~
Ремус держал в одной руке пульверизатор, а в другой — полотенце, делая генеральную уборку в квартире, когда зазвонил телефон, прервав музыку. Он ответил на звонок в наушниках, не глядя, полагая, что это мама сообщает ему, что они приземлились. — Эй, мам, как полет? Нормально? — Твоя мама сказала бы тебе, что ей нравится, как ты выглядишь, когда кончаешь? Ремус издал удивленный смешок, и он почти представил себе улыбку Сириуса на другом конце линии. — Нет, — сказал Ремус. — Нет, она бы точно не стала. Ты тоже в аэропорту? — Ага, — вздохнул Сириус. — Убей меня. — Мм, — сказал Ремус, вытирая брызги с кухонного стола. — Жизнь в зале ожидания аэропорта в ожидании личного самолета твоего отца, должно быть, тяжела. Сириус сухо рассмеялся. — Я шучу, — сказал Ремус мягче. — Я бы хотел, чтобы ты был здесь. — Я съел пять пакетов кренделей. Вот какой у меня стресс. — Ой, мал… Эмм… — Ремус тяжело опустил баллончик. — Прости. — Ты только что почти назвал меня малышкой? — Нет, — сказал Ремус, накрыв глаза ладонью. Затем, после паузы: — Нет, я почти назвал тебя малыш. Сириус молчал на другом конце линии. Ремус на мгновение прислушался к звукам объявления рейсов на заднем плане и дыханию Сириуса. — Это… — сказал наконец Сириус, немного прочистив горло. — Это хорошо. — Хорошо? — осторожно спросил Ремус. Сириус рассмеялся: — Я не совсем привык к ласкательным именам, Ремус. Это… это неплохая перемена. Сердце Ремуса слегка дернулось. — Оу. Ну, тогда ладно. — Эй, — раздался мягкий голос Сириуса через динамики. — Ты составишь мне компанию ночью, пока меня не будет? — Я не только сделаю это, — сказал Ремус, поворачиваясь, чтобы прислониться к стойке. — Но я сохраню для тебя лучшие остатки ужина, которые ты когда-либо ел. — Достойная еда перед игрой? — Ты знаешь это, малыш. Смех Сириуса прозвучал у него в ухе громко и ярко, и Ремус усмехнулся тому, что стало причиной такого звука. — Не могу дождаться. Я напишу тебе, когда приземлюсь, ладно? — Не забудь, — сказал Ремус. — Пиши мне, когда захочешь. — Это даст тебе понять, что я все еще жив. Помни, мое тело. Сад моей матери. Ремус крепче сжал телефонную трубку. — Ты скоро вернешься на лед. Сириус испустил долгий вздох в динамик. — Я вернусь. Я вернусь к команде. Я вернусь к тебе. Ремус улыбнулся и знал, что это заметно по его голосу. — Счастливого полета, хорошо? — Хорошо, — тоскливо сказал Сириус. — Пока, Лупс.~
У Ремуса были свои представления о семье Сириуса, но они никак не подготовили его к тому, что голос Сириуса, когда он позвонил тем вечером, был наполнен тягучим, чистым несчастьем. Родители Ремуса и Джулиана ушли около получаса назад, уставшие после перелета, и Ремус сидел на диване, делая вид, что смотрит телевизор, и ждал звонка Сириуса. Он ответил с первого гудка. — Привет, — сказал он, потирая рукой лицо от нетерпения. — Привет, — раздался в трубке голос Сириуса, приветствие было отрывистым. Ремусу показалось, что он услышал, как со стороны Сириуса закрылась дверь, как будто Сириус даже не дождался, пока дойдет до своей комнаты, чтобы набрать номер. — Как все прошло? — на этот раз Ремус спросил тише. В ответ ему раздался стон и шорох, похожий на то, что Сириус упал на кровать. — Все… как обычно. Классно, что Регулус играет в НХЛ. Это отвлекает от разговоров обо мне, — Сириус застонал. — Зачем я приехал на день раньше. Лучше бы я приехал завтра, отбыл один семейный ужин, а потом просто улетел на следующее утро, как и планировал. Ремус подтянул колени к груди, примостившись в одном углу дивана. — Черт, Бродяга, мне жаль. — Что поделать, а? Все в порядке. Ремус нахмурился, обеспокоенный намеком на тот старый, холодный тон, который Сириус обычно использовал, когда они только познакомились. Меньше пяти часов в кругу семьи, а он уже замкнулся в себе, сдерживая все остатки своего обычного «я». — Скучаю по тебе, — мягко сказал Ремус. Он хотел