Море волнуется два

      — Какой-то он странный, не думаешь? — девушка, облокотившись на стойку, тянулась ближе к коллеге, чтобы шепнуть тому на ухо очередное подозрение.       — Да успокойся ты, — махнул на неё тот. — Что на этот раз? — но остался заинтересован.       — Богатый какой-то слишком, — фыркнула та. — Взял вино дорогое и сладкое что-то. Торт, по-моему.       — Чизкейк, — поправил её парень по своему обыкновению. — Ну богатый и хорошо, нам же больше достанется.       — Да не достанется, сам же знаешь, — она окинула его взглядом "Ты дурак или да?" и вернулась к обслуживанию клиентов. — Как всегда начальство себе побольше загребает с таких богатеньких, а нам ту же сумму выдают, что и была, — брови были сдвинуты, губы надуты. Кажется, её возмущению нет предела.       — Ну хоть не меньше, — обречённо пожал плечами коллега.       — Какой оптимизм, — закатила глаза возмущённая.       — Он же бывший служащий, — вдруг встревает в разговор другой человек. Коллега ещё один, рыжий, с бородой и в сером засаленном фартуке. — А ещё, я слышал, у него в семье горе сейчас, — у него получилось переманить внимание на себя, – и парень и девушка смотрели сейчас на него, почти синхронно повернувшись. — Мама болеет не понятно чем.       — Боже, так может он сам заразный? — не меняя положения рук, продолжая облокачиватья на стойку, она стала говорить чуть тише, косясь в сторону капитана и инстинктивно готовясь сделать шаг назад, как от чего-то, что может на неё прыгнуть.       — Навряд ли. Мать кашляет, кровью почти, а он и отец ходят, как ни в чём не бывало. Ни одного признака простуды даже, — всезнайка местный. Всё про всех откуда-то вынюхивает, всю подноготную знает. Ему обычно коллеги доверяют, потому что узнаёт он вещи нужные, хоть и абсолютно случайно. Видимо, неизведанным каким-то способом.       — Ладно, — согласилась та, опираясь уже ладонями на стол, – видимо, затекла спина.       Антон сидел, сутулясь, не смотря по сторонам, застыв взглядом где-то на уровне подножки бокала с вином. Кусок в горло не лез, пить не хотелось. Воротило от всего, потому что волнение возвышалось за спиной и ходило всюду за ним по пятам. И сладкое обычно успокаивало его, а тут аж затошнило не на шутку.       Он встал из-за стола, стащив одним движением с деревянной поверхности бутылку вина, закинул в рот сладость и двинул вон из кабака, — нужен был воздух. За своё он уже давно заплатил. На улице в лицо подул ему прохладный ветерок. Запутался в полукудрявых волосах, пощекотал порозовевшую от чего-то кожу щёк. Задумавшись, шагал Антон, куда ноги несли.       Вскоре оказался он в порту. Ожидаемо. Рядом с тем самым кораблём.       — Последняя фантазия, — хмыкнул он и опустился на землю, свесив ноги с деревянного моста.       И чего в этом корабле такого особенного? Ну вернулся он, и что? Может, был всё-таки кто-то на борту, а? Не заметили, может...или убили сразу, подумав, что чертовщина какая. Сказки эти Антону не нравились совершенно. Он верил в некоторые легенды, верил, что экипаж потонул, но в возвращение корабля не верил. Смотрел на него, трогал, но не верил.       Может он не реальный? Может, бред это всё? Антон поднялся, отряхнул руки, оставив недопитую бутылку на деревянном мосту, и двинулся в сторону "Последней фантазии". Дотронулся. Реальная. Чувствуется. Всё же он забил на правила, на свой статус, на всё. Подтянулся, залез на палубу, начал расхаживать по ней. И ощущение, словно здесь дымка. На палубе была дымка. Тонкая такая, еле ощутимая. Не пыль, не ветер. Туман. Лишь на палубе. Сырость не может сосредотачиваться паром только здесь, туман был бы тогда повсюду.       Капитан сдался. Поверил. Может, легенды — не просто байки для детей. Может и есть в них доля правды.       — Эй, там, на корабле! — позвал его голос откуда-то снизу. — А ну слезай! Сейчас главного позову! — караульный выпрямился, пытаясь увидеть нарушителя. Корабль охранялся.       — Спокойно, товарищ, свои, — смело подал голос Антон, вальяжно спрыгивая с палубы на мост, глухо стукнув сапогами о деревянную поверхность.       — А, капитан, — успокоившись, заговорил караульный. — Какими судьбами так поздно?       — Да так, — он дошёл до бутылки, схватил её, сделав ещё глоток и развернулся на пятках к низкорослому мужчине, — гуляю, — неопределённо закончил капитан, удаляясь прочь. — Доброй ночи! — крикнул он, не оборачиваясь.       — Доброй, — буркнул себе под нос караульный.

