Fuck That

— Ты видел это? — отец кидает папку на стол, а потом обходит его и садится по другую сторону. — Хотя вряд ли. Ты интересуешься только тем, что неподалеку от твоего носа. Наследник, — он фыркает, пока Джо открывает папку. — Семейка Керри. Представляю их лица, когда они увидели этот квартальный отчет. Еще четыре пункта. Знаешь, сколько пунктов они потеряли за полгода? Одиннадцать! Одиннадцать пунктов, и их акции упали в цене еще на девять процентов! Итого, что мы имеем? Двадцать два процента. Эта компания разорится уже через полгода. Они будут банкротами уже к весне. — Если начать слияние сейчас, то этого можно избежать, — Джо поднимает на отца взгляд. — Начать слияние? Какой же ты еще дурной, Джонс. Им не видать слияния как своих ушей! Я ни за что не подставлю нашу компанию под такой удар. Экономика в упадке, мы себе такой роскоши позволить не можем. Это слияние принесет нам убытки, которые мы годами не восполним. Они могут о нем забыть. Джо хлопает глазами, глядя на отца. Он не верит тому, что слышит. Он не может просто в это поверить. — Что? Ты хочешь что-то сказать, щенок? — Ты обещал. У вас был уговор. Ты не можешь просто наплевать на уговор! — он повышает голос, и внутри все сжимается от страха. Он боится отца. Он всегда боялся отца. Особенно когда тот выбивал из него кулаками то, что ему не нравилось. Например, его бисексуальную ориентацию. — Уговор? — тот громко смеется. Его раскатистый низкий смех вызывает у Джо неприятные мурашки. — Уговором ты называешь разговоры за обедом, за ужином, или любые другие встречи из вежливости? Это, по-твоему, уговор, Джонс? Этот треп не обязывает меня ни к чему. Мы условились на три года прежде, чем начать слияние, а за два прошедших я лишь понял, что это не то, что нужно нашей компании. — Но… Но как же Лекса? Ты… Вы договаривались! — Ты говоришь о своей жене, которую любишь, или о девушке, которую выдали за тебя как товар, как вещь. То есть, мы говорим о бартере или о браке, Джонс? — Конечно о браке, отец. Лекса не вещь, — возражает Джо, понимая, что это не совсем так: родители Лексы явно считали иначе, поэтому и выдали её замуж — всё ради этого слияния. — Но ты использовал свою жену как аргумент. Ты слышал их песни за обедом? Конечно слышал, ты же сидел рядом! Их фантазии о том, что когда вы поженитесь, соединятся не только две семьи, но и две компании. При этом ты меня убедил, что это по любви. Ты забыл? Когда орал, что ты не педик, а любишь свою подружку. Или я не так тебя понял? Ты думаешь, я идиот?! — он буквально орет на весь кабинет. — Лекса — вещь! То, что её родители хотели обменять на спасение своей компании от краха! Но меня это устроило, ведь лучше брак по договору, чем сын позорище. Ты женился, и позорные слухи прекратились. Но этого недостаточно, чтобы было слияние. Этого мало. Так им и передай. Джо сжимает челюсть. — Хорошо, отец. Отчасти так и было. Но я люблю Лексу, я женился бы на ней еще раз. И речь сейчас не о наших с ней взаимоотношениях, а о том, что её родители рассчитывали, что этот брак поможет им удержать компанию. Они могли бы продать её два года назад, распродать акции в конце концов, пока они не упали в цене настолько. Они могли бы хоть что-то сделать. Но они рассчитывали, что мы будем им помогать. — И мы им помогали! Я оказывал содействие во многих аспектах, пока раздумывал о дальнейшем слиянии! А сейчас — это то, что нам не нужно. И если после моего решения вы разведетесь — это будет значить лишь то, что ни о какой любви и речи не шло. Что ты жалкий педик, а педик не может