Кошкой ласковой скользну под одеяло, Обниму, прижмусь к тебе, растаю... И скажу: «Я по тебе скучала... Хочешь, покажу дорогу к раю?
***
Я повторить хочу все снова, К тебе стремлюсь я всей душой. Скажи мне три заветных слова — Я жду тебя, мой дорогой... — Откуда у тебя только взялась эта ужасная рубашка? — смешно возмущается Трисс, кропотливо и безотрывно занимаясь своим делом, но внутри уже готовая разорвать все пуговицы… вот только пришивать потом пришлось бы, а тратить на это время как-то не очень хотелось. — Один Темерский бакалейщик подарил. Ты его знаешь, — Ламберт берëт ручки чародейки в свои ладони и помогает ей расстегнуть свою рубаху. Под чëрной холщовой тканью скрывалось тело, которое изрядно поменялось с их последней встречи. Ламберт довольно хорошо прибавил в мышцах и рельефе, однако остался всë таким же тонким и грациозным, что, впрочем, не помешало ему получить идеальные поджарые кубики пресса. Пара шрамов, и правда, прибавилась, только сложно было определить — нанëс их монстр или это последствия от удара кривым мечом. Очевидно, что ведьмак времени зря не терял, и занимался физической подготовкой ещё более усердно, чем раньше. Оно и понятно — желание переплюнуть Геральта во всëм следовало за Ламбертом по пятам, и физическое сложение не было исключением. — Ну что, как тебе? Всë ещё неплохо выгляжу для засидевшегося на месте ведьмака? – мужчина улыбается и резким движением плечей скидывает с себя рубашку. Теперь Меригольд может видеть ещё и красивые, крепкие руки и широкие плечи желтоглазого. На удивление, от мужчины приятно пахло. Это запах смеси лесных трав и полевых цветов, едва заметный, исходящий только от его тела. Одежда, в отличие от кожи, у мужчины пахла стальной крошкой, углями и алкоголем. Такой контраст выглядел весьма необычно. Хотя, Ламберт во многом был соткан из контрастов. — Неплохо — это мягко сказано… — улыбаясь, произносит в ответ магичка и на некоторое время просто замолкает, скользя глазами по знакомому, но изменившимуся телу ведьмака. А ведь с виду и не скажешь, что он на столько раздался в мышцах и теперь выглядел ещё более поджарым и соблазнительным. Взгляд девушки цепляется за совершенно разные части его тела, не в силах остановиться на чём-то одном, а чего хотелось ещё больше, так это коснуться его, что, собственно, она и делает. Без лишней суеты чародейка располагает руки на шее Ламберта и очерчивает ими широкие плечи. Ей безумно нравится изучать его, о чём говорит лёгкая дрожь её ручек и неровное взволнованное дыхание. Скоро она спускается ниже, чувствуя под бархатной кожей ладоней рельеф мышц пресса и нескольких рубцов, оставшихся после слишком глубоких ран. Её путь заканчивается, когда она доходит до края брюк, цепляясь за него одной рукой, а вторую же Трисс перемещает на плечо мужчины вместе со взглядом, который теперь направлен в его глаза. — Ну, что тебе сказать… Ты прекрасен, дорогой, — тихо говорит чародейка и оставляет два практически невесомых поцелуя на теле ведьмака: первый на подтянутой груди, не тронутой шрамами, что отличает его от Геральта, а второй уже на шее, практически возле самого ушка. — Мне приятно слышать такое от женщины, которая последние несколько лет ходила возле моего братишки, — он улыбается и до конца снимает с себя рубашку, выворачивая рукава наружу, так чтобы девушка могла надеть еë на себя без лишних заморочек. Теперь он уже по пояс совершенно голый, всë так же прижимает чародейку к себе. Изучая тело ведьмака, чародейка не может не заметить довольно внушительный бугорок чуть ниже пояса в штанах, который свидетельствует лишь о том, что Ламберт действительно готов помочь ей отыграться перед Мясником из Блавикена на его же кровати. — Меригольд, я жду твое обещанное дефиле. Обещаю не подсматривать, если попросишь, — ещë одна улыбка, и ведьмак вновь целует чародейку, уже до конца присаживаясь на кровать и усаживая Трисс к себе на колени. Мужчина не торопится отпускать девушку — он играет с еë волосами, целует мочки ушей, гладит плечи и талию, водит крепкими ладонями по ногам и бëдрам. В замке довольно холодно, и горячее тело ведьмака создает контраст между прохладой каменных коридоров и теплом этой уютной комнаты. Атмосфера располагает к тому, чтобы чародейка окончательно, по крайней мере на сегодняшний вечер, выкинула из головы Белого Волка и наконец-то получила заслуженный отдых и любовь, о которой она мечтала пару десятков минут назад. Девушка не против находиться так близко к ведьмаку, а поэтому уже сама прижимается ближе к его телу, на сколько это возможно. — Неужели так сильно возбуждаю? — игриво улыбается Меригольд, аккуратно проводя пальчиком от шрамов над глазом по щеке вниз: всё-таки, когда мужчина усаживает девушку к себе на колени, от её взгляда не ускользает тот самый, заветный бугорок в брюках Ламберта. Странный вопрос, очень странный, но задаёт она его, скорее, чтобы потешить саму себя. Проходит пара мгновений, и он уже