Душевное равновесие

      Ягучи бездумно приковывает свой взор к телевизору, по федеральному каналу которого крутится банально скучная утренняя передача. Тяжело заставить себя уснуть, когда в голове ворох мыслей. Первые несколько часов он, безусловно, пытался погрузиться в царство Морфея, однако довольно быстро осознал, что все попытки заставить свой мозг ощутить сонное состояние лишены смысла. Именно поэтому Яччан на протяжении ночи закрывал долги по учебе, параллельно раздумывая о чем-то сокровенном. Особенно его беспокоит тот факт, что за последние шесть дней к нему заходит только Тооно, в основном для того, чтобы передать конспекты и домашнее задание из-за многочисленных пропусков Кёске по состоянию болезни. Больше всего Ягучи переживает не за то, что один несносный и крайне приставучий засранец перестал его навещать, а за то, что Яччан в принципе позволяет себе думать о сложившейся ситуации, проявляя неравнодушие к отсутствию постоянной опеки со стороны Сортир-сенпая. Главное, именно после момента с признанием на балконе вся его «любовь» превратилась в множество абсолютно незначимых слов. Кескё оказался лишён той приевшейся рутины, которая все это время безмерно раздражала, отчасти по той причине, что она всецело связана с заботой о его общем самочувствии, о питании, досуге и другими вещами. Трудно признавать, что один из участников клуба Ярибу сможет скрашивать его дни болезни на постоянной основе.       Яччан давно не испытывал одиночество, терзающее сердце и отравляющее нутро. Стоит отдать Тамуре должное, он все-таки не забывает каждый день оставлять блюда собственного приготовления за дверью комнаты. Это значит, что все ещё не так плохо, однако почему Юи не навещает его и полностью избегает? Кёске же дал разрешение посещать его время от времени, не в самой лучшей словесной форме, конечно, но на тот момент его отношение к Тамуре было соответствующим. А сейчас что-то поменялось? Яччан вздрагивает от нахлынувших мыслей, переводя взгляд с телевизора на кружку с кофе, давно успевшим остыть.        Сегодня придётся провести очередной ленивый день в четырёх стенах, лишенным всякой возможности преодолевать большие расстояния. Сонное состояние по-прежнему не настигает, следовательно, уже нет смысла ложиться. На одной ноге Ягучи приподнимается со своего ложа, относя стакан в раковину и застилая кровать. Так и не придумав, чем бы ему заняться, от безысходности садится за приставку, довольствуясь хотя бы виртуальным футболом. Интересно, что сегодня Тамура для него приготовит, и какими-такими делами он занимается, что не удосуживается зайти к нему даже на пару минут? Яччан вздрагивает, пытаясь отбросить негативные размышления, связывая его неожиданные дела с прошлым. Ему должно быть все равно, чем он занимается, выполняет ли обязанности клуба, и, главное — какова причина этой внезапной отчуждённости. Однако мысли, терзающие душу, не оставляют покоя. Странное чувство, которое Ягучи доселе не переживал, прорывается и заставляет испытывать ничем не объяснимое желание встретиться с этим человеком, и возможно, вновь ощутить тепло его тела. Какое отвратительное осознание, он не должен о таком думать, это противно. Однако признание Тамуры звучит настолько искренне, что Кёске по-прежнему не знает, как на подобное реагировать. В целом, это уже не важно, они все равно перестали видеться. Ещё несколько недель до полного восстановления после травмы, и Яччан сможет вернуться к прежней жизни без омрачающих размышлений.        Ягучи укутывается в плед и выключает телевизор, желая посидеть в тишине, пока не осознаёт, что проваливается в приятную полудрёму. Удивительно, но ему ничего не снится, перед глазами — чернеющая и густеющая дымка, будто обволакивающая его сознание. Внезапное нежное прикосновение охватывает все его существо, Кёске улыбается сквозь сон, ощущая комфорт и расслабленность. Обычно он терпеть не может каждого встречного, потому что видит весь этот жалкий мир насквозь равно, как и людей, наделённых пороками. Однако сейчас, ощущая приятное касание чего-то неизведанно тёплого с его щекой, Ягучи отпускает все обиды и негативные эмоции, погружаясь в сновидение. Через какое-то время он ощущает нехарактерное шевеление чего-то инородного и резко дёргается, открывая глаза.        — Тише…тише, — убаюкивает голос, поправляя его одеяло и медленно укладывая на кровать в горизонтальное положение, — спи, мой ангел.        Кёске весь этот промежуток не открывает глаза, поэтому не сразу осознаёт реальность происходящего. Он чувствует чужие руки, гладящие по голове и шепчущие какие-то слова, однако по-прежнему полагает, что находится в состоянии глубокого сна. Яччан лениво потирает веки, на секунду устремляя взор на склонившуюся над ним фигуру и снова смыкает глаза, причмокнув губой. Буквально через несколько секунд парень резко вздрагивает и подрывается вперед, принимая сидячее положение.        — Что ты здесь делаешь? — злостно произносит он, глядя на нарушителя его сна, тут же отнимающего руку от его рыжей шевелюры.        — Как что? Проведать пришёл, только вот не знал, что ты спишь. Вроде ещё рано для того, чтобы ложиться, — по-доброму отвечает Тамура, будучи счастливым вновь лицезреть милые сердцу черты. Как же долго он сдерживал себя, чтобы не оказаться в этой комнате раньше положенного.        — Я не спал всю ночь, — констатирует Яччан, задумчиво осматривая собеседника на наличие засосов или отметин, которые бы подтвердили его догадки о возвращении к прошлому, чтобы без объяснения причин тут же выпереть его из комнаты. К сожалению или к счастью, ничего подобного он не обнаружил, поэтому продолжил: — но это не столь важно. Где тебя носило столько времени? Я знаю, что у тебя есть мой номер, мог бы написать сообщение, чтобы я не думал, что что-то случилось.        — А ты что, скучал по мне? — спрашивает Тамура, распаляясь в довольной улыбке, не отрывая взгляд от успевшего смутиться Ягучи.        — Заткнись! — яростно отчеканивает Кёске, у которого уже нет сил смотреть на ухмыляющееся лицо, — делать мне нечего, кроме как по кому-то скучать, — вспыхнувшая от негодования мордашка не могла не умилять Юи, счастье от долгожданной встречи не знало границ.        — Не сердись, злюка, я же шучу. Я бы хотел показать тебе кое-что, но для этого нам придется выйти за территорию твоего корпуса, — тепло отзывается Тамура, непроизвольно кладя свою руку поверх внешней стороны его ладони, но Яччан по всей видимости не удовлетворен происходящим, поэтому тут же вырывает свои пальцы, избегая их переплетения.        — Никуда я с тобой не пойду, не понимаю, откуда в тебе столько наглости входить сюда после стольких дней отсутствия. Надеюсь, хотя бы от своего трахоклуба не отлыниваешь, — эти слова лишь сильнее убеждают Юи в том, что его рыжеволосый ангел лукавит, так яростно отстаивая свое равнодушие к сложившейся ситуации. Может ли Тамура полагать, что Кёске действительно испытывал одиночество из-за его отсутствия? Подобные размышления воодушевляют его на подтверждение выдвинутой в голове теории, поэтому Юи пододвигается ближе, обнимая объект своего обожания за плечи. Яччан тут же вздрагивает от неожиданности, начиная чуть заметно трястись всем телом. Тамура же даже ничего не сделал, почему вдруг Ягучи демонстрирует такую реакцию?        — Если пойдешь со мной, узнаешь, почему я так долго к тебе не заглядывал, — Юи чувствует характерное сопротивление, выражающееся в форме привычных несильных отталкиваний, но он быстро берет контроль над ситуацией, сжимая вредного ангела в своих объятиях. На удивление, он быстро сдается и ничего не предпринимает в момент, когда Тамура собственнически кладет свою голову на его плечо.        — Мне нет до этого дела. Это был… риторический вопрос, не стану же я действительно переживать о твоем местонахождении, — неуверенно произносит Яччан, натягивая маску циника, неискренне холодно реагирующего на каждое прикосновение собеседника.        — Прошу, пойдём со мной, — Юи утыкается носом в его макушку, придерживая за плечи. Он вдруг обращает внимание на то, как Кёске с сомнением смотрит на свои костыли, что-то активно обдумывая: — Я позаботился о твоей транспортировке, не переживай.        — И каким же образом? — интересуется Ягучи, приподнимая бровь от нахлынувшего удивления, в то время как рука Тамуры переходит на его щеку, нежно ее оглаживая. Кёске вновь морщится, параллельно ощущая подступающую дрожь.        — Ты все увидишь, обещаю, — отвечает Юи, заглядывая в янтарные глаза ангела и в очередной раз понимая, насколько этот мальчик идеален. От этой мысли голова кругом, Тамура перестаёт себя контролировать и придвигается слишком близко, обдавая возлюбленного своим горячим дыханием: — Пожалуйста, доверься мне, — с этими словами он оставляет лёгкий поцелуй на щеке, которой касался несколько минут назад. Яччан мигом опешил, тут же отпихивая собеседника и в недоумении потирая место поцелуя. Они ещё никогда не находились настолько близко друг к другу, это сильно пугает. Однако взвесив все «за» и «против», Кёске томно вздыхает, вынося окончательный вердикт.        — Господи, как же ты надоел! Всё, идём, так идём. Тебя невозможно переубедить, — высказывается парень, переводя взгляд на восхищенное лицо Тамуры и снова закатывая глаза. Юи тут же помогает ему встать, поддерживая за локоть и открывая дверь на выход из комнаты. По коридору снуёт множество людей, так как это вторая половина дня, и все возвращаются в свои корпусы после учебы.        — Не жмись ко мне, я не хочу, чтобы кто-то из команды увидел меня в компании с Сортир-сенпаем, — хмыкает Яччан, чувствуя руку на своей спине, поддерживающую его тело сзади.        — А что такое, стесняешься? — оскаливается Тамура, любовно оглядывая своего ангела, смотрящего в толпу и чувствующего подступающее напряжение от того, что парень будто назло продолжает сжимать его в своих тисках. Наконец, эта пытка подходит к завершению, и они выходят на улицу. Кёске жадно втягивает воздух после долгих дней заключения в комнате. Юи ничего не говорит и не предпринимает, давая ему время на то, чтобы побыть на свежем воздухе. Через какое-то время он берет Ягучи за руку и подводит к инвалидному креслу, вынуждая сесть.        — Я что, совсем недееспособный по-твоему? — фыркает Яччан, складывая ладони на груди. Тамура достаёт что-то из кармана, располагая руки на его плечах.        — Нет, сердитый, это необходимо для того, чтобы без приключений доставить тебя в пункт назначения. Я знаю, что ты и сам можешь доковылять, но боюсь, это будет тяжело с завязанными глазами.        — С завязанными?.. — не успев выразить собственное негодование, он ощущает повязку на своих веках, лишающей зрения, — Если меня кто-нибудь увидит в таком положении, я тебя голыми руками задушу!        — Замётано, — только и произносит Юи, выкатывая коляску с возлюбленным на дорогу по пути к своему общежитию.

***

       — Я могу уже снять эту долбанную повязку? — неудовлетворённо протягивает Яччан, заслышав закрытие двери позади.        — Подожди ещё немного, нетерпеливый, — с этими словами Тамура, нащупывает руку Ягучи и осторожно усаживает его на пол, заранее подстеленный пледом. Кёске в непонимании хватается за плечи парня, пугаясь неизведанности и темноты. Он ощущает ладони на своих веках, медленно высвобождающие от кромешной тьмы и тут же протягивающие какие-то электронные очки: — Надевай и смотри.       Яччан опасливо исполняет просьбу надоедливого сенпая, на секунду оглядывая место, в которое его завели. К сожалению, в полной мере этого сделать не удаётся, так как шторы, не пропускающие свет, плотно задернуты. Нервно сглотнув, наконец Кёске надевает те самые очки и вздыхает от изумления. Снежный пейзаж, темная, глубокая ночь и… приятное, еле заметное мерцание вдали. Приглядевшись, Ягучи невольно вздрагивает. Неужели это то, что он всю жизнь так грёзил увидеть собственными глазами? Свечение начинает приближаться, и Кёске уже в состоянии разглядеть множество различных сполохов фиолетовых и ярко зелёных цветов. Весь этот вид заставляет Яччана восхищаться и постепенно ощущать гармонию с подобным пейзажем, образовывая с ним прочную связь. Он несильно робеет, чувствуя тепло инородного тела со спины, но не предпринимает никаких попыток оттолкнуть, когда ощущает, с какой нежностью поглаживают внутреннюю сторону его ладоней.        — Северное сияние, конечно, не настоящее, но ничего более креативного я не придумал, — хмыкает Юи, утыкаясь носом в услужливо податливую шею. Он видит искреннюю улыбку и невольно улыбается сам, будучи рад, что смог хоть немного поднять настроение своему ангелу. Какое-то время они сидели так, в тишине, прижимаясь друг к другу и ощущая мерное дыхание каждого.        — Ты не навещал меня, потому что… — удивленно произносит Кёске после длительного молчания, по-прежнему сидя в очках виртуальной реальности и наслаждаясь великолепным пейзажем.        — Потому что хотел исполнить задуманное. Я помню, что ты сказал мне тогда, на балконе, упомянув про мечту. Я дал себе обещание, что не буду приходить к тебе до того момента, пока не смогу воплотить ее в реальность. Пришлось потрудиться, чтобы найти VR-очки и разработать план по исполнению твоей мечты. К сожалению, я не смог показать настоящее северное сияние, достойное тебя, но думаю, получилась неплохая альтернатива, — на выдохе выпаливает Тамура, сильнее сжимая тело своего ангела в объятиях.        — Я… я даже не знаю, что сказать, — шепчет Яччан, вперивая взор в очаровывающий вид с люминесценцией. Он ничего не говорит, продолжая ощущать руки на своих бёдрах, а позже и губы на своей шее. Ему жаль, что не может разделить момент лицезрения северного сияния вместе с человеком, который из кожи вон лез, чтобы сделать его счастливым. Он никогда не думал, что кто-то захочет радовать его, бескорыстно делать приятное день ото дня, от этого у Яччана возникает непроизвольное желание заплакать. Тамура будто предчувствует происходящее и садится напротив него, укутывая в своих объятиях. Ягучи смотрит на северное сияние, сминая рубашку на теле Юи и ощущая его быстрое сердцебиение.        — Я люблю тебя, — уверенно произносит Тамура, заставляя Кёске вновь вздрогнуть, будто пронизывая энергетическим зарядом. Яччан не может подобрать слов, чтобы выразить благодарность за все, что Юи для него сделал, но в то же время понимает, что ещё не до конца разобрался в себе, чтобы ответить взаимностью. Однако это не мешает отзываться на каждое прикосновение своего собеседника и испытывать от этого нескрываемое удовольствие и расслабление: — Позволь мне…        — Т-тамура? — в страхе смакует Ягучи, не отводя взгляд от мерцающего свечения. Неужели он собирается зайти дальше? Почему Юи вообще спрашивает его согласия, если все это время брал ситуацию в свои руки? Кажется, это был риторический вопрос, ведь в ту же секунд Кёске неожиданно ощущает чувственные губы на своих губах, будто пробующие его на вкус. Тамура медленно шевелит своими губами, давая ангелу время для того, чтобы привыкнуть, но резко сталкивается с отказом в продолжении, понимая, что Яччан непроизвольно отстраняется и тут же снимает очки, глядя на Юи округлёнными от испытываемого шока глазами. Он…не хочет этого?..        — Ты же знаешь, что это мой первый поцелуй? — смущенно произносит Кёске, исподлобья смотря на раскрасневшегося Тамуру. Темнота скрывает его румяность в лице, однако глаза говорят сами за себя. Юи разочарованно кивает в ответ на вопрос, после чего Яччан неожиданно продолжает: — Я бы хотел…видеть тебя и полноценно чувствовать в момент…        Он замялся, тяжело подбирая слова, но Тамура сразу же понял, чего желает объект его обожания и, держа его за обе руки, приближается к губам, возобновляя прерванный поцелуй. Счастье Юи не знает границ, ведь его ангел возлагает на него такую ответственность, Тамура не должен подвести. Он углубляет поцелуй, чувствуя робкую ответную реакцию, и нежно заключает его лицо в свои тёплые ладони. Ягучи по-прежнему не верит, что позволил члену клуба Ярибу зайти так далеко, и до сих пор не может смириться с мыслью, что получает от его прикосновений бесконечное удовольствие и комфорт. Слишком чувственно он целует, распаляясь в эмоциях, невозможно не испытывать сильные ощущения в этот момент. Не успев перевести дыхание, Кёске снова оказывается под властью губ сенпая, который не насытился их первым и довольно продолжительным поцелуем. Язык Тамуры проскользывает внутрь, оглаживая нёбо и внутреннюю сторону щёк краснеющего от подобных ласк ангела. Через какое-то время Яччан чувствует болезненные ощущения в ноге от долгого принятия одной позы, и Юи тут же усаживает его на кровать в комнате, притягивая к своей груди и целуя в макушку. Ягучи прикрывает глаза и не осознаёт, как проваливается в сон, ответно сжимая Тамуру в своих объятиях. Юи укладывает его в горизонтальное положение, прикрывая пледом и пристраиваясь рядом. Он быстро засыпает следом, перекидывая руку через тело дремлющего Яччана. Сегодня они исполнили заветные мечты друг друга.