Моя зависимость

      Отдыхая на задней террасе и любуясь великолепным видом окрестностей, Алиса небольшими глотками потягивала вино из бокала. Рядом с ней нагло улёгся Данте, которого она поглаживала одной рукой. Солнечный свет заливал зелёные холмы, находящиеся вдали, ослепительным сверканием очертив могучие силуэты, увенчанных снежными шапками, гор. Кот возлежал на столике, нежась в лучах солнца, и негромко урчал. Перевернувшись на спину, он подставил Алисе обширное чёрное брюхо — своё излюбленное местечко для почёсывания. Всякий раз, когда уставала рука, Алиса останавливалась, и тогда Данте злобно шипел на неё. Впрочем, она уже знала, что это чистой воды притворство.       — Не наглей, — упрекнула она.       Огромные зелёные глаза уставились на неё с раздражением и непреклонной требовательностью. Алиса досадливо вздохнула и отставила бокал. Она принялась ногтями легонько почёсывать кошачье брюхо, и Данте снова заурчал — так громко, словно внутри него пряталась небольшая бензопила.       — Ну вот, получай. Теперь ты счастлив? — спросила она, слегка наклонившись к коту.       На самом деле, Алиса не очень то любила животных. Впрочем, это было такое же притворство, как и у Данте. Этот кошак ухитрился пролезть к ней в душу. Нечестивый восторг охватывал Алису при мысли, что Данте никому, кроме неё, не дозволяет до себя дотронуться. Глупо, но ей казалось, что они с котом — родственные души. Пара злобных бродячих одиночек, не умеющих ладить с людьми.       Что же ей теперь делать?       Эйдан любит её. После его ошеломляющего признания в больнице прошёл почти месяц, а отношения между ними так и не сдвинулись с мёртвой точки. Он хочет, чтобы она стала его женой. А сама Алиса хоть и очень хотела верить Эйдану, и в то, что у них всё получится, не могла дать ему окончательный ответ. Что-то её удерживало от этого…       А именно её тяжёлое прошлое.       Солнечный лучик насмешливо заискрился на бриллианте обручального кольца, которое она по-прежнему носила на шее вместе со знаком бесконечности.       Скоро ей предстояло принять решение. Она не могла тянуть и дальше, давая Эйдану напрасную надежду. Уже месяц он не покидал Германию, наплевав на все свои обязанности и важные дела, которые ожидали его в Лос-Анджелесе. Следуя своему обещанию, Эйдан не оставлял её одну ни на минуту. Он постоянно находился рядом. Вместе с Алисой посещал клуб, провожал её к психотерапевту, сопровождал во время прогулок и редких поездок на мотоцикле. И даже сейчас, находясь в мнимом одиночестве на террасе, пребывая в компании лишь Данте, она не удивилась бы застав Эйдана следящим за ней из-за двери.       Иногда, такое его поведение давило на Алису. Ей хотелось получить немного больше свободы и побыть наедине с самой собой. Радовало лишь то, что другие члены семьи приняли во внимание её просьбу и ни о чём её не расспрашивали. Даже Моника, скрепя зубами, держала своё мнение при себе, и лишь бросала на неё косые взгляды, которые Алиса вполне могла стерпеть.       Всё время после своей выписки из больницы, на которой она настояла в тот же день, когда очнулась, Алиса занималась лишь работой. Так ей было проще не думать о Николасе и расследовании, которое всё ещё продолжалось. День, когда ей пришлось рассказать женщине детективу об ужасах, которые творил с ней Ник, стал её персональным адом. Детектив заставила её не только в мерзких деталях рассказать подробности их встреч, но и раздеться до нижнего белья, чтобы сфотографировать следы порезов, которые он на ней оставил, дабы позже представить снимки суду. Для Алисы это было ужасно унизительно. Она с трудом дождалась, когда её отпустят домой, а уже там заперлась в своей комнате и никого к себе не впускала весь следующей день, пока Хелен, почти что силком, не заставила её прийти на сеанс психотерапии.       Содрогнувшись от пробравших её воспоминаний, Алиса схватила бокал с вином и сделала ещё один глоток. От алкоголя становилось немного легче. Она бросила взгляд на экран ноутбука, который покоился на её коленях. Ещё один заказ был успешно закончен и отправлен заказчику. За прошедший месяц Алиса успела выполнить больше заказов чем за последние полгода и была очень довольна собой, кроме того дела в клубе шли как нельзя лучше и она всё больше вникала в семейный бизнес.       — Ты разговариваешь с котом? — услышала она насмешливый голос за своей спиной.       Алиса резко обернулась, изо всех сил стараясь не покраснеть. Моника, скрестив руки на груди, смотрела на неё и смеялась.       — Нет, конечно же, нет! — горячо возразила она. — Тебе послышалось.       — Ну да, конечно, — хихикнула Моника. — Привет, комок шерсти, — скривившись, добавила она, бросив взгляд на кота. Данте лениво поднял свою голову, смерив её презрительным взглядом, и отвернулся.       — Почему ты его так не любишь? — раздосадовано спросила Алиса, убрав ноутбук со своих колен.       — Я то? — удивилась она. — Да это он никого к себе не подпускает ближе, чем на метр, кроме тебя и Галлагера! — оправдывалась Моника.       «Данте не против внимания со стороны Эйдана? — удивилась в мыслях Алиса, но вслух ничего не сказала. — Интересно, чем обоснована подобная избирательность у этого кота?»       Данте посмотрел на неё так, словно прочёл её мысли, лапой оттолкнул руку Алисы и, потянувшись, переменил позу. Затем, возмущённо зашипев, кот вскочил со столика, хлестнул себя хвостом по бокам и скрылся с террасы. Моника проводила его недовольным взглядом.       — Я вообще-то не ожидала тебя здесь увидеть… — сказала Моника, бросив настороженный взгляд на Алису. — Галлагер уже весь дом обегал в поисках тебя.       — Правда? — встрепенулась она, почувствовал слабый укол вины.       «Нужно было предупредить Эйдана, чтобы он не беспокоился» — запоздало подумала Алиса.       — Я потом сама его найду…       — Стоило бы…бедный мальчик извёлся уже весь, пытаясь пробиться сквозь бетонные стены вокруг твоего сердца, — упрекнула её Моника, вытащив из кармана пачку сигарет и достав из неё одну.       Зажав сигарету между губ, она поднесла к ней зажигалку. Негромкий щелчок, и ярко-оранжевое пламя, станцевав у кончика сигареты, зажгло на нём красный огонёк. Сделав затяжку, она выдохнула тонкую струйку дыма. Наблюдая за ней со стороны, Алиса скривила свой носик. Ей не нравился едкий запах сигаретного дыма, и в целом она считала курение крайне вредной привычкой. Но кто она такая, чтобы учить Монику как ей жить?       — Я тоже не ожидала, что кто-то сюда ещё заходит, — ответила Алиса, проигнорировав последний комментарий подруги. После отвернулась, пожав плечами, чтобы не вдыхать сигаретный дым, который быстро наполнял помещение.       — Так, что ты здесь делаешь? — спросила Моника прямо. Тон её голоса изменился. Стал более твёрдым и резким. Наверное, ей надоело, что Алиса перестала делиться с ней своими проблемами. — К тому же пьёшь в одиночестве… — недовольно добавила она. Подойдя к Алисе, она отобрала у неё бокал с вином, и допила его в один глоток.       — Борюсь со своими страхами… — буркнула в ответ Алиса, сложив руки на груди и демонстративно отвернувшись от Моники. — Новое задание от Хелен…       Не будь это чёртовой просьбой её психотерапевта, хрена с два, она пришла бы заканчивать работу над проектом на террасу, ещё и прихватив с собой бутылку вина. Но Хелен была чрезвычайно точна в своих указаниях, воссоздать всё так, как было при их первой встрече с Ником. И это было лишь только началом борьбы с её многочисленными страхами…       Алиса, как ей казалось, решила начать с самого незначительного и простого. С первых минут, как она опустилась в плетёное кресло, и сделал глоток вина, её охватила паника. Пульс участился, и сердце неистово забилось, грозясь выпрыгнуть из груди. Схватив ноутбук, она тут же его открыла и забегала пальцами по клавишам, погружаясь с головой в работу, чтобы не думать и не вспоминать больше ни о чём другом. А после того как на террасе появился Данте, находиться в этом месте стало для неё значительно легче, и она спокойно смогла закончить свою работу.       Первый шаг на пути к освобождению от страха был сделан, но впереди их было ещё много. Она так и не решилась спуститься в подвал, чтобы заглянуть в коморку, где её держал Ник. Это было выше её сил. Кроме того, она даже не знала, осталось ли там что-то после нашествия полицейских и детективов. И, конечно, свой самый большой страх Алиса оставила напоследок — открыться Эйдану.       Ей было страшно, унизительно, и стыдно, говорить с Эйданом о том, что с ней произошло. Рассказать ему о своей боли и страданиях. О шрамах, которые остались не только на её теле, но и в душе.       