***

      Дом встретил его тишиной и пустотой. На утро отправляться к родителям. Он решил хоть ночь не думать об этом, несмотря на то, что сама ночь уже подходила к концу, а Луна уступала место Солнцу на небе.       Утро, оказавшееся привычно ранним, заставило Антона морщиться. Похмелье. Достав с какой-то полки пиво, он сделал несколько глотков, собрался наспех и зашагал в родительский дом.       — Что ты делал на «Фантазии»? — отец ошарашил его вопросом с порога.       — И тебе привет, — с удручением в голосе ответил Шастун. У него в жилах стыла кровь от страха. — Как мама? — разуваясь, спросил он.       — Плохо.       — Мне в плавании несколько докторов советовали прописать ей постельный режим и пить некоторые микстуры, но я слышал, что теперь она, — капитан запнулся, пытаясь принять эту реальность, — кашляет кровью.       Отец молчал, поджимая губы, а потом кивком головы пригласил Антона вглубь комнаты, где спала его мама. Надеялся, что просто спала. Что ещё не поздно.       — У меня остался последний вариант, — Шастун выпрямился, жуя нижнюю губу. — Я могу спросить что-то у Поза, но не уверен, что будет какой-то толк, — голос его задрожал. Надежда умирает последней. А его надежда уже держалась на тонком канате, подвешенная над пропастью.       — Так, капитан Шастун! — он говорил шёпотом, но сумел передать своё возмущение в интонации. Отец вывел его из комнаты, беря под локоть. — Ты сомневаешься в том, что она выживет?       — Нет, — стоя почти по стойке смирно, ответил мужчина.       — Обратись к Диме, — кивнул тот.