не имеет абсолютно никакого смысла, ведь ведьмак вытворяет с ней именно то, чего, пожалуй, ей очень сильно не хватало в отношениях с Геральтом — внимание к мелочам и деталям. Благодаря этому девушка практически отключается от реальности, улыбаясь, утопая в нежности и инстинктивно лаская Ламберта прикосновениями собственных мягких ручек, зарываясь пальчиками в короткие тёмные волосы, как непривычно, при этом осыпая лицо мелкими быстрыми поцелуями. — Поможешь расшнуровать платье? — тихо, чтобы не нарушить атмосферы этого холодного утра, просит Меригольд, прижимаясь своим лбом ко лбу ведьмака, и снова целует его, но в этот раз в губы. — Только если твоя прекрасная чародейская задница будет сидеть на моих коленках, — Ламберт не упускает возможность отвесить пошлый комментарий, и снова целует магичку в ключицы, уже не стесняясь поглаживать еë достаточно объёмную грудь, которая, как раз очень удобно помещается в его широкую ладонь. — Ламберт! — возмущается девушка и легонько ударяет ведьмака по плечу, будто обижаясь, но тут же он целует её, что перекрывает прошлое подмечание, и девушка вновь отдаётся чувствам и ощущениям, — Нуууу, хорошо, — соглашается Меригольд, вновь озаряя своё хорошенькое личико улыбкой. Она кидает взгляд в зеркало и через него наблюдает за мужчиной, а как только его губы касаются нежной кожи, её передёргивает от внезапно нахлынувшего жара, и она моментально покрывается мурашками. Чародейка прикрывает глаза и томно, шумно вздыхает, терпеливо ожидая, когда уже наконец-то сможет выбраться из дорогого прекрасного платья, в котором сейчас было слишком жарко. Пока рыжая бестия сидит лицом к мужчине, он пытается расшнуровать корсет платья, но получается у него плохо — ведьмак не обучен развязывать корсеты благородных платьев. Очевидно, что без помощи Трисс ему не справится. — Мне понадобится и твоя помощь тоже… — слегка смутившись, с абсолютно сосредоточенным лицом мужчина всë же признает своë неумение, и позволяет девушке развернутся на его коленках, чтобы перед его лицом оказалась чувственная спина чародейки с идеальными лопатками и нежными сводами плечей. — Ладно, — усмехается девушка и, не слезая с коленей ведьмака, разворачивается к нему спиной, открывая отличный вид не только на шнуровку корсета, но и на благородные, изящные изгибы спинки и длинную шею. Она подчиняется ему целиком и полностью, ведь, как чародейка отмечает про себя, это действительно приносит ей удовольствие. Иногда так хочется побыть маленькой девочкой в руках сильного, надёжного мужчины, которым действительно может быть Ламберт, потому что он ни разу не дал усомниться в себе: задирал, шутил, бесил, но повода сомневаться не давал никогда. Может, это знак? — Ну что, получается? — интересуется Трисс, разглядывая красавицу-себя и его сосредоточенное лицо через зеркало. Меригольд вздыхает, встряхивая роскошными рыжими волосами, от которых волной по комнате распространяется яркий сладкий запах клубники и топлëного молока. — Ну, так стало гораздо удобнее. Я хотя бы вижу, что нужно развязывать, — ведьмак усердно ковыряется в корсете, пытаясь грубыми руками освободить туго затянутые веревки, — Всегда удивлялся, как можно сохранять на столько тонкую талию. Ламберт вдыхает запах, исходящий от рыжих прядей, и всë больше и больше поддается соблазну. Определенно, это не наваждение, в этой чародейке на самом деле есть что-то особенное. Ему давно стоило это понять. — При этом очень люблю сладкое, — усмехается Трисс, смирно сидя на коленях ведьмака, — Как тебе? Сложно? Ну ничего, привыкай, — продолжает шутить рыжеволосая, не исключая той возможности, что Ламберт всё-таки сможет заменить Геральта не только физически, но и душевно, ведь с ним, на самом деле, было интереснее, веселее, а иногда даже проще. Да, вить из себя верёвки он не позволит, но ведь она не пыталась делать этого и с Белым Волком, который, между прочим, очень легко поддаётся на такие провокации. Окончательно же она начинает таять, когда, практически расшнуровав платье, мужчина касается её нежной спины, оставляя поцелуй на шее – самой чувствительной зоне её тела, где кожа наиболее тоненькая. Девушка ощущает, как по телу разливается тепло, которое начинает собираться внизу живота. Раньше она и не могла подумать, что ещё когда-нибудь повторит ту ночь вместе с Ламбертом, но жизнь непредсказуема. — Я думал, что вы, чародейки, раздеваетесь при помощи заклинаний. Но так даже интереснее, — последний узелок распускается, и платье повисает на её плечах. Нужно только скинуть его, — Ну, остаётся лишь примерить старую ведьмачью рубашку, — Ламберт предвкушающе улыбается, и снова целует чародейку в шею. Слушая и анализируя слова ведьмака, магичка ловко хватает его рубашку и аккуратно расправляет её, после чего поднимается на ноги и сбрасывает платье на пол, демонстрируя мужчине своё безупречное тело: тоненькую талию, которую он с лёгкостью сможет обхватить своими широкими ладонями, статную