Что если он не сможет этого принять?       Этот вопрос мучал её день ото дня. И как бы Эйдан не старался всё время быть с ней рядом. Поддерживать и заботиться. Алиса замечала, что он больше не смотрит на неё так, как раньше. И боялась, что их отношения никогда не станут прежними.       — И как успехи? — спросила Моника, приземлившись в соседнее плетёное кресло.       — Как видишь, — ответила Алиса, повернувшись к подруге, и заинтересовано рассматривая её лицо, — в истерике не бьюсь и в обморок не падаю.       — Похвально, — бросила она, резко затушив сигарету о край пепельницы, стоявшей на столе. — А как продвигаются отношения с Галлагером? — без капли стеснения спросила Моника.       — Я не хочу об этом говорить, — резко ответила Алиса, снова отвернувшись.       — Это потому, что ты ничего не делаешь!       Не выдержав такой нападки со стороны Моники, Алиса вскочила с кресла и закричала:       — Неправда. Я стараюсь!       — Но этого мало!       На мгновение на террасе воцарилась напряжённая тишина, а потом, не сдержав эмоций, Алиса всхлипнула. Упав обратно в кресло, она заплакала, закрыв лицо руками.       — Я больше не хочу причинять ему боль… — захныкала она, — но не могу иначе. Я не могу показать ему то, что сделал со мной Николас… Он меня возненавидит!       — Не неси чушь! — вознегодовала Моника. — Эйдан, конечно, слепой идиот, во многих аспектах, но не настолько же, — подметила она, всплеснув руками.       — Прекрати его оскорблять! — возмутила Алиса, защищая парня.       То, что они не были вместе, вовсе не значило, что Эйдан не был ей дорог. И ей вовсе не хотелось выслушивать гнусные комментарии Моники в его адрес. Нелюбовь Моники к Эйдану была взаимной и с его стороны тоже, но Алиса никак не могла понять, как так получилось. Почему два человека, которые были ей ближе всех, стремились при любом удобном случае уколоть друг друга?       В её памяти тут же всплыли слова Эйдана:       «— Просто будь с ней осторожна, — попросил он, повернувшись к Алисе лицом. — Кто знает, для чего ей понадобились двадцать тысяч долларов, — добавил Эйдан.       — Каких двадцать тысяч? — спросила она, не понимая, о чём говорит Эйдан.       — Тех, которые я заплатил ей за то, что она помогла вытащить тебя из больницы, — пояснил он».       Из оцепенения Алису вывели следующие неожиданные слова подруги:       — А ты прекрати его недооценивать, — парировала Моника. Встав со своего кресла, она обошла Алису и приобняла её за плечи, уложив свою голову той на плечо. — Я уверенна, что кое-что он уже видел. Ты, конечно, в тот момент была вся в крови, но не заметить на тебе свежие шрамы было практически невозможно. И, несмотря на это, он всё равно здесь, с тобой. Любит тебя и ждёт, когда ты впустишь его в своё сердце, — пыталась она её убедить.       Нервно закусив нижнюю губу, Алиса задумалась. Она понимала, что в чём-то Моника была определённо права. Спасая её, Эйдан не мог не увидеть шрамы и не задаться вопросом их возникновения. Но сможет ли он принять её такую… истерзанную и сломленную другим человеком? На этот счёт у Алисы возникали сомнения и совершенно не беспочвенно.       — Несколько дней назад кое-что произошло… и я не знаю как мне на это реагировать, — призналась Алиса, повернув голову и встретившись глазами с Моникой.       Руки на её плечах замерли, перестав их растирать.       — И что же? — настороженно спросила она, вернувшись в своё кресло-качалку.       Она расслабленно откинулась на спинку, готовясь выслушать рассказ подруги. Целый месяц, Моника пыталась не давить на Алису, и стоя в стороне, была лишь непредвзятым наблюдателем. Но то, что она видела, ей совсем не нравилось. Алиса лишь делала вид, что с ней всё в порядке, зарывшись с головой в работу и отгородившись от всех остальных чувств. А Эйдан, которой ходил за её подругой по пятам, с каждым днём выглядел всё хуже. Невооружённым взглядом было заметно, что ему не хватает внимания Алисы, и что он не хочет оставаться ей только лишь другом. Но видимо сама Алиса этого либо не понимала, либо усердно игнорировала, следуя каким-то своим убеждениям, с которыми Моника была уж точно не согласна и намеревалась прямо сейчас ей об этом и сказать.       Отведя взгляд в сторону, Алиса же начала в подробностях вспоминать ночь, события которой не могла выбросить из своей головы уже какой день.       