«А+А Forever»
На кулоне были написаны их инициалы и подпись «навсегда». О чём ещё могла мечтать девушка. На её глазах выступили слёзы, которые она не могла сдержать. — Когда ты успел? — спросила Алиса, вытирая влагу со щёк. — Я заказал её почти месяц назад, когда мы ещё были в Торонто. До того, как нас нашли, — ответил Эйдан, обняв девушку со спины. Повернувшись в руках парня, Алиса посмотрела в его глаза. В них было столько нежности и любви. — Спасибо, — прошептала она, легко касаясь его губ. Но, не дав ему возможности углубить поцелуй, тут же отстранилась. — У меня тоже кое-что для тебя есть, — сказала Алиса. Подойдя к тумбочке у кровати, Алиса открыла верхний ящик. Взяв браслет, она вернулась к Эйдану, который с замешательством наблюдал за её действиями. — Этот браслет я сделала сама, когда находилась в больнице, — сказала Алиса, повязав на его запястье браслет. — Мне бы хотелось, чтобы он всегда был с тобой… — Будет, котёнок, — пообещал Эйдан, взяв её лицо в ладони. — Мне очень нравится, — сказал он, рассматривая круглые бусинки браслета на своём запястье. С тех пор, он никогда его не снимал. Даже во время принятия душа браслет был на его запястье. Для Алисы же видимо его подарки имели меньшую значимость, если она могла их где-то забыть. Ему совсем не хотелось злиться на неё из-за такой мелочи. Но кулон с их инициалами и кольцо имели для него большое значение. Он дарил их в знак своей любви к ней. Как обещание, что он всегда будет её любить. А она так легкомысленно с ними обошлась… Дорога обратно прошла в одно мгновение. Остановившись, Алиса сняла шлем и, заглушив мотор, слезла с мотоцикла. Эйдан последовал за ней. К дому они возвращались в абсолютной тишине. Им больше нечего было сказать друг другу. Как только они вошли в дом, дверь за ними с громким звуком захлопнулась, и словно из неоткуда, перед их глазами возник Артур. — Алиса, как хорошо, что вы вернулись, — сказал он. — Фрау Бергер просила вас к ней зайти. — Сейчас? — переспросила Алиса, не понимая, зачем бабушке передавать послание через Артура, если они всё равно увидятся за завтраком. — Фрау Бергер нездоровится, — ответил уклончиво Артур. — Она ожидает вас в своих покоях, и настоятельно просила, чтобы вы посетили её до завтрака. — Ладно, — ответила Алиса, превозмогая возникший комок в горле. — Я сейчас же к ней зайду. Если бабушка ожидала её в своей спальне, это значило лишь одно, ей было настолько плохо, что она не могла встать с постели и не собиралась спускаться к завтраку. Внутри поселилось неприятное предчувствие. Алиса чувствовала свою вину в том, что бабушке нездоровится. Ведь это из-за неё Эйдан нарушил их размеренную жизнь, внезапно приехав вместе с её мамой. А значит, она виновата в постоянных стрессах, которые была вынуждена выдерживать Вильгельма в последнее время. — Прости, мне нужно идти, — бросила Алиса Эйдану, прежде чем убежать в сторону лестницы на второй этаж. Ничего не видя и не слыша вокруг себя, Алиса сломя голову по памяти мчалась в комнату бабушки. Перед её глазами мелькали знакомые картины и портреты, подсказывая, что она на верном пути. Дыхание сбилось, Алиса слишком сильно переживала за бабушку. Ведь Вильгельма часто жаловалась на свой преклонный возраст и говорила, что ей осталось недолго, потому Алиса и должна была побыстрее изучить их бизнес, чтобы занять её место. Ворвавшись в комнату без стука, Алиса застыла на пороге, переводя дыхание. Вильгельма лежала на своей кровати в спальной одежде и была ужасно бледной. Рядом с кроватью стояла стойка с капельницей, провода которой тянулись к правой руке её бабушки. Алиса редко бывала в комнате бабушки. Чаще всего они разговаривали в её кабинете, сидя у камина. Лишь когда той нездоровилось, то Алиса прихода к ней в комнату. Здесь всё было, как обычно. Большие окна во всю