осанку, острые, ярко-выраженные лопатки, пышные бёдра и подтянутые, упругие ягодицы. Меригольд не поворачивается к Ламберту лицом, но чувствует на себе его пристальный изучающий взгляд, и ведь это она ещё не полностью разделась… Но чародейка решает, что пока достаточно и этого, и, дабы подразнить этого наглого кошака, медленно поправляет его рубашку, готовясь накинуть её на себя. Он наблюдает за силуэтом чародейки, взглядом пожирая каждый изгиб еë нежного тела: бëдра, талию и грудь, которую хоть и немного, но видно со спины. Он водит взглядом по ножкам рыжей красотки, представляя, как выглядит еë стройный живот и прекрасная грудь без одежды. — Дразнишь ты меня, подруга. Но мне это нравится. Даже странно, я редко такое ощущаю, — ведьмак улыбается и тянется к бокалу с вином. Крепкий виноградный напиток растекается по горлу, и Ламберта вновь охватывает запах алкоголя. Он буквально видит эту красную дорожку спиртного запаха, которая витает по комнате, окружая чародейку, еë платье, кровать и зеркало. Этот запах пробуждает в нём инстинкты, заставляет отказаться от собственного упрямства и окончательно отдаться этому утру. Теперь он не только отомстит Геральту, но ещë и повторит ту ночь, которая была так неудачно прервана. Только теперь им двоим никто не помешает Меригольд продевает тоненькие ручки в широкие рукава рубашки ведьмака и накидывает её на свои хрупкие изящные плечи, молниеносно погружаясь в потрясающий запах этого мужчины. Для девушек это всегда было очень важно — надеть что-то из гардероба своего любимого, чтобы сохранить его запах на своём теле. Невероятно… Только вопрос: был ли Ламберт её любимым? Сложно… Любовь к Белому Волку затуманила разум и завязала ей глаза, отодвигая всех вокруг на задний план, но сейчас, когда он сделал свой выбор, можно начать спокойно отпускать эту больную любовь, жить заново, любить заново… Трисс медленно и бережно застёгивает рубашку Ламберта на себе, но не до конца, так что первая застёгнутая пуговица находится где-то под грудью чародейки, позволяя мужчине разглядеть её новое кружевное тёмно-зелёное бельё, так как из-за её ягодиц они прикрываются не полностью, выделяясь кусочком трусиков на фоне молочно-розовой кожи. Она зачарованно всматривается в собственное отражение, поправляя ворот рубашки, чтобы лежал более красиво и выгодно очерчивал завидное декольте. Изумрудное бельё, чёрная мужская рубаха заметно контрастируют с её бледной кожей и ярко-рыжими волосами, делая чародейку ещё более сексуальной и притягательной. И она сама это подмечает, от чего даже прикусывает нижнюю губу. — Закончила? Мне просто нетерпится посмотреть, как же малышка Меригольд смотрится в моей рубашке. А вот твой комплект нижнего белья я уже оценил. Правда в задницу он немного впивается — Да… — не отрывая от себя изумрудного взгляда отвечает Трисс и улыбается, когда слышит «малышка» в свой адрес. Мелочь, а приятно… Она даже не против, чтобы он назвал её так почаще. Ламберт встаëт с кровати и подходит к девушке сзади. Ведьмак обнимает девушку, складывая свои руки замочком на еë бедрах. Пахом он упирается в еë попку, и чародейка понимает, что еë внешний вид явно произвëл на Ламберта большое впечатление. От ведьмака буквально исходил жар, хотя обычно он был холоден и отстранён. Сейчас же он обнимал и прижимал к себе рыжую чародейку, целовал еë в шею и гладил еë живот, сжимал бедра. — Нравлюсь? Нравлюсь. — её улыбка становится шире, когда ведьмак обнимает её сзади, прижимая к себе так, что чародейка может чувствовать, на сколько сильно он возбуждён. Девушка прикрывает глаза и прикусывает нижнюю губу, когда руки и губы ведьмака так бесстыдно гуляют по её телу. Она признаётся сама себе, что ей неописуемо приятно, но ведь это только самое начало. До её обнажённой бархатной кожии впервые за довольно долгий срок кто-то дотрагивается, осыпая жаркими ласками. Мужчина. Ведьмак. Практически брат её прошлой любви. Бред… Не было там никакой настоящей любви. Не было и нет. Точка. Ламберт был с ней другим. Хоть и страшно бесил раньше, но сейчас Меригольд казалось, что вряд-ли она когда-нибудь встречала более заботливого и внимательного мужчину. Почему-то ей он напоминал большого породистого кота — мейкуна. Интересно, умеет ли наш котик мурлыкать..? — Тебе идёт…и запах такой приятный. Знаешь, это всë потому что твой запах смешался с моим. Не иначе, — мужчина легонько кусает магичку за мочку уха, запуская свою ладонь в роскошные рыжие волосы. — Думаешь? — улыбается она, поглаживая ведьмака по щеке и через зеркало заглядывая своими, окутанным пеленой вожделения глазами в его глаза, — Ну тогда… Сегодня я хочу быть только твоей, — тихо добавляет девушка, наклоняя голову вбок, тем самым открывая мужчине новое пространство для поцелуев, а руками накрывая его ладони, мягко поглаживая. — Вот как? Надо же как ты заговорила. А я даже не буду против, знаешь, — он продолжает целовать шею её там, где для поцелуев открылось