Её пальцы судорожно сжимались, комкая под собой простынь. Тело словно охватил пожар, и она чувствовала. Чувствовала … всё. Эмоции комом собирались у неё в горле, и она сильно прикусила щеку изнутри, в попытке справиться с ними. Но не могла. Алиса чувствовала, как сердце, так долго находящееся в спячке, рвалось на части и истекало кровью. В голове вспыхивали картинки прошлого. В них она видела себя связанной и беспомощной. И то, как Ник удерживал её и, смеясь, срывал с неё одежду. Как его грубые руки сжимались на её нежной шее, а ногти царапали кожу, когда он насильно раздвигал ей ноги.       — Алиса!       Она вздрогнула от чужого прикосновения пальцев к её плечам и лишь яростнее стала отбиваться.       — Нет! Пожалуйста, не надо! — кричала Алиса, всё ещё находясь в плену сна.       — Тише, котёнок. Это я — Эйдан. Всё хорошо, — слышала она успокаивающие нашёптывания над своим ухом, пока кто-то крепко прижимал её к себе и гладил по голове.       Резко распахнув глаза, она оттолкнула от себя парня и увидела в темноте перед собой черты лица Эйдана. Он вырвал её из плена сна, из криков, звучавших в её голове. Сидя перед ней, Эйдан внимательно наблюдал за тем, что она будет делать дальше.       — Посмотри на меня, — попросил он. Его ясно зелёные глаза словно светились в темноте и были её маятников в беспроглядной тьме её жизни.       Сердце Алисы всё ещё бешено колотилось, и она чувствовала, что её кожа вся покрыта липким потом.       — Алиса, посмотри на меня, — повторил он и, обхватив её лицо ладонями, заставил поднять на него глаза.       Встретив взгляд Эйдана — проницательный, ищущий — она замерла, застревая между прошлым и настоящим, между кошмарным сном и реальностью. Подушечка его большого пальца легко касалась её щеки, и она словно выныривала на поверхность после долгого нахождения под водой. Алиса сделала прерывистый вдох, втягивая кислород в лёгкие. К ней медленно возвращалась способность чётко воспринимать окружающее, и она тут же схватилась за Эйдана, как за спасательный круг.       — Эйдан… — с облегчением выдохнула Алиса его имя, сжимая руками его торс, так сильно, что казалось, услышит хруст костей.       Вместо этого, она услышала его мягкий голос:       — Ш-ш-ш. Иди сюда, — который дарил ей чувство защищённости. — Всё будет хорошо.       Мягко зарывшись рукой в волосы Алисы, он прижал её лицо к своей груди. Не успев даже подумать о том, что она делает, Алиса обняла его своими руками так сильно, как только могла. Он был для неё всем. Её воздухом, сердцем, душой. И единственным, что заставляло её жить дальше.       Эйдан обнимал её и нежно убаюкивал, казалось, целую вечность, до тех пор, пока все её слезы не высохли, и она просто расслабилась в его объятьях.       — Пожалуйста, не оставляй меня… — не смело попросила Алиса, страшась оставаться одной.       Его пальцы, ласкающие её щеку, вселили в неё надежду. Но, когда она почувствовала, как он стал медленно отстраняться от неё и выбираться из постели, эта надежда тут же рассыпалась на кусочки.       Но встав с кровати, он не ушёл. Откинув уголок одеяла, Эйдан лёг возле неё. Алиса обняла его своими руками за шею и зарылась лицом в его плечо, отказываясь отпускать. Она подалась к нему в поисках утешения, успокоения, хоть чего-нибудь. Ей больше не нужно было ничего говорить. Эйдан и так всё прекрасно понимал.       — Всё хорошо. Он больше никогда не сделает тебе больно.       Его слова были идеальными. Такими правильными и успокаивающими.       Обернув свою правую руку вокруг него, Алиса прижалась к нему ещё ближе, хотя казалось, что сделать это было уже невозможно. На несколько блаженных секунд в ней осталось только ощущение его рук, его твёрдой груди, и биение его сердца, вырывающие её из ужаса сна. Алиса вдохнула.       — Ты не можешь этого знать, — прошептала она слабым голосом, утыкаясь носом в его футболку.       — Почему ты так говоришь, котёнок? — спросил нахмурено Эйдан. — Я всегда буду рядом с тобой и не дам тебя в обиду, — пытался убедить он её, целуя в макушку.       Подняв голову, Алиса встретилась с ним взглядом. Её глаза уже достаточно привыкли к темноте и вполне могли его рассмотреть. Он был прекрасен. Хоть и несколько обеспокоен из-за неё.       — Я слышала, как вы обсуждали это сегодня… — призналась Алиса без капли стеснения за то, что подслушала чужой разговор. — Его не посадят, — пошатала головой она. По её щеке тут же скатилась слеза, которую она поспешила стереть. — Он вернётся и убьёт меня, — была убеждена Алиса. — И уж лучше я умру, чем пройду через всё это ещё раз!       Прижав ладонь ко рту, Алиса начала снова всхлипывать и дрожать от рыданий.       — Иди ко мне, котёнок, — ласково попросил Эйдан, притягивая её в свои объятия. — Тише, любимая, — Алиса снова вздрогнула, как от удара, но смогла сдержать свой порыв и не отстранилась от парня. — Он никогда больше не приблизится к тебе. Я этого не допущу, — пообещал Эйдан, целуя её в висок. — Тебе нечего бояться, ты в безопасности.       Долго гладя её волосы, он коснулся кончиками своих пальцев лица Алисы. Она продолжала плакать, но уже не так сильно, а потом и вовсе перестала, когда он смог подарить ей некое ощущение безопасности.       — Так или иначе, он за всё заплатит, — прошептал Эйдан.       Его голос был холодным и решительным, но его слова ничего для неё не значили, хотя она подозревала, что они многое значили для него. Только его руки имели значение, только осязаемое чувство его сильного, крепкого тела, окружавшего её израненное. Его объятия вторили о том, о чём говорили его губы: что она в безопасности и что он будет её защищать, и о том, что она ему небезразлична.       Он тоже не был ей безразличен, и на мгновение Алисе захотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Чтобы Эйдан никуда не уходил. Чтобы он больше никогда не оставлял её. Но не знала, имела ли она право просить его об этом.       И прежде, чем Алиса решилась попросить его остаться, Эйдан целомудренно поцеловал её в лоб и покинул спальню, пообещав, что вернётся по первому её зову, если ей что-либо понадобится.       Встряхнув головой, Алиса отогнала от себя воспоминания, и вытерла жгучие слёзы на щеках. Она устала плакать и жалеть себя.       Стараясь не вдаваться в подробности, Алиса передала Монике в двух словах, что произошло в её спальне и чем она обеспокоена. Хранить и дальше от подруги свои чувства было невыносимо. Ей нужен был её совет, и нужна была Моника.       — Я знаю, что Эйдан любит меня и хочет быть со мной… — сказала Алиса, начав оправдываться. — Но то, как он относится ко мне… — она задержала дыхание, подбирая нужные слова в своей голове. — Я больше не чувствую себя с ним желанной… — горько призналась она на выдохе. — Знаю, это звучит глупо, но я не хочу, чтобы во мне видели жертву изнасилования! Я хочу, чтобы он любил меня и хотел меня, моё тело. Таким, какое оно есть. Но если он видел шрамы и для него это слишком, если он боится прикоснуться ко мне… то ничего не выйдет, — пошатала она головой, смахивая слёзы. — Я просто не вынесу его жалеющего взгляда, когда он будет смотреть на меня.       Алиса понимала как глупо, наверное, это прозвучало, но это было тем, что она чувствовала. Ей не нужен был раскаивающийся Эйдан, который винил бы себя во всём случившимся и боялся её поцеловать. Она хотела, чтобы между ними всё стало как раньше. Страсть, желание, влечение которым им было так трудно сопротивляться, и которым они в итоге без сожаления поддались. Алиса хотела, и сейчас видеть это в его взгляде, но видела лишь вину, раскаяние и сожаления, которые ей были не нужны.       Она больше не была жертвой и не хотела чувствовать себя таковой, но для Эйдана она была именно ей.       — Если ты не хочешь, чтобы Эйдан видел в тебе жертву, так не будь ею, — возразила Моника после её монолога.       Алиса удивилась тому, как тонко с её слов подруга смогла понять её чувства, практически дословно озвучив её собственные мысли.       — Но как, Мон? — спросила она, надеясь получить совет, который поможет ей решить данную проблему. — Мне кажется, что Эйдан никогда не сможет выбросить из головы то, что увидел в том подвале… Он не сможет это забыть или сделать вид, что ничего не было.       — Ты права, — кивнула Моника, соглашаясь с ней, — не сможет. Но ты можешь изменить его отношение к увиденному.       — Я не понимаю…       — Скажи ему прямо, что ты чувствуешь, — убеждала она. — Расскажи, чего ты сама хочешь и чего боишься. Он поймёт, — сказала Моника, наклонившись к ней и сжав её ладонь. Заметив сомнения на лице подруги, она добавила. — Хочешь, я сама с ним поговорю?       