стену, такие же, как в её комнате с тяжёлыми портьерами, удерживаемыми по бокам зажимами. Огромная кровать в центре, застелена белоснежным постельным бельём. Старинное трюмо с зеркалом у стены, рядом с входом в гардеробную. Повсюду идеальная чистота, можно сказать даже стерильная. Ещё никогда Алиса не видела бабушку такой разбитой. Вильгельма, всегда создававшая вид строгой и непоколебимой женщины, которая может выстоять перед любыми невзгодами, сейчас выглядела просто больной старухой. На её морщинистом лице были заметны следы всех прошедших лет. Алиса всегда удивлялась, как бабушке удаётся выглядеть так хорошо в своём возрасте, но теперь ей были заметны все прожитые Вильгельмой годы. — Бабушка… — тихо прошептала Алиса, не смея подойти ближе. Отложив в сторону книгу, которую держала в руках, Вильгельма подняла свой взгляд на внучку. Осмотрев то, в чём была одета Алиса, она поджала губы и приняла сердитый вид, отчего сразу сбросила внешне несколько лет. — Алиса, что у тебя за вид? — вознегодовала Вильгельма. Волосы Алисы были растрёпаны, а щеки от быстрого бега раскраснелись. Куртка и спортивный костюм были далеки от той официальной одежды, в которой её все привыкли видеть в последние месяцы. А особенно от той, в которой хотела её видеть бабушка. — Прости… — прошептала Алиса, опустив взгляд в пол. — Ты снова уходила утром? — спросила она, и так зная ответ на свой вопрос. — Я ведь запретила тебе водить мотоцикл! Непослушная девчонка, ты хочешь моей смерти? — хрипя, причитала Вильгельма, схватившись за сердце. Сорвавшись с места, Алиса подбежала к кровати бабушки и упала возле неё на колени. Взяв Вильгельму за руку, она прижала её к своей груди, и опустила голову на кровать. — Прости, прости меня, — начала всхлипывать Алиса. — Я больше так не буду, ты только выздоравливай. Заметив её терзания, Вильгельма поумерила свой гнев. В последние несколько дней Алисе было и так несладко, потому ей не хотелось её ругать. — Ну, ладно тебе лить слёзы, — успокаивала её бабушка, поглаживая по голове. — Вставай с пола, а то простудишься ещё, — строго добавила она и Алиса тут же вскочила с пола и пересела на кровать. — С тобой всё будет в порядке? — спросила Алиса, вытирая дорожки слёз. Вильгельма была едва ли не первой в её жизни, кто стал относиться к ней с любовью и нежностью. По крайней мере, первой с кем она состояла в кровном родстве. Потому, Алиса панически боялась потерять бабушку. Каждый раз, когда Вильгельме было плохо, она готова была выполнять всё что та её попросит, лишь бы бабушке стало лучше. — Всё хорошо, милая, не переживай, — похлопав её по ладони сказала Вильгельма. — Ты лучше расскажи, как у тебя дела? Мать с отцом тебя сильно вчера изводили? — спросила она, и Алисе сразу стало понятно, что бабушке, как всегда, уже обо всём стало известно. — Нет… ничего из того, чего бы они ни делали раньше, — отмахнулась Алиса, не вдаваясь в подробности и спрятав свой взгляд. Ей не хотелось тревожить бабушку из-за ссоры с мамой и из-за того, что та её ударила. Многие годы она молча терпела такое отношение от матери, и тогда у неё не было кому пожаловаться. И пусть сейчас, желающих выслушать Алису появилось даже слишком много, ей не хотелось никого обременять своими проблемами. В комнате ужасно пахло лекарственными препаратами, и Алиса с трудом сдерживала свои рвотные позывы, и ещё сильнее сдерживала своё желание покинуть комнату бабушки. Всё вокруг было белое и стерильное, отчего ей выедало глаза. Обстановка сильно напоминала Алисе её палату в психиатрической лечебнице, не хватало лишь решёток на окнах и уродских оранжевых стен для полного соответствия. Даже спустя столько времени, Алиса вспоминала время, проведённое в больнице, с содроганием. Считая его худшим периодом в своей жизни. Она была абсолютно одна, и ей впервые