«Тощая уродина» «Психованная истеричка» «Да на такую как ты, даже смотреть противно» «В кого ты такая уродилась? Мимо пройдёшь — даже не заметят»
Алиса никогда не считала себя красивой. Однажды, она взяла мамину косметику и впервые накрасилась, используя самые вызывающие цвета — красный, фиолетовый, зелёный. Выйдя в таком виде на улицу, Алиса заметила, как странно на неё смотрели прохожие. Некоторые даже показывали на неё пальцами и шептались между собой, от чего она почувствовала стыд, неловкость и неприятие себя окружающими. А когда мама её увидела, то отлупила с такой силой, что она ещё несколько часом после этого не могла успокоиться. С того момента, Алиса больше не пользовалась косметикой. Никогда не красилась и надевала мешковатую бесформенную одежду, которая скрывала её тело. Она стеснялась себя и стеснялась внимания мальчиков, боясь, что услышит от них лишь насмешки. Лишь уйдя из дома, девушка смогла хоть немного приобрести уверенность в себе. На сеансах психотерапии, которые Алиса продолжала посещать пока жила в России, она училась принимать себя такой, какой она есть. И у неё это получалось, хоть слова матери так и не смогла забить полностью. День, когда она навсегда покинула отчий дом, отпечатался в памяти Алисы очень чётко. В тот вечер она занималась работой, сидя за ноутбуком в своей комнате. Хоть они были и не слишком богаты, и у них была небольшая квартира в не самом престижном районе. У них с мамой были отдельные комнаты, чему девушка была безмерно рада. Комната Алисы была полностью оформлена её мамой. Розовые стены, мягкие игрушечные зверюшки и обилие кружев. Постель под балдахином выглядела заманчиво мягкой, но покрывало в разноцветных бабочках придавало ей инфантильный вид. Спальня всегда была такой, сколько девушка себя помнила. В детстве это казалось ей очень красивым, но повзрослев вкусы у Алисы изменились. Ей хотелось чего-то другого. При этом Алиса продолжала содержать свою комнату в таком виде, чтобы угодить матери. Мать вошла в комнату едва слышно, от её присутствия в воздухе повис запах алкоголя. Алиса часто замечала, как её мама выпивала по вечерам бокал вина, сидя в одиночестве перед экраном телевизора. Ей не казалось это чем-то странным или необычным, ведь она наблюдала такое поведение мамы с детства. Она и сама, съехав от мамы, позволяла себе выпить бокал вина перед сном, не считая это чем-то постыдным. Подойдя к дочери, Наталья стала прямо за её спиной, сверля своим взглядом затылок девушки. Руки её были упёрты в бока, с неряшливо собранного хвоста волосы лезли в глаза, из-за чего она их постоянно раздражённо сдувала. От неё пахло алкоголем. Похоже, в этот вечер её мама выпила больше обычного. — Если уж ты здесь живёшь и наконец-то начала зарабатывать, то должна отдавать деньги мне, — выдвинула условие мама. Внимание Алисы было сосредоточено на работе, и она с трудом смогла отвлечься от ноутбука, взглянув на мать: — Что это значит? — спросила девушка, сдвинув брови к переносице. — Я содержу тебя восемнадцать лет и ничего не получаю взамен. Пора отдавать должок, доченька, — приторно ласково сказала мама, погладив Алису по голове, наверное, впервые с её рождения. Алиса не могла понять, почему вдруг она должна отдавать кому-то деньги, которые заработала сама тяжёлым трудом. Ведь мама никогда не поддерживала её в желании изучать иностранные языки или программирование, считая, что у неё ничего не получиться. — Нет… — ответила несмело девушка. — Нет? — удивилась мама, услышав ответ. — Что значит, нет?! — возмутилась она, повысив голос. — То и значит, — ответила ей Алиса, встав со стула, чтобы находиться на одном уровне с матерью. — Я не буду отдавать тебе свои деньги. Они только мои. Я их заработала. Они мои! — сорвалась на крик девушка, так как с возрастом стала остро реагировать, если у неё незаслуженно что-то отнимали. Мама тяжело дышала из-за внутреннего напряжения, ноздри её то и дело вздувались. Потеряв терпение, женщина замахнулась и дала ей звонкую пощёчину, звук которой мигом разнёсся по комнате: — Неблагодарная дрянь! — крикнула она, прижимая свою саднящую ладонь к груди. — Я всё для тебя делала, а ты отказываешь матери в такой мелочи! — Но они мои, — протестовала Алиса, прижимая ладонь к горящей щеке. На глаза тут же выступили слёзы, больше от обиды чем от боли. — Я сама их заработала! Мама ходила по комнате, наматывая круги. Она заламывала руки, не зная, как ещё убедить дочь или чем ей пригрозить, чтобы забрать деньги. Опустив голову в пол, женщина бормотала себе под нос ругательства в сторону дочери и её немецких родственников: — Сволочи, фашистские отродья… И эта такая же…вся в отца. Сначала эта чокнутая старуха отказывается присылать деньги, а теперь и ты противишься содержать мать, которая воспитывала тебя, забыв о своей жизни. Ненавижу вас всех, ненавижу! Услышав слова матери, наполненные горечью и злостью, Алиса не могла взять в толк, о чём она говорит. Разве у неё была бабушка? В памяти тут же всплыло воспоминание, подслушанного разговора матери с подругой: «Да потому что, старая мымра сразу всё узнает и перестанет присылать деньги. А я можно сказать только ради этого, и мучаюсь с этой психованной». — Что это за старуха? И почему она присылала тебе деньги? — боясь собственных догадок, спросила Алиса. — Как только твой драгоценный папочка выгнал нас из дома, и мы вернулись в Россию. Твоя родная бабуля со стороны отца ежемесячно присылала мне деньги на твоё содержание. Уж не знаю, с чего она к тебе так прикипела, но деньги присылала всегда вовремя, — ответила мать. — Но когда тебе исполнилось восемнадцать, она сказала, что не пришлёт больше ни копейки, если ты не приедешь к ней в Швангау… — Но я не хочу никуда уезжать, мой дом здесь… — Вот поэтому, доченька, ты и должна все свои деньги отдавать мне, а уж я найду им достойное применение, — просила мама, обнимая её за плечи. Всматриваясь в лицо дочери, она искала малейшие изменения. — Но они ведь мои… — прошептала девушка, давясь собственными слезами. Горло сдавила тугая рука обиды. — Конечно твои, милая. Просто я лучше знаю, куда их нужно потратить. Маме виднее. Мысли путались в голове Алисы. Она всё никак не могла понять, вернувшись в Россию, мама не избавилась от неё только из-за денег, которые отправляла ей бабушка, или потому что любила её? — Так значит, всё это время ты делала всё только из-за денег, которые тебе присылала бабушка? — спросила Алиса, желая расставить все точки. — Конечно из-за денег! — взорвалась мама. Она всегда говорила правду в лицо дочке, не беспокоясь о её чувствах. — Стала бы я по другой причине, мучаться с тобой, таскать тебя по врачам и кружкам для общего развития, чтобы ты из психованной стала нормальной! Алиса с достоинством выдержала вспыхнувший раздражением взгляд матери. Собственно говоря, почему она должна промолчать? Ведь мама, не задумывалась над тем, что её слова могут больно ранить её. — Я всегда была нормальной! — сорвалась Алиса на истерический крик. — Нормальная? — усмехнулась мама. — А как же, — ядовито добавила она. — Ты чокнутая, такая же, как твоя бабка, не удивлюсь, если это наследственное, — пренебрежительно бросила она. — Последний раз спрашиваю, отдаёшь деньги или нет? — Нет! — на этот раз твёрдо ответила Алиса. Не в силах больше терпеть постоянные незаслуженные упрёки и оскорбления от матери. — Тогда выметайся! — С удовольствием! — бросила девушка, начиная собирать вещи в небольшую потрёпанную временем сумку. Она брала с собой только самое необходимое. На улице было лето, поэтому много вещей ей не было нужно. Лишь комплект сменой одежды, белье, тёплая кофта, и обязательно ноутбук, в котором была вся её жизнь. Стоя в дверях, Алиса оглянулась на мать в последний раз, надеясь, что та всё же остановит её и не даст покинуть родной дом. — Ты мне больше не дочь! — бросила мама так, словно это было ругательство. — И не смей возвращаться! Это больше не твой дом. В ответ Алиса промолчала, боясь сорваться и заплакать. Ей было больно это слышать, больно уходить, зная, что никогда туда больше не вернётся. Ведь Алиса любила свою