Душевное равновесие

      Ягучи сосредоточенно следит за процессом очередной футбольной тренировки, находясь на другом конце поля. Сегодня происходит отработка новой тактики, исходя из которой все члены команд занимают отведённые для них позиции и мирно ожидают момента перехвата мяча. Довольно обыденный день для среднестатистической футбольной игры. Кёске не спускает глаз с соперников и приближающихся сокомандников. Его позиция на поле является решающей, ведь именно он стоит прямо напротив ворот оппонентов. Ещё некоторое время Яччан переминается с ноги на ногу, обращая взор только на футбольный мяч, до того момента, пока как назло не отвлёкся на посторонние выкрики с трибун. Пытаясь снова перетянуть собственное внимание на игру, происходящую на поле, замечает, что именно сейчас необходимо выполнить перехват и забить очередной гол. Быстро сориентировавшись, Кёске выхватывает мяч у противника и молниеносно подбегает к воротам, заранее рассчитывая силу удара.        — Ребята, даю голову на отсечение, что сегодня стрёмный хвостик проёбется по всем фронтам! — вновь раздаётся голос с трибун. Ягучи прекрасно понимает, кому он принадлежит, но, не сумевши сдержать охвативший прилив гнева из-за подобных реплик в его адрес, обращает свой взор на ухмыляющегося подонка, всем видом получающим безграничное удовольствие от вечных подтруниваний и улюлюканий.        — Какого х…? — единственное, что Ягучи успевает сказать прежде, чем навзничь упасть на землю и услышать оглушительный звук тренерского свистка. Первые несколько секунд он ничего не чувствует, довольствуясь болевым шоком, пока через какое-то время не издаёт протяжный крик. Распластавшись на поле, Яччан видит головы игроков двух команд, в ужасе осматривавших его опухшую ногу, а также слышит взволнованный голос тренера. Кажется, он просит одного из ребят срочно позвать сюда школьного лекаря. Кёске испытывают нестерпимую физическую боль и не в состоянии пошевелить даже пальцем раненной ноги. Единственное чувство, которое его настигает — искренняя ненависть к мерзкой синеволосой шлюхе из Ярибу, из-за которой и произошёл весь этот инцидент. Ягучи нервно шипит, но не от боли, а от осознания того, что не сможет возглавлять футбольную команду, дело всей его жизни, как минимум два месяца.

