Fuck That

— Полчаса, — Джонс смотрит на наручные часы. — Да, извини. Надо было кое-что доделать. — Отец меня кастрирует, если сделка сорвется. А я не уверен, что у нас получилось хоть как-то их расположить. Я на тебя рассчитывал. — И я была терпелива, — Лекса откидывается на спинку сидения. — Но он был настроен пить и лапать голых баб, а не вести деловые разговоры. А я, знаешь ли, не очень люблю подобные встречи в ночное время. В ночное время я работаю. — Иногда можно сделать исключение, Лекса. Особенно, когда это так важно мне. Нам вообще-то. Это важно нам. Лекса, вздыхая, поворачивается к нему: — Это важно нам. Извини, но я правда хотела быть здесь. Ты сам говорил, что встреча будет до полуночи, а время было два часа ночи. Ты мне уже все высказал, ты хочешь продолжать? — Нет, — он тоже вздыхает, отворачиваясь. — Ты знаешь, что я ненавижу с тобой ссориться. — Да, я тоже. Тебе не стоило так возмущаться. Тем более на моей работе. И я просила тебя ждать в машине. — Я ждал, но твои десять минут превратились в полчаса. — Не делай так больше. — Лекса, хватит. Это ты накосячила, а не я. Я просто ненавижу все, что связано с моим отцом. Я сам не свой, когда задания поступают от него. — Как тебе она? — Кто? — он смотрит на Лексу. — Кларк? — Да. — Голая. Все, как ты любишь, — отвечает он, но по взгляду Лексы понимает, что этого недостаточно. — Она не очередная твоя стриптизёрша. Вот что я на самом деле думаю. Еще думаю, что это может стать проблемой. Но тебе плевать, ведь так? —Проблем не будет. Хоть раз они были? — Их не было, потому что ты никогда не выходила за рамки. А эта Кларк… От нее с самого начала одни проблемы, разве нет? Ты прекрасно сама все понимаешь. Ты не можешь идти на такие риски. — Вообще-то могу. Ты же идешь на них? — Тревис — деловой человек. — А та… как её… Анджелина, кажется? — Она горничная в отеле, ты смеешься? Она настолько далека от этого, что будь у нее все компроматы перед носом, она не знала бы, что с ними делать. Лекса закатывает глаза, она отворачивается к окну. — Да и тебе вряд ли с ней что-то светит. Судя по тому, как у вас все началось. — Вообще-то она меня поцеловала. — Что? — спрашивает он. Лекса молчит. — Ты серьезно? — Да. И я думаю, что это то, что я хочу. Я думаю, что проблем не будет. И ты должен мне доверять, как я тебе. Разве нет? Лекса не думает, что от Кларк не будет проблем. Лекса думает, что Кларк сама по себе проблема. Но она не скажет это своему мужу. Этот разговор звучал бы иначе, если бы он знал, что Кларк публиковала недавно в своем инстаграм. Но он не знает, и это хорошо. Лекса умеет решать проблемы, и ему не о чем переживать. — Ты права. Я доверяю тебе. Я так устал. Следующая неделя будет еще хуже. — Ты со всем справишься, — Лекса поворачивается к нему и накрывает его руку своей. — Потерпи еще неделю. Может, он уедет раньше. Я надеюсь, что он уедет раньше, потому что мне не нравится, каким тебя делает его присутствие. Они останавливаются. Лекса ждет, когда её муж обойдет машину и поможет ей выйти. Для Лексы эта неделя тоже была тяжелее, чем любая другая, но совсем по другим причинам. ____ — Твоя мама мне звонила. Лекса многозначительно вздыхает, оттягивая мужу галстук, а после снимает его через голову. — Задавала все те же вопросы. Лекса расстёгивает ему рубашку: — Она не собирается приезжать, надеюсь? — она проводит пальцами по воротнику. Замирает, поднимая