Недописанный текст той песни

      Плохая идея — напиваться в надежде забыться. Плохая идея — менять десятый клуб за ночь. Плохая идея — не помнить, что было час назад. Плохая идея — пытаться справиться со случившимся самой.       Ася зажмурилась, надеясь, что её не вырвет прямо на себя. Ведь до туалета она точно не успеет добежать. Что там добежать — доползти хотя бы.       Разноцветные фонарики, пляшущие перед глазами, ухудшали ситуацию. Ей хотелось оказаться в кромешной темноте, где царила бы тишина. Правда, в таком случае в голову начнут лезть мысли о недавно случившемся.       Мамы больше нет.       Ася даже не знала, способна ли ещё плакать. Слёзы уже не шли, хотя хотелось лечь прямо посреди этого дурацкого клуба и разрыдаться во весь голос. Но нет. Не выходит даже всхлипнуть.       Мамы нет. Человека, который был всем. Самой близкой подругой. Человеком, заставляющим в целом жить. Человеком, не заслуживающим смерти.       Сжав в руке очередной стакан, Ася поджала губы, чтобы не закричать. Как вообще люди справляются с таким? Ася не имела ни малейшего понятия. Казалось, что она и не справится никогда. Это просто невозможно.       Рвано вздохнув, Ася опрокинула очередной стакан, понимая, что просто добивает себя. Сейчас в её организме находилось слишком много алкоголя.       В горле стоял ком. Хотелось просто умереть. Да, именно этого и хотелось. Ася нервно хмыкнула, осознавая это. Насколько это плохо — хотеть смерти?       — Вообще не плохо, — прошептала она себе под нос, намереваясь поднять руку для того, чтобы заказать очередной стакан, но не успела собраться с силами, как в сознание ворвался мужской голос, заставляя её поморщиться.       — Завтра тебе будет очень стыдно, детка, — нагловато хмыкнув, подошедший парень заказал себе виски и окинул взглядом расплывшуюся на стуле Асю. — И херово будет.       Девушка перевела затуманенный взгляд на него, не чувствуя ни лица, ни ног, ни рук.       — Завтра может и не наступит, — выговорила Ася, отворачиваясь обратно к бару.       Больше общаться не хотелось, но она понимала, что так просто в клубах от пьяных девушек не отстают.       — Оптимистично, — выгнул бровь парень и подвинулся ближе. Ася чувствовала на себе его оценивающий взгляд, отчего становилось ещё более тошно. Будь она в состоянии, то уже бы ушла отсюда. Но не хватало сил даже на то, чтобы достать из сумки отключенный телефон, который весь день разрывался от звонков бесчисленных малознакомых родственников.       Всё же предприняв попытку дотянуться до сумки, Ася чуть съехала с высокого стула, еле удерживаясь на ногах.       — У-у, красавица, всё, тебе явно пора, — парень тут же подхватил её под локоть и потянул к себе, обхватывая за талию и не давая упасть. — Сделаю тебе одолжение.       Ася недовольно нахмурилась, не в состоянии противиться и лишь волочила ноги, будучи ведомой парнем, который прихватил ее сумку и направлялся к выходу.       Через какое-то время они оказались в такси, а Ася даже не понимала, сколько прошло минут. Было странно отключать сознание на время и потом опять нырять в реальность. Но это происходило само собой.       Ася наконец осознала, что они, черт возьми, куда-то едут. Куда? Зачем? В глубине души она может и запереживала на секунду. Но ведь в целом это не имело смысла.       