быть наследником крупнейшей корпорации. Поэтому велика вероятность, что мы попрощаемся, если я увижу хоть один намек на это. Я назначу твоего больного братца, вместо тебя. — Ты не можешь со мной попрощаться! Я не просто клерк, я человек, который принес компании три миллиарда прибыли за этот год. Я заключил контракты, которые удержали компанию, и вместо трех пунктов мы упали на один. И ты это знаешь. Я заслужил свое место. И я так просто его не отдам! И ты обещал, что если я женюсь, то получу долю акций. И Марк не бизнесмен! — Это значит, что я прав? — Я люблю Лексу, и я не гей! За два года ты не услышал ни одного грязного слуха ни обо мне, ни о Лексе. Мы семья. Ты должен поддержать её родителей, потому что теперь мы одна семья, а в семье люди помогают друг другу. — Два года меня не убедили, что вы семья. Ты получишь свои акции, когда я буду уверен, что ты не гей, Джо. Я пока не уверен. — Лекса беременна! — Что? — глаза отца округляются. Джо тут же кусает обратную сторону щеки. Как можно было сказать нечто бестолковое? Но если он ничего не придумает, то они оба потеряют все, ради чего вообще это затевалось. — Я так думаю. И даже если это просто задержка, то мы все равно делаем это. Мы пытаемся завести ребенка! — уже смелее говорит Джо, в голове которого эта мысль уже звучит более-менее нормально, чтобы помочь в данной ситуации. — Если у нее родится сын, то это твой внук. Ты не можешь лишить семью моей жены корпорации, цена которой на рынке пока не упала до миллионной. Все можно сохранить, и да, придется потрудиться, но ты будешь это делать не для чужих людей, а для семьи матери моего ребёнка. Твоего внука! Я просто прошу тебя подумать над этим. И пока не говорить её родителям о том, что ты передумал. Прошу тебя. Его отец молчит. Его брови сведены к переносице. Он молчит несколько минут, пока не говорит: — Я дам тебе ответ завтра. А сейчас покинь мой кабинет. Джо сидит в машине, откинув голову назад. Он не знает, правильно он поступил или нет. Может, было бы правильнее послать отца куда подальше? И Лекса была бы свободна. Вероятно, Лекса лишилась бы финансовой поддержки родителей, но Джо знает, что она бы променяла это на свободу. Она всю жизнь под давлением, и она бы точно заплатила любые деньги, чтобы наконец жить своей жизнью. Своими деньгами — да, но ведь речь шла о семейном наследии, о миллиардной компании, которую начала строить еще её бабушка, компании, банкротство которой привело бы к лишению работы десятков тысяч сотрудников. И какой бы Лекса ни была сукой порой, как бы она ни уставала от постоянного контроля — она не могла просто плюнуть на все, когда появился шанс это сохранить. Он знал, что иногда после разговора с матерью Лекса плачет в своей комнате. Он никогда не видел, как она плачет. Но он слышал. Чертовски несправедливо, что вся ответственность за сохранение чего-то ценного и очень дорогого для всей семьи легла на нее. Что она уже выросла, но вынуждена снова и снова выслушивать то, что она кому-то чем-то обязана. Он не может просто позволить отцу разрушить все это. Лекса была бы свободна, но она была бы разбита. Он бы не хотел видеть её разбитой больше никогда. Но он мог бы закончить это, даже если бы отец лишил его всего. Он мог бы, хоть это и было бы болезненно. ________________ Уже двенадцать часов ночи, а Кларк сидит в кабинете и копается в бумажках. Бумажная работа всегда была её самой слабой стороной. Конечно, сейчас у нее есть сотрудники, которые все это делают. Но она почему-то не может просто сложить все эти отчеты в стопочку и