мать, несмотря ни на что та была единственным родным человеком для неё. Всю свою жизнь девушка провела в этой квартире. Это было единственное место, которое она могла назвать домом, но всё изменилось в один момент. В день, когда Алиса ушла из дома, её мама не только сказала, что та ей больше не дочь, но и открыла семейные тайны, которые хранила от неё слишком долго. Разговор с мамой всё чаще и чаще стал всплывать в памяти Алисы в последние дни. Каждый раз, когда она открывала электронное письмо, что прислала ей Вильгельма. Родная бабушка, о наличие которой она даже не знала до своего восемнадцатилетия, писала, что хочет её видеть. В письме был электронный билет до Берлина без даты оформлен на её имя, и Алиса никак не могла решиться, что же ей со всем этим делать. Письмо она получила ещё месяц назад, на второй день после похищения Эйдана. Но на тот момент ей было совершенно не до этого. У неё был Эйдан, и она только начинала заслуживать его доверие, поэтому на время даже забыла о приглашении. Но теперь, когда её виза заканчивалась, вопрос, что делать дальше стал довольно остро и требовал срочного принятия решения. Подошёл конец ноября, а на улице стояла самая настоящая весна: дни солнечные, тёплые, яркие, что было не очень удивительно для Лос-Анджелеса. За прошедшие недели ей так и не удалось найти работу, чтобы остаться в США. Старые заказчики отказывались с ней работать из-за сорванных в прошлом проектов, а новые не желали начинать сотрудничать с непроверенным человеком, сразу же принимая в штат. Многие предлагали ей пройти испытательный срок без трудоустройства в течение месяца, а затем уже решить смогут они её принять или нет. Но Алису такая перспектива не устраивала. Результат ей был нужен уже сегодня. Всё указывало на то, что ей придётся вернуться в Россию. К тому же Алиса страдала от постоянных сомнений и противоречивых мыслей, что не давали ей покоя. С каждым днём она всё больше и больше убеждалась, что их отношения с Эйданом не совсем нормальны. После ночи проведённой вместе, он практически не отходил от неё, стараясь всегда быть рядом, даже если в этом не было необходимости. Эйдан словно преследовал её. Они поменялись местами, и теперь она стала его зависимостью, а не наоборот. Поведение парня пугало Алису. И дело было не в том, что ей было неприятно его внимание, вовсе нет, она им наслаждалась, проблема была в том, что она понимала, почему он так себя ведёт. Всему виной был стокгольмский синдром, и ей не нужно было заключение врача, чтобы в этом убедиться, всё и так было предельно ясно. Понимая, что находясь рядом, делает только хуже, Алиса приняла самое сложное решение в своей жизни — оставить Эйдана. Решив, что ей будет лучше вернуться в Россию, Алиса обратилась за помощью к единственному человеку, который как ей казалось, сможет её понять.***
Лорейн Галлагер часто проводила выходные в домашней обстановке. После завтрака она уходила на задний двор в сад, где сидя в кресле, наслаждалась чашкой кофе и любимой книгой. Сад женщины выглядел несказанно мирным местом. Из-за низенькой оградки наружу нависали тяжёлые от роскошных спелых зелёных яблок ветви — как ни странно, соседствующие с ещё только цветущими ветками соседних деревьев. Ухоженный сад благоухал запахом цветов. Муж и сын предпочитали не беспокоить её в такие моменты, понимая, что ей необходимо время для себя одной, чтобы восстановить силы и снова быть их главной опорой. Рядом с забором росло высокое старое дерево, за кроной которого затаилась Алиса, выжидая удобного момента. Она понимала желание женщины побыть в одиночестве, но не могла больше ждать, чтобы поговорить с ней. Да и другого времени, когда бы Лорейн находилась одна, и их никто не прервал, могло не предвидеться. Сейчас пока Эйдан проводил эфир на патреоне, а мистер Галлагер уехал по срочным делам, было наилучшее время, чтобы обсудить с миссис Галлагер её решение уехать. Собравшись с силами, Алиса вышла из своего укрытия и направилась в сторону женщины. Скрываясь от яркого солнца в тени коренастого дуба, Лорейн