это не нравилось. Ведь всё изменилось, когда в её жизни появился Эйдан. С ним она узнала, что значит любить и быть любимой. И она уж точно не собиралась от этого отказываться. «Нужно, как можно скорее, рассказать всё Эйдану», — подумала Алиса, отвлекаясь от разговора с бабушкой. — Я хочу, чтобы ты сегодня поехала вместо меня в клуб и проверила, как там идут дела, — сказала Вильгельма, прервав её размышления. — Что? — спросила неосознанно Алиса, не слишком вслушиваясь в слова бабушки. — Поезжай сегодня в клуб и проверь отчёты за последний месяц, — дала указания Вильгельма. — Я уже попросила их подготовить к твоему приезду. — Но… — Никаких «но», Алиса, — строго прервала её она. — Врач запретил мне подниматься с постели, пока давление не придёт в норму. Почувствовав снова укол вины за то, что бабушке стало плохо, Алиса опустила голову. На этот день в её планах был лишь Эйдан. И после утренних заверений в его искренних чувствах к ней, ей хотелось открыться перед ним и покончить со всеми тайнами. Но видимо, её желаниям не суждено было сбыться… — Хорошо, бабуль, — смиренно кивнула Алиса. — Просто я обещала Эйдану… — Подождёт твой Ромео, — не терпя возражений, перебила её Вильгельма. — И я вот что ещё хотела сказать… — начала она, удобнее устаиваясь в постели. Алиса помогла ей приподняться и поправила подушку за её спиной. — Сегодня утром ко мне заходила твоя мать… Вильгельма замолчала, будто собираясь с силами, прежде чем продолжить разговор. Она подбирала правильные слова, чтобы сообщить Алисе важные новости. Ей совсем не хотелось, чтобы внучка расстраивалась, получив подтверждение тому, что её мать никогда её не любила. Вильгельма, конечно, ничего другого от бывшей невестки не ожидала, и ни капли не удивилась её просьбе. Но вот как отреагирует Алиса, для неё оставалось настоящей загадкой. — Бабушка, что она хотела? — спросила Алиса, начиная нервничать. — В целом ничего нового, — ответила Вильгельма, делая вид, что всё это сущая мелочь и Алисе не стоит принимать произошедшее близко к сердцу. — Наташа захотела денег, и она получила свои откупные… — Откупные? — не поняла Алиса. Наклонившись к прикроватной тумбочке, Вильгельма зашуршала рукой в верхнем ящике в поисках документа. Откопав в стопке бумаг, нужный листок, она вытащила его на свет. — Вот, — сказала Вильгельма, передав его в руки Алисе. — Твоя мать сегодня его подписала, и он уже вступил в юридическую силу, — добавила она, внимательно наблюдая за реакцией внучки, пока та пробегала глазами по напечатанным строчкам.«ЗАЯВЛЕНИЕ
Настоящим я добровольно и, безусловно, отказываюсь от родительских прав в отношении родившегося «07» ноября 2001 г. в г. Швангау округ Швабия страна Германия моей дочери — Бергер Алисы Эдгаровны и выражаю согласие на лишение меня родительских прав в соответствии с действующим законодательством. Я понимаю, что я не могу отменить этот отказ после судебного решения, утверждающего этот отказ, или каким-либо иным образом прекращающего мои родительские права на моего ребёнка. Родительские права отца указанного ребёнка Герр Хогана Эдгара сохраняются в полном объёме. Я прочитала и поняла изложенное выше и подписываю это свободно и осмысленно. Прошу судебные органы рассматривать дела в моё отсутствие». Далее следовала подпись её матери с сегодняшней датой и подпись юриста, который заверял документ. С каждым прочитанным словом глаза Алисы расширялись и становились стеклянными от набежавших слёз. Её мать отказалась от любых прав в отношении её. Значило ли это, что юридически у неё теперь не было больше матери? И имело ли это значение для неё самой? С самого детства она лезла из кожи вон, чтобы угодить своей матери, но той всегда было мало. Да и сделать слишком много Алиса не могла в силу своей болезни, на что её мать никогда не делала скидку. Она