***

      Выкинув использованную пару резиновых перчаток в урну, Дима развернулся на пятках, услышав стук в дверь. Кинув в воздух дежурное «Войдите», он уселся на своё кресло, но, увидев пришедшего, снова вскочил.       — Вау, — раскинув руки в стороны, Позов зашагал другу навстречу. — Какими судьбами, капитан? — искренняя улыбка тут же озарила его лицо.       — Я за помощью, Дим, — Антон тут же обозначил цель своего прихода.       — Мама?       — Все уже знают? — на усталое возмущение капитана Дима лишь кивнул.       — Расскажи подробнее, что с ней, — Поз уселся на кресло, пригласив Антона сесть на стул напротив себя. Шастун, набрав воздуха в лёгкие, выдал всё, как пулемёт. Врач затих после рассказа на пару секунд, что-то обдумывая. Брови его свелись к переносице, рука закрывала половину рта, словно помогая держать голову, локоть упирался в стол. В голове мысли летали, будто пчёлы, разнося данные по картотеке. — Есть лишь одно глупое решение. Её вряд ли можно спасти тем, до чего дошла наша медицина. Но, если верить легендам, на острове, до которого плавал лишь Капитан Н на своей «Фантазии», есть цветок, вылечивающий. Тихо, куда ты?! — он остановил капитана, привстав и надавив ему на предплечье. — Не всё ведь так просто. Ты вообще слышал эту легенду?       — Больше раз, чем ты можешь себе представить.       — И про цветок знаешь? Про него мало, кто слышал.       — Так рассказывай, раз знаешь, — чуть нервно поторопил его капитан.       — Растёт на том острове синяя мальва. Охраняет этот цветок призрак, молодой человек. Хранитель этот чувствует мотивы людей, приходящих на остров. И если у тебя вдруг намерения злые, тебя утопят, скормят Кракену или русалкам. Но ты ведь маму исцелить собираешься? — Антон кивнул с надеждой в глазах. — Значит, у тебя должно всё получиться. Путь этот лежит через архипелаг. Затем русалки. И, вот тебе, остров.       — Просто звучит как-то, — засомневался Антон.       — Остров охраняет Бог Смерти, — пожал плечами Позов. Всё стало ясно. — Его обойти нужно, понимаешь? А это очень сложно.       — Эти ваши сказки, — вздохнул Шастун. Ему нужно было поверить в эту легенду, пусть иногда и не хотелось знать даже эти сказки. Потому что, может, бред это всё? Но море всё знает, оно слышит каждое сомнение. В море нужно вступать только с верой. Самой искренней.       — Опасные сказки, Антош, — будто обращаясь к его внутреннему ребёнку, сказал Дима.       — Хорошо, я поплыву, — раскинул руками он. — Спасибо за помощь, — мужчина протянул другу руку для рукопожатия.       — Один?       — А кто поплывёт со мной? Мало тех, кто захочет идти на верную гибель.       — Не поплывёшь один. Я себе не прощу твою гибель, — он жмёт Антону руку крепко, до лёгкой боли.       — А Катя простит тебе нашу гибель? — глаза в глаза, вопрос резанул по душе остриём.       — Не простит. Но с чего ты взял, что мы погибнем?       — Твоя вера больше, чем эго новобранца.       — Будет тебе команда.       Действительно набралась команда. Пять человек экипажа: Антон Шастун — капитан корабля. Бывший служащий, ушедший с морей, но побывавший там недавно снова. Дмитрий Позов — врач, в море бывал, людей лечил, в принципе, этого достаточно. Илья Соболев — Матвиенко сказал, что он хрен с горы, и был прав. Хрен, потому что толку от него как от мёртвой селёдки на палубе, а с горы, потому что жил он на возвышении. Сам Матвиенко, — Серёжа, — рулевой. В юношеском возрасте в пираты пытался сбежать, плавал с ними однажды даже, но лишился глаза из-за жестокости капитана. И, что было удивлением, на судне присутствовал унтер-офицер на пенсии. Павел Добровольский, старый моряк, знавший все карты наизусть. Он знал, что скоро придёт его черёд покинуть этот мир. И, услышав, что Шастун хочет на «Последней фантазии» доплыть до Крайних Вод, понял, что если и умереть, то только так.

***

      — Тихо-тихо, — поглаживая жену по спине, Дима сам старался удерживать такого зверя как волнение под замком. — Мы не прощаемся. Я обязательно вернусь, хорошо? — мужчина её прижимает к себе, крепко обнимая и напоследок целуя в губы.       Они вернутся.       — Я за него головой ручаюсь, Кать, — спешит заверить её капитан, забирая у Позова из рук сигарету. — Хороших вам выходных, — улыбка широкая, добрая, уверенная.       — Будьте осторожны, капитан, — отец кладёт руку сыну на плечо и смотрит проницательно, с просьбой в глазах возвращаться скорее. — Мы будем ждать тебя.       Шастун кивает, обнимает крепко отца и отправляется к своим. Экипаж на месте. Можно выдвигаться.       — Отчаливаем, — командует он.       Это только начало.