утешить Сириуса, но и не хотел переходить границы дозволенного. Они были так новы, и он не был уверен, что ему позволено. — Ремус, ты даже не представляешь, — еще один тяжелый вздох прервал слова Сириуса, — как сильно я по тебе скучаю. Ремус со вздохом растянулся на диване, слушая, как Сириус дышит по ту сторону телефона. Он никогда не думал, что будет делать это. — Как поживает мой любимый суперфанат? — спросил Сириус через несколько мгновений. Ремус поднял бровь. — Я очень надеюсь, что ты меня так не называешь. Сириус засмеялся. — Джулиан. — О, — улыбнулся Ремус. — Считай, что умер из-за того, что ты интересуешься. Он хорошо. Он любит хоккей, но ещё это значит, что он охотнее выйдет на лёд, чем будет делать школьные задания, что создает небольшие проблемы для моих родителей, но… ты знаешь. Это мило. Если ему это нравится, он должен усердно работать. Сириус хмыкнул. — Да, я согласен. — Я имею в виду, оценки и все такое, но… — Хоккей, — тоскливо сказал Сириус, и Ремус рассмеялся, соглашаясь. Ремус практически чувствовал, как Сириус трет глаза, щиплет переносицу, и поэтому, после нескольких мгновений молчания, он спросил еще раз, с одним дополнением, которое, как он надеялся, растопит лед, которому, как быстро понял Ремус, Сириус позволял замерзнуть, когда слишком долго находился рядом с родителями. — Как все прошло, малыш? — тихо сказал Ремус в трубку. Сириус издал низкий, раненный звук. — Ре. — Я понимаю, если ты чувствуешь, что не можешь говорить об этом, пока ты там. Сириус снова замолчал. Ремус уже знал, что он часто так делает. Ему нравилось, как тщательно Сириус собирает свои мысли в кучу. Как будто все, что он говорил, имело значение. С другой стороны, Ремус не знал, что он чувствует по поводу того, что в его жизни могло привести к этому. Вероятно, огромное давление СМИ, и все, что он говорил, постоянно вырывалось из контекста. — Я… — начал Сириус, затем остановился. — Я не могу. Ремус кивнул, сердце сжалось. — Хорошо. Конечно, хорошо, Сириус. — Нет, — сказал Сириус почти шепотом. — Насчет… можешь сказать… снова. Ремус слегка прищурился, сбитый с толку. Что он сказал? И тут он понял. — Все в порядке, — сказал он, прикусив губу. — Все в порядке, малыш. Сириус засмеялся, и его немного трясло. — Это так глупо? — Нет. Боже, нет, — сказал Ремус на одном дыхании. — Я хочу придумать тебе особенное прозвище, — сказал Сириус, а затем раздался звук, как будто он перекатывался. Когда он заговорил в следующий раз, его голос был слегка приглушен подушками. — Что-нибудь хорошее. Римус улыбнулся. — Что-то на французском. — Если хочешь. — Честно говоря, мне… мне очень нравится Лупс. — Да? Ремус кивнул. — Да. Это заставляет меня, знаешь ли... — Ремус прочистил горло. — Чувствовать себя частью команды. Когда Сириус начал протестовать, Ремус поднял руку, как будто Сириус мог его видеть. — Я знаю, я знаю, я и есть часть команды. Но все же. Это хорошее напоминание. Сириус хмыкнул. — Я все еще хочу что-то, что… будет только для меня. Тепло растеклось по всему телу Ремуса. — Ты называешь меня… — начал Сириус. — Малыш, — задыхаясь, сказал Ремус. — Ты единственный, — голос Сириуса словно жар пробежал по позвоночнику Ремуса. — Я хочу быть единственным. «Так и есть», — хотел сказать Ремус. — «Иногда кажется, что ты всегда был единственным». Но это было безумие. — Ре? — спросил Сириус. — Извини, я здесь. — Ты… мы можем поболтать по FaceTime? Прежде чем сделать следующий вдох, Ремус нажал на кнопку видеозвонка. На экране появилось лицо Сириуса, улыбающееся, но немного напряженное. Ремус хотел это исправить. Он хотел исправить это прямо сейчас. — Привет, — сказал Сириус. — Привет, — ответил Ремус. Они уставились друг на друга, а потом Ремус сглотнул, набравшись смелости. — Я… я думал о том, чтобы пойти в спальню. Уголок рта Сириуса приподнялся. — Я уже в постели. Догоняй, Фруктик. Ремус не смог удержаться