полагать, что все отлично. Она не может сделать так, но и проверить толково она тоже не может. Все здесь по-другому. Профессионально, как и должно быть. И это ужасно, потому что Кларк ни черта не понимает в этих цифрах, а узкоспециальные термины, которые использует её маркетолог, вызывают у нее раздражение. А это она еще до других бумажек не дошла. И хуже всего то, что мысли о Лексе не дают ей ни на чем сосредоточиться. Она по пять раз читает строчки в статье, когда гуглит очередное слово. Дурацкая Лекса. Дурацкое её лицо, глаза, губы и… боже, эти дурацкие стоны, которые стоят у Кларк в ушах до сих пор, и это уже похоже на какую-то шизофрению, потому что она готова закричать «заткнись» в момент, когда ей надо сосредоточиться на чем-то больше всего. Лекса в её голове не собирается затыкаться. Её глаза и приоткрытый рот никуда не пропадают, как и мысли о ней в целом. Кларк даже понятия не имела, что её память может быть настолько хорошей. Она еще много о чем понятия не имела на самом деле. Теоретически, конечно, да. Но вот практически… Она узнала много чего в ту ночь. И она все еще под впечатлением. Кларк хнычет, падая лбом на бумаги, разложенные на столе. Она безумно хочет увидеть Лексу. Она хочет её увидеть с того момента, как вышла из клуба. И Кларк не нравится — ей все еще не нравится это состояние запавшего человека, но она принимает это, надеясь, что хотя бы хуже не будет. Лекса: Я скучаю. Сердце Кларк подпрыгивает к горлу. Она перечитывает сообщение еще и еще, и еще. Прошло три дня, а не месяц, как в прошлый раз, и Лекса уже скучает? Она по ней скучает. Чувствуя, будто её тело тает и превращается в лужицу, растекаясь в кресле и по столу, Кларк себя одергивает. Кларк: На этот раз прошло всего два дня. Лекса: Ты не знаешь, через сколько дней я начала скучать в прошлый раз. Лекса: Ты меня поцеловала. Кларк: И ты потом вспоминала это? Лекса: Я думала об этом. Кларк: Часто? Лекса: Часто. Кларк: Если ты о поцелуе думала часто, то, вероятно, после последней нашей встречи в твоих мыслях не остается места для чего-то другого. Кларк улыбается, отправляя это сообщение. Его тон звучит весьма самонадеянно, но она не успевает анализировать свою наглость. Она чувствует себя очень даже самоуверенно, как и во всем другом. Общение с Лексой в таком ключе не стало исключением. Лекса: Как самоуверенно, Кларк. Кларк: Потому что я ни капли не сомневаюсь. На самом деле Кларк не очень уверена в этом. Но это ведь флирт, тут можно и не такое себе позволить. Кларк: Я думаю о тебе слишком много. Лекса: Прошло всего два дня. Это не много. Кларк: Ты все портишь, Лекса. Лекса: Чем? Кларк: Забей. Это был флирт, Лекса. Ты права: два дня — это немного. Лекса: А… Так это был флирт? Прости. Давай еще раз. Я буду представлять твою флиртующую. интонацию: цитата »Кларк: Я думаю о тебе слишком много». Лекса: И о чем именно ты думаешь, Кларк, так много? Кларк: Лекса! Ты уже все окончательно испортила. Лекса: А это мне с какой интонацией читать? Ты все еще флиртуешь? Кларк: Нет, Лекса, я злюсь. Лекса: Я люблю, когда ты злишься, Кларк (флиртующая интонация). Кларк: Лекса ахахах. Боже. Лекса: Теперь ты улыбаешься. То есть я уже упустила возможность, да? Кларк: Да. Лекса: Что же… Кларк: Ты дома? Лекса: Нет, все еще на работе. В офисе. Кларк: Сидишь деловая, с бокалом какого-нибудь дорогого виски, в своем безупречном костюме и своей безупречной прической? Лекса: О. Так я в твоих глазах безупречная? Кларк: Деловая было ключевым словом. Лекса: Я сижу в кабинете, да. И да, я настолько безупречна, насколько