только требовала и требовала, а затем ругала и наказывала за неоправданные ожидания. Так стоит ли Алисе жалеть сейчас о том, что мама от неё отказалась? — Алиса, милая, ты как, в порядке? — спросила Вильгельма, взяв её за руку. Прикосновение пальцев бабушки её оживило. — Когда мама это подписала? — спросила тихо Алиса немного дрожащим голосом. — Несколько часов назад. Наташа разбудила меня и потребовала деньги, чтобы убраться обратно в Россию, — начала объяснять Вильгельма. — Уж не знаю, что произошло, но она была ужасно взвинчена и явно не в настроении. С момента, как она вошла в мой кабинет пару дней назад, я знала, что ей нужны деньги и только и ждала, когда она назовёт свою сумму, чтобы я могла от неё избавиться, — сказала она. — Ты меня прости, милая, но твоя мать никчёмная сука… — Но всё же она была моей мамой… — прошептала едва слышно Алиса, сморгнув слёзы. Но Вильгельма её будто не услышала, продолжая говорить: — Зная, как много нервов она тебе истрепала, и, чтобы не оставлять ей подобного шанса в будущем, я попросила её подписать этот документ в обмен на сумму денег, которую она запросила. — Я ведь всё равно любила её… заботилась о ней, даже когда она обо мне забывала… — заплакала Алиса. Слышать слова бабушки не хотелось. От них становилось лишь хуже. Подпись её матери в документе свидетельствовала о том, чего она так всегда боялась. Мама никогда её не любила. Всю свою жизнь она любила лишь себя и деньги. С Алисой происходило то, чего боялась Вильгельма. Поступок матери её расстроил. Притянув внучку к себе, она уложила её голову к себе на грудь, начав гладить её по волосам. — Тише, милая, — успокаивала её Вильгельма, укачивая в своих руках. — Я знаю, это не просто, но так будет лучше. Она больше не сможет ранить тебя, — убеждала её бабушка. Прижавшись к груди бабушки, Алиса позволила себе отпустить свои эмоции и почувствовать себя ребёнком, которого бросила родная мать, выплакивая горькие слёзы. Тело Алисы содрогалось в рыданиях, и она никак не могла успокоиться. Ей было так ужасно больно из-за поступка мамы, что выразить это словами она бы не смогла. Слыша нашёптывания утешающих слов бабушки, Алиса постепенно успокаивалась. Со временем ей станет легче, она знала это. Как и знала то, что никогда не сможет понять свою маму и её поступки.***
Покинув спальню бабушки, Алиса спустилась на завтрак. Она так и не переоделась, потому и Моника и дядя Кори странно смотрели на неё. Да даже Эдгар обратил внимание на её внешний вид, бросив неуместный комментарий о том, что невоспитанно садиться к столу сразу после спортивных тренировок. Но Алиса не обратила на это никакого внимания. Она машинально размазывала картофельное пюре по своей тарелке, толком ничего не съев. Её сознание находилось далеко отсюда, и в нём не было ни одной мысли о завтраке. На Эйдана Алиса и вовсе не смотрела. Желания говорить с кем бы то ни было у неё напрочь отсутствовало, а Эйдан бы не оставил её в покое пока не выяснил причину её беспокойства. Едва дождавшись, когда дядя Кори сообщит, что завтрак окончен, Алиса сорвалась с места и бегом направилась к своей спальне. Ей хотелось запереться в ней, упасть на кровать и остаться там навсегда, никого больше не впуская. Войдя в комнату, она так и сделала. Но побыть наедине с собой и своими мыслями ей не дали возможности. Вслед за ней последовали Эйдан и Моника, которые с одинаковой озабоченностью наблюдали за ней во время завтрака. — Алиса, открой, — первой в дверь постучалась Моника, требуя в привычной для неё манере, чтобы она её впустила. — Уходи! — приглушённо закричала Алиса, лёжа лицом в подушку. — Я не хочу никого видеть! — добавила она на всякий случай, чтобы предупредить вмешательство остальных. За дверью воцарилась тишина, и Алиса решила, что её оставили в покое. Подушка под ней уже