от смеха, который вырвался, немного слишком задорно, по его мнению, когда он столкнул себя с дивана и направился в свою спальню. Он забрался на кровать и, взглянув на телефон, увидел, что Сириус лежит на подушках без рубашки. — Черт, — пробормотал Ремус, падая обратно на подушки. Он чувствовал, как от предвкушения всего этого он начинает твердеть в штанах, и потянулся вниз, чтобы слегка сжать себя через треники. Глаза Сириуса потемнели, а его язык высунулся, чтобы смочить губы. — Montre moi. По позвоночнику Римуса пробежала дрожь. Покажи мне. Ремус снова зажмурился, а затем отодвинул телефон, чтобы Сириус мог видеть, как его член начинает прижиматься к шву тренировочных штанов. При виде этого Сириус издал дрожащий вздох, и Ремус услышал шорох, словно он тоже начал играть с собой. Ремус представил, как ловкие, мозолистые пальцы Сириуса обхватывают себя, ширину его ладоней. Идеально для забивания голов. Идеально для этого. — Я бы хотел, чтобы ты прикоснулся ко мне, — сказал Ремус, не подумав, а потом покраснел. — Я расскажу тебе, что бы я сделал, — сказал Сириус. — Сначала покажи мне себя, — сказал Ремус. — Мне нужно увидеть. Сириус тоже держал свой телефон, положив его на одно из своих сильных бедер, прежде чем расстегнуть ремень и темные джинсы, которые были на нем. — Бродяга, твои джинсы. Где, блять, ты хранишь их весь сезон? Сириус рассмеялся, но Ремус вскоре был слишком отвлечен для ответа. Сириус потянулся к поясу боксеров и стянул их, обнажив наполовину вставший член. — Ах, — вырвалось у Ремуса, и он почувствовал, как его член дернулся, упираясь в ладонь. — Ремус, — пробормотал Сириус, лениво поглаживая свой член, который незамедлительно твердел. — Хм? — Я хочу, чтобы ты был здесь. Со мной. Ремус не мог не улыбнуться. — Ну, это уже знакомые интонации в голосе. Капитан. Сириус тоже улыбнулся. Вена начала прорисовываться на нижней стороне его члена, и Ремус был полон решимости довести его до конца. — Я тоже хочу быть там, — сказал Ремус. Он хотел бы почувствовать биение сердца Сириуса. Ремус стянул свои треники и нижнее белье до бедер. Обычно у него не вставал так быстро, но сейчас он уже чувствовал себя гиперчувствительным. — Черт, — раздался низкий голос Сириуса через динамики. — Да, Лупс, вот так. Ремус потянулся к прикроватной тумбочке, подперев Сириуса подушкой, чтобы смазать немного руку. Его хватка превратилась в легкое скольжение, и он позволил своей голове откинуться назад на подушки. Он слегка раздвинул бедра, чувствуя, как хорошо, когда Сириус рядом — почти рядом. — Ты так хорошо выглядишь, Ре, mon dieu (4). Блять, ты даже… бьюсь об заклад, никто в команде даже не знает, насколько ты силен под этой гребаной командной курткой. Ты пользуешься командным спортзалом? Ремус издал смешок, держа свой член у основания и откидывая голову в сторону, чтобы посмотреть на Сириуса. — Это то, что тебя интересует в данный момент, ты, хоккейный ботаник. На щеках Сириуса появился слабый румянец. — Ты так хорошо выглядишь. Ты выглядишь… Боже, выйди со мной на лед, когда я буду дома. Черт, я знаю, что ты хорош. Я вижу это по тому, как ты, блять, двигаешься. Пока он говорил, рука Сириуса снова начала поглаживать член. Он был уже твердым, и кончик его члена блестел от выделений. И тут Ремус вспомнил, как много будет, когда он… Эта мысль заставила его застонать. — Сделай эту штуку, которая тебе нравится, Ре, — проговорил задыхаясь Сириус. — Как ты любишь, сверху. — Откуда ты это знаешь? — сказал Ремус. — Ты видел мой член один раз. — Наблюдаю за тобой, — просто сказал Сириус, а затем издал небольшой полузадушенный звук. — Черт, я никогда не думал, что смогу… Тело Ремуса мгновенно отреагировало на этот звук, и бедра сами собой толкнулись вверх, в кулак. — Черт, — пробормотал Сириус, — Ремус, Ремус… Ремус открыл глаза и посмотрел на Сириуса, который уже смотрел на него. Его глаза были