Раздвоение

В гостиной Гриффиндора все шло своим чередом: одухотворенные ребята, облаченные в ало-золотое, собирались на квиддичный матч Гриффиндор — Хаффлпафф. Повсюду звучали возбужденные голоса, отталкиваясь от светлых стен, они образовывали веселый гул, перемешивающийся с топотом ног, уносящих своих владельцев из просторной комнаты. Крики: «Эй, давай быстрей, опоздаем же!», «Мы сделаем их! Спорю на что угодно!», «Я уже иду, не могу найти шапку!». За окном белесая пелена метели смешивала снежинки в нелепые сугробы, а мороз рисовал прихотливые узоры на окнах. Только два человека были в этот момент неподвижны и не собирались никуда идти — Сириус Блэк и Вайнона Висдом, ученики шестого курса львиного факультета. Ребята сидели на мягком диване перед камином, разыгрывая полное безразличие к матчу, и ждали, когда, наконец, последний суетливый гриффиндорец покинет помещение. На лице девушки читалось явное нетерпение, Вайнона вообще никогда не могла скрыть своих эмоций, в отличие от своего старшего брата, который каким-то невообразимым образом попал на Слизерин. Блэк и Висдом, что не удивительно, сдружились как раз на этой почве, оба гриффиндорцы до мозга костей, добрые и отзывчивые, сильно переживали за своих братьев, которым нелегко приходилось на змеином факультете. Однако, если Регулус Блэк изо всех сил старался радовать родителей и всегда увивался за старшими товарищами в лице Малфоя и Нотта, то Джейсон Висдом не строил из себя ярого приверженца серпентария, он чувствовал себя комфортно и действительно не понимал, что так беспокоит его сестру. Дверь-портрет с грохотом захлопнулась, вызвав недовольное ворчание Полной Дамы, которая обязательно припомнит беспечному студенту, как хлопать ей с такой силой, что она чуть не упала со своего мягкого нарисованного кресла. Вайнона проводила взглядом убегающего по ступенькам парня и вновь обернулась к весело ухмыляющемуся Сириусу, который и сам так же часто хлопал портретом. — Сириус, ты точно не хочешь пойти на матч? Я думала, что Джеймс тебе подобное не простит. — Девушка чувствовала себя неудобно от того, что попросила его остаться и поговорить, тем самым отвлекая от самого святого в этой школе — от квиддича. — Нона, если бы ты меня не попросила, я бы всё равно остался здесь. Это же Хаффлпафф, — Блэк взмахнул руками в снисходительном жесте, — у них нет никаких шансов, Джейми поймает снитч через двадцать минут после начала игры. Я в нем не сомневаюсь. — Ладно… Я хотела поговорить о Ремусе. - Девушка задумчиво заправила прядь волос за ухо, и обняла лежащую рядом диванную подушку, положив её к себе на колени. - Он избегает меня вот уже две недели, как только видит меня, постоянно куда-то пропадает, ссылаясь на дела, домашнюю работу, обязанности старосты, на все что угодно. А я не понимаю, почему всё так. Все же было хорошо! Ты, я, Лили, Джейми и Рем, мы же были самой дружной компанией, мы даже серьёзно не ругались ни разу, ну кроме того случая, на 2 курсе. А сейчас всё наперекосяк, мы отдаляемся… — Я понимаю, но всё намного сложнее, чем ты думаешь. — Блек вздохнул и устремил взгляд в окно, на квиддичное поле, ничего не было видно из-за метели, но Сириусу казалось, что он не должен вот так чинно сидеть в тепле, когда его лучшего друга сносит ветром с метлы. В этом взгляде была только немая поддержка. — Куда сложнее? Ты можешь объяснить мне, что происходит, Сири? Я чувствую себя виноватой, вот только сама не могу ответить себе на вопрос, что я такого сделала? — Успокойся, — брюнет пододвинулся ближе к девушке, обнял ее за плечи и посмотрел прямо в серые глаза. — Ты ни в чем не виновата, Ремус не обижен на тебя, тебе не за что извиняться перед ним. Это как раз он должен извиниться перед тобой. — За что?! — Блик пламени от камина яростно сверкнул в её взгляде и тут же погас. — За то, что развёл тут таинственность! — Бродяга замялся, ерзая на сидении. — Бегает от тебя. Я понимаю, говорить об этом неудобно, а о том, из-за чего это всё произошло ещё более неудобно, но он должен быть с тобой полностью откровенным. Иначе так и будет бегать до 7 курса, но никому от этого не полегчает. — Что с ним, Сириус? Что-то в семье? Он чем-то болен? - Скрытые подтексты слов друга ничуть не проясняли ситуацию. - Но зачем же молчать, я не представляю, какие обстоятельства могут переплюнуть по неудобности ликантропию! Сириус тихо рассмеялся и привычным движением смахнул отросшие за зиму волосы, падающие на глаза. Действительно, то, что происходит с Ремом, не может переплюнуть ликантропию, но тесно с ней взаимосвязано. — Да, Нон, он болен, — глаза девушки при этих словах округлились, она в удивлении подалась вперед, в её взгляде читалось только беспокойство и желание помочь. Сириусу совсем не хотелось объяснять ей причину вместо Ремуса, но он понимал, что без этого никак. Люпин и впрямь может бегать от нее до 7 курса, а это беспокоит не только Вайнону, но и их с Джеймсом. — Он понял, что влюблен в тебя, как раз ровно две недели назад, которые он от тебя скрывается. Мы только на прошлой неделе вытянули из него эту информацию. Нас