новое место. До чародейки тоже доносится лëгкий запах вина. Вкусного и манящего, прямо как это утро. Ламберт впервые за долгое время ощущает в своих руках эту женщину. Не Кейру, не дешëвую шлюху из корчмы, а настоящую женщину. Ему этого очень не хватало. Пора было это признать. И сейчас ведьмак был готов это признать. Правда, не факт, что это осознание осталось бы с ним на следующий день, но сейчас Ламберт был весь в руках этой бестии. — Знаю, — хитро произносит Трисс, понимая, что мужчина уже вряд-ли сможет остановиться, тем более если им движет не только влечение к ней, а ещё и возможность насолить выходцу из Ривии. Меригольд вновь легонько улыбается, прикусывая нижнюю губу, когда Ламберт поглаживает тёплыми руками её плоский животик, оставляя десятки поцелуев на её шее. Касается своей ладошкой одной из ладоней мужчины, проводя по ней пальчиками, задерживаясь на пару секунд, ловя в это время его взгляд в зеркале. — Может развернëшься уже? Дефиле – это не просто стояние на месте. Хоть мне и нравится, как ты стоишь. На следующую фразу ведьмака Меригольд не успевает ответить, шумно вздохнув и откинув голову назад, на плечо Ламберта, сначала думает, потому что собрать мысли во едино сейчас довольно сложно, но в итоге мужчина берёт всё в свои руки, нависая над ней и вовлекая в страстный поцелуй, на который чародейка отвечает с тем же пылом и жаром, каким являлась сама. Она чуть вздрагивает, когда слышит звук разбитого стекла, но почти сразу забывает о нём. Он падает, разбиваясь на множество кусочков. Плевать. Сейчас они увлечены другим, и какое-то стекло вряд ли сможет им помещать. Для удобства Трисс располагает свои ладони на щеках ведьмака и сама углубляет поцелуй. Они вновь изучают друг друга. Рыжеволосая уверена, что мужчина сделает всё для того, чтобы ей было хорошо, как в прошлый раз, и чувствует, как её уже ноги начинают подкашиваться, а поэтому она ближе прижимается к сильному телу ведьмака. Девушка была готова поклясться, что если бы он не удерживал её в своих крепких руках, то, скорее всего, она сейчас просто напросто упала бы, окончательно размякнув от удовольствия. — Не растворись совсем, Меригольд, — Ламберт улыбается. Его руки скользят по телу, проникают под рубашку и накрывают ладонями чашечки лифчика. Ведьмак целует чародейку в шею. Он как вампир, склонился над жертвой, увлекая еë в поцелуй более интимный, чем жаркий поцелуй губ. Он манит девушку на кровать, снова сажает еë на свои бедра. Руки утопают в огненных волосах, белоснежная кожа чародейки вновь покрывается поцелуями. Губы Ламберта становятся горячими, она же своими бëдрами ощущает насколько большое впечатление она оказала на ведьмака сегодня утром. И дело тут далеко не в фигуре или не в одежде. — А, что? — вздрагивает чародейка, словно прямо сейчас ведьмак вырывает её из абсолютно другой реальности, а затем вновь вгоняет туда же своими ловкими, но медленно-умелыми руками, — Каждая девушка немнооожко волшебница, — протягивает Меригольд, улыбаясь и прикрывая глаза. Не понятно почему, но сегодня Ламберт действует на неё, как хорошее успокоительное или крепкое дорогое вино, пьянящее своей сладостью и удивляющее разнообразием своих нот. Оказывается даже он может быть понимающим, внимательным и чувственным. Вот это точно какая-то магия! Кажется, что никто в жизни не целовал её так, как это делает сейчас он, будто осторожничая, но наслаждаясь моментом, растягивая его. Трисс сводит свои ножки за ведьмаком, когда тот так удобно располагается между ними, предоставляя им самим возможность находиться как можно ближе друг к другу. Благодаря такому положению девушка может чувствовать, на сколько сильно желанна, но, пожалуй, в этот раз ей больше хотелось бы, чтобы вёл он. Руками Меригольд начинает бесстыдно разгуливать по рельефному телу мужчины, поглаживая объёмные мышцы, а иногда слегка сжимая или надавливая длинными ноготками. Да, она уже когда-то видела Ламберта обнажённым и даже чувствовала его в себе. Правда, не до самого конца, как хотелось бы, что сегодня они оба точно постараются исправить. — Каждая, говоришь… а если я немного раздену эту волшебницу? Что она скажет? Мужчина перешёл к более серьезным действиям. Не переставая целовать чародейку, он запускает свои большие ладони под чашечки бюстье. Холодные руки накрывают мягкую грудь, сжимают еë, упираясь в твердые бугорки сосков. Мужчина слегка сжимает свои ладони, чтобы понять, насколько Трисс чувствительна. В это время, тазом он уперается прямо в её упругую попку, прямо в эти красивые изумрудные трусики. — А ты попробуй и тогда увидишь, — хитро улыбается Меригольд, на мгновенье ловя руками лицо ведьмака и целуя его в щёку, а после в губы. Трисс вздрагивает, покрываясь тысячами мурашек, когда холодные руки ведьмака касаются её округлых грудей, а после погружается в безумную негу, чувствуя, как горячие губы мужчины оставляют на тоненькой коже шеи десятки поцелуев, и она даже запрокидывает