промокла от слёз, а они всё не заканчивались. Алиса не знала, сколько ей понадобится времени, чтобы вновь собрать себя по частям. И, к сожалению, времени у неё в запасе было не слишком много. По указанию бабушки ей необходимо было поехать сегодня в клуб, чтобы проверить отчёты и выполнить другие свои поручения. И она не могла появиться перед сотрудниками с распухшим от слёз лицом и покрасневшими глазами. Выполнив дыхательную технику, которой её научила Хелен, чтобы успокоиться, Алиса запрятала все свои чувства глубоко внутрь себя и, встав с кровати, направилась в ванную. Приятный горячий душ должен был заставить её почувствовать себя лучше. После душа, Алиса высушила волосы и уложила их, а также нанесла необходимый макияж, перекрыв все последствия её эмоционального срыва. Пока она одевалась, несколько минут за дверью комнаты была полная тишина, а затем Алиса услышала, тихое постукивание чьих-то пальцев по деревянной поверхности. — Котёнок, с тобой всё хорошо? — спросил Эйдан, прислонившись ухом к двери. В ответ ему была тишина. Сердце в груди болезненно заныло. Он знал, что их разговор утром прошёл не лучшим образом, но не думал, что из-за него Алиса могла настолько сильно расстроиться. Заметив её состояние за столом, Эйдан хотел снова взять её за руку, чтобы успокоить, но Алиса убрала свою ладонь, едва он к ней прикоснулся. Сердце было не на месте, а мысли мельтешили в голове, словно бешеные. Эйдан никак не мог понять, действительно ли он виноват в испорченном настроении Алисы, или были и другие причины? Когда она уходила навестить бабушку, то была немного взволнована. Но если она расстроилась не из-за него, то, что же другое могло так сильно огорчить его любимую? — Алиса, поговори со мной, — попросил он, устало прислонившись затылком к двери. В ответ ему снова была тишина. Видимо она действительно не хотела НИКОГО видеть. Когда Алиса сказала это Монике, он надеялся, что на него это не распространяется, но ошибся. Смирившись с её ответом, Моника ушла спустя несколько минут, кинув на него полный надежды взгляд. Она ничего не сказала, но ему показалось, что Моника надеялась, что ему удастся достучаться к Алисе. Внезапно, дверь за его спиной открылась, отчего он едва не упал. Обернувшись, он увидел Алису. Её глаза больше не были красные от слёз, теперь они были сдержанно подкрашены тушью и подводкой. Бледность заменили розовые румяные щеки, а губы блестели и переливались розовым. Волосы остались кудрявые, но теперь были собраны в строгий пучок сзади. На ней был деловой синий костюм, сшитый на заказ, и идеально облегающий её тело. На ногах лаковые туфли на пятидюймовой шпильке, устоять на которых, наверняка, было трудно, не говоря уже о том, чтобы ходить. — Привет… — пробормотал Эйдан, будто увидел её впервые. — Мне нужно отъехать по поручению бабушки, — сказала безразличным тоном Алиса. — Отложим наш разговор до вечера? — спросила она так, будто его ответ для неё не имел значения. Она уже всё решила. — Да, конечно, — прочистив горло, ответил он. — У меня тоже есть некоторые дела сегодня днём, — добавил Эйдан, нервно почесав затылок. Он совершенно не знал, как вести себя с ТАКОЙ Алисой. Она была холодна и сдержанна. Ничего не напоминало в ней о том, что несколько десятков минут назад она плакала. — Я дам тебе водителя, — заявила Алиса, выходя из комнаты и закрывая дверь в неё на ключ. — Он доставит тебя куда нужно, а когда ты закончишь, привезёт ко мне, и мы вместе поедем домой. Со слов Алисы становилось понятно, что она уже всё распланировала и в его одобрении вовсе не нуждалась. Ему оставалось лишь недовольно наблюдать за её передвижениями. Даже не посмотрев в его сторону, Алиса направилась вдоль коридора, словно куда-то опаздывала. Несмотря на то, что у неё были довольно высокие каблуки она быстро передвигалась