Алиса сразу замотала головой:       — Нет, не надо, — сказала она, убрав свою ладонь. — Я сама должна это сделать, — кивнула Алиса, соглашаясь со своим внутренним голосом. — Ты и так во многом мне помогла, решая возникшие между нами разногласия. Но я должна научиться справляться с этим сама.       — Значит, я тебе больше не нужна? — спросила обиженно Моника.       Глаза Алисы в удивлении распахнулись став ещё больше на её лице.       — Что ты такое говоришь? — возмутилась она. — Конечно, ты мне нужна, — пыталась она убедить Монику, которая не верила её словам. — Ты моя единственная подруга… Без тебя и твоей помощи, я, наверное, всё ещё была бы заперта в психушке и сошла бы там с ума.       — Брось, — не поверила ей Моника, — Хоган бы этого не допустил, — добавила она с улыбкой, дав понять, что больше не злится, и Алиса улыбнулась ей в ответ.       Возникшее между ними молчание тревожило и смущало одновременно. Алисе многое хотелось спросить у подруги, но она не знала подходящее ли сейчас для этого время.       Эйдан в подробностях рассказал ей, как они с Моникой её спасли. И наличие у Моники оружия немало удивило Алису в купе с другими фактами, которые она узнала.       Жизнь Моники в Торонто, да и её жизнь после переезда в Германию была для Алисы кромешной тайной. Она практически ничего о ней не знала. Раньше её это не волновало, так как Алиса никогда не была особо любопытной в подробностях чужой личной жизни. В этом вопросе лишь Эйдан стал для неё исключением. Ведь о нём она хотела знать абсолютно всё. Но, наверное, это и было её интенсивным интересом в отношении его. Подробности личной жизни Моники, как и других членов семьи, её никогда не интересовали. Но теперь, после всего, что Алиса узнала, её тревожила судьба подруги. Что она скрывала? И от чего сбежала в Германию?       — Могу я задать тебе личный вопрос? — спросила несмело Алиса.       Моника в удивлении вскинула бровь. Ничего такого от своей подруги она не ожидала. Раньше, Алисе не было дела до её жизни. Она никогда не задавала личных вопросов и не лезла в душу. Это Монике в ней и нравилось. Алиса никогда не была навязчивой.       — Ну, попробуй, — ответила она, усмехнувшись. Ей было даже немного любопытно, что такого хочет узнать о ней Алиса.       — Зачем тебе пистолет?       Улыбка с лица Моники исчезла, и она нахмурилась.       «Чёртов Галлагер, не умеющий держать язык за зубами» — со сдержанной злостью подумала она.       Отвечать на вопрос решительно не хотелось, но это была Алиса и ей она не могла отказать. Моника невесело усмехнулась сама себе. Никогда раньше она не позволяла себе стать с кем-то настолько близкой. А Алиса стала для неё не просто близким человеком, она залезла ей под кожу. Моника и сейчас удивлялась тому, как эта маленькая, постоянно орущая и всем недовольная девочка, смогла пробить её стены. Сперва ей было её просто жаль, и она согласилась помочь лишь потому, что ей были нужны деньги, а Алиса с её проблемами была наипростейшим способом их достать. Эйдан готов был отдать любую сумму лишь бы вытащить Алису из психушки, чем Моника и воспользовалась. Но уже тогда она сделала то, что было ей совсем не свойственно — начала заботиться об Алисе.       С беспокойством обрабатывая её раны, Монике хотелось отругать Алису за её опрометчивые поступки. Помогая ей сбежать из больницы, Моника, прежде всего, убедилась, что Галлагер её не обидит, и что он на самом деле её любит. А получив звонок от Алисы с просьбой приехать к ней в Германию, она была счастлива получить возможность сбежать от своей прежней жизни. Жизни полной опасности, унижений и страха.       Моника не собиралась вмешивать Алису в свои проблемы, ведь у той хватало и своих собственных тараканов в голове с их постоянными танцами с бубнами. Поэтому она и помалкивала о своей жизни. И то, что Алиса сама не интересовалась этой информацией, было ей только на руку.       — Галлагер всё-таки нажаловался, — недовольно пробурчала Моника. Ей не хотелось врать подруге, к которой, к своему удивлению, она успела сильно привязаться, но и пугать её подробностями своей жизни тоже не хотелось. — Алиса, понимаешь…       Уловив, что Моника собирается ей солгать, девушка её тут же перебила:       — Не надо, Моника, — резко сказала она. — Если собираешься врать, то лучше промолчи.       — Я не хочу тебе лгать, Алиса, — недовольно ответила Моника, понимая, что если не скажет правду, то Алиса больше никогда не сможет ей доверять. А ей вовсе не хотелось её терять. — Но правда может стать слишком неприятна…       — Для кого?       — Для меня, — на выходе призналась она. — Я не хочу видеть, как ты разочаруешься во мне, ясно? — со злостью добавила Моника, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза.       Алиса снова вспомнила слова Эйдана:       «— Просто будь с ней осторожна, — ещё раз попросил Эйдан, присев рядом с ней на кровать. — Я не хочу, чтобы ты огорчилась, узнав, что она совсем не тот человек, которым ты её считаешь».       — Мон, — позвала её Алиса, заставив девушку поднять на её свой взгляд, — я хочу знать правду о тебе… какой бы неприятной она не была, — сказала она и тут же добавила, чтобы успокоить подругу. — Ты сделала для меня больше чем кто-либо другой в моей жизни. Ты всегда принимала меня такой, какая я есть, — уговаривала она Монику открыться ей. — И я готова оплатить тебе тем же, даже если ты кого-то убила, — пошутила Алиса в конце.       Моника улыбалась, слушая воодушевляющие слова подруги, но шутка Алисы заставила её застыть на месте и громко сглотнуть образовавшийся комок в горле. Судорожно вытянув дрожащими пальцами сигарету из пачки, она её тут же подожгла и сделала глубокую затяжку, пытаясь успокоиться.       Алиса просто пошутила. Она не знала, о чём говорит, и как точно попала в цель главной тайны своей подруги.       — Мон, ты в порядке? — спросила Алиса, нахмурив брови.       Моника не могла понять, спрашивала она это от беспокойства или потому что всё поняла. Сигарета в руках дрожала, точно как и пальцы, из-за чего пепел с неё падал на каменный пол. Она просто не успевала донести её до пепельницы.       — Алиса, — начала Моника, после очередной затяжки, — то, что я скажу… это должно остаться между нами, понимаешь? — спросила она, судорожно облизав сухие губы. — Ты не должна никому об этом говорить. Даже Эйдану… особенно Эйдану, — просила её Моника.       Не понимая, о чём идёт речь, но понимая, что для Моники это очень важно, Алиса кивнула, соглашаясь на условия подруги. Моника сделала для неё очень много и никогда не относилась к ней как жертве или душевно больной, даже когда она находилась в психушке. Поэтому готова была принять любую правду.       — Я плохой человек, Алиса, и делала вещи, которыми не горжусь, и за которые меня могут посадить, — призналась Моника, продолжая курить, выпуская из своих лёгких едкий дым.       — Моника, я похитила человека и лечилась в психушке, — сказала в ответ Алиса, как бы говоря: «Уж точно не мне тебя судить».       — Как я могла забыть, — натянуто усмехнулась она, выпуская из своих губ тонкую струйку дыма. — Но ты всё исправила, — подметила Моника.       — А ты?       — А я всё ещё борюсь с последствиями…       Отмахиваясь от дыма рукой, Алиса наклонилась к Монике.       — Хватит говорить загадками, — попросила она, вперив взгляд в подругу. — Я хочу знать, кого ты так боишься, что вынуждена держать под рукой пистолет.       Не отводя глаз, Моника смотрела на Алису, судорожно пытаясь найти, что сказать. Сигарета медленно тлела в её пальцах, чего она совершенно не замечала, пока не обожглась. Потушив её о пепельницу, Моника достала новую сигарету с пачки и уже собиралась подкурить, когда поймала на себе недовольный взгляд Алисы.       — Ты серьёзно? — недовольно спросила она, переведя взгляд с Алисы на сигарету. Подруга смотрела на неё более чем красноречиво. — Ладно, — буркнула Моника, убрав сигарету обратно в пачку. Нервно кусая губу, она начала постукивать ногой. На террасе повисло напряжённое молчание. — Его зовут Эрик, — резко начала Моника, пока не успела передумать. — И он очень опасен. Я не думаю, что он сможет найти меня здесь, но бережённого Бог бережёт.       — И почему он должен тебя искать? — спросила Алиса, так как информации, что дала ей Моника, было крайне мало для понимания ситуации в целом.       — Я нужна ему, — ответила она, самодовольно улыбнувшись и снова замолчала.       Алиса ждала несколько минут, пока Моника продолжит говорить, но та молчала. И её терпению пришёл конец.       — Неужели я должна вытягивать из тебя каждое слово? — взорвалась она, недовольно взглянув на подругу. — Почему ты ему нужна? Что вас связывает?       