голову назад , открывая больше места для его действий, но вскоре чародейка вновь слышит голос Ламберта прямо над своим ушком. — Тебе нравится? Я уже начал забывать, какого это держать в руках такую грудь. Буду надеяться, что мастерства не растерял, — ведьмак улыбается и легонько прикусывает мочку уха девушки. За этим следует ещё пара нажатий на грудь, ловкие пальцы выхватывают чувствительные ореолы и нежно тянут их вперёд. Ламберт не спешит полностью крепко схватить девушку, даёт ей насладится процессом. Он должен убедиться, что всë проходит отлично. Ведь не может всë пройти плохо, если это делает он. — Я тоже очень на это надеюсь, — улыбается она, гладя его по тёмным волосам и оставляя короткий поцелуй в уголке губ. Конечно, ей всегда нравилось играть со своими мужчинами, ловко увиливая из их рук, но сейчас всё было по-другому. Ламберт – не тот, из чьих рук хочется побыстрее выбраться, наоборот, в них хочется бы задержаться подольше, почувствовать ласку на своём теле и как можно больше насладиться ею. Когда руки мужчины размещаются на грудях, а его пальцы начинают играть с сосочками, то девушка томно вздыхает, принимая новую порцию наслаждения, разливающегося по телу и завязывающегося в тугой узел внизу живота. Трисс поднимает затуманенные желанием глаза, наблюдая за ведьмаком, при этом стараясь перевести уже сбившееся от возбуждения дыхание. И всё-таки как бы прекрасно она не смотрелась в его рубашке и этом замечательном белье, скоро его придётся снять. — Ну, что скажешь? Не растерял опыта? — руки мужчины поднимают чашечки лифчика, и освобождают увесистую грудь Трисс. Он продолжает играть с еë сосочками, тянуть их и сжимать, гладить ореолы и мять грудь полностью. Они так удобно умещаются в его ладонях, и ведьмак старается, уделяет внимание каждой груди, оттягивает чашечки бюстгальтера повыше. Он не забывает и о поцелуях. Шея Трисс все так же осыпается короткими, и не очень, поцелуями, а мочки ушей регулярно покусываются вошедшим в раш ведьмаком. — Ну не знаю, не знаю, — по-лисьи улыбается чародейка, хитро щуря блестящие глазки, — Посмотрим, — она вновь сама вовлекает ведьмака в поцелуй и прикусывает его губу, затем легонько посасывая это место, при этом прижимаясь ближе к нему, периодически аккуратно двигая собственными бёдрами. Меригольд не перестаёт удивляться тому, как же замечательно и искусно Ламберт обращается с её грудью, уделяя внимание мелочам, которые доставляют ей огромной удовольствие, усиленное горячими губами мужчины, как видимо, вошедшего во вкус, и доказательство этому – её тяжёлое дыхание и первый тихий, едва различимый короткий стон. — Они такие аппетитные, мягкие. Помочь подержать? – он срывает с неё свою старую рубашку, и поднимает оголившуюся окончательно грудь в своих ладонях. — Ты так со мной везде ходить будешь? — усмехается Трисс, укладывая свои хрупкие ладони на широкие плечи мужчины, и ловит их отражение в зеркале, отмечая то, что они довольно неплохо смотрятся вместе. Ведьмак с её грудью в своих руках, её соблазнительная полуулыбка и пронзительный взгляд изумрудных глаз. На секунду она даже представляет себе то, какой бы могла бы быть её жизнь, выбери она Ламберта. Нужно будет предложить ему как-нибудь появиться вместе на свадьбе Геральта и Йен. Вот что значит — эффектное появление! — А ты хочешь, чтобы я везде ходил с тобой? Кейра совсем с ума от зависти сойдет, когда увидит твоë сокровище. Ведьмак улыбается и с новой силой сжимает грудь девушки. Он оттягивает еë соски вперед, и грудь, по инерции, упруго трясëтся. Ведьмак начинает двигать бëдрами в такт чародейки, от чего его, уже твердый большой член, сквозь штаны упирается в задницу Меригольд. — Смотря что именно ты называешь сокровищем… Себя? — смеётся магичка, прислоняясь своим лбом ко лбу ведьмака, — Мне кажется, что она тебя, кстати, считала главным красавчиком, если что, — добавляет девушка, аккуратненько сминая его едва заметные щёчки в своих ладонях, — Не хочу про твою бывшую… По-моему сейчас не лучший момент для таких обсуждений… красавчик, — Трисс вновь усмехается, и отвечает на новый глубокий поцелуй, улавливая движения длинным пальцев ведьмака, путающихся в её шелковистых локонах. Чародейка вытягивается всем телом, полностью выпрямляя спинку. Сейчас её грациозности, пожалуй, могла бы позавидовать уж точно каждая заседательница Ложи, да и, наверное, даже некоторые королевы. Воплощение женственности – вот в чём вся Меригольд. Никакая Йеннифер, Кейра, Сабрина или кто-либо ещё не сравнится с ней в утончённости и изысканности, в умении влюбить всех вокруг в себя настоящую. — А тебе не кажется, что твои брюки очень сильно лишние в данный момент? — без всякой скромности интересуется девушка и расстёгивает ремень, чувствуя, как больших размеров член упирается в её мягкое тело. — Мешают, есть такое. И ведь в этом твоя вина, Меригольд. Значит, тебе их и снимать, — ведьмак улыбается, и разворачивает хрупкую Трисс к