ты описала. Только ты забыла еще упомянуть мое лицо и тело, Кларк. Кларк: Я не забыла. Я просто умолчала об этом. Лекса: То есть мои ноги, которые ты трогала, не безупречны? Лекса: И живот? «Вложение». Блять. На фото — лицо Лексы, где она выпячивает немного нижнюю губу, словно обиженный ребенок. Лекса: Видишь, ты делаешь мое лицо грустным. Кларк: Какая же ты красивая. Боже. Лекса: Теперь ты звучишь так, будто ты хочешь меня. Кларк: Мы только разобрались с флиртующей интонацией, Лекса)) Лекса: Это она? Кларк: Она. Лекса: Хорошо, давай разбираться. С чего начнем? Кларк: Лекса! Ты безнадежна. Лекса: Я хочу тебя, Кларк. Я все время думаю о тебе. Я не могу не думать о тебе. Кларк не отвечает. Кларк пялится на экран телефона. Все внутри замерло, и она не может даже вздохнуть. Моргнуть. Лекса: Кларк, меня никто так не возбуждал, как ты. Ты — причина, почему я все еще в офисе. Я не могу делать свою работу так хорошо, как раньше, и мне надо больше времени. Все внутри заполняется жаром, а телефон в руках начинает дрожать. Кларк опирается руками о стол. Она пытается сгенерировать сообщение, которое описало бы хоть часть того, что она чувствует. Ничего не выходит. Она просто дико хочет поцеловать Лексу. Кларк: Ебать, Лекса. Цитата:«Лекса: Теперь ты звучишь так, будто ты хочешь меня». Лекса: А сейчас? Кларк: Да. Лекса. Я звучу именно так. Я хочу тебя. Лекса: Ты дома? Кларк: Нет… Вообще-то я в офисе. Лекса: Почему? «Потому что тоже думаю о тебе и не могу нормально работать с тем, в чем и так мало понимаю? " Кларк: Эм, ну… Просто. Работаю. Я люблю работать. И ночью, и днем. Это же я. Лекса: Могу я тебя забрать с работы? Лекса: Могу я тебя проводить домой, Кларк? Кларк: Я не думаю, что это хорошая идея, Лекса. Кларк: Идти ко мне домой. Кларк: Думаю, что не стоит этого делать. Дома у Кларк сейчас Ким, которая остается иногда у нее, если очень устает после основной работы или подработок. Дом Ким в полутора часах езды от города. Но Кларк специально пишет сообщение так, чтобы посмотреть на реакцию Лексы. Лекса: Ладно. Посмотрела. Ей не понравилось. Кларк: А как же что-то типа… Кларк, ничего не будет, я буду вести себя прилично, и все такое, что обычно говорят? Лекса: Я не буду вести себя прилично. Нет так нет. Кларк: Ооо кто-то не любит отказы. Лекса: Спокойной ночи, Кларк. Кларк моргает. Что? Какого чёрта? Кларк: Лекса. Кларк: Ты серьезно? Кларк: Лекса, блин. Кларк: Какие мы обидчивые. И Кларк думает, что дело не только в том, что Лекса не любит отказы… Может, дело в том, что Лекса расслабилась, и она её задела? Наверное, и её бы это тоже задело. Совершенно точно, что задело бы. Кларк: У меня дома Ким. Она осталась после поздней смены в кафе. Она иногда так делает. Кларк: Лекса, я не хотела тебя осаживать или что-то в этом роде. Хотя было бы неплохо, если бы ты не обижалась на это, ведь для меня это не так-то просто все. Кларк отправляет сообщение. Блять, а для Лексы прям просто все? Она ведь не знает всего, что у той там творится, а точнее — она вообще ничего не знает. Но она почему-то уверена, что та ощущает себя настолько же уязвимо, как и она сама. И вообще — было бы несправедливо перекладывать ответственность за все, что случилось, только на Лексу. Кларк: Я не хотела бы, чтобы это выглядело так на самом деле. Я пошутила. Это была дерьмовая шутка. Я не хочу, чтобы ты думала, что я чего-то не хочу. Мы обе это начали. Я хочу. Мне жаль, что ты это почувствовала. Лекса: Все хорошо. Кларк: Хорошо… Лекса: Да. Кларк: Ок. Кларк: Ебать, ты меня бесишь, Лекса. Через двадцать