читала книгу. Сидя на качели, ноги она подогнула под себя, а чашку с всё ещё тёплым сладким кофе оставила на столике рядом, периодически делая из неё глоток, поднося к губам. В руках у неё была книга с немного пожелтевшими от времени листками в твёрдом переплёте. Лорейн читала страницу за страницей, иногда отвлекаясь на то, чтобы сделать глоток из чашки или поправить сползающие на нос очки. Алиса встала немного сбоку от висящей качели, так, чтобы её тень не падала на книгу и не мешала миссис Галлагер продолжать чтение. — Миссис Галлагер, — несмело позвала её Алиса, и как только женщина перевела на неё свой задумчивый взгляд, продолжила, — простите, что я мешаю вашему отдыху, но…мы можем поговорить? Несколько минут Лорейн находилась мыслями далеко отсюда. Где-то в горах Альп солнечной Италии, описание которых так красочно было изложено в книге, которую она читала. Но затем, осмыслив слова, сказанные Алисой, она приветливо улыбнулась, давая понять, что та ей совсем не помешала. — Конечно, милая, — сказала Лорейн. — Садись рядом со мной, — попросила она, похлопав рукой по соседней части деревянной качели рядом с собой. Нервничая, Алиса переминалась с ноги на ногу и кусала губы, прокусывая их до крови. Сделав глубокий вдох, и медленно выдохнув, она опустилась на место, указанное миссис Галлагер. Женщина тем временем отставила книгу на журнальный столик рядом с кофе, предварительно заложив уголок страницы в месте, где прервала чтение, и сняла очки, сложив их в футляр. — О чём ты хотела поговорить? — спросила Лорейн, отпив из своего чашки с кофе. Глядя на женщину, Алиса всё никак не решалась заговорить. Она много раз обдумывала, что скажет и как Лорейн может отреагировать на её слова, но сейчас не могла решиться. Кусая губы, девушка заламывала пальцы рук, опустив голову вниз, борясь с нервозностью. Натянув рукава кофты на свои ладошки, Алиса тяжело вздохнула и подняла взгляд на женщину, что всё также приветливо ей улыбалась. — Миссис Галлагер, я много думала о нашем разговоре…когда вы сказали, чтобы я больше думала о том, что будет лучше для Эйдана, — начала несмело и сбивчиво говорить девушка. — Вы были правы, всё это время я думала только о себе, но теперь всё иначе. Эйдану будет лучше, если я уеду. Поэтому я вернусь домой в Россию, ещё до окончания моей визы, — сообщила Алиса о своём решении женщине. К её удивлению она не увидела на лице Лорейн усмешку торжества, самодовольства или радости, а только неприкрытое замешательство и нотку печали в глазах. — Это твоё окончательное решение? — спросила Лорейн, и после короткого кивка Алисы, добавила. — Ты уверена, что хочешь этого? — девушка снова кивнула, не силясь произнести и слова. Видя, как тяжело Алисе, Лорейн положила руку поверх её ладони и легонько погладила. — Милая… — Я, правда, хочу уехать, миссис Галлагер, — перебила Алиса, страшась, что та начнёт её отговаривать. — Дома я смогу закончить своё лечение, начатое в Торонто, а также разобраться в себе и своих чувствах. Иначе я не смогу быть абсолютно честна с Эйданом, — призналась девушка, снова опустив взгляд. — Знаю, ему будет больно из-за моего отъезда, но я не могу по-другому. Я должна сделать это ради нас обоих, и я надеюсь, что вы поможете Эйдану… — Но что я могу сделать? — спросила удивлённо Лорейн. Она понимала, что нет никакого смысла отговаривать Алису от уже принятого решения. Да и заводя тот разговор на кухне, она хотела именно этого. Чтобы Алиса уехала, оставив Эйдана в покое. Но добившись своего не испытала никакого удовлетворения. Ей было жаль Алису. Эйдан рассказал ей о матери девочки и её нелёгком детстве, синдроме Аспергера и зависимостях. Теперь Лорейн всё стало ясно, и она испытывала некие муки совести из-за того, что наговорила девушке. — Помогите Эйдану пережить это, и не дайте ему помчаться за мной. Это единственное, о чём я вас прошу… — Я сделаю всё возможное, чтобы облегчить его боль, — пообещала Лорейн. Взглянув на Алису, она заметила, что плечи девушки мелко подрагивали, а на носу скапливались капли