Душевное равновесие

      Ослепительные лучи солнца прокрадываются сквозь небольшую щелку между плотно задернутыми шторами. Ягучи привычно хмурится, чувствуя солнечного зайчика на переносице, пробуждающего ото сна. Он не сразу открывает глаза, разведывая обстановку. Неподвижная рука Тамуры на его талии невероятно смущает. Они уснули в одной постели, и перед этим Кёске позволил себя поцеловать. Он отдал свой первый поцелуй тому, кто перетрахал полшколы, человеку, которого он так искренне презирал и ненавидел. Однако то было в прошлом. Необходимо двигаться вперёд. Если уж все это произошло, то, очевидно, для чего-то. Яччан никогда в жизни не испытывал влечения к парням. Может, все дело в том, что он слишком давно не контактировал с противоположным полом? Или все дело в конкретной личности, сумевшей поменять его мнение относительно этой щепетильной темы? Так или иначе, сейчас они лежат в обнимку, ощущая тепло и размеренное дыхание друг друга.       Ягучи медленно открывает глаза и проворачивает голову в сторону спящего сенпая. Улыбка на его лице возникает сама собой при одном лишь виде тихо сопящей мордашки и рук, окольцовывающих тело Кёске, будто в страхе, что он куда-то вырвется. Яччан раздумывает, что Тамура невероятно красив, и тут же заливается краской от подобных мыслей. Его правильные, даже, выражаясь более правдиво, точеные, черты лица не позволяют размышлять иначе. Ягучи нехарактерно для себя проводит ладонью по его крашеным, но относительно мягким волосам, продолжая заинтересованно наблюдать за неподвижной чудесной мордашкой. Аккуратно переходит на щеку, поглаживая ее двумя пальцами. Юи непроизвольно хмурится сквозь сон, что заставляет Яччана на мгновение отнять собственную руку, однако это изменение в лице не продержалось долго, и Тамура снова растворяется в дремоте, чуть сильнее сжимая футболку на теле Кёске. Ягучи нервно выдыхает и вновь возвращается к созерцанию правильных черт, успевших привлечь за столь короткое время. Яччан щурится, натягивая довольную улыбку, будучи погруженный в процесс наблюдения. Он предпринимает очередную попытку прикоснуться к спящему парню и переводит дух в момент, когда осознаёт, что Тамура и не собирается разлеплять веки. Ягучи боится представлять, что сенпай может напридумывать, застав объект собственного обожания в подобном положении. Кёске и сам не в состоянии объяснить свои нынешние поступки и их истоки. Теперь он не просто принимает помощь от ненавистного Сортир-куна. То, на что вчера решился Яччан, утопая в чужих объятиях и предаваясь ласкам, влечёт за собой определённые последствия. Как Тамура теперь расценивает положение вещей? Каковы его следующие шаги, и, главное, готов ли сам Ягучи к будущим действиям? Все эти мысли терзали душу и не оставляли в покое ни на минуту, однако помимо прочего, Кёске будто завис на одном моменте, продолжая поглаживать выбившуюся копну синих волос и невольно улыбаясь от тихого сопения лица напротив. Через некоторое время он нехотя отрывается от увлекательного занятия и направляется в ванную Юи, чтобы принять тривиальные водные процедуры и параллельно предаться новой порцией размышлений о вчерашнем вечере.        Ягучи снова забирается в постель, отмечая про себя, что за время его отсутствия Тамура не соизволил даже сменить позу, что не мешает Яччану лечь на услужливо протянутую вдоль кровати руку и нежно провести ладонью по щеке продолжающего дремать парня. Безусловно, он и представить не мог, что в ту же секунду его кисть перехватят в воздухе.        — Так ты не спал? — недовольно констатирует Ягучи, не разглядев в собеседнике и капли былой сонливости. Тамура тут же прижимает парня к своему разгоряченному телу и легко целует в висок.        — От того, как ты гремишь костылями, и мёртвый воскреснет, — язвит Юи, боковым зрением смотря на хмурящееся выражение лица возлюбленного, но в то же время ощущая его лёгкий озноб, и одной рукой заботливо накрывает их тела одеялом по шею, продолжая поддерживать Яччана за плечи. Он характерно зарывается носом в волосы Кёске и берёт его лицо в свои тёплые ладони, поглаживая щеки большими пальцами.        — Симулянт хренов, так и скажи, что ещё с самого начала не спал, — нервно шипит Ягучи, чувствуя руки на своей талии и демонстративно не отвечая на подобные ласки. Пусть помучается, а то и так слишком напористо совращает.        — С начала чего? — издевательски парирует Тамура, заранее предугадывая ответ. Разумеется, он проснулся в ту же секунду, когда почувствовал бережные касания на своём лице, но решает утаить этот факт от успевшего завестись Яччана. Конфликтов таким прекрасным утром устраивать не хотелось, ведь Кёске только вчера подпустил к себе чуть ближе. Следовательно, их взаимоотношения продвигаются, и Ягучи может что-то к нему испытывать. От подобной мысли сердце Юи будто вырывается из груди, и он уже готов увековечить собственный успех, неожиданно проворачивая голову рыжеволосого ангела и встречаясь с ним губами, однако сталкивается с привычным отказом в виде отталкивания. Значит ли это, что все, что происходило вчера, не имеет для Яччана никакого значения? А вдруг ему вообще не понравилось целоваться с Юи? Тамура чуть не вздрогнул при объекте своего обожания, но быстро совладел с накатившими эмоциями, ожидая объяснений.        — Никаких приставаний, пока не почистишь зубы, — процеживает Ягучи, занимая место на другой стороне кровати. Юи облегчённо выдыхает, однако не сразу принимается выполнять задание, с интересом глядя в очаровательное лицо ангела: — Что?       — Я готов миллионы раз за день чистить зубы ради одного-единственного поцелуя со своим ангелом, — быстро отвечает Тамура, любовно устремляя свой взор на успевшего смутиться Яччана. Он мигом заливается краской, намерено отворачиваясь и с головой зарываясь в одеяло. Чтобы больше не создавать конфузных ситуаций, Юи тихо поднимается с постели и направляется в ванную, оставляя Кёске наедине с собственными размышлениями. Тамуре не терпится поскорее возобновить прерванное слияние губ, поэтому он умывает лицо и чистит зубы довольно поспешно. Выйдя из душевой, он застаёт ангела за готовкой и замирает от удивления. Ягучи хочет сделать для них завтрак? До чего умилительная картина.        — Ты чего в дверях застыл? Лучше помоги нарезать овощи, — отчеканивает Яччан, на одной ноге ковыляя от кухонной тумбы до холодильника и доставая необходимые ингредиенты. Юи с сомнением смотрит на этот род занятий, переживая, что в таком темпе ходьбы он долго не протянет, поэтому медленно подходит к ошарашенному парню и выхватывает сковороду из его рук.        — Предоставь это мне. Ты ещё недостаточно окреп, чтобы носиться по кухне на своих костылях, — произносит Тамура, заботливо заглядывая в глаза своего возлюбленного, явно неудовлетворенного таким положением дел, — Садись, неугомонный, я все сделаю.        Юи осторожно усаживает продолжающего хмурится Кёске за стол и принимается за излюбленное хобби. За все время болезни Яччана он освоил приготовление большого количества блюд, не повторившись ради желания разнообразия и скрашивания скучной повседневности.        — Хоть раз в жизни я могу взять инициативу в свои руки? — бубнит Ягучи, скрещивая ладони на груди и раздраженно наблюдая за быстрыми движениями Юи, нарезающего брокколи.        — Пока ты болеешь, я считаю своей обязанностью по-максимуму окружать тебя заботой, — умилительно отвечает Тамура, не глядя на возлюбленного, будучи занятым обжаркой овощей. Ягучи недвусмысленно фыркает.        — Значит ли это, что ты перестанешь это делать, как только я поднимусь на ноги? — язвительно замечает он, кладя руки на стол, оперевшись локтями.        — Нет, — уверенно произносит Юи, на секунду отвлекаясь от своего занятия и переводя взгляд на рыжеволосого ангела, — впредь ты никогда не останешься один. Я обещаю.       