себе лицом. Теперь он в полной мере может разглядеть еë упругую грудь, которую так недавно сжимали его ладони. Брюнет не сбавляет темпы, и начинает тереться своим пахом о трусики Трисс, пытаясь доставить ей удовольствие этой прелюдией. — Моя? Да что ты говоришь! Нет, нет, нет, — отзывается девушка, отрицательно качая головой и улыбаясь, — Ты сам виноват, милый, что не в силах устоять перед такой красотой, — встряхивает головой, от чего локоны её рыжих волос разлетаются в разные стороны, дотрагиваясь до обнажённой спинки и слегка щекоча её. Ламберт ритмично двигает бёдрами, создавая дополнительное трение между ними, которое с большим удовольствием поддерживает и чародейка, ведь ей, на самом деле, такая прелюдия доставляет довольно приятные ощущения, ещё сильнее разжигая в ней искру пламени. В какой-то момент, когда ведьмак подключает к ласкам ещё и свой горячий язычок, Трисс просто не выдерживает и, закрывая глаза, испускает несколько протяжных, но тихих стонов, начиная плотнее прижиматься своим пахом к паху мужчины, тем самым ещё чётче ощущая его крупное достоинство и сгорая от желания ощутить его в себе, ведь её трусики уже довольно сильно намокли. — Нравится? Я надеюсь, что мои руки всë ещё в форме, — Ламберт губами припадает к острым бугоркам сосков магички и горячим языком водит по ореолам. Он продолжает рукой гладить волосы и уши чародейки, еë бëдра, снимая до конца кружевной бюстгальтер. — Твои руки прекрасны, как, впрочем, и всё остальное, — она откидывает голову назад и прогибается в спине, от чего грудь оказывается ещё ближе к мужчине. — Продолжаешь надо мною издеваться, да? — ведьмак откидывает в сторону ставший уже совершенно бесполезным лифчик и прикусывает сосочек чародейки. Затем губами отпускает еë сисечку и зажимает соски большими пальцами, одновременно водя подушечками по ореолам, и в это же время увлекает Трисс в ещё один жаркий поцелуй. Его член напрягается всë больше и больше, и Меригольд, прямо сквозь кожаные штаны, может почувствовать, как он становится всë больше и толще с каждой секундой их поцелуя. Ламберт не перестает двигать бедрами, хотя его руки сейчас вовсю заняты грудью девушки. Чародейка игриво проводит пальчиком по носу ведьмака, попутно оставляя пару поцелуев на его скуле. Кажется, она хочет сказать ещё что-то крепко хватаясь за широкие плечи ведьмака и надавливая на них длинными ноготками, но мужчина не даёт ей этой возможности, вновь накрывая её губы своими, вовлекая в жаркий поцелуй и продолжая движения бёдрами, так, что вместо слов у неё вырывается протяжный сладкий стон, приходящийся прямо в губы ведьмака. Её упругая грудь слегка подпрыгивает в такт их телам, и чародейка чувствует это. Ей нравятся ощущения, когда Ламберт так смело сминает её в своих слегка холодных больших ладонях, играет с аккуратными твёрдыми влажными сосочками, заставляя её тело трепетать, а голову практически отключаться. Переодически она сама собственными пальчиками трогает их и усмехается, вспоминая про небольшую родинку на правом ареоле. — Готова продолжить? – ведьмак разрывает поцелуй, но только для того, чтобы ускорить темп движения бëдрами, и пальцами сильнее надавить на соски. — Ты ещё спрашиваешь! Нет, наверное, ты издеваешься, дорогой, — Меригольд вновь перемещает руки на его лицо и заглядывает прямо в жёлтые глаза. — Я слишком сильно хочу тебя, — он тянет еë соски вперёд, на себя, от чего упругая грудь трясётся. За этим следует шлепок широкой ладонью по заднице. А напряжение в его штанах выросло настолько, что своим пахом девушка могла чувствовать буквально все жилки, весь рельеф, казалось, огромного достоинства ведьмака. Теперь в объятиях мужчины оказалась попка чародейки, и еë кружевные трусики. Холодные ладони сначала оттягивают трусики, а потом обнимают голые ягодицы, сминая каждое полушарие. Затем, трусики возвращаются на свое место, шлëпая Трисс по заднице. — Ммм… Неужели? —усмехается она, сначала поджимая губы, а после прикусывая нижнюю. Возможно, это было некой наглостью с её стороны – так издеваться над бедным «мальчиком», но, пожалуй, игра всё-таки стоит свеч, хотя терпение самой чародейки уже практически на исходе, и по-честному ей очень сильно хотелось бы, чтобы мужчина перешёл к более активным действиям. Из этих мыслей её выбивает резкий шлепок по бёдрам, от которого Меригольд даже отрывисто вскрикивает, вновь всматриваясь в красивые глаза ведьмака. — Варвар! — она усмехается и с наигранным недовольством ударяет его по плечу, вскидывая брови вверх, и, чувствуя, как сильные руки исследуют всё новые участки её тела, а затем наносят ещё один шлепок по упругим ягодицам, от чего молочная кожа слегка краснеет, — Ладно.. Я тоже слишком сильно хочу тебя, — признаётся девушка прикрывая глаза и потираясь своим пахом о его более медленно и плотно, чувствуя рельеф крупного члена ведьмака и то, как же сильно она сама уже намокла в предвкушении. — Я вижу… — ведьмак вздыхает, испуская