минут чтобы была у меня в кабинете. Лекса: Мне хватит десяти. Проходит пятнадцать долгих минут, и Кларк уже вертит телефон в руках, размышляя, стоит ли уточнять у Лексы, где она. Но все же решает подождать еще. Проходит еще десять минут. Кларк: Ты где? Я просто тебя жду. Лекса: Не жди, Кларк. Ко мне приехал муж поговорить. И, судя по всему, это важно, и время… Езжай домой. Извини, что так вышло. Кларк, вытаращив глаза, читает сообщение еще раз. Она крепко сжимает телефон в руке и обнаруживает в себе дикое желание швырнуть его в стену. _____________ Три часа ночи, и Кларк не может уснуть. В голову лезут разные мысли, и эти мысли ей неприятны. Она пытается избавиться от них, переключиться на что-то другое, но они снова возвращаются.  Это ревность. Отвратительно. Она столько раз видела, к чему это приводит. Видела, как люди, движимые этим чувством, делают разрушительные вещи. Она никогда бы не подумала, что будет что-то подобное ощущать сама. Она и так не способна управлять своим гневом, она и так выходит из-под контроля, когда злость заполняет её. Та танцовщица в клубе, казалось, была последней каплей. И при этом Кларк смогла держать себя в руках. Но то, что у нее внутри сейчас — это нечто другое. Помимо злости она чувствует боль. С появлением Лексы в её жизни появилось слишком много всего, что хотелось бы вырвать из себя. Кларк не знает, во сколько ей наконец удается заснуть. И удается ли. Возможно, она лишь задремала на несколько минут. Но сейчас она вдруг просыпается и смотрит на экран телефона: всего лишь четыре часа. Её разбудил звук домофона? Кларк вздрагивает, когда слышит его еще раз. Она быстро вскакивает и бежит в чем есть к двери. Она почти врезается в Ким, которая выходит из гостевой комнаты. — Какого чёрта? — сонно спрашивает та. — Ким, ложись. Это ко мне, — отвечает Кларк, перекрывая ей дорогу. — Кейси? Но… сейчас… Сколько времени? — Нет, не Кейси. Ким, я пойду открою, хорошо? Ложись. — Ты что, скрываешь от меня своего ночного гостя? Ты никого не зовешь домой, Кларк. — Да, — Кларк кусает губу, надеясь, что, кто бы там ни был, больше не нажмёт кнопку домофона. Но раздается еще звонок. — Я расскажу тебе завтра, хорошо? Пожалуйста, иди ложись. — Хм, — Ким, покачиваясь, смотрит на Кларк, потом на дверь. — Кто бы там ни был, я не понимаю, что за секретность. Ладно, — она закатывает сонные глаза и уходит в комнату. Кларк подходит к двери: на экране Лекса. Она оглядывается — дверь в комнату, где спит Ким, закрыта — и нажимает кнопку. Какого хера Лекса делает? Она даже не написала и не позвонила. Она ведь знала, что здесь Ким! И почему она приехала к ней домой так, будто это само собой разумеется? Они ведь не это в переписке обсуждали. Кларк открывает дверь. Лекса появляется из-за угла, за которым находится лифт. Она останавливается, когда видит Кларк. И она выглядит очень… странно. Кларк понятия не имеет, что это, но чувствует — с той явно что-то не так. Поэтому Кларк не собирается нападать на нее с вопросами на пороге. — Иди сюда, — шепчет она, — Ким разбудила. — Я забыла… Забыла про Ким, чёрт, — шепчет в ответ Лекса, оглядываясь, будто Ким может быть за её спиной. Кларк берет её за руку, затягивает в квартиру, закрывает дверь и еще раз смотрит в сторону комнаты Ким. — Не разувайся, — Кларк тянет её вдоль по коридору в сторону своей комнаты. Она закрывает за Лексой дверь. — Что случилось? — спрашивает тихо Кларк, пока Лекса снимает туфли, склонившись, словно танцовщица на разминке. Лекса выпрямляется, так и не расстегнув до конца обувь. — Мне не стоило