Яччан снова раскраснелся, однако больше не говорит ни слова, наблюдая за процессом готовки. Он вперивает взор в сильные плечи, мускулы, выделяющиеся сквозь рубашку, и в очередной раз думает, насколько красиво это тело атлетического строения. Возможно, Кёске был бы не против вновь к нему прильнуть и ощутить его тепло. Ягучи тут же мотает головой и старается избавиться от подобных размышлений. В этом ему помогает Тамура, ставящий около него тарелку с завтраком. Жареные овощи и сэндвичи с тунцом — что-то новенькое.        — Приятного аппетита, — восторженно произносит Юи, наслаждаясь лицезрением того, как Яччан с удовольствием принимает пищу.       Они ведут вполне непринужденную беседу, не смея заговаривать о происходящими между ними событиями. Кёске испытывает привычный комфорт, находясь в компании Тамуры, это перестаёт пугать, превращаясь в обыденность. Он с удивлением отмечает, что Юи не притрагивается к еде, лишь с восхищением глядя на него, не позволяя себе лишнего. После того, как Яччан отправляет последний кусок сэндвича в рот, он с удовольствием отставляет тарелку, лениво хватаясь за живот.        — Спасибо. Это было очень вкусно, — тихо говорит Ягучи после длительного молчания, ловя на себе довольный взгляд. Его всерьёз задевает то, что Юи ничего не съел, поэтому тут же спрашивает: — Но как же ты?        В эту секунду он видит, как Тамура решительно поднимается с места и подхватывает его тело на руки. Яччан незамедлительно отбивается, не осознавая, чем вдруг успел так раззадорить этого ненасытного придурка.        — Для меня ты лучший завтрак, Кёске, — любовно произносит Юи, настойчиво укладывая продолжающего отпираться ангела на кровать.        — Ты сравниваешь меня с едой?! Ну же, пусти! Клянусь, я не стану вырываться, — кричит Ягучи в момент, когда его тело приземляется на мягкие простыни, и чувствует успевшие стать привычными прикосновения.        — Побудь моим хотя бы на несколько минут, Яччан, — с этими словами парень нежно берет его лицо в свои большие ладони и медленно целует в лоб, растягивая удовольствие от возможности находиться рядом.        — Побыть твоим?.. — удивленно парирует Кёске, не до конца улавливая смысл этой фразы. Юи хочет любить его, он желает только его, именно поэтому отказался от былых порочных занятий и пытается стать для него всем. Заполнить пустоту в душе. Яччан понимает это, но не может признаться себе в том, что его так искренне любят, несмотря на отвратительную внутреннюю оболочку. Он снова поддаётся мучительным пыткам прыткого сенпая и нехарактерно для себя отзывается на каждое последующее прикосновение. Его губы двигаются в такт умелым действиям чужого рта, пожирающего его словно загнанного в ловушку зверя. Юи принимает верхнюю позицию в процессе долгого поцелуя, сбивая своего мальчика с толку. Ягучи далеко не глуп, однако позволяет себе поддаться настойчивости парня напротив и, переведя дыхание, снова сплетается с ним языками. Когда Тамура вновь тянется к нему за очередным поцелуем, Кёске толкает его в грудь, задыхаясь от недостатка кислорода: — Сколько ещё раз тебе нужно меня бесчестить, чтобы ты наконец успокоился, несносный Сортир-кун?        — Наверное, до того момента, пока ты не начнёшь называть меня по имени, — ухмыляется Юи, припав губами к шее и слыша непроизвольный стон, вырывающийся из груди ангела. Он ласково проводит языком до ключиц, чувствуя нехарактерное шевеление под собой в порыве накатывающего возбуждения. Это состояние Тамура определит из тысячи. Он заходит дальше, залезая руками под футболку возлюбленного и резко задирая ее.        — Эй! Не надейся, что я так просто поддамся твоим чарам, — сопит Ягучи, отстраняя лицо Юи от открывающегося вида.        — Понял, сегодня обойдёмся без проникновения. Позволь лишь подарить тебе удовольствие, ты весь возбуждён, — инициативно отвечает Тамура, будто назло поворачивая одухотворенную мордашку в сторону Кёске, разглядывая его торс и чувствуя чужое волнение в области паха. Это несказанно радует, однако сейчас необходимо заняться мальчиком.        — Сегодня?.. что ещё за…? — он не успевает проронить и слова, ощущая, как язык Тамуры прильнул к его затвердившим соскам. Невыразимое, ни с чем не сравнимое удовлетворение получает Яччан, в очередной раз вздрагивая от каждого прикосновения Юи. Его тело пылает, а мозг перестаёт функционировать в правильном направлении, все, что сейчас важно — Тамура и его поцелуи, покрывающие каждый миллиметр рыжеволосого ангела.        — Ты прекрасен, как же ты прекрасен, Кёске, — тихо проговаривает Юи, возвращаясь к губам парня и сливаясь с ним в чувственном поцелуе. Яччан продолжает тихо вздрагивать, но перестаёт ощущать гнетущие опасения, отдаваясь ритму накатывающей страсти. Он целует Тамуру так же, как и он его. Пылко, жарко и в то же время медленно, будто пробуя на вкус и смакуя каждое движение рта. Неожиданно он чувствует ладонь, заторможенно скользящую по его телу и добирающуюся до самого сокровенного места. Так вот в чем заключалась уловка ненасытного сенпая! Отвлечь поцелуями, чтобы незаметно подобраться к главной награде за свою бескорыстную любовь.        — Убери…руки, извращенец, — порывисто произносит Кёске, предпринимая ещё несколько несильных попыток вырваться из быстро вскруживших голову ласк. Он молчит, ошарашенно глядя на развратность действий сенпая, успевшего стянуть с него домашние штаны и поглаживающего его пунцовый половой орган через одежду. Юи садится рядом, потянувшись за очередной порцией поцелуев, продолжая стимулировать его член руками. Ягучи перестаёт сдерживаться, выразительно издавая стон сквозь соприкосновение губ.        — Я не сделаю того, чего ты не хочешь, — тихо говорит Тамура, гладя парня по щеке тыльной стороной ладони и заглядывая в янтарные глаза, наполненные переживаниями из-за неизведанности и, в то же время, горящими ничем не прикрытым желанием. В привычной манере расслабляя Яччана поцелуями, он достаёт его половой орган, в несколько движений проведя рукой от корня до головки. Кёске громко мычит, не до конца осознавая происходящее, отдаваясь порывам возбуждения. Он плотно сжимает ноги, чувствуя вполне объяснимое смущение и закатывая глаза от переполняющих эмоций: — Раздвинь ноги, Ягучи, я не сделаю больно, — вновь заговаривает Юи, нежно гладя раскрасневшегося парня по волосам, — Прошу, доверься мне. Я никогда не причиню тебе вреда, — в потоке мыслей Кёске прислушивается к зову сердца и по велению души выполняет просьбу сенпая, чувствуя соприкосновение гипса со смятой простыней. В ту же секунду он неконтролируемо вскрикивает, ощущая движение языка, скользящего вдоль головки. Кёске блаженно прикрывает глаза, чувствуя как рот Тамуры активно насаживается на его член. Ни с чем несравнимое наслаждение достигает своего пика. Юи довольно причмокивает, восхищаясь собственной решительностью. Яччан не отталкивает его, не проклинает всеми возможными нецензурными словами. Он сам получает несказанное удовольствия от каждого объятия. Он… доверяет Тамуре. Это дорогого стоит. От подобных мыслей Юи начинает активнее работать ртом, попеременно обводя губами головку. Его ангел распаляется в чувствах, переставая сдерживать вырывающиеся из груди стоны. Ягучи ощущает прилив эмоций, подходя к пику. Тамура осознаёт это, быстрее насаживаясь губами, параллельно стимулируя половой орган руками. Яччан кричит в последний раз, изливаясь и ощущая себя выжатым как лимон. Открывая глаза, он видит Юи, продолжающего сидеть напротив, глотающего последствия своей работы, облизывая края губ языком.        — Какая мерзость, — фыркает Кёске, подбирая одежду. Он натягивает одеяло и отворачивается к стене, обдумывая произошедшее. Ягучи замечает, как Тамура подрывается с постели и идёт по направлению в ванную. Буквально через несколько минут он возвращается, пристраиваясь рядом с неподвижным телом ангела и обнимая его за талию.        — Что ты там делал? — неудовлетворённо произносит Яччан, продолжая разглядывать голую стену.        — Чистил зубы для того, чтобы поцеловать тебя снова, — простодушно отвечает Юи, гладя возлюбленного по волосам. Ягучи резко поворачивается в его сторону, вперивая свой взор в счастливое лицо собеседника.        — Какой же ты все-таки странный, — только и успевает сказать Кёске, прежде, чем потянуться к губам парня и вновь погрузиться в сплетение страстей.