и, застывшему в недоумении у её комнаты Эйдану, пришлось приложить усилия, чтобы её догнать. — Алиса, куда ты так торопишься? — спросил он, поравнявшись с ней плечом к плечу. На каблуках, она была ненамного его ниже. — Что случилось за завтраком? Почему ты была расстроена? — допытывался Эйдан. — Всё в порядке, — ответила она без капли эмоций, не удосужившись даже на него взглянуть. — Но ты плакала! — не отставал Эйдан. Схватив её за руку, он заставил её остановиться и обратить на него внимание. Поведение Алисы его раздражало и злило. Раньше она никогда не прятала от него своих чувств и честно говорила, когда злилась или была расстроена, да даже кричала и обвиняла, если считала его виноватым. И ему нравилась её открытость. Он видел её настоящую. Но сейчас перед ним была не Алиса, а какая-то безэмоциональная кукла. — Это больше не имеет значения, — ответила Алиса, не желая делиться своими переживаниями того, что мама её снова бросила. Она стояла перед ним словно не живая, отвечая механически, общими ничего не значащими фразами, пряча от него самое главное — свою душу. Как же Эйдан скучал по времени, которое они провели вместе в её квартире в Торонто. Тогда были лишь он и она, а остального мира, будто не существовало. Будь они сейчас там, он бы заставил её поделиться с ним своими чувствами и эмоциями, и помог бы ей с ними справиться. Не выдержав, Эйдан шагнул к ней ближе, взяв её лицо в ладони и заставив смотреть ему в глаза. — Котёнок, пожалуйста, — взмолился он, прося её об искренности даже своим взглядом. — Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне абсолютно всё. Её броня была пробита. Этим взглядом, нежным прикосновением тёплых пальцев, словами, которые пробирались сквозь все щиты, которые она воздвигла вокруг себя. Чёрт! Она не могла позволить себе раскиснуть. Не сейчас, когда Вильгельме была нужна её помощь с клубом. Она должна оставаться собранной и беспристрастной, как и всякий хороший руководитель. — Не надо, пожалуйста, — взмолилась она едва не плача, пытаясь отвернуться от него и вывернуться из его рук. Лицо Эйдана просияло. Он смог пробиться сквозь её барьеры и достучаться к ней. Теперь было главное не упустить момент и не дать ей возможность сбежать от ответа. — Любимая, расскажи мне, что случилось, пожалуйста… Я смогу помочь тебе… Алиса видела умоляющий взгляд Эйдана, и ей хотелось сбросить с себя груз всех своих проблем и переложить на его широкие плечи, но она не могла отступить от намеченного плана. «Только не сейчас, не сейчас. Ты всё объяснишь ему позже» — повторяла Алиса про себя словно мантру. Ей понадобилось несколько минут, чтобы обуздать вихрь эмоций, сорванный словами Эйдана, и снова похоронить их глубоко внутри себя. — Пожалуйста, Эйдан, у меня испортится макияж, а мне нельзя опаздывать, — добавила она ровным голосом. Заметив в ней перемену, он безвольно отпустил руки, отпуская её, и совершенно не понимая, что произошло. Каждый раз, когда ему казалось, что они сделали шаг вперёд к пониманию друг друга, Алиса менялась, отдаляясь от него всё больше. Он будто бежал за призраком старой Алисы, пытаясь его догнать и понимая в процессе, что от той Алисы ничего уже не осталось. — Ладно, увидимся позже, — сказал Эйдан, и, не дожидаясь её ответа, развернулся к ней спиной, возвращаясь к своей комнате. Сморгнув всё-таки накатившиеся слёзы, Алиса подняла голову вверх, не давая им выплеснуться и испортиться макияжу. Она не заслуживала Эйдана, совершенно не заслуживает и никогда не сможет заслужить. Алиса убеждалась в этом день ото дня. Дав распоряжение водителю отвезти Эйдана по адресу, который тот укажет, Алиса села за руль своего автомобиля, радуясь тому, что в ближайшее время её мысли будут занимать лишь скорость, дорога, и цифры в денежном отчёте за последний месяц работы клуба.