слёз, что затем спадали на землю. Подсев к девушке ближе, Лорейн обняла её за плечи и прижала к своей груди. — Ты хорошая девушка, Алиса. Прости, что я тогда накричала на тебя, — извинилась Лорейн. — Вы с Эйданом… — начала говорить женщина и тут же замолчала, не зная, как осязать свои наблюдения в слова. — Рядом с тобой он светится, — нашлась она, что сказать. — Если вам суждено быть вместе, то вы обязательно будете, как бы далеко друг от друга не находились, — искренне сказала Лорейн. Алисе хотелось верить её словам, но внутренние противоречия, что просто-таки разрывали её изнутри на части, не давали шанса зародиться надежде на их светлое будущее. Успокоив закрадывавшиеся в душе рыдания, Алиса подняла голову с груди женщины. Поведение миссис Галлагер, казалось ей странным. Она не могла понять, чем заслужила такое тёплое отношения женщины к ней. Ведь совсем недавно Лорейн обвиняла её в эгоистичных действиях по отношению к Эйдану. Что могло измениться? Дать ответ на этот вопрос смогла сама Лорейн. Взяв лицо девушки в ладони, она начала нежно вытирать дорожки слёз с её щёк. — Мне жаль, что твоя мама так и не смогла понять, какая чудесная и удивительная у неё дочь, — сказала Лорейн, нежно улыбнувшись. — Я надеюсь, что у тебя всё получится…и ты вернёшься в наш дом, совершенно обновлённой, — добавила она, погладив девушку по щеке. — Спасибо, миссис Галлагер. Эйдану очень повезло с вами и мистером Галлагером. Вы прекрасные родители, — сказала Алиса. Собираясь уходить, девушка начала вставать с качели, но её остановил голос миссис Галлагер. — Если тебя это не затруднит… после отъезда пиши мне иногда о том, как будут продвигаются твои дела с лечением, — вдруг попросила её Лорейн. — Конечно, — кивнула Алиса, нервно улыбаясь. — Я пойду к Эйдану…нужно рассказать ему… — Конечно, милая, иди. Он, наверное, уже закончил трансляцию прямого эфира, и обзвонил всех победителей прошлой недели. Лорейн снова ласково ей улыбалась, а Алиса не знала, как ей реагировать. Ей всегда казалось, что мама Эйдана относилась к ней не слишком тепло из-за того, что она похитила её сына и теперь жила в их доме. Но сейчас явно что-то изменилось, и причины таким изменениям Алиса не могла найти. Слова Лорейн о её матери наталкивали на мысли, что возможно Эйдан рассказал своей маме, что-то о её прошлом, но она всё же не могла понять, чем заслужила хорошее отношение этих людей.***
Оставив Лорейн, Алиса направилась в гараж, где Эйдан обычно проводил свои эфиры. Дверь была приоткрыта, поэтому девушка смогла бесшумно проникнуть внутрь. Эйдан даже не заметил её появление увлечённый разговором с фанаткой. Гараж выглядел также как на прямых эфирах, которые смотрела Алиса. За спиной парня висели светящиеся гирлянды, на серой стене скакали яркие: зелёные, красные и синие огоньки, на подставке внизу стояло несколько гитар. Пианино, которое обычно было повёрнуто в сторону парня, сейчас было настроено и стояло в обратную сторону, так что Алиса, подойдя к инструменту, могла провести пальцами по клавишам, вспоминая тактильно, как училась играть на таком в детстве. Она легко касались их, пробегая по ним пальцами, как бы невесомо что-то наигрывая. Но одно неосторожное движение её руки, стало причиной разнёсшегося по комнате громкого звука клавиши с нотой ДО, что была потревожена девушкой. Прервавшись на полуслове, Эйдан повернул голову в сторону пианино. Замечая замершую в испуге Алису, тут же улыбнулся: — Аккуратно, котёнок, — не подумав, сказал он, на что Алиса приложила палец к своим губам и кинула головой в сторону камеры, намекая, что за ними наблюдают. Поняв намёк, Эйдан вернулся к прерванному разговору с фанаткой. — Извини, ко мне тут проникла шкодливая кошка. Подожди минуту, я сейчас её отругаю и вернусь, — попросил он, обращаясь к фанатке. Встав из-за стола, Эйдан, довольно улыбаясь, подошёл к Алисе вплотную, практически впечатав её в пианино, не давая возможности отступить. — Котёнок, ты чего здесь делаешь? Соскучилась? — спросил он игриво. Замерев на месте, Алиса боялась шелохнуться