больше и от нас не побегаешь, — коварно улыбнулся Блэк. — В меня? Влюблен? Сири, ты что смеёшься? — Висдом впору было искать нижнюю челюсть на полу. Мало того, что она мало представляла Ремуса влюбленным вообще, разве что в учебники, а уж тем более в неё. — Ничуть, я серьезен, как кальмар в озере. - Блэк вытаращил глаза, пытаясь передать эмоции моллюска. - Это и есть та «ужасная» причина, по которой он так от тебя шарахается. -Но… — Висдом покраснела и выжала из себя жалкое подобие смущенной улыбки, — почему он не мог просто сказать об этом, было столько возможностей, мы оставались наедине, но он тут же сбегал! Даже не пытался! — Это не простая влюбленность, милая. Точнее влюбленность-то самая обыкновенная, но вот у оборотней это происходит не так просто, как хотелось бы. Понимаешь, оборотни обычно живут достаточно уединенно, мало найдется девушек, которые захотят связать свою жизнь с «монстром», не говоря уже о том, чтобы забеременеть. Однако оборотни имеют способ жить половой жизнью, в обличье волка им ничто не мешает найти себе спутницу. А если мужчина-оборотень встретит женщину-оборотня, то такой вариант будет оптимальным. Потому что они оба будут знать, на что идут. Но вот союз оборотня и обычного человека крайне сложен в интимной сфере. Вот Ремус, допустим: в жизни тихий, спокойный, очень тактичный и понимающий. Заботливый, в конце концов. Ты думаешь, что он даже мухи не обидит, но ты не видела его волком. Дело в том, что во время, так скажем… самого интимного процесса — Вайнона покраснела, но продолжила слушать, потому что ей необходимо было знать насколько всё запущено и сможет ли она помочь, — в человеке, больном ликантропией, тоже пробуждается оборотень. Не полностью, конечно, он не превращается в волка прямо под одеялом, но его сознание подавляется и в этот момент инстинктами руководит волк. То есть от Рема остается примерно сорок процентов человеческого разума, всё остальное вытесняет в нем животная сущность. — О, Мерлин… - Девушка сильнее сжала алую подушку, пытаясь успокоить волнение. - Но почему это мешает ему признаться в чувствах? Мы же не собираемся на первом свидании переходить к… интимным процессам. — Несмотря на серьезность разговора Ноне захотелось расхохотаться после этих слов, настолько абсурдной была ситуация со стороны. Ещё смешнее ей казалось обсуждение этой темы с Сириусом. — Надеюсь, — парень положил свою руку на её плечо, пытаясь подбодрить, — но я не про это. Понимаешь, Нон, он не сможет себя полностью сдерживать. Каждый раз, когда он видит тебя, в нем просыпаются чувства, а они тянут за собой его волка, который стремится перекрыть весь его здравый смысл и осторожность. Что уж говорить о тех случаях, когда вы наедине или находитесь очень близко друг к другу. Он психует, боится за тебя и, чтобы не навредить тебе и не умирать потом от мук совести, он сбегает. — Так, всё более или менее понятно — им руководит волк. Но что в этом такого страшного? То есть, даже будучи волком, он же меня не убьет? В нем же остается значительная часть его человечности. Значит мне нечего бояться? — Конечно, не убьет, что ты. — Сириусу тяжело давалась эта тема. Он сам был в немалом шоке, когда на прошлой неделе, морально истерзанный Ремус, краснея и запинаясь, выложил им с Джеймсом всю ситуацию. И они вдвоем сидели рядом с ним и даже не знали, чем ему помочь, потому что, представив себя на его месте, не знали, что бы делали сами. Но были единодушны в одном — нужно всё рассказать Вайноне, иначе эти недомолвки убьют их крепкую дружбу окончательно. А так же ранимую психику их «дикого и злого» волка. — Но это очень трудно, потому что… его затуманенное сознание не будет реагировать, если тебе станет больно или неприятно. А больно будет в любом случае, потому что оборотни во время сексуальных отношений ощутимо кусают и царапают друг друга. Это как пометить территорию. По следам зубов все будут знать, что ты, как бы сказать… занята. Будут синяки, укусы, может быть царапины. Он не может себе даже представить, что тебе будет больно, что он сорвется и ты, после всей этой боли, не захочешь ничего о нем знать, бросишь его. — О, — единственное, что Вайнона могла из себя выдавить. Об этой стороне медали она не подумала. Ей предстояло много думать об этом сегодня ночью, она просто так не сдастся. А еще она обязательно поговорит с Лили. Да, Лили всё же девушка и обязательно поможет ей разложить в голове всё по полочкам, одна она не справится. — Сириус, мне нужно подумать… - Висдом медленно встала, поправляя свитер. - Но я не опускаю руки. Ты пока не говори ничего Рему, хорошо? Я подумаю, а потом поговорю с ним. — Конечно, я ничего не… — Голос парня заглушил рев ворвавшихся в гостиную гриффииндорцев, сносящих все на своём пути и несущих на руках Джеймса Поттера. В этой толпе Нона и Сириус разглядели раскрасневшегося Люпина, который весело размахивал красно-золотым шарфом и подпевал болельщикам. Теперь была очередь Вайноны сбегать от него, чтобы он не подумал ничего лишнего, увидев их с Сириусом. Рем должен думать, что всё по-старому и она ничего не знает.