едва слышимый стон. Ловкие пальцы «варвара» проникают между бëдер, и гладят трусики там, где уже неприлично мокро. А сам Ламберт не перестает терется о Трисс, заставляя чародейку вспоминать, насколько он был большим во время их близости. Ведьмак лишь ускорялся, посасывая грудь магички, пальцами играясь сквозь ткань трусиков с еë киской. — Кто бы сомневался, — чародейка встряхивает головой, откидывая волосы назад, от чего их дурманящий аромат вновь разносится по комнате, а её грудь потрясывается, словно дразня мужчину своими выпирающими сосочками, — Какой же ты горячий… — проговаривает Меригольд, облизывая пухлые губки и водя пальчиком по сильной груди мужчины, ощущая его возбуждение и то, как ловкие длинные пальцы играют с самым чувствительным местом на её теле, где сейчас уже довольно мокро. Девушка спускается к его шее, влажно целует, утыкаясь носом и вдыхая приятный запах его тела. — Мне кажется, что ты не менее горячая. Хочешь, чтобы я вошëл в тебя? — Ламберт улыбается и приспускает штаны. Теперь Трисс открылся вид на его портки, которые еле могли уместить в себя огромных размеров член и такие же крупные яйца. Сквозь плотную ткань было отлично видно рельеф и размер, по которым Меригольд так соскучилась. — Так говоришь, как будто сам не хочешь… — фыркает Меригольд, не разрывая зрительного контакта с ведьмаком, — Хотя тебя, наверное, красотки с руками разрывают. А ты разбиваешь им сердца… — усмехаясь, продолжает девушка, сама лаская себя ручками. Нежными ладонями она сжимает груди, сводя их вместе, а потом пальчиками поглаживает и щипает собственные соски. Она бросает короткий взгляд вниз, но тут же возвращает его назад, довольно улыбаясь. Ламберт снова начинает мять грудь чародейки, позволяя ей насладится видом на его пах. Он не останавливался, и всë так же трëтся о кружевные трусики рыжей красотки. — Тебе нравится? Ну, признай. Обворожительно улыбаясь, чародейка, перекладывает одну руку на плечо ведьмака, а второй упирается о кровать сзади себя, чтобы было удобнее, выгибаться на встречу движениям мужчины. — Странный вопрос. Надеюсь, что ты шутишь, — ухмыляется чародейка Туссента, испуская ещё один тихий длинный стон. — Тогда давай уже приступать к чему-то большему, чем прелюдия, — ведьмак вновь улыбается и поглаживает свой член сквозь ткань портков. — Хм, ну давай, давай, — произносит Меригольд, сладко растягивая каждое слово. На самом деле, ей самой эта прелюдия показалась немного затянутой, особенно при её нетерпении и изнывании внизу живота. Чародейка облизывает соблазнительные губы и располагает одну из своих маленьких ладошек на большом органе мужчины, поглаживая его через ткань. Нежными пальчиками Трисс проводит по самым заметным, выпирающим жилкам, после нащупывает крупную головку и задерживается на ней, уделяя ей особое внимание, но при этом не разрывая зрительного контакта с Ламбертом, пока он играет с её грудями и яркими твёрдыми сосками. Наконец, чародейка не выдерживает, и сама стягивает с мужчины его портки, тут же встречаясь с огромным членом, который уже полностью готов. Сначала она проводит подушечками пальцев по всему стволу, поглаживая его уже без ненужной ткани, а после обхватывает ручкой, совершая несколько поступательных движений вверх-вниз, в один из которых немного отодвигает крайнюю плоть и размазывает пальчиками естественную смазку, сочащуюся изнутри. — Рада, что ты не меняешься, — улыбается Меригольд, не прекращая движений своей ручкой. — Неужели, Мер… — ведьмак не успевает договорить, ведь от ловких ручек Трисс, скользящих по его напряжённому члену его захватывает наслаждение. Этого он ждал с самого утра, как только вошёл в эту комнату, и теперь он это получил. Мужчина начинает легонько двигать бëдрами, от чего сам начинает входить в ладошку Трисс, которая теперь становится чем-то вроде импровизированной киски. — Вижу, ты входишь во вкус…и не прекращаешь дразнить меня. Малышка Меригольд, навыков ты не теряешь. Ламберт опирается на руки, позволяя чародейке полностью взять контроль. В крепости тихо, и на весь коридор разносятся пошлые звуки, которые издает огромный член ведьмака, так умело охватываемый нежными ручками рыжей чародейки — Даааа, есть такое, — усмехается чародейка, наблюдая за выражением лица ведьмака, меняющегося от того, как умело она перебирает пальчиками складочки его члена, оттягивает их, поглаживает и водит всей ладошкой вверх-вниз, постепенно наращивая темп. — Знала бы ты, как пошло сейчас выглядишь. Ты точно готова? Ламберт сжимает в одной руке упругую грудь чародейки, а другую кладëт ей на попку, начиная массировать и играть с мокрой киской. Он водит по ней, играясь с клитором, иногда запуская внутрь два своих длинных пальца. Грудь ведьмак тоже не обделяет вниманием, начиная мять ореол, вдавливая сосок внутрь, а затем оттягивая его назад, на себя. — Знаю, — твёрдо произносит Трисс, целуя ведьмака в область одной из скул, — Я намного хуже, чем ты