В баре она думала о смерти.       В таком состоянии ведь нечего терять?       Ася зажмурилась и хотела покачать головой, чтобы ответить себе на этот вопрос, но не смогла, боясь, что её вырвет.       Повернувшись на парня, который сел с ней на заднее сиденье, Ася хотела что-то сказать, но он встретился с ней взглядом и ухмыльнулся, а потом успокаивающее погладил её ладонь.       — Скоро приедем, — сказал он и слегка тряхнул головой, поправляя упавшие на лицо белые прядки волос.       «Что же ты творишь, идиотка», — подумала Ася, понимая, что застряла в ловушке своего состояния.       Тело никак не хотело принимать то, что Асе нужно было двигаться. Когда такси остановилось и с помощью блондина пришлось вылезать, всё внутри Аси сопротивлялось каждому движению. Это было ужасно — чувствовать себя тряпичной куклой, с помутнённой головой и плывущим взглядом.       Такова плата за забытие?       Ася нервно хмыкнула. В голове она лишь гадала, насколько быстро отрубится. Когда парень завёл ее в свою, видимо, квартиру, Ася вдруг осознала то, на что не обращала внимания всю дорогу.       Он был богатым. И молодым. А такое случается при наличии сопутствующих родителей.       Квартира парня была шикарной, и буквально все кричало о том, что денег у него много. Это раздражало. Ася опёрлась рукой о стену, пока он стаскивал с неё кроссовки, и собирала силы на то, чтобы сказать хоть что-то.       — Я хочу домой, — выдавила она, потирая глаза руками.       — Зай, — парень встал, опираясь о стену двумя руками по обе стороны от головы Аси и заглядывая в ее глаза. — Завтра еще спасибо скажешь. Ты не в том состоянии…       На его лице заиграла улыбка, пока он скользил взглядом к губам девушки.       — Твоя девушка? — слабо понимая, что сама говорит, Ася кивнула через плечо парню, указывая на фотографию на стенке, где красовался блондин с какой-то красоткой.       — Уже ревнуешь, что ли? — хмыкнул он, притягивая ее к себе за талию и убирая спутавшиеся волосы за ухо.       Ася слабо уперлась в его грудь руками, стараясь не думать о том, как ее тошнит от него.       — Меня вырвет на тебя, — выпалила она, надеясь, что это ее спасёт.       — Не переживай, я тебя уложу, — облизнувшись, ответил парень и повёл в спальню.       Почувствовав под собой мягкие одеяла, Ася поняла, что теперь уже точно не встанет на ноги. И это было плохо. Очень плохо.       — Нет, — выдавила она из себя, за мгновение до того, как услышала звук расстегивающейся ширинки, а затем и почувствовала, как с неё стягивают джинсы. — Нет!       — Тшшшшш, красавица, я не сделаю ничего плохого, — прошептал блондин. — Мы просто расслабимся.       — Я не хочу, — к горлу подступал не то ком, не то тошнота, и Ася отчаянно пыталась отползти от парня, но не получалось. — Не надо. Я не хочу...       — Эй, не надо превращать это в насилие, детка. Тебе дана возможность наслаждаться. Пользуйся.       Ася только сейчас поняла, что ужас наконец сковал её. Есть ли что-то хуже смерти?       Смерть определенно была бы лучшим сценарием.       Из глаз Аси покатились тихие слёзы.       Тряпичная кукла без возможности сделать хоть что-то с своей судьбой, дёргающаяся в такт толчкам парня.       Мерзко и унизительно.       Хотелось бы, чтобы было всё равно. Но не выходило. Было не всё равно.       И продолжалось это целую вечность.