***

Вечером, сразу после ужина Нону вдруг окликнул брат. Подмигнул и помахал рукой. Джейсон был довольно высоким, русоволосым и очень сдержанным. Точнее стал таким в процессе учёбы на Слизерине, до Хогвартса она знала совершенно другого Джейсона, улыбчивого, с резкими, не такими выверенными, как сейчас, движениями, взбалмошного иногда. Но кроме сдержанности в нем ничего не поменялось. На людях он редко улыбался, его походка состояла только из отточенных движений, был скуп на лишние слова и действия. Как ему казалось — лишние. А наедине с сестрой, где-нибудь подальше от тёмных коридоров замка, он перевоплощался в почти такого же Джейсона, которого она помнила дома, по которому жутко скучала, ведь он первым поехал в Хогвартс. Родители, чистокровные, но не помешанные на старомодных идеалах, люди не расстроились, но и не обрадовались распределению старшего ребенка на Слизерин. Они относились ко всем факультетам достаточно доброжелательно. Может быть оттого, что сами были выпускниками Шармбатона и переехали в Англию сразу после окончания школы. На историческую родину своих родителей. Внешне брат и сестра были похожи, но встречались и некоторые различия. Цвет волос у обоих был русым, но у сестры он был более пепельного оттенка, чем у брата. Вайнона была почти блондинкой. Глаза, в обрамлении светлых ресниц у них были идентичного серого цвета. Оба были высокими, но Вайноне было далеко до Джейсона, она была высокой только по отношению к другим девушкам, чуть выше среднего. Но внутренне… Они были совершенно разными, именно поэтому находились на диаметрально противоположных факультетах. У Джейсона не было той толики наивности и простосердечной веры в лучшее, как у сестры, он был реалистом, немного циничен, но в целом неплох. Брат и сестра вышли из замка и направились в сторону квиддичного поля. Джейсон был загонщиком своей команды, а сестру при рождении обделили способностями к полетам, видимо всё досталось брату. Он задумчиво поглядывал на неё из-под опущенных ресниц, и всё никак не решался прямо задать довольно простой вопрос. — Нона, что случилось? — Решился. — А что случилось? — Не поняла девушка. В их с братом отношениях уже не случалось недомолвок, всё было мирно. — У тебя что-то случилось? — Нет, у тебя. Ты уже больше недели ходишь, как в воду опущенная. Не замечаешь меня, отвечаешь невпопад. Может я могу чем-то помочь? Тебя не обижают твои… гриффиндорцы? — Нет, «мои гриффиндорцы» меня не трогают. Зачем? Мы же дружим. — Тогда что случилось? - Настаивал парень. — Ничего… — Нон, я не хочу тянуть из тебя информацию клещами! — Начал сердиться брат. Эта вечная черта сестры ходить вокруг да около иногда сильно его раздражала. — Джей, правда, ничего. Всё нормально. Лучше скажи, как у тебя? Мама не написала что-нибудь новенькое в последнем письме? — Не хочешь говорить — не надо. Но помни, что если что-то случится, ты всегда можешь это сделать. И нет, у мамы ничего нового. Они остановились, не зная, что еще сказать. Обоих напрягала эта недосказанность, но не могла же она рассказать брату о таком, это же слишком личное. — Нона! — Джейсон и Вайнона обернулись на крик и увидели вдалеке фигурку в гриффиндорском шарфе. По буйным рыжим волосам, немного присыпанным снегом, Нона поняла, что это Лили. Вот она-то ей и нужна. Они с братом пошли в сторону гриффиндорки. — Нон, Сири сказал, что ты меня искала. Всё хорошо? — Висдом украдкой взглянула на своего брата, при нём она не могла сказать, что не так всё и хорошо, это означало соврать, смотря ему в глаза. Джейсон вздохнул, понимая, что он здесь лишний. — Пока, Нон. Увидимся. — Парень развернулся и, опустив плечи, пошел в сторону замка. Ну вот, ещё и с братом теперь проблемы… — Нет, Лили, не хорошо. Нужно поговорить, — сказала девушка, когда брат отошел на достаточно приличное расстояние, чтобы не слышать ее слов. — Тогда пойдем, — ответила Эванс и взяла ее за руку. Так они и пошли, задумчивые и взволнованные. Лили — беспокоилась за подругу, а Нона — за Ремуса, и теперь еще и за брата. Эх… Это самый сложный февраль за все 6 лет обучения.