Ребёнок моего падавана

Как это и ожидалось, Асока снова пришла домой позже оговоренного срока и потому, как это тоже было очевидно, не избежала нотаций от тёти Нэлли и миссис Лоренс, что опять заглянула в гости. - Асока, детка, почему ты опять пропадаешь неизвестно, где? - с порога начала тётя - И что это за плащ на тебе одет? Вроде бы у тебя такого не было. - Где пропадала? Известно же, где! - послышался голос старосты - Опять у Эрики своей сидела, то же мне, подружку нашла. И чего это ты в неё так вцепилась? Асока на этот вопрос решила ответить, причем, нисколько не сдерживая своих эмоций. - А в этом я уже сама разберусь, - сказала она, вроде бы, спокойно, но при этом ясно показывая, что под чужую дудку плясать её не заставить - Даже учитель никогда мне не говорил, с кем дружить, а с кем нет, я всегда сама решала этот вопрос. - Ладно, хватит об этом, - погасила назревающий конфликт тётя Нэлли - У миссис Лоренс новость для тебя есть, садись, сейчас расскажем. Асока сама уже захотела это узнать и потому как можно скорее переоделась и села за столом рядом с женщинами. И миссис Лоренс торжественно начала: - В общем, Асока, я придумала, как решить твою проблему и при этом сделать всё так, чтобы никто не подкопался, а ты осталась чистой в глазах общественности. - И что же это такое? - не удержалась тогрута от язвительного высказывания - Нашли знакомого врача, который запишет в моей карте, что мне удаляли аппендицит, а ребёнка потом по-тихому унесёт, будто его и не было? Не записано, значит, не жил, так, что ли? Правильно, кому интересна судьба аппендикса? - Асока! - строго взглянула на неё Нэлли, видя, что племянница разошлась ни на шутку, а ну как обозлит старосту и та запросто откажется им помогать. - Нельзя так, девочка, - спокойно продолжила Лоренс, словно и не слышала её гневной тирады - Спокойнее надо быть, тебе нельзя сейчас нервничать, а ты мне в последнее время не очень нравишься. - А я и не джоган-фрукт, чтобы всем нравится! - не задумываясь, выпалила Асока и в ответ на этот раз получила: - Я договорилась в больнице, чтобы тебя провели там как суррогатную мать. Это означает, что ты вынашиваешь ребёнка для состоятельной и бездетной пары. Именно так везде и будет записано и никаких упоминаний о том, что было в действительности. Пару такую я нашла, они в курсе ситуации и она их устроила. - А их не смущает, что я малолетка и ребёнок якобы от неизвестного отца? - снова спросила Асока, но уже не так язвительно, однако всё больше ощущала, что от этого разговора ей не по себе. А началось всё с того, как миссис Лоренс пренебрежительно назвала её ребёнка проблемой. Как неодушевленный предмет. Как досадное препятствие. А ведь он не предмет, не препятствие, он человек, живой и настоящий. Да, пока ещё маленький и нерождённый, но уже существующий, у него бьётся сердце, он дышит, хочет появиться на свет. Он есть и имеет на это право, вот самое главное, а они все говорят про него так, словно этого нет. А если он и провинился в чём, так только в одном - не в то время родится вздумал и не у той. Плохую мать себе выбрал, неправильную. И Асока, сама не осознавая как, вдруг опустила ладонь к себе на живот, будто пытаясь подсознательно защитить своего ребёнка от этих жестоких и несправедливых слов. Но Лоренс о таких мыслях не подозревала и этого движения, слава Силе, не заметила, поэтому просто пояснила тогруте суть своей несложной махинации: - Ты их очень даже устраиваешь в качестве биологической матери их ребёнка, ты молодая, здоровая, они смотрели твою медкарту. Ты не пьёшь, не куришь, ведешь правильный образ жизни. И, в общем, тебя запишут, как суррогатную мать, а после рождения ребёнка, его передадут усыновителям и никто больше не упрекнет тебя в том, что ты бросила ребёнка в роддоме. Асока слушала и в нужных местах вежливо кивала, всеми силами стараясь не показать, как её покоробило выражение "Биологическая мать". До чего же противно звучит, словно она и вовсе не имеет никакого отношения к будущему ребёнку, является просто временным его вместилищем, хранителем, инкубатором, из которого просто достанут ребёнка в положенный срок и на этом её роль в его судьбе завершится. Конечно, ведь после этого он полностью переходит к этим, как их там, ах да, усыновителям. Тоже противное словечко. Типа родители, официальные и единственные, но при этом не сами родившие ребёнка, сперва нося его в себе девять месяцев, ощущая внутри толчки крохотных ножек, а после исторгнув из себя в положенный срок. Которые не знали всех мук и радостей беременности, которые просто пришли в магазин и купили то, что хотели. Ребёнка, но будто товар, очередную забаву вместо наскучившей. И снова, уже в который раз за сегодняшний вечер ей захотелось прекратить этот разговор, сбежать от него подальше, чтобы не слышать и не воспринимать такого отношения к ребёнку. Живому существу, имеющему право на жизнь, которое принадлежит ей и полностью от неё зависит. И которое она, в силу этих обстоятельств, обязана защищать от всех бед и проблем этого мира, до тех пор, пока тот сам не сможет позаботится о себе. - Вы извините, - сказала она, сдерживаясь из последних сил - Но я очень устала и хочу спать. Тётя Нэлли не стала её удерживать, а миссис Лоренс с укором покачала головой, глядя вслед Асоке. Вот и делай после этого добро, даже спасибо не сказала. Тогрута же, оказавшись у себя в комнате, сразу же легла в кровать и отвернувшись к стене, закрылась с головой одеялом. До того не хотелось ей сейчас никого видеть и ничего слышать, хватит, наслушалась уже на сегодня. Но не желая понять состояние племянницы, на пороге почти тотчас возникла Нэлли: - Асока, Магистр Пло звонит, поговоришь с ним? - Нет, - излишне резко, чтобы скрыть горькие интонации в голосе ответила Асока - Скажи ему, что я уже легла. - Ты там не плачешь? - с подозрением спросила тётка. - Нет, просто я очень хочу спать, - совсем уж нетерпеливо и грубо бросила Тано. Нэлли наконец всё поняла и закрыла за собой дверь. Очевидно она подумала, что это гормональные скачки повлияли так на настроение её племянницы, сделав ту такой нервной и раздражительной. Говорят, с беременными такое бывает часто, сама она это знать не могла, ибо сама детей не рожала. Асока же в это время ощутила неудобство за своё поведение. Ведь не хотелось ей сейчас никому хамить, а оно получалось, невольно так. Может и правда гормоны виноваты, или же просто осознание к ней пришло, того, что на самом деле означает её положение и как оно велит действовать всем нормальным женщинам. И чем только оправдать то, что она, Асока, собирается поступить иначе? Только тем, что сегодня она, пока ещё не признаваясь даже себе, приняла окончательное решение насчёт себя, однако это ей предстояло ещё осознать и путь к этому мог быть очень долгим, едва ли не до самых родов. Однако уже завтра произойдёт нечто такое, что позволит ей посмотреть на свою ситуацию под совершенно другим углом и поможет ей в этом совсем даже не миссис Лоренс и вовсе не тётя Нэлли, а та, кого они обе не слишком любили.

***

Красивый и дорогой спидер серебристого цвета крайне нелепо смотрелся на сельской улице до нелепого странно, как будто гость с неведомой планеты, богатой и процветающей. И троица тогрут, вышедшая из него тоже выглядела живописно. Во главе её шёл высокий и крупный мужчина в сиреневом плаще, под руку его держала женщина одних с ним лет, высокая и стройная, выглядевшая значительно моложе своего возраста, на ней была лёгкая меховая накидка, а через плечо висела дорогая кожаная сумка. Завершал торжественное шествие худой, сутуловатый юноша, немного робкий и застенчивый, смотревший себе под ноги. А ведь на самом деле именно он и был инициатором того, что этот спидер оказался сегодняшним днём на этой неприметной улице, и того, что его отец со второй женой и он сам входили в этот дом на окраине села, где их совершено не ждали, хотя и видели в их визите единственное спасение. Спасение утопающих.