думаешь, — смеётся она, не прекращая медленных тягучих движений ладошкой, тем самым ещё больше размазывая влагу по крупному члену, — Если ты не заметил, то я вообще-то давно готова, — парирует Меригольд из Марибора, покачивая головой. Её подтянутые полушария ягодиц достаточно сильно выпирают, а чуть ниже между ними виднеется небольшой бугорок с сочащейся из него смазкой, жаждущий прикосновений. Трисс прикрывает глаза, когда чувствует нежные и аккуратные поглаживания мужчины, а после расслабляется в его руках и томно вздыхает, когда Ламберт всё-таки раздвигает её мокрые складочки и касается клитора, потирая его. Внутри девушки завязывается тугой узел внутри живота, и она уже очень сильно хочет, чтобы ведьмак вошёл в неё. — Надеюсь, в этот раз нам никто не помешает… — говорит Четырнадцатая с Холма, пытаясь сконцентрироваться на приятных ощущениях, приносимых ей Ламбертом от поглаживаний клитора. — Тогда приглашаю, присаживайся, — ведьмак жестом показывает на свой пах, предлагая девушке занять позицию сверху. Вместе с этим, он сильнее сжимает еë попку, оттягивая одно из полушарий вбок. Ламберт уже предвкушает, как еë упругая грудь будет трястись во время секса, пока он будет входить в чародейку всë глубже и глубже. В потоке этих мыслей, мужчина не забывает мять и гладить мягкие красивые ножки девушки, проникать между ними, пошлепывать их. — Или ты боишься оседлать такой размерчик? — он клыбается, и проводит рукой по нежной щечке. — Какой же ты ленивый кошак, просто кошмар! — восклицает чародейка, хватаясь за запястье руки ведьмака и пробегаясь пальчиками вверх, когда тот поглаживает её нежную щёчку — А я надеялась, что ты это сделаешь сам, — мечтательно произносит девушка, театрально надувная и без того пухлые губки, — Разве ты не хочешь помочь прекрасной несчастной даме..? — спрашивает она, переводя взгляд в глаза Ламберта и делая как можно более жалобное личико, при этом невинно хлопая ресничками. Для неё было действительно важно, чтобы ведьмак сам вошёл в неё сначала на немного, а потом на всю длину. Ей хотелось полностью ощутить его желание и власть над нею, хотелось, чтобы он целовал её, обжигая бархатную кожу и заглушая развратные громкие стоны, а в конце кончил внутрь неё, потому что этот мужчина необходим ей до конца целиком и полностью. Без остатка… — А размерчик, да, впечатляющий, — улыбается Трисс, находя пальчиками крупную головку члена и поглаживая её, — Между прочим, даже побольше, чем у некоторых, — как бы вскользь, с намёком говорит чародейка и вспоминает Геральта. Было время… Но Белый Волк не всегда был таким внимательным, как Ламберт, и зачастую не растягивал удовольствие, размениваясь на долгие прелюдии. В мысли лезут картинки того, как на этой кровати они с Йен занимались сексом прямо на этой кровати, от чего желание внутри разгорается с большей силой. У неё сейчас будет лучше, чем у них тогда. — Ну, Меригольд, если хочешь, чтобы я сделал всë сам… — Ламберт проводит широкой ладонью по мягкой попке девушки, — Придëтся тебе поменять позу. А то в твоем нынешнем положении, я лишь могу любоваться тобой. — Ммм… Заманчивое предложение, — девушка улыбается одним уголком губ, размещая одну из своих ладоней на щеке ведьмака и поглаживая её большим пальцем, — Только я хочу видеть твоё лицо, — она продолжает смотреть прямо в красивые жёлтые глаза, а после целует мужчину в губы – не пошло, а как-то, скорее, очень трогательно, нежно и чувственно. Несколько секунд они просто молчат. Каждый думает о своём. Девушка, например, о том, что именно чувствует к Ламберту. Сегодня она взглянула на него немного по-другому, вернее, он позволил себе открыться ей, показать сторону, так тщательно скрытую от остальных. Несомненно, это важный день для них обоих. Возможно, даже судьбоносный, но ведь никто никогда не задумывается над этим так серьёзно… Помедлив, отстраняется от ведьмака и убирает руку с его внушительных размеров члена, перемещаясь ближе к изголовью кровати, где удобно располагается на мягких подушках. Всё это время она неотрывно следит за мужчиной, а на её лице играет самодовольная соблазнительная полуулыбка. Ручками она сама хватает свои груди и, обводя пальчиками ореолы, сводит их вместе, сминая. При этом чародейка сводит ножки, ощущая на сколько сильно она уже намокла, и как ей уже хочется снять трусики, чтобы ощутить ласки этого горячего ведьмака. Сегодня им не помешает никто, а если и помешает, то это уже будут его проблемы. Меригольд выгибается навстречу своим рукам и прикрывает глаза, поджимая пухлые губы, с которых срывается протяжный стон. — Значит, в миссионерской позе, да? — Ламберт осматривает тело рыженькой с нового ракурса, задерживая взгляд на еë плоском животе и большой груди, которую чародейка сейчас пошло сжимает руками. Ведьмак приближается к девушке, руками аккуратно разводит еë ножки в стороны, снимает трусики, попутно оставляя поцелуи на ножках, и нежно и медленно вставляет свой член в неë.