прикованы к экрану, на пальцах блестели белесые капли смазки. — Ты знаешь, как это чертовски горячо? Это как будто ты просто… Блять, ты ещё не кончаешь, но уже как будто… — Немного неловко однако, — Сириус слегка улыбнулся, прежде чем его рот раскрылся. — Не классно будет, если я кончу в неподходящее время. — Господи, — проговорил задыхаясь Ремус, проведя ладонью по головке своего члена. — Вот так, — Сириус звучал запыхавшимся и самодовольным. — Я был прав. Ремус мог только хмыкнуть в ответ. — Давай, Лупс, — сказал Сириус. — Представь себе… — Голос Сириуса прервался, и он звучал почти нервно, когда начал снова. — Представь, что я… представь, что я позволил бы тебе трахнуть меня. Глаза Ремуса, прикрытые от удовольствия, открылись от неожиданности. Он почувствовал, как его член наливается в руке. — Сириус… — Я хочу этого, — мягко сказал Сириус. — Если… если ты не… — Да, — задыхался Ремус, ускоряя движения рукой. — Блять, малыш, да… С этими словами Ремус смотрел за тем, как Сириус распадается на части, кончая себе на живот. Сириус заглушил свой собственный крик, стиснув зубы, его бедра выгнулись в последнем спазме удовольствия. Этого зрелища было достаточно. Оргазм Ремуса накрыл его сильно, голова тяжело упала на подушку, а член пульсировал в руке. Его грудь вздымалась, и он смутно ощущал, как Сириус что-то нежно бормочет по-французски, отходя от своего кайфа. Ремус перевел дыхание и посмотрел вниз на темные пятна на своей толстовке, а затем на Сириуса, который выглядел ошеломленным и довольным. — Лупс, — засмеялся Сириус, и вместе с его яркой улыбкой исчезло напряжение. Ремус почувствовал, как в его груди разгорается гордость. — Лучше? — Ремус улыбнулся. — Да. Намного. — Ты… — Ремус облизал губы. — Ты это серьезно? Ты действительно этого хочешь? Сириус покраснел, но кивнул. — Хочу. Он провел рукой по волосам, которые теперь были слегка мокрыми от пота, так что часть их торчала у него надо лбом. — Честно говоря, меня бы устроило и то, и другое. Так… так хорошо. То есть, Ре, я даже никогда… Но я хочу тебя. Ремус прикусил губу, чтобы не улыбнуться. — Я бы хотел, чтобы ты был здесь. Я бы… в любое время, когда ты захочешь. Улыбка Сириуса стала немного застенчивой, но в его глазах был тот самый возбужденный взгляд, который появлялся у него иногда перед игрой. После того, как они привели себя в порядок, Ремус принес свой телефон в ванную, чтобы почистить зубы. Сириус рассмешил его и он забрызгал все поверхности зубной пастой, но это стоило того, чтобы посмотреть, как Сириус, с голой задницей, роется в чемодане в поисках пижамы. — Подожди, — сказал Ремус, выключая свет в ванной. — Это я сейчас вижу твою детскую комнату? Сириус отложил телефон на минуту, чтобы натянуть треники, и рассмеялся, прежде чем окинуть Ремуса взглядом. Ремус нахмурился. — Она выглядит… Сириус забрался в кровать, подняв брови на Ремуса. — Как номер в гостинице? — Да… очень дорогой. Ремус последовал за Сириусом, ужасно желая, чтобы он накинул одеяло на них обоих. — Не могу поверить, что у меня этот гребаный… — Сириус прервал зевок, потирая глаза. — Гребаный ужин завтра. Рег едва взглянет на меня, я просто… — он покачал головой. — Я не хочу сваливать это на тебя. — Нет, нет, — сказал Ремус, складывая одну руку под подушкой так, что это было почти, почти как будто они лежали на боку лицом друг к другу. — Бродяга. Ты можешь поговорить со мной. Сириус закрыл глаза. — Нет, это была хорошая ночь… — Единственное, что может сделать ночь плохой, это если ты ляжешь спать расстроенным. Я ненавижу, когда тебе больно, Сириус. Сириус слегка улыбнулся, но вскоре улыбка исчезла с его лица, и он уставился на нее расфокусированным взглядом. — Я никогда не говорил об этом. Ни с кем, кроме, знаешь, психотерапевта. Где я знаю, что это не выйдет за пределы кабинета. — Даже с Джеймсом? — Ремус мягко спросил, и Сириус покачал головой. — Нет. Я