приезжать. Извини, — говорит она тише, чем шёпотом. Кларк читает что-то на её лице, но пока сложно разгадать: что это? Потерянность, расстройство? Грусть? Чем бы это ни было, такой Лексу она ещё не видела, и ей это не нравится. — Я помогу, — Кларк присаживается и расстегивает её туфли, чувствуя, как Лекса наблюдает за ней. — Можно, я лягу спать здесь? Кларк, я знаю, что не стоило. Я не очень думала. Я, честно говоря, вообще мало успела об этом подумать. — Но ты здесь, поэтому… Твое подсознание решило это за тебя, пока ты думала о чем-то другом. Ты можешь лечь спать. Я поищу что-то для тебя. — Спасибо, Кларк, — Лекса проходит к кровати. Пока Кларк копается в шкафу, она периодически поглядывает на Лексу, которая взглядом изучает её комнату. Кларк выуживает с полки длинную футболку. Почти такую же, как надета на ней. Она кидает её на кровать. Лекса снимает жакет, Кларк забирает его и идет к шкафу, чтобы повесить на вешалку. Когда возвращается, замечает, как пальцы Лексы трясутся, пока она расстегивает пуговицы на рубашке. У Лексы что-то случилось, и все внутри Кларк сжимается. — Давай я помогу, — Кларк встает напротив нее. — Я сама, — Лекса отстраняет её руку. — Я помогу, Лекса, — с нажимом говорит Кларк, убирая уже руку, которой Лекса пыталась её оттолкнуть. Лекса тяжело вздыхает, отводя взгляд. И Кларк видит, что той некомфортно принимать подобную помощь. Может, и не стоило. Может, сейчас Лексе необходимо личное пространство. Кларк не знает: она слишком плохо знает Лексу, чтобы знать, что делать в такой ситуации. Она расстегивает пуговицы, и её собственные пальцы при этом дрожат. Кларк берет рубашку за края у воротника и тянет, чтобы снять с плеч. Она замечает, как Лекса тяжело сглатывает, и её взгляд, поднимаясь, встречается с зелеными глазами. Кларк хочет её поцеловать, она хочет её коснуться, но это сейчас кажется чем-то неуместным. Поэтому, проглотив это чувство, она обходит Лексу, чтобы окончательно стянуть с нее рубашку. Она идет к шкафу, чтобы повесить её. Оглядываясь, видит, что Лекса сидит на кровати и снимает брюки. Кларк отворачивается обратно к шкафу. Она вздрагивает, когда Лекса неслышно подходит к ней с брюками в руках. — Спасибо, Кларк, — Лекса передает ей вещь и отходит. Кларк медленно устраивает вещи в шкафу, чтобы дать возможность Лексе залезть в кровать. Или чтобы не видеть ту в нижнем белье. Не увидеть больше, чем она уже увидела. Когда она разворачивается, Лекса уже под одеялом. Она лежит на спине и смотрит на нее. Кларк укладывается рядом — тоже на спину. — Прости еще раз за это вторжение. Я не соображала. И извини, что я сейчас не очень общительна. Можно, я буду спать? — Конечно, — отвечает Кларк, не глядя на нее. Но она краем глаза видит, как Лекса поворачивается к ней спиной и подтягивает одеяло до шеи. Кларк ложится набок, но лицом к Лексе. Она смотрит ей в спину очень долго, но в какой-то момент глаза начинают слипаться. Кларк открывает глаза. Она задремала. Она не понимает, что её разбудило. Что-то. Она смотрит на спину Лексы и замечает, как плечи той подрагивают. Кларк перестает дышать. Не только плечи. Вся спина Лексы еле заметно, но подрагивает. Сердце Кларк так сильно стучит: ей кажется, что эта долбежка в грудную клетку сейчас даст понять Лексе, что она не спит. Что она — свидетель тому, чего не должно быть. Все внутри Кларк орет о том, что Лекса бы предпочла сейчас быть где угодно, но не рядом с кем-то. Или Кларк судит по себе. И хоть Кларк плакала очень давно, и сейчас вряд ли что-то могло бы довести её до слез, но она