взгляд к глазам Джонса. — Вроде бы нет. Надеюсь, что нет. Я почти уверен, что нет. Хватит с нас и моего отца. Лекса кивает. Она помогает ему снять рубашку. Он, покачиваясь, стоит и смотрит на Лексу, пока она рассматривает его лицо. Она проводит пальцами по его подбородку, от чего он прикрывает глаза. — У тебя появились синяки под глазами. Ты должен выспаться, — говорит она, проходя к гардеробу. Она кидает рубашку в корзину для грязного белья. — Уже воскресенье, я попрошу, чтобы тебя не будили до двух часов. — Я не… — Я не обсуждаю это с тобой, Джо, я тебе говорю, что тебя разбудят в два. Не раньше. — Я сам проснусь раньше. И ты это знаешь, — он садится на кровать. — Я сам, — тихо говорит он, когда Лекса присаживается на корточки, чтобы помочь ему со штанами. — Спасибо. Я устал, а не умираю, — слабо улыбается он. — Я пойду готовиться ко сну, — она целует его в щеку. — Доброй ночи, дорогой. — Доброй, любовь моя. _______ — Привет, мама, — устало отвечает Лекса, разворачиваясь в кресле к окну. Она нажимает громкую связь и кладет телефон на колено. — Привет, Лекса. Я не пойму, ты избегаешь меня? — Я уже давно избегаю тебя, мама. И ты мне не помогаешь, названивая так часто. — Я звоню тебе раз в месяц! Я твоя мать, я должна знать, что у тебя в жизни происходит. — Нет, мама. Ты хочешь контролировать то, что у меня в жизни происходит. Разве для этого тебе недостаточно разговоров с Джонсом? — Твой муж, в отличие от тебя, понимает, что такое семья. Как же мне это надоело. Ты, даже находясь столь далеко от нас, продолжаешь меня изводить. Да сколько можно, — её голос стонет в трубке. — За что же мне все это? — она начинает притворно плакать, и Лекса закатывает глаза. — Хватит, мама. Оставь этот спектакль. Со мной это давно не работает, и очень странно, что ты об этом забываешь каждый раз, и я вынуждена снова и снова напоминать тебе. — Лекса! — Мама, у меня полно работы. Ты что-то хотела? Или ты позвонила, чтобы я опять слушала о том, какая ты несчастная, потому что у тебя ужасная дочь? Лекса перестает вертеться в кресле вправо-влево. Она хочет встать на ноги и подойти к подоконнику: так она может хотя бы смотреть в окно — вид на сад иногда её успокаивает. Почти не успокаивает, когда она общается с мамой, но это лучше, чем ничего. — Когда вы с Джонсом заведете ребенка? — Мама! — Лекса все-таки встает. Телефон падает на пол. Она быстро его подбирает и продолжает возмущаться, поднеся его ко рту. — Это что, собака что ли? Или ты интересуешься, как часто мы занимаемся сексом? Ты переходишь уже все границы. Я бы на твоем месте продолжала говорить намеками, потому что это… — Нет! — повышает голос мать. — Мне надоело ходить вокруг да около! Ты уехала, и ты наконец творишь что хочешь. Ты окончательно вышла из-под контроля. Да ты послушай, как ты стала со мной общаться! Позор, Лекса. Стыдно! Тебе должно быть стыдно! Мы дали тебе все, что ты хотела. Твои эти… клубы. Ты делаешь уже что хочешь, но мы ждем внука! Не я одна, Лекса. Родители твоего мужа тоже. Ты должна. Нет. Ты обязана родить! И хватить уже. Повзрослей наконец. Ты никудышная дочь, но, может, материнство тебя сделает лучше, чем ты есть. Хотя, знаешь, мы с радостью заберем ребенка. И пусть это будет мальчик. Хотя уверена, что ты и тут все сделаешь не так. — Как можно повлиять на то, какого пола будет ребенок?! — все сильнее повышая тон, отвечает Лекса, пялясь на экран