не… Это не оправдание. Множество людей проходят через гораздо худшие испытания, чем пощечины время от времени… Сириус внезапно прервался, когда Ремус резко вдохнул. Его серые глаза метнулись вниз, затем вернулись к лицу Ремуса. — Я думал, ты знаешь. Тот… телефонный звонок в гостиной… — Я… — Ремус сглотнул. — Да, я думаю. Я просто… Слышать, что ты действительно это говоришь… Это не оправдание. Бродяга, ты… ты такой сильный. Подумай об этом. Ты нашел помощь. Самостоятельно. Это в двадцать раз больше, чем многие люди могут сделать. Сириус кивнул, ковыряя нитку на матрасе. — Хизер говорит, что у меня есть плохая привычка «принижать себя», — Сириус слегка улыбнулся. — Например, свои проблемы. В смысле, меня постоянно бьют в хоккее. Я знаю, я знаю, что это другое. Но это не всегда ощущается по-другому. — А Регулус, он… — Нет. Он не ослушивается их. Видимо, он видел последствия и дошёл до этого раньше, чем я. Сириус на мгновение замолчал, а затем на его лице появилось твердое, решительное выражение. — Но я бы не поменялся с ним местами. Я бы ни за что не бросил Львов. — Что значит «бросил Львов»? Твои родители просили тебя бросить «Львов»? — Они хотели, чтобы меня обменяли после моего первого года, — кивнул Сириус. — Мой отец играл за Змеев. Его карьеру закончил Годрик, ты помнишь. Лео Годрик, номер 4. Это был несчастный случай, но, знаешь… один неверный удар, и тебе конец. Вот что случилось с моим отцом и его спиной. Он никогда не простил организацию за то, что она не выгнала Годрика из лиги. Ремус мог себе это представить. Вместе с суровым лицом мистера Блэка. Годрик был героем Гриффиндора, одним из лучших. — Моя мать, — сказал Сириус, а затем перевел дыхание, как будто слова лились из него слишком быстро. — Моя мать тоже так считала. Они вложили всю эту работу, все эти деньги, чтобы сделать из меня хорошего игрока… — Ты лучший игрок, — вмешался Ремус. — Лучший, Сириус. На лице Сириуса появилось грустное подобие улыбки. — Нет, пока я играю за Львов. Я для них максимум еще один профессионал. — Вот почему, — понял Ремус, задерживая дыхание. — Вот почему… в самом начале… Ремус вспомнил сгорбленные плечи Сириуса, его тщательно скрываемое лицо, его холодный взгляд. Сириус снова кивнул. — Зачем заводить друзей, если тебе придется их бросить? Какими бы невероятными они ни казались? Моя мама… моя мама звонила мне каждый день, говорила, угрожала… Папа приходил ко мне домой и просто… ну, ты знаешь. В раздевалке легко объяснить синяки. Ремус содрогнулся при этой мысли. Все те времена, когда он работал с Сириусом, все те времена, когда он видел различные уродливые темные пятна на его ребрах и плечах. — Но ты отказался, — сказал Ремус, схватив телефон, словно через него он мог прижать Сириуса к себе. — Ты отказался от перехода. — Да. — Черт, — Ремус прислонился щекой к подушке, не замечая, как напряглись его плечи. — И никто не знает? — Теперь ты знаешь. — Сириус… боже, это... Организация Львов… — Они знают, но только потому, что приезжала моя мама, — Сириус горько рассмеялся, снова потирая глаза. — Она пришла и сделала то, что она всегда делает. Тренер помог мне прогнать ее, так что, думаю, он тоже знает. По крайней мере, немного. На самом деле, он не заставлял меня говорить об этом. Ремус не знал, что сказать, только: — Хотел бы, чтобы ты был здесь. Я бы зацеловал тебя до смерти. — Я бы, наверное, просто… черт, как это называется, когда мороженое… Ремус поднял бровь, сердце забилось чуть быстрее. — Ты… таешь? — Да! — Сириус улыбнулся, выглядя немного светлее. Как будто его история сделала его светлее. — Я бы растаял. Мне нравится целовать тебя. — Это… — Ремус мог только усмехнуться в ответ. — Малыш. Сириус улыбнулся ему в ответ на мгновение, прежде чем протянуть руку, чтобы коснуться экрана. — Нам нужно поспать. Сколько сейчас, три? Завтра большой день, много еды. Много семьи. Хорошее время с семьей у тебя. Передавай привет Джулиану. Ремус кивнул. Он отдал бы все на свете, чтобы завтра провести день с Сириусом в одних трениках и присматривать за жарящейся индейкой. — Да, — прошептал Ремус. — Спокойной ночи, Бродяга. Скоро увидимся, а? — Да, — прошептал Сириус в ответ. — Ре… — начал он, но покачал головой, как будто у него не было слов. Но Ремус знал. — Спокойной ночи.~
