Ребёнок моего падавана

Асока была падаваном, учеником старшего джедая, которому следует перенимать от него полезные навыки и тем самым учиться быть самостоятельным адептом Ордена. Ей было четырнадцать, когда из уютного и тёплого мира храма, где существовали юнлинги её выбросило в мир другой, большой и страшный. Все младшие ученики жили вместе, в одной комнате, существуя одними интересами и проблемами. Группа Асоки была на удивление дружной, все они, малыши из разных концов галактики, хорошо понимали друг друга и всегда поддерживали, деля на всех и беды и радости. Вместе смеялись над проколами наставников и шутками над ними и товарищами. Вместе переживали неудачный ответ на итоговом занятии или провальную тренировку. Вместе, вот было главное слово. Но вот настал возраст, когда оставаться одним коллективом стало уже невозможно, следовало идти дальше по ступеням лестницы Ордена. Или вверх, или вниз. Первое означало переход в статус падавана, когда обучение становится индивидуальным у своего личного наставника, готовя его к жизни взрослого джедая, второе касалось тех, кого до достижения четырнадцати лет не принимали в ученики старшие Мастера и им приходилось отправляться на службу в корпуса обслуживания. Это считалось самой плохой участью и её все стремились избежать, показывая себя на смотре падаванов в самом лучшем свете. Асоке повезло как и всем в её группе и уже на первом же смотре её заметили. И ни кто-то там, а самый известный адепт Ордена - молодой и перспективный Рыцарь джедай Энакин Скайуокер. Асоке он понравился с первого взгляда и гордость за то, что тот мог выбрать любого ученика по своему усмотрению, но принял именно её, не покидало тогруту. Она очень дорожила этим статусом и на каждой совместной миссии старалась проявить себя не хуже, чем на смотре. Энакин это видел и очень скоро начал доверять Асоке, как самому себе, считая её самым близким своим другом и вообще той, кому можно доверить собственную жизнь. А учитывая тот факт, что помимо профессионализма и способностей, оба они были молодыми и очень красивыми, сердца которых были пока свободны от нежных чувств, несложно понять, к чему вела такая близость. К другой близости, только иного рода. Она и случилась бы у них всенепременно, если бы не правила Ордена, запрещавшие личные отношения, по крайней мере, открыто. И потому оставалось лишь мечтать о том, что для обычных людей разумелось само собой. Асока это понимала, но долгое время её не волновал этот вопрос, в душе ещё играло детство, с его вечными проказами и смешками. Но по прошествии двух с небольшим лет, повлёкших за собой изменения в сознании и внешнем виде, тогрута начала смотреть вокруг, на своих ровесников и более взрослых, узнавать, чем они живут и поняла, что хочет того же. Что тогда хотел Энакин, Асока не знала, они не говорили на эти темы, как, впрочем, и с другими тоже она не решилась бы обсудить такое. В Ордене это не поощрялось. Поэтому даже Магистр Пло Кун, что был Асоке за отца, долгое время ничего не знал о сердечном томлении Тано. А той всё сложнее становилось спокойно реагировать на общение с учителем, разговаривая с ним, как прежде, в бытность ребёнком. Всё чаще хотелось ей пойти с ним не на миссию или тренировку, а просто в кафе или прогуляться. И поговорить с ним не о задании, не о принципах владения мечом или Силой, которые и так отскакивали от клыков, а на какие-то свои темы. И с недавних пор, Асока, прежде, чем заснуть, подолгу представляла себе, как они с Энакином идут под руку по вечернему Корусанту, болтая весело и непринуждённо о самых разных вещах. О детстве, о животных, о любимом кино или музыке. Да о чём-угодно, лишь было хорошо и приятно, как обычно бывает с близким и родным по духу. То, что Энакин является для неё именно таким, тогрута уже не сомневалась, ведь именно с ним у неё так четко совпадали и вкусы, и черты характера, таким образом, что они могли одновременно и дополнять, и уравновешивать друг друга. Такое вместе бывает очень редко и потому было вдвойне больно осознавать, что это замечает только она. Тано же видела, как на Энакина смотрят другие адепты женского пола, хотя, это не удивляло, ведь он такой красивый. Просто идеал классической мужской красоты, строгой, но безумно притягательной. Русые локоны картинными волнами обрамляли вытянутое лицо, спадая почти до широких плеч, огромные глаза цвета весеннего неба, прямой нос, тонкие брови и чувственные губы. Рост выше ста восьмидесяти, а под чёрной робой плавно перекатывались крепкие литые мышцы. Он предпочитал одежду тёмных тонов, всех оттенков чёрного, синего и коричневого, иногда оттеняя красным. Ему очень шли эти цвета, подчёркивая и обостряя природную привлекательность, и даже человек, не склонный к романтизму, не смог бы описать Энакина иными словами, чем