Возможно тем, какой он был улыбчивый и легкий, а здесь, в интенсивной терапии этого явно не хватало. — Люблю, — сказала она. Игорь помолчал, потом произнес: — Это самое ценное. Я свою жену любил, но плохо с ней обращался, и она ушла. Теперь я совсем один в реанимации. А вы молодцы, берегите друг друга. Не давайте всяким мелочам все разрушить. Лилит слушала его, закусив губу. — Я нарушил все дозволенные границы, — он улыбнулся. — Извините. — Конфету хотите? — спросила она. Он кивнул. Лилит пересела к нему поближе и довольно долго с ним проговорила. Про жизнь, про творчество, что ЧБД, про его бизнес. Он был приятным малым. Они говорили, пока он не устал. — Поспите, — Лилит увидела, что он стал чуть бледнее и явно утомился. — Медсестру позвать? — Нет, спасибо. Лилит похлопала его по руке и оставила его в покое, вернувшись к Рустаму. После разговора с Игорем ей стало немного легче. Он тяжело болел и был жутко одинок, но оставался оптимистичным. Она посмотрела на Рустама. Если уж один человек может вот так справляться с ударами судьбы, то вдвоем они тем более справятся. К обеду она даже задремала. Проснулась от какого-то шевеления рядом. — Русик! — она подскочила, нависая над ним. Он открыл глаза, растерянно и медленно моргая, явно не понимая, ни где он, ни что происходит. Только рука Лилит, которая крепко держала его за руку, его успокоила. Лилит вызвала медсестру, не выпуская Рустама из цепкой ладошки, наклонилась и поцеловала его в лоб, прижавшись к нему щекой. От облегчения у нее полились слезы. — Русик, как ты меня напугал, — зашептала она, поглаживая его по голове. Он все еще ничего толком не понимал, а сознание его было мутным. Он чувствовал только боль в груди и жуткую слабость. Жена плачет, значит что-то случилось. Больше он сообразить ничего не мог, сил сжать ее руку крепче у него не было. Медсестра отогнала Лилит от кровати и засуетилась вокруг Рустама. Чуть позже появился врач. Лилит наблюдала за ними со стороны, переминаясь с ноги на ногу. Выходя, врач улыбнулся ей и сказал, что это хороший знак. Сам дышать Рустам все еще не мог, поэтому не мог и говорить. Она села у его кровати, глядя в его осунувшееся бледное лицо, в котором все еще не было ни кровинки. — Ты меня слышишь? О кивнул. — У тебя пневмония, друг мой. Ты нас очень напугал. Она помолчала. — Ну ничего, теперь ты поправишься. Придется какое-то время побыть здесь. Рустам нахмурился. — Ты здесь сутки. Что-нибудь болит? Рустам вяло указал на грудь. — Ну да. Они это и лечат. Все будет хорошо, — она улыбнулась ему и добавила. — Я с тобой. Надолго Рустама не хватило, он быстро уснул. Лилит, в конце концов, решила, что может сходить на первый этаж до кофейни и съесть какую-нибудь булочку. Повернулась к Игорю спросить, не хочет ли он чего, но он тоже спал. Она снова машинально поправила Рустаму одеяло и ушла, несколько раз обернувшись. Из кафе она возвращалась даже в приподнятом настроении. Подумала, что Игорю будет приятно увидеть, что Рептилоид-таки пришел в себя. Она распахнула дверь палаты, готовясь поболтать с ним о радостных новостях, но в комнате никого, кроме Рустама, не было. Лилит растерянно покрутила головой. Не было даже второй кровати. Может, его перевели из интенсивной терапии в обычную? Она обратилась к пробегающей мимо медсестре. — А где парень, который тут лежал? Игорь. Медсестра притормозила, растерянно глядя на нее. — А вы ему кто? — Да мы просто соседи по палате… Медсестра помолчала, прикидывая, имеет ли она права сказать или нет. — Он умер. — ЧТО?! — У него сердце остановилось. — Мы же час назад с ним говорили… — Лилит захлопала глазами. Медсестра вздохнула. — Так бывает. Мне жаль. — Как так? — Лилит смотрела на нее, вообще не понимая, как это возможно. Та только поджала губы и пошла дальше по своим делам. Лилит зашла в палату и прикрыла за собой дверь. Она села возле кровати Рустама на стул и уставилась на него, открыв рот. Ей вдруг резко стало больно и тоскливо. Она вдруг осознала, насколько жизнь быстротечная и странная. Как это вообще возможно? Был человек, улыбался, а через полчаса нет человека. Лилит вытерла слезы и крепко сжала руку Рустама, уткнувшись лбом ему в плечо. Ей снова стало жутко, что с ним что-то случится. Так она и сидела возле него и тихо плакала. Рустам несколько раз просыпался и засыпал. Медсестра несколько раз спрашивала ее, не хочет ли она поехать домой. Она только устало качала головой и периодически звонила брату, узнать, как там дети. — Лилит, ему тут долго лежать, я советую вам все-таки поехать отдохнуть. Она устало подняла на нее глаза и упрямо помотала головой. Ночью ему снова стало хуже, она снова проснулась от суеты в палате. Из-за того, что случилось днем, ей было все еще тоскливо и страшно. Она пыталась реагировать достойно, но у нее плохо получалось. Рустама реанимировали, восстановили сердечный ритм и оставили спать. Лилит поняла, что она до сих пор не позвонила его родителям. Что и как им сказать, она не знала. Бедная тетя Рита этого не перенесет. Утром она с трудом разогнулась — уснула на стуле у его кровати. На второй день она была совсем потасканной и без сил. Врач на обходе строго на нее посмотрел. — Лилит, когда ваш муж придет в себя, ему понадобится сильная, здоровая и бодрая жена. Тем, что вы себя истязаете, вы ему не поможете. Она потерла глаза. В целом он прав. К обеду ее практически насильно выпроваживали из палаты. — Он стабилен. Мы вам позвоним. Идите домой, поспите, поешьте нормально, приезжайте завтра. Она все-таки сдалась, несколько раз беспокойно посмотрев на Рустама, и уехала домой.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.