или издать какой-либо звук, чтобы её не заметила девушка, с которой говорил Эйдан по видео связи. Взглядом она бегала от лица парня, до его стола и включённой камеры. — Не бойся, я выключил микрофон, и мы находимся вне видимости камеры, — успокоил Эйдан девушку, поняв, чем вызвано её беспокойство. — Прости, я не хотела тебе мешать…думала ты уже закончил, — начала сбивчиво говорить Алиса, уперевшись руками о клавиши, из-за чего по помещению снова раздался громкий звук сыгранных невпопад нот. — Прости… — прошептала она, тут же убирая руки. — Ничего, всё хорошо, — ответил Эйдан. Подняв руку, он легко заправил прядь вьющихся волос за ухо девушки. — Ты что-то хотела? — спросил он, и Алиса тут же кивнула. — Что-то срочное? — Нет…совсем нет… — Тогда я закончу звонок, тут недолго осталось, — сказал он, отходя от девушки на шаг. Сглотнув образовавшийся ком в горле, Алиса, наконец, смогла выдохнуть. Близкое нахождение парня заставляло её нервничать и краснеть, а ему кажется, это наоборот нравилось. Парень часто нарушал её личное пространство, стараясь смутить Алису таким образом, что у него отлично получалось. Оставаться в гараже и слушать, как её парень общается с другой девушкой, Алисе не хотелось. Сделав шаг в сторону выхода, она уже собиралась покинуть помещение, когда Эйдан поймал её за руку, не давая этому случиться: — Не уходи, — попросил он, заглянув ей в глаза. — Останься тут. Я сейчас быстро закончу, и буду весь твой. Кивнув головой, Алиса согласилась подождать в гараже, пока он закончит, хотя ей и не очень хотелось видеть его общение с другой девушкой. Раньше, смотря эфиры, Алиса часто ревновала парня к девушкам, которых он приглашал поговорить с ним вовремя стрима. Ей казалось это несправедливым, ведь им доставалось всё его внимание. Поэтому смотреть сейчас, как Эйдан возвращался к разговору с девушкой, которая выиграла видео звонок с ним, было для неё тяжело. Она старалась не смотреть в сторону Эйдана, чтобы не видеть взглядов и улыбок, которые он дарил другой. Благо парень быстро закончил разговор, и Алиса смогла расслабиться. Пока Эйдан завершал все открытые сессии на ноутбуке, на Алису снизошло вдохновение. Она не играла на пианино больше пяти лет, но сейчас ей хотелось именно этого. В голову пришли давно забытые ноты первой песни, которую она разучивала самостоятельно. Это была единственная песня на украинском языке, которую Алиса выучила наизусть. Собственно, с этой песни и началось для неё изучение ещё одного иностранного языка. Украинский язык был очень схож с её родным русским и в тоже время таким не похожим. Было сложно, но она смогла. Её пальцы легко коснулись клавиш и тут же заплясали в давно забытом ритме, наигрывая мелодию песни. Только повзрослев, Алиса смогла понять истинный смысл слов песни, которую стала напевать.Як тобі сказати? — Без тебе не можу спати. І місяць по кімнаті, Розкинув сатин. Очі тобі зав’яжу І серце своє покажу, Тобі про все розкажу З настільних картин.
Эйдан обратил внимание на Алису, едва услышал первые звуки клавиш пианино. Песня была ему не знакома, а значит, в плейлисте девушки её не было, иначе бы он точно её запомнил. Музыка звучала так ласково, обволакивающе, согревала сердце. Замерев, Эйдан боялся потревожить Алису. Она была так увлечена игрой и пением, словно забыла где находиться, и ему не хотелось разрушать этот чарующий момент. Алиса была свободна. Ей нравилось то, что она играла и то, что она пела. Это было сразу понятно по её расслабленному, даже умиротворённому выражению лица. Ему крайне редко доводилось видеть её такой. Алиса всё продолжала петь, а он вслушивался в слова, не понимая их, и наслаждался мелодичностью её голоса.Тримай мене міцно Одною рукою, Так сильно і ніжно Вбивай мене… Віддай мені муку Своїми руками, Моїми губами лікуй, Лікуй себе…
Играя второй куплет, Алиса подняла голову, встретившись с парнем взглядом. В её глазах не было страха, и она не перестала играть и петь из-за того, что была замечена им за этим занятием. Смотря ему прямо в глаза, Алиса продолжала играть.Посеред моєї хати На мене будеш кричати, Бо як же тобі порвати І в серці сліди. Чи чуєш, як страшно Мені у полоні?.. Як в твоїх долонях — Нема так ніде. І крила так важко Розправити пташці, Коли бідолашку Погубить любов…