***

      Было холодно и очень неприятно. Глаза открывать не хотелось. Как и в целом жить.       Первая мысль, которая отчётливо пронеслась в сознании, была именно о том, что нужно покончить с этим всем, как только выдастся возможность.       Голова раскалывалась. Слишком сильно для того, чтобы не простонать перед тем, как всё-таки разлепить глаза.       Больница.       Ася сразу поняла это, хотя и где-то в подкорке мозга. Было странно очнуться в больнице. Ещё страннее было не помнить абсолютно ничего, кроме голых фактов.       Мама мертва. Это главное.       Жизнь — кусок дерьма и с каждым вздохом становится все хуже.       Повернув голову, Ася поняла, что вся в дурацких трубках и катетерах. Это взбесило.       Она пытается умереть, а ее зачем-то спасают. Собравшись с силами, она вяло потянулась к руке и начала попытки выдернуть катетер, который слишком хорошо был зафиксирован. Рука начала болеть и неметь, но Ася не сдавалась, твёрдо намереваясь избавиться от катетера.       Она пыталась долго, уже достаточно расковыряв место укола, как дверь палаты распахнулась, и на пороге показались врачи, а вместе с ними и человек, который явно не походил на врача. Ася перевела взгляд именно на этого парня, и поняла, что тут же все тело похолодело от страха.       К ней подбежали врачи, что-то говорили и ругались, что-то делали, но она не могла сейчас обращать на это внимания. Ее взгляд был прикован только к вошедшему блондину, который недобрым взглядом сверлил Асю в ответ, пока ему что-то говорили другие врачи с обеспокоенным видом. В мозг Аси вдруг ворвалось осознание того, что произошло.       Её изнасиловали.       Блондин с взъерошенными волосами, в дорогой одежде и с самым самоуверенным видом. А потом произошло то, из-за чего она оказалась в больнице. Она уже пыталась покончить с жизнью. Вот почему она тут. Он отвёз ее в больницу? Он не дал ей умереть? Тогда он ещё больший подонок.       Ася напряжённо наблюдала за вошедшим блондином, а когда он вдруг сделал шаг, то испуганно вжалась в кровать, а затем и вовсе судорожно попыталась слезть с неё, хотя ее попытки пресекли сильные руки врачей.       — Прости, — лицо парня вдруг сделалось сочувственным и слегка даже напуганным, и он приподнял руки, останавливаясь и давая понять, что не двинется к ней. — Я не подумал, что могу напугать тебя.       Ася не слушала его, лишь следила за его действиями и отчаянно хотела сбежать отсюда поскорее.       Ей вновь что-то говорили врачи, но всё, что она могла, это лишь продолжать вырываться из их рук.       — Блять... — блондин потёр переносицу, то ли раздражаясь, то ли от усталости.       Ася вдруг сквозь страх и желание вырваться осознала, что с ним что-то не так. Или это с ней что-то уже не так?       Она зажмурилась и потрясла головой, а затем вновь взглянула на парня, и поняла. Поняла то, что заставило всё внутри перевернуться от странного чувства ложного облегчения.       Это не он. Она его не знает. Очень похож, но не он. Не он стал последним звеном в том ужасном дне. Она вроде понимала это, но до конца не верила в эту мысль. Может, мозг уже просто обманывает её? А может она и вовсе выдумала всё это? Может ничего и не было? Может быть даже мама жива…       Ася обреченно застонала, понимая, что наверное так и начинают медленно сходить с ума.

***

      Глебу начинало казаться, что проблемы уже не кончатся.       Это уже даже была не чёрная полоса. Это была нескончаемая сплошная. Телефон разрывался от звонков. И он, естественно, не брал. Раз уж и так все идёт по пизде, то пытаться что-то исправлять нет особого смысла.       Он достал свою книгу, понимая, что больше вариантов отвлечься нет. И похуй, что он на вечеринке. Похуй, что кто подумает. Ему нужно забыться.       Отойдя в сторонку, он присел на подоконник, поджав под себя ногу, и открыл книгу. Но чёртов телефон опять завибрировал в кармане джинс. Глеб поджал губы. Хотелось швырнуть телефон о стену, но он лишь стиснул зубы и достал его, глядя на экран. На секунду он успел даже расслабиться, увидев, кто звонит, но через время понял, что зря.       — Глеб, у меня проблемы, — шмыгнув, проговорил двоюродный брат и судорожно выдохнул. — Прости меня... прости, пожалуйста.       — Какого хрена ты натворил? — перебил его стенания Глеб, чувствуя, как начинает зарождаться злость в душе.       Не хватало очередной проблемы от брата. Что он мог сделать?! В голове тут же пролетела тысяча вариантов. Сбил человека, попался на наркоте, убил кого-то, изнасиловал...       Он был именно из тех детей богатых родителей, которые не понимали берегов. Им срывало крышу на тусовках, и они творили все, что хотели, чтобы потом звонить отцам и, плача в трубку, просить прикрыть. И тот факт, что Рома звонил сейчас не отцу, а именно брату, напрягал Глеба больше всего.       — Я тебя подставлю, если об этом кто-то узнает, прости, прости, пожалуйста, Глеб... — парень начал срываться на плач, и Глеб еле сдерживался от того, чтобы не заорать на него.       — Ещё раз спрашиваю: что, мать твою, ты натворил? — сквозь зубы процедил он.       — У меня в ванной мертвая... мертвая девушка. Она вся в крови, валяется без дыхания, я... она себя порезала, — судорожно начал объяснять Рома, подтверждая худшие догадки Глеба. — Я не знаю, чё мне делать, я принял, понимаешь?       — Какого хуя ты мне звонишь, а не в скорую?! Сиди, не рыпайся, я вызову. Если ты что-то мне недосказал, то лучше тебе вскрыться вслед за твоей подружкой сейчас, — выплюнул Глеб. — Иначе потом тебя убью я.       Бросив трубку, Глеб набрал один из тех номеров частных клиник, которые надеялся никогда не набирать. Клиника, в которой все сделают тихо и без огласки.       Прикрыв глаза, он устало стал ждать ответа на том конце трубки и думать о том, что без выпивки сегодняшняя ночь всё-таки не обойдётся.