почти уверена, что в этом они с Лексой похожи. И она не знает, что ей делать. Она хочет, чтобы сердце перестало так бешено колотиться: Лекса должна думать, что она спит. Она должна так думать, чтобы не переживать еще и из-за этого. И Кларк начинает задыхаться, потому что все это время она не дышит. Она приоткрывает рот и медленно выпускает воздух. Так же медленно вдыхает. Она слышит сдавленный вдох с другой стороны кровати. Все внутри Кларк болезненно сжимается. Она так хочет обнять Лексу. Она не знает, что почувствует Лекса. Велика вероятность, что она просто встанет и уйдет. Да, может и лучше, если Лекса будет думать, что она спит, но делать вид, что она этого не слышит — это еще более невыносимо, чем представлять то, как Лекса уйдет. Кларк немного двигается вперед и замечает, что Лекса замерла. Кларк ложится к ней вплотную. Она прижимается к её спине, утыкаясь лбом между лопаток. Колеблется между желанием пропустить под одеялом руку, чтобы обнять Лексу, и мыслью, а не будет ли это лишним. Вероятно, это будет лишним и для нее тоже. Кларк не двигается, Лекса не двигается тоже. Но Лекса не может так долго не дышать, как и она сама. И Кларк слышит, как та выдыхает. И она тоже выдыхает ей в спину. И все же рука Кларк приподнимается. Она жмурится, пока та медленно движется под одеялом, проводя по талии Лексы, обнимая и прижимая ладонь к теплому животу. Она чувствует, как от кончиков пальцев на ногах и выше начинает подниматься и расти парализующее напряжение. В итоге уже секунд через двадцать все внутренности Кларк напряжены. Шею будто сдавливают тиски, и она теряет контроль над дыханием. Она чуть наклоняется, чтобы освободить рот и нос от тесного контакта со спиной Лексы. Вдох. Вдох. Вдох. Она не имела права этого делать. Она не должна была этого делать, потому что велика вероятность, что поддержка для Лексы обернется катастрофой для нее самой. И это будет полным провалом. Надо сконцентрироваться на своем дыхании. Ей всегда это помогало. У нее действительно очень редко случались панические атаки. Но с Лексой это становится чем-то неизбежным. И она должна стараться лучше. Самое время стараться лучше. Кларк чувствует, как Лекса берет её руку и раскрывает ладонь, которую Кларк, видимо, сжала в кулак. И Лекса пропускает свои пальцы, сплетая их с пальцами Кларк. Лекса разворачивается, не отпуская руку. И Кларк поднимает на нее взгляд. Она дышит ровнее. — Ты точно знаешь, как отвлечь девушку от её переживаний, — мягко улыбаясь, говорит Лекса. — О да, я специалист по перетягиванию внимания на себя. Всегда работает. — Спасибо, Кларк, — Лекса крепче сжимает её ладонь. — Обращайся. Только предупреждаю, на расстоянии это не сработает. Они молчат, глядя друг на друга. Кларк думает, что она сможет в конце концов расслабиться с Лексой. Она хочет этого. Она должна стараться лучше. Вторая рука Кларк тянется к лицу Лексы: она вытирает влагу под глазом, а после накрывает ладонью её щеку. Лекса очень красивая. Кларк будет стараться, она должна что-нибудь придумать, потому что ей очень хочется, чтобы Лекса трогала её в ответ. Она хочет, чтобы её тело перестало быть таким, чтобы оно понимало, чего хочет сама Кларк. Но это так не работает, никогда не работало. И Кларк решает, что сейчас самое время что-то менять. Лекса двигается чуть ближе, но оставляет для Кларк личное пространство. Она укладывает их руки поудобнее на уровне бедер. — Спокойной ночи, Кларк. — Спокойной ночи, Лекса. И хоть Кларк прикрывает глаза вслед за Лексой, она не уверена, что сможет уснуть. Она не уверена, но…