В памяти легко всплыли ноты, а пальцы плыли по клавишам без единой заминки, словно каждый день тренировались в виртуозности игры на пианино. На каком-то подсознательном уровне Эйдан понял, когда песня начала подходить к концу. Решив, что если осторожно обнимет сзади Алису, то не сможет ничего испортить, он сделал шаг по направлению к ней. Шаг за шагом Эйдан приближался к девушке, пока не стал ровно за её спиной. Он стоял предельно близко. Настолько, что Алиса чувствовала его горячее дыхание на своей шее и запах утреннего кофе, которое выпил парень. С двух сторон Эйдан провёл пальцами от её плеч вниз по руке, коснувшись её пальцев в тот момент, когда Алиса, сыграв последние ноты, закончила песню. Переведя руки на её талию, он прижал девушку к себе, зарываясь лицом в её волосы, вдыхая запах лаванды, который стал для него таким родным и необходимым. — А говорила, что ты не способная ученица… — прошептал Эйдан, смыкая руки на её животе. — У тебя чудесный голос, котёнок. Развернувшись в руках парня, Алиса оказалась снова прижатой к пианино без единого шанса к отступлению. На губах она чувствовала горячее дыхание парня, от чего по телу пробегали мурашки. Эйдан легко нашёл доступ к её телу, забравшись рукой под тонкую кофточку, он провёл пальцами по коже, заставляя Алису задержать дыхание. Её дурманил его запах, и ей хотелось почувствовать вкус кофе на своих губах, но она понимала, что пришла сюда не за этим. — Неправда, — возразила Алиса, положив руки ему на грудь, чтобы контролировать дистанцию между ними. — Я весьма посредственна. — Ты как всегда преуменьшаешь свои таланты, — сказал Эйдан, чмокнув её в губы. Разомкнув руки, он сделал шаг назад, давая Алисе возможность двигаться. Чувствуя напряжение девушки, ему не хотелось действовать наперекор её желаниям, хоть он и не понимал её реакции. Возможно, всё дело обстояло в их первом разе, когда ей было больно, а он ничего не смог с этим сделать. Случая исправить ситуацию и показать, что секс может быть приятен им обоим, ему не предвиделось. На день рождение Алисы, Эйдан хотел доставить удовольствие лишь ей одной, чтобы она взлетела к вершинам блаженства, не беспокоясь о нём. Закончив с ласками в ту ночь, он обнял её, и они вместе уснули. Теперь же казалось, что Алиса всё также боялась секса с ним, думая, что ей снова будет больно. Но Эйдан собирался исправить это в ближайшее время. — Так почему ты вдруг пришла в гараж? — спросил он, сомкнул руки на своей груди. — Раньше ты всегда ждала, когда я поднимусь к тебе, закончив со всем здесь. — Соскучилась? — предположила Алиса, стыдливо улыбнувшись. — Врушка, — бросил он, со смешком. Подойдя к девушке, Эйдан заметил, что хоть на губах её была улыбка, глаза вовсе не улыбались. В них была видна глубокая печаль, от чего ему сразу стало не по себе, а внутри зародилось плохое предчувствие. Вся его весёлость мгновенно исчезла. — Что случилось? — спросил парень, без грамма былого веселья. — Я же вижу что-то не так, — не отставал он, сжимая её плечи. — Я уезжаю в Россию… — едва слышно прошептала Алиса, но для него эти слова звучали так громко, словно она их прокричала, от чего у него заложило уши. Его руки безвольно упали вниз с плеч девушки, а он сам замер, не зная, что сказать. — Пойми, другого варианта нет… — сказала она, взяв его за руку, от чего Эйдан, отмерев, поднял на неё полный боли взгляд. — Но ещё ведь есть время, мы что-то придумаем, — пытался убедить он девушку, обхватив ладонями её лицо. — Виза заканчивается в конце следующей недели…я не могу ждать до последнего дня, чтобы уехать… Эйдан молчал уперевшись с ней лбом и прикрыв глаза. Заявление Алисы выбило его из привычной колеи. Он надеялся, что у них ещё есть время, верил, что у них всё получится, и она останется. Но теперь всему пришёл конец. Всем его желаниям и