Моника тяжело вздохнула. Как бы она не старалась отделаться от Алисы и её расспросов общими фразами, у неё это не получалось. А значит, ей придётся открыть всю правду.       — Мы были партнёрами, — сказала Моника и на вопрошающий взгляд Алисы тут же пояснила. — Занимались производством наркотиков.       — Правда? — удивилась Алиса.       — Ему нужны были мои знания и возможность незаметно таскать из больницы разные компоненты и психотропные вещества, — объяснила Моника, проигнорировав вопрос подруги. — Это приносило много денег. На самом деле много. Я могла ни в чём себе не отказывать, и жить, как хочу, — продолжала рассказывать она. — Всё было замечательно, пока после одного случая, я не захотела завязать.       — Что произошло? — спросила Алиса, стараясь не показать свой страх. Но на самом деле ей было страшно узнать правду.       — От моего препарата часто начали умирать, и я решила, что с меня хватит, — призналась Моника, и, не сдержавшись, подкурила новую сигарету. Алиса не стала ругать её за это, понимая, что ей это нужно. — Эрик считал по-другому. Он начал меня шантажировать, требовал денег.       — Поэтому ты попросила у Эйдана так много… — вдруг поняла Алиса.       — Да, — кивнула Моника. — Я понимала, что за твоё спасение он отдаст всё, что у него есть. А мне нужно было спасать себя.       — Но у тебя ведь получилось? — спросила с надеждой Алиса. — Ты отдала деньги этому парню, и он тебя отпустил?       — Не совсем… — невесело ответила Моника. — Я перевела ему деньги и сбежала в свой родной город — Кэмпбелтон. У меня там остался дом после смерти родителей. Город совсем маленький и все друг друга знают. Я смогла спрятаться от Эрика там на некоторое время, но он меня нашёл.       — И поэтому ты так быстро согласилась приехать ко мне? — спросила Алиса, хотя и сама знала, какой будет ответ.       — Твой звонок удивил меня, — призналась Моника. — Я думала, ты забудешь обо мне, как только окажешься в объятьях Галлагера. На тот момент у меня сложилось стойкое впечатления, что тебе в целом мире никто не нужен, кроме его одного, — грустно улыбнулась она. — Но вот, ты звонишь мне и просишь приехать. Я была так удивлена и ошарашена твоим предложением, что даже не спросила зачем, а просто обрадовалась возможности сбежать       от Эрика на другой континент. И вот, я здесь, — усмехнулась она. — Сижу на террасе в самом богатом доме Швангау и изливаю тебе свою душу.       Сказать, что Алиса была удивлена признанием Моники, значит не сказать ничего, потому что она была в полном шоке. Наркотики, приступная деятельность… Алиса и подумать не могла, что её подруга связана с чем-то подобным. Но это многое объясняло. Стало понятно, почему Моника так быстро согласилась помочь ей сбежать из клиники. Ведь нарушать правила и законы, было для неё не впервой.       Алиса была шокирована, но не настолько, чтобы отталкивать подругу и просить её уехать. Ведь это была всё та же Моника. У неё было своё тёмное прошлое и грязные секреты. Ну, а у кого их не было? Она была рядом с ней в худшие моменты её жизни. Она знала её худшие стороны и всё равно поддерживала. И Алиса не могла не ответить ей тем же.       — Спасибо, что рассказала, — сказала она, взяв Монику за руку. — Я рада, что ты мне доверилась. И я никому не скажу.       — Спасибо, — ответила Моника, улыбнувшись, с явным облегчением на лице.       Заметив промелькнувшую грустную улыбку на лице подруги, Алиса озвучила свою невероятную догадку:       — А Эрик был лишь партнёром или вас связывало нечто большее?       — Это длинная история, и я не хочу сейчас об этом говорить, — отмахнулась Моника, желая, чтобы имя «Эрик» никогда снова не звучало между ними. — Кажется мне, мы слишком засиделись на террасе. Тебе пора найти Галлагера, пока он не успел собрать поисковую группу, и объясниться с ним.       — Хорошо, Мон. Я так и сделаю, — ответила Алиса, улыбаясь подруге.       С ответа Моники и так было ясно, что с Эриком её связывали не только деловые отношения. Но если подруга не желала об этом говорить, Алиса не могла её заставить. Она была уверена, что Моника и так сказала ей больше чем сама того хотела, и Алиса была ей за это благодарна.       Теперь же пришло её время продолжать борьбу со своими страхами. А это значило открыться Эйдану, как бы сильно её это не пугало.