Первым, что увидел Ремус, было электронное письмо от руководства «Львов». Оно было разослано всем сотрудникам, в нем говорилось что-то неопределенное о том, что нельзя разговаривать с репортерами. На самом деле Ремус узнавал новости из твиттера. В тренде был #BlackBash. Ко всем твитам было прикреплено видео, на миниатюре которого, как ему показалось, был изображен Сириус, но потом он узнал лицо Регулуса Блэка. Должно быть, это было сделано до коротких каникул в честь Дня благодарения, потому что он был в зеленой форме Змей в своей раздевалке. Ремус затаил дыхание, прижав руку к горлу, когда нажал кнопку «play». — Регулус, — слабо прозвучал голос репортера за кадром, — есть ли у тебя какие-либо комментарии по поводу соперничества, которое разворачивается между тобой и твоим братом? Мешает ли это вашим личным отношениям с Сириусом, когда вы играете за Львов и Змей? Регулус мгновение не отвечал. Казалось, он пытался изобразить нерешительность, вытирая лицо полотенцем. Но затем его глаза, серо-голубые, как у брата, метнулись куда-то в сторону от камеры. Его лицо вновь обрело ту резкость, которая была у него на льду. — У моего брата грязная игра, подсечки и все такое. И вы слышали его на льду. Я не одобряю такой хоккей. — А ваши личные отношения? Как насчет этого Дня Благодарения… — Какие личные отношения? — сказал Регулус, его глаза тусклые и непринужденные. — Как я уже сказал, ему лучше держаться от меня подальше, ему и его выводку львят. Ремус уставился на экран. Он посмотрел еще раз. Потом еще раз. Это было просто странно. Такие личные нападки, особенно в раздевалке, где тебя окружают сотрудники и товарищи по команде. Это вызвало ужасное чувство, пронесшееся в груди Ремуса. В конце видео он увидел Снейпа, сидящего в своей кабинке рядом с кабинкой Регулуса. Он смеялся. Сириус не отвечал на звонки. Он был в самолете, пытался сказать себе Ремус. Но он не получил даже сообщение с добрым утром. Он сделал следующее, что пришло ему в голову. Телефон зазвонил один раз, прежде чем ответили на звонок. — Я тоже не могу до него дозвониться, — сказал голос Джеймса, в котором звучало беспокойство. — Это… черт, Лупс. Это не хорошо для него, особенно сейчас. Следующим он попробовал набрать Паскаля. — Ремус, — ответил он на звонок серьезным голосом. — Хорошо, что ты позвонил. — Этот репортер подначивал его, но… блять. Какого хрена? — Ремус провел рукой по волосам. — Сириус тебе звонил? — Не думаю, что он позвонил бы мне раньше, чем Джеймсу… — Я звонил Джеймсу. — ... и тебе. — закончил Паскаль, и Ремус моргнул. — Мне? — переспросил он. Он почти почувствовал, как поднимаются темные брови Паскаля. — Вы же друзья, не так ли? — Я… Да, — заикнулся Ремус, чувствуя, как его лицо пылает от того, как он нервничает. — Да, нет, мы друзья. Просто дай мне знать, если ты… — Конечно, Ремус. — Спасибо, Дюмо. Ремус попытался дозвониться Сириусу еще раз, а потом и в третий раз, когда понял, что тот уже точно не в самолете. Он не мог решить, что его больше бесит — отсутствие вестей от Сириуса или радость от того, что Сириус пытается держаться подальше от всего этого. Это должно было быть самым здоровым вариантом, даже если это сводило Ремуса с ума. Он сел, потом снова встал. Он посмотрел видео, а затем бросил телефон на другой конец дивана, только чтобы снова поднять его. Он как раз думал о том, чтобы поймать такси до дома Сириуса, когда раздался резкий стук в дверь. ________________ (1) Как ты? (2) Милый. (3) Мой Бог (4) Мой Бог