планам. Он не хотел отпускать её и теперь был готов на всё, лишь бы она осталась. И если ещё месяц назад, ища в интернете способы, остаться в США, он беспринципно отметал вариант с женитьбой, то теперь это не казалось ему такой уж плохой идеей. Стало плевать на то, что ему всего восемнадцать, что Алисе ненамного больше, что они знакомы всего месяц, что она его похитила. Единственное, что Эйдан сейчас знал, он не готов её отпустить, ни за что и никогда. И он сделает всё что угодно, чтобы она осталась. Приняв решение, Эйдан поднял голову и нежно ей улыбнулся, погладив большим пальцем по щеке: — Я не отпущу тебя, — твёрдо сказал он, но Алису эти слова не радовали, а скорее пугали. — Дай мне пару дней, я что-то придумаю, — попросил парень, поцеловав её в щеку. Он вёл себя очень странно, от чего Алиса не решилась прямо с ним спорить. Эйдан улыбнулся какой-то немного сумасшедшей улыбкой, что напомнила ей улыбку Номера Пять из сериала, и притянул в свои объятия, снова зарывшись в её волосы. — Обожаю твой запах, — прошептал он, вдыхая в себя аромат лаванды. — Я так сильно люблю тебя, котёнок, — продолжал шептать Эйдан, а у неё от этого шёпота по телу бежали мурашки, только теперь они не были приятны. Ей было страшно. — И я люблю тебя, — прошептала ответное признание девушка, уткнувшись носом в его шею, надеясь, что он не почувствует, как из её глаз текут слёзы. Они простояли, обнявшись около пяти минут, пока парень не стал сжимать её тело в объятиях настолько сильно, что ей стало не хватать воздуха. Чувствуя, как последние глотки кислорода покидают её лёгкие, и она не может сделать новый вдох, чтобы наполнить их, Алиса начала судорожно колотить парня по плечам, моля её отпустить: — Эйдан… — пропищала она едва слышно, от недостатка воздуха. — Эйдан! Отпусти! Мне нечем дышать, опусти меня! Почувствовав слабые удары девушки, Эйдан поднял голову, только сейчас замечая, как она побледнела. Ослабив хватку, он отпустил девушку, наблюдая, как она судорожно глотает воздух. Прижимая её к себе, чувствуя тепло её тела, и думая о том, что он может сделать, чтобы она осталась, парень, словно впал в транс, не замечая, что фактически душит девушку. — Прости… — прошептал Эйдан, полным боли раскаянья голосом. — Прости, я не хотел делать тебе больно… — Всё хорошо, Эйдан, — поспешила успокоить его Алиса, замечая безумные метания парня по комнате. — Нет, не хорошо. Я же мог тебя задушить, или что-то тебе сломать! — кричал он, хватаясь руками за волосы, и остервенено оттягивая их, чтобы причинить себе боль. Выровняв своё дыхание, Алиса подошла к парню и схватила его за руки, заставляя остановиться. Он смотрел на неё и тяжело дышал, словно сдерживал себя от чего-то. — Хватит! Со мной всё в порядке, — прошептала девушка, погладив его по щеке. Чувствуя, как он дрожит, Алиса приблизилась к нему ещё на шаг. — Тише, — прошептала она, продолжая гладить его по щеке, — ты не сделал ничего плохого, я в порядке, — снова повторила она. Поймав ладонь девушки, Эйдан, приложив её к губам, поцеловал середину ладони. — Давай устроим свидание, — вдруг предложила Алиса, от чего у неё зажегся взгляд. — У нас ведь никогда не было нормального свидания. Давай поужинаем где-то только вдвоём, потом прогуляемся по пляжу, снимем номер в гостинице, — говорила девушка, живо представляя, как замечательно им будет провести время вместе. — Я хочу запомнить время, проведённое с тобой, как самое замечательное, что было в моей жизни, без всяких омрачающих эти воспоминания факторов. Погладив девушку по щеке, Эйдан улыбнулся ей: — Я устрою для тебя самое лучшее свидание в мире. Просто дай мне несколько дней, чтобы всё получилось, — ответил парень. — Хорошо, — кивнула Алиса, наслаждаясь лаской. Напоминать, что после этого она уедет не хотелось, поэтому девушка прильнула к нему, уткнувшись ему носом в грудь, обхватила талию руками. Хотелось остановить время на этом моменте. Моменте, где они были вместе, и у них было запланировано свидание, которое должно было стать самым лучшим в жизни каждого из них.