***

      — Если бы она умерла, то её родственники могли бы поднять шумиху. И тогда у тебя точно были бы проблемы из-за меня, прости, — блуждающим мутным взглядом Рома разглядывал больничный пол перед собой, пока Глеб гневно смотрел на него.       Девушку, которую забрали на скорой, удалось спасти. Но это не значило, что проблем стало меньше. Их стало только больше. Рома выглядел как кусок говна. Им он и был сейчас для Глеба. Обдолбанный придурок доигрался. В очередной раз.       — Ты её трахал? — догадываясь, что к чему, спросил Глеб, борясь с желанием двинуть брату в челюсть.       Рома коротко кивнул, сглатывая.       — Прости... Я не осознавал. Я же так тысячу раз делал, а она больная шлюха, побежала вскрываться… Прости.       — Ещё раз извинишься, и будешь сам разгребать своё дерьмо, — выплюнул Глеб. — Ты хоть подумал, как нам теперь убедить ее не закончить начатое и заставить забыть твоё лицо?! Никак, сукин ты сын.       Резко развернувшись к брату спиной, Глеб начал нервно мерить шагами коридор. Хотелось выйти покурить. Уже который раз за пять минут. Но он уже просто не мог оставить Рому тут без присмотра.       В голове крутились вопросы, мешая хоть немного расслабиться, как за спиной послышались шаги, и парни резко повернулись на идущего.       — Угрозы жизни нет. По крайней мере, пока она вновь не доберётся до чего-нибудь острого, — проговорил врач, глядя на Глеба и совершенно не обращая внимания на Рому. — Нужно будет понаблюдать ее в психоневрологическом отделении.       Глеб сверлил взглядом врача, которого знал уже очень давно. Он всё думал, в какой момент его жизнь стала такой. В какой момент беззаботная жизнь с усмешкой на губах превратилась в бесконечную тягомотину проблем, которые нужно решить.       Он подошёл вплотную ко врачу и негромко произнёс:       — Сумма, которая вычеркнет её имя и имя моего братца из каких-либо бумаг?       — Глеб, ты же понимаешь, что ей нужна помощь? — устало выдохнув, ответил доктор.       — С ней я разберусь. И предоставлю все, что нужно, но без официальных бумаг, разглашений, слухов... Я вам доверяю, док. Вы один могли бы уже рассказать обо мне столько информации, но не делаете этого. И сейчас я прошу о том же. Эта ситуация должна быть вычеркнута из хронологии жизни и остаться только между нами.       Глеб говорил вкрадчиво, не отводя взгляда ни на секунду, пока врач терпеливо слушал, а затем вновь вздохнул, чуть прикрывая глаза.       — А если она доведёт начатое до конца? На чьей совести это будет, подумай.       — Не доведёт. Вы же меня знаете. Я не позволю этому случиться в первую очередь в своих же интересах.       — Хорошо, — нехотя ответил врач, взяв Глеба под локоть и уводя в даль темных коридоров. — Но только из-за доверия к тебе, Глеб. Не подведи меня.       — Не сомневайтесь, — ответил он, а затем развернулся к брату. — Иди домой, сиди тихо и попробуй только влипнуть ещё куда-то. С этим я разберусь.       Ответ он слушать не стал. К чёрту Рому. К чёрту всё. Все проблемы. Даже эту. Нужно просто разделаться с этим и уехать далеко. Развеяться.       Приближаясь к палате девушки, Глеб глубоко вздохнул, сведя брови к переносице в ожидании новой порции проблем.