телефона, будто там реально сидит её мать. — Как ты говоришь с матерью! Ты… Я… Я просто… — Возмущена. Ты всегда возмущена, мама. И я не намерена больше слушать все это. — Тогда тебе позвонит отец. — Что ты хочешь от меня? Что ты сейчас хочешь от меня? — Знать, когда вы планируете. Я хочу быть в курсе. — Мы трахаемся каждый день. Мы трахаемся очень старательно. Ты довольна?! — Не достаточно старательно, — шипит мать в трубку. — Если ты все еще не в положении. Может, с тобой что-то не так? Сходи к врачу, Лекса. Я буду совсем не удивлена, если у тебя какая-то проблема. Боже, за что мне все это. Лекса хочет ответить, но среди всех прочих неоткрытых уведомлений появляется новое — от Кларк. Она открывает чат и читает. — Ты меня слышишь? Лекса! Ты сходишь к врачу? Лекса пытается сосредоточиться на том, что ответить Кларк. Она ухмыляется, пялясь на сообщение. — Да, мам. — Хорошо. Я найду хорошего, я пришлю тебе контакт. — Что? — Лекса отвлекается от написания сообщения. — Какой еще контакт?! — Врача, Лекса. Всё, мне пора идти. Пока, Лекса. Она сбрасывает звонок. Лекса падает в кресло. Она отвечает Кларк и закрывает чат. Ей надо поговорить с Джо. Ей очень надо с ним поговорить сейчас. ____ — Держи, выпей, — Джо строго смотрит на Лексу. — Допивай до конца. — Гадость какая, — она морщится. — Это не гадость — это чай. Успокаивающий. Бля, — он отходит от нее, хватается за перила. Они находятся на лоджии третьего этажа их дома. Он смотрит вдаль, постукивая большими пальцами по камню, Лекса наблюдает за ним. — Если твоя мама об этом говорит, значит скоро мой отец об этом заговорит. Слушай, — он поворачивается к Лексе, которая тут же выпрямляется в кресле. — Нет, — её лицо вытягивается. — Ты даже не посмеешь это сказать. — Лекса, — мягко начинает он. — Джо, ты издеваешься?! Мне двадцать семь лет! Я что, похожа на… Боже, я не верю своим глазам. Ты действительно хочешь мне это сказать? — Она встает. Она подходит к нему. — Ты хочешь ребенка? — осторожно уточняет она, сменив интонацию. — Нет. Я не хочу. И я хочу тебе не это сказать. Я хотел тебе сказать, что, может, мы отдадим его? Пусть старики воспитывают. Они отвалят от нас. И оставят нас в покое. Ты помнишь наш разговор? — он аккуратно кладет руки на её плечи. Он возвышается над ней на целую голову. Лекса смотрит ему в шею. Она не хочет поднимать взгляд к его глазам. — Ну посмотри на меня. Лекс, — он поддевает указательным пальцем её подбородок. Она все же поднимает голову. — Я не хочу. Я не готов. Я знаю, что ты не готова. Да и вряд ли будешь. Я знаю тебя как себя. Но нам действительно надо это обсудить. Это проблема. Это наша общая проблема. Ты думаешь, я не устал? Я чертовски устал от отца. И если он к своим вечным требованиям, недовольствам и контролю начнет приплетать еще и внука, то я сойду с ума. Серьёзно. — Лучше бы я была бомжихой, — Лекса опускает голову и прижимается макушкой к его груди. — Из тебя была бы ужасная бомжиха, Лекса. С твоим характером тебя бы убили. Но я согласен. Хотя я бы предпочел не впадать в крайности. — Мы ужасные люди, раз собираемся обсуждать ребенка, которого потом отдадим. А еще обсуждать суррогатное материнство. Я ни в какой степени не хочу через это проходить. — Мы не очень хорошие люди. Это наша жизнь. Но ты посмотри на нас, — он снова приподнимает ей голову. — При этом мы чертовски прекрасны. Лекса улыбается. Она кивает и обнимает его.