это сделала влюблённая Тано. Однако и это было ещё не всё, ведь внешней красотой достоинства Скайуокера не исчерпывались, к ней добавлялись удивительное благородство, безмерная доброта и невероятная широта души. Редко встретишь такое сочетание, но если уж это случилось, то мимо не пройдёшь, даже если захочешь. Асока и не хотела проходить, хотела идти с ним рядом, одной дорогой, одной судьбой. Но тот не делал шагов навстречу, занятый лишь делами Ордена. Однако, в скором времени тогрута поняла, что ошиблась насчёт него в отношении себя. Это стало понятно, когда их отправили на планету с очень красивой природой. Асока не запомнила, как она называлась, но ей сразу понравилось там. Джедаям выделили небольшой домик в курортном поселении возле озера, которое играло в солнечном свете всеми оттенками бирюзового. Его вода была прохладной и большим удовольствием было нырнуть туда в конце жаркого дня. Сам посёлок был тихим, живущим своей жизнью, которая привлекала вновь прибывших своим неспешным постоянством, изолированностью от большого мира, а жители поселение, казалось бы, вообще не знали о том, что существует и другой мир помимо их уютного мирка. Асока сразу почувствовала себя здесь своей и готова была всё свободное время прогуливаться по узким проулкам, если только не купалась на озере. Энакин тоже оценил прелесть этого места и умея отдыхать душой, всеми силами отрывался. И всё то время, что длилась миссия, они с Асокой вели почти семейный образ жизни - по очереди ходили на местный рынок за продуктами, готовили еду, а вечерами или шли на пляж или просто гуляли. Так, как и хотела Асока, разговаривая о самом разном. И однажды, во время вечернего купания случилось то, что тогрута давно ждала и хотела, как, впрочем, и Энакин, не признаваясь даже себе. Темнота ещё не наступила, но солнце садилось за горизонт, играя ярко-розовым на поверхности воды. Энакин и Асока плавно вошли в эту прохладу, на обоих были только купальник и плавки, что позволило открыто любоваться друг другом. День был лёгкий и потому усталости к вечеру не было, настроение было весёлым и шаловливым. Они тут же начали играться в воде, брызгаясь и щекочась, забыв о всякой субординации и прочей ерунде, ведь через несколько недель им возвращаться, надо ловить момент, пока есть возможность. Но вот в какой-то момент они нажали какую-то кнопку внутри друг друга, которая в секунду переключила их чувства с режима игры, на режим горячей страсти. Губы сами собой встретились в поцелуе, руки срывали плавки и купальник, пальцы исследовали влажную кожу, стремясь познать друг друга и вобрать в себя всю остроту момента. Они не говорили, не признавались, не планировали, просто позволяли случиться тому, что давно подразумевалось. Им казалось, что слова и объяснения здесь просто не нужны, а то, что произошло просто закономерный итог, когда духовная близость дополнилась ещё и физической, чтобы затем либо стать нерушимой, либо второй вариант, который никому из них даже в голову не пришёл. И все оставшиеся недели Энакин и Асока посвятили скреплению этого союза, ведь потом у Скайуокера сразу начиналась другая миссия, обещавшая быть долгой, но после неё, он обещал, они непременно снова продолжат любить друг друга. Да только случилось иначе. Асока вернулась на Корусант окрыленной, предвкушая продолжение обретенного счастья, а Энакин сразу же улетел на Набу, обещая вернуться так скоро, как только мог, а в итоге пропал на три месяца и редко выходил на связь. И пару дней назад Асока не выдержала и сама полетела на Набу, чтобы хоть просто посмотреть на Энакина, по которому сильно скучала и ей уже мало было коротких разговоров по связи. Она не знала, где его увидит, но знала, где искать. Поместье сенатора Амидалы, расположенное на острове Варыкино. Именно туда направился Скайуокер, однако увидела его Тано совсем не там, а в парке центрального сектора планеты. Он мирно гулял по парку, держа под руку самого сенатора, которую называл Падме, что было позволено лишь близким людям. Но и это не было самым ужасным. Живот у Падме был совершенно огромный, месяц седьмой беременности, не меньше. При этом они с Энакином постоянно переглядывались и вели непринуждённую беседу, никого не замечая вокруг. При этом он обнимал её за талию и предупредительно спрашивал обо всем, что могло её беспокоить. - Какие они большие, - сказал Энакин, положив руку на живот Падме - Как бы я хотел их скорее увидеть, смотри, ты чувствуешь, они шевелятся, знают, кто рядом с ними. Комментарии были излишни. Асока молча развернулась и пошла обратно, даже не обнаружив себя перед Энакином. Слишком сильной была боль от его предательства, она не верила, что тот мог быть таким двуличным. А теперь она узнала, что беременна от него. Что же делать? Ответом стал настойчивый стук в дверь.