***

      — Тооно, Кашима, что вы здесь слоняетесь, девственнички? Акеми просил передать, что срочно собирает совет клуба, так что дуйте за мной, — чуть раздраженно произносит Тамура, одной рукой приглаживая сбившиеся голубые пряди.       Отвернувшись, он засеменил в сторону учебного корпуса, ожидая, что оба парня незамедлительно проследуют за ним. Понимая, что они продолжают оставаться на том же месте, Юи резко поворачивается к этим двум остолопам и разъярённо произносит:        — Ну что вы там застыли? Я же сказал, это срочно, — Тамура подхватывает смутившихся Тооно и Юу за шкирку, легко подталкивая их в нужном направлении, пока не слышит невнятное бормотание шатена.        — Тамура-сенпай, — тихо начинает Тооно, негласно сопротивляясь напору Юи, — сегодня у Яччана… главная тренировка перед региональным турниром. Он предложил мне поприсутствовать. В общем, передай, пожалуйста, Акеми, что прямо сейчас не получится. Мы придём сразу после игры, — еле выговоривает парень, вытирая выступивший пот со лба.        — А причём здесь Кашима? Он же тебя зовёт, — сердце в груди Тамуры нервно забилось при упоминании имени тайного объекта его обожания.        — «У рыжеволосого ангела тренировка. До чего приятно слышать, что у него все хорошо. Вот бы поглядеть на него хотя бы краем глаза, чтобы очередной раз убедиться в его исключительности», — Юи мотает головой, отгоняя от себя навязчивые мысли, но небольшой тремор рук предательски выдаёт его волнение после подобных дум.        — Я…решил позвать Юу с собой, все-таки они с Яччаном братья. Думаю, он только обрадуется, если мы вместе придём его поддержать, — с долей наивности отвечает Тооно, оправляя воротник рубашки после того, как Тамура выпустил его из своей цепкой хватки и заинтересованно уставился на клочок футбольного поля позади парней. Кашима одобрительно закивал в ответ на слова друга.        — Ну раз так, тогда составлю вам компанию, — воодушевленно произносит Тамура, продолжая держать маску некой отрешенности, — а параллельно… прослежу за вами, а то мало ли, вы просто отлыниваете от обязанностей.        — Юи… я не уверен, что это хорошая идея с учётом ваших напряженных отношений с Кёске, — на одном дыхании выпаливает Тооно, тут же закрывая раскрасневшееся лицо ладонями. Он понимает, что вряд ли сможет переубедить Тамуру, если он уже принял решение относительно чего-либо, но все-таки осмелился предпринять бессмысленную попытку.        — Расслабься, зануда. Мне что уже на игру посмотреть нельзя? Или ты сейчас пытаешься что-то мне запретить? — раздраженно отвечает Юи, наблюдая за реакцией смущенного шатена, хитро прищурившись.        — Я…конечно нет, прости, — с сожалением в голосе выговаривает Тооно, переминаясь с ноги на ногу от осознания невольно выраженного мнения, ведь он прекрасно знает, сколько боли доставляет Тамуре подобными словами.       Очевидно, Такаши по-прежнему держит в голове разговор с Юи относительно «ангельской возвышенности» Яччана. Тооно начинает догадываться, какие чувства один из основных участников Ярибу испытывает к Кёске на самом деле, однако не хочет признавать это в полной мере, ведь влюбленность, завязанная на постоянных оскорблениях и неприязни, не имеет право на существование.        — Тогда это больше не обсуждается, — довольно протягивает Юи, без стеснения расталкивая парней и непроизвольно возглавляя шествие, — Шевелитесь, пока не передумал и не заставил идти к Акеми силой.        Тооно и Кашима остолбенело переглядываются и с протяжными вздохами следуют за Тамурой, осознавая, что уже никак не смогут его переубедить. В этот же момент Юи, так мастерски скрывающий подлинные эмоции, уверенно направляется к футбольному полю, ощущая, насколько бешено колотится сердце. Он будет присутствовать на тренировочном матче желанного парня, а потом возможно даже решится впервые серьёзно заговорить с ним без очередных подколов. От этих мыслей резко вспотели ладони, но заметив это, Тамура спешит спрятать их в карманах темных брюк.        Наконец, усевшись за трибуны поодаль будучи в окружении нескольких зевак, наблюдающих за игрой, троица устремляет взор на происходящее на поле, а позже и на горящее табло, подсвечивающее количество забитых голов обеих команд. На данный момент счёт 3:3. Похоже, тренировка уже в самом разгаре и никто не собирается друг другу уступать.       Плод всех запредельных мечтаний Тамуры стоит напротив ворот и напряжённо следит за перехватом мяча. Вот он, такой воздушный ангел, спустившийся с небес. Рыжие пряди обрамляют великолепное, без единого изъяна, почти божественное лицо. Непослушная часть волос собрана в милый хвостик, эта отличительная особенность непомерно привлекает Юи. Колени невольно вздрагивают, когда Тамура обращает внимание на атлетическое, ещё девственно чистое тело Яччана. Юи давно признался себе, что именно так и выглядят возвышенные, преисполненные существа, выходящие за пределы досягаемости для простых смертных. Нестерпимо закололо сердце от воспоминаний о том, насколько омерзительно Тамура ведёт себя по отношению к идеализированному божеству. Он корит себя и часто утешается тем, что в любом случае Ягучи никогда бы не позволил себе общение с такими недостойными людьми, как он. В то же время все подначивания и моральные унижения со стороны Юи — зеркальное отражение словам о чувствах, разрастающихся с каждой мимолетной встречей с Яччаном. Только вот он никогда не осмелится их проявить, не позволит себе услышать непоправимый отказ. Лучше и дальше продолжать жить в недостижимых мечтах, а там и до выпуска из академии недалеко.        — Яччан, мы с тобой! Порви их всех, — с воодушевлением и максимально громогласно произносит Кашима, выдергивая крайне раздражённого Тамуру из размышлений.        Услышав эту реплику, Яччан моментально и буквально на пару секунд поворачивается к нарушителю его сосредоточенного состояния, натягивая неестественную, но такую привычную улыбку до ушей, что сердце Юи пропускает сразу несколько зарядов, разгоняя кровь и выплескивая резко накативший адреналин. Какой же он замечательный, какой же он чуткий и доброжелательный. Насколько сильно Тамура желает его и только его, стать его частью и слиться с ангелом воедино. От переизбытка нахлынувших чувств, Юи в очередной раз допускает фатальную ошибку.        — Готов поспорить, что этот девственник с тощей задницей не забьет решающий гол, — он ненавидит себя в этот момент, но ничего не может поделать с собственной реакцией, поэтому бесстыдно продолжает измываться над объектом своего обожания, — ну естественно, это же невозможно, когда ты кривоногий.       — Заткнись, мудила, заткнись, — раздаётся внутренний голос в голове Юи. Парень прямо сейчас хочет провалиться сквозь землю, будучи не в силах перестать выплескивать яд на чертового ангела.        — Тамура-сенпай, что за бес в тебя вселился? Зачем ты это говоришь? — Кашима и Тооно с сильным удивлением пытаются успокоить парня, чтобы не дай бог Кёске этого не услышал, хотя они оба невольно осознают, что Тамура делает все ради того, чтобы Яччан удостоил его своим вниманием. Что ж, у него это получилось. Ягучи окидывает Тамуру ненавистным взглядом карих глаз, еле удерживая маску добродетельности, и тут же устремляет взор на поле, боясь потерять бдительность и пропустить мяч.       Нет, этого мало. Хочется ещё раз пересечься с ним взглядами. Для этого придётся снова что-нибудь ляпнуть ненароком.        — Ребята, даю голову на отсечение, что сегодня стрёмный хвостик проёбется по всем фронтам!       Фраза, с помощью которой Юи заранее подписал себе смертный приговор. Он в прострации наблюдает за Ягучи, распластавшимся на земле и кривящимся от невыносимой боли. Не слышит посторонние крики о том, какой же он придурок и как подло поступил. Не замечает и того, как его спутники ринулись на помощь страдающему футболисту. Не осознаёт до конца, что натворил. Единственная мысль в голове в этот момент связана с тем, что именно из-за Тамуры великолепное божество, ангел во плоти, больше никогда не посмотрит на него без ненависти и непростительной обиды за произошедшее.        — Прости-прости-прости меня, Яччан. Я обещаю, что больше никогда не причиню тебе вреда. Клянусь, я постараюсь